- Что-то случилось, господин лейтенант? - спросил озадаченный дю Геник.
- Случилось… Да поздно теперь… Ладно. Едем искать де Туша.
Они нашли гвардейца в доме его тетушки, вдовы маркиза де Труа. Тетушка была всего-то на несколько лет старше племянника и имела весьма цветущий вид. Так что, когда де Голль с дю Геником вошли в гостиную в сопровождении слуги, то застали прелюбопытнейшую сцену: Роже, возлежащего на софе с компрессом на голове, и тетушку, сидящую в изголовье и нежно обмахивающую лицо племянника веером.
Правда, физиономия у пострадавшего действительно была в неприглядном виде - слегка перекошенная из-за большого кровоподтека с левой стороны на скуле и несколько комичная из-за сильно распухшего носа.
При виде гвардейцев тетушка всполошилась, вскочила с софы и попыталась сделать строго-неприступное лицо, прикрыв веером весьма откровенное декольте.
- Ох, господа! Наконец-то! - возгласила маркиза глубоким контральто. - Вы пришли проведать моего бедного мальчика?
- Примите наши извинения, мадам, - галантно раскланялся де Голль, и дю Геник тут же последовал его примеру. - Мы получили ужасное известие, что наш товарищ попал в неприятности и даже пострадал. Мы, конечно же, сразу отправились на его поиски, дабы оказать помощь…
- …но видим, что Роже уже обрел ее в вашем лице! - радостно подхватил дю Геник.
"Бедный мальчик" при этих словах заметно покраснел, сел на софе, отбросив компресс, и тогда стало видно, что на лбу его цветет здоровенная дуля.
- М-да, дружище, - покачал головой Анри, - крепко тебе досталось! И кто же тебя так?
- О, это все проклятые мушкетеры! - с жаром принялся рассказывать де Туш. - Я зашел выпить пи… э-э… воды в кабачок месье Эхуда, что на улице Гиацинтов. Месье Эхуд, как истинный хозяин, предложил мне слегка перекусить с ним за компанию, отведать свежих рисовых лепешек с медом. А в качестве питья порекомендовал прекрасный домашний сидр! И вот только мы с ним выпили по пер… э-э… по полстаканчика, как в кабачок буквально ввалились двое мушкетеров. Клянусь, господа, они оба уже были в изрядном подпитии!..
- С утра пораньше? - усомнился де Голль. - Не похоже на господ мушкетеров. Их капитан, месье де Тревиль, весьма строг в смысле употребления его подчиненными хмельных напитков, особенно на службе.
- А кто говорит о службе? - пожал плечами Роже.
- Ну, ты же только что назвал их мушкетерами, значит, они были в своей форме и, следовательно, несли службу.
- А-а… нет, не было на них формы…
- Тогда с чего ты взял, что это были мушкетеры?
- Ну… - Роже явно стушевался. - Может быть, месье Эхуд их так назвал… Не важно! Эти господа сразу стали громко требовать, чтобы их обслужил именно господин Эхуд. Я, естественно, сказал, что хозяин занят со мной и придется им подождать, пока он освободится. Но эти двое обозва… э-э… оскорбили меня!
- И ты, конечно, немедленно полез с ними в драку, - подытожил дю Геник. - А как они тебя обозвали?
Де Туш смерил его презрительным взглядом, что в сочетании с разукрашенной физиономией выглядело смешно, и потому даже де Голль не смог удержаться от улыбки, а дю Геник так вовсе расхохотался. Роже побагровел, тонкие усики над верхней губой его встопорщились, словно у кота.
- Ты хотя бы поинтересовался, кто тебя отделал? - поспешил отвлечь его Анри.
- Они не стали со мной фехтовать! - выкрикнул де Туш совсем по-мальчишески. - Этот, который похож на гасконца, просто ударил меня кулаком в лицо и отобрал шпагу! А его приятель, такой маленький и тощий, в какой-то хламиде, вдруг вытащил из-под нее дубинку да ка-ак жахнет меня в лоб!..
- Гасконец, говоришь?.. - насторожился де Голль. - А с ним маленький в рясе?..
- Ну да, монах, наверное…
- И как же их звали?
- Гасконец сказал что-то вроде: "Запомни, гвардеец, д’Артаньян никогда не скрещивает шпагу с молокососами!.."
- Вот теперь мне все ясно, - усмехнулся Анри. - И скажу честно, де Туш, ты еще счастливо отделался. А сейчас умойся и - марш в роту!
- Слушаюсь, господин лейтенант, - уныло пробормотал Роже, бросив тоскливый взгляд на тихо сидевшую у окна маркизу. - Простите за хлопоты, тетушка. Спасибо за заботу…
Вдовушка только порывисто вздохнула, но не рискнула перечить офицеру его преосвященства.
Де Голль с дю Геником, посмеиваясь всю дорогу, благополучно вернулись в Пале-Кардиналь. Там Анри, поговорив с господином де Кавуа насчет наложения взыскания на де Туша за самовольное оставление службы, узнал заодно, что его искала некая дама в маске.
Новость оказалась необычной: не каждый день лейтенантом интересуются особы женского пола. С одной стороны, это могла быть только леди Карлайл. Другим знакомым дамам либо незачем было его искать, либо они находились уже в таком возрасте, что их бы никто не заподозрил в любовных шашнях и они преспокойно вошли бы в кордегардию с открытым лицом. С другой стороны, зачем бы графиня, выполняющая задание его преосвященства, надевала в Пале-Кардиналь маску?
Так и не поняв, что сие посещение означает, Анри отправился искать отца Жозефа, чтобы доложить о результатах своих розысков.
- Значит, Бийо грозится страшной местью, а этот чудак де Гонди знаком с господином из "Шустрого кролика"? - уточнил капуцин. - И они встретились в том доме?
- Я не могу поручиться, что видел в окне именно того самого господина, - осторожно поправился Анри. - Ведь я встречал его лишь раз в жизни, и то ночью. Но мне кажется, что это был он.
- Будем исходить из того, что это он, - кивнул отец Жозеф. - Де Гонди, насколько я знаю, в стихоплетстве до сих пор не замечен. И может так случиться, что все трое связаны между собой. То есть Бийо пишет, господин из кабачка кладет куплеты на музыку и таким образом распространяет их, а де Гонди и, возможно, госпожа де Шеврёз вносят свой вклад деньгами. Аббат ведь далеко не нищий!
- Да, я заметил, святой отец, - усмехнулся одними губами де Голль, вспомнив, во что был одет аббат, явившись в отель Рамбуйе.
- Докажите, что все так и есть, - с нажимом сказал капуцин. - Я знаю, у вас получится! У Бийо будут небольшие неприятности. В конце концов, кто он такой, этот деревенский дурень? Столяр из Невера?.. Сам, наверно, толком не понял, что сочинил. Мы лишим "мэтра Адана" пособия, выписанного его преосвященством, и отправим обратно в Невер - зарабатывать на жизнь долотом, рубанком и… чем там еще орудует столяр?.. Право, не знаю. Господин из "Шустрого кролика" так легко не отделается. А наш милый аббат… Приказ о взятии его под стражу и заключении в Бастилию у вас при себе?
- Разумеется, святой отец.
- Исполнитель не так виноват, как заказчик этого безобразия. Ищите в первую очередь аббата, господин де Голль! В Бастилии он станет разговорчивее, выложит все подробности. Вот тогда и решим, как с ним быть.
- А если заказчик - не аббат? - спросил Анри. - Если он посредник между исполнителями и каким-нибудь графом, который не может сам открыто заниматься этими пакостями?
- Вам так кажется? - отец Жозеф прищурился.
- Я плохо знаю аббата, но вижу, что он не умеет рассчитывать последствий своих поступков. И он хвастун. Если бы он сам все это затеял, по-моему, весь Париж толковал бы о том, что де Гонди собирается нанять уличных певцов, потом - что аббат их нанял, потом - где именно будут спевки…
- А знаете, ведь вы правы, господин де Голль! Этим объясняется и первое, и второе бегство де Гонди! Допустим, господин из "Шустрого кролика" и есть заказчик стихов. Если аббат так боится, что этого господина отыщут, значит, он - особа довольно высокого полета… Может, все-таки наша буйная герцогиня? Тогда ниточка тянется к ее величеству… Не хотелось бы, конечно, потому что ее величество нам пока не по зубам… Но правду знать нужно. Эх, как жаль, что вы не бываете в Лувре, господин де Голль!
- Меня туда просто не приглашают, святой отец.
Анри вздохнул. Если бы он бывал в Лувре и встречался с Катрин там, а не в гостиной госпожи де Мортмар, может, встречи были бы чаще и девушка проявила бы к нему интерес… Но поздно было вздыхать, Катрин сделала выбор и предпочла другого.
- В Лувре сейчас весело, - серьезно сказал капуцин. - Его величество заканчивает постановку "Мерлезонского балета". Придворные, которые не заняты в балете, так и рвутся посмотреть последние репетиции. Говорят, его величество сочинил отличную музыку…
- Я не разбираюсь в музыке, святой отец.
- А я лишь немного понимаю в церковной музыке, но не в танцевальной. Между тем у нас в Пале-Кардиналь репетируют "Тюильрийскую комедию". Боже мой, чем мы все заняты!.. Его величество сочиняет балеты, его преосвященство - комедии! Как будто впереди - райское блаженство, а не война с Испанией! Знаете, господин де Голль, порой мне кажется, что я - единственный в Париже, кто о ней думает…
Анри не знал, что ответить. Разговор неожиданно приобрел очень скользкий характер. Речь пошла о предметах, которых не следовало знать простому гвардейцу. Отец Жозеф был опасным собеседником. Об этом де Голля не раз предупреждали. Похоже, именно сейчас с капуцином и не следовало соглашаться.
- Его преосвященство любит изящные искусства, - осторожно сказал Анри. - А если театральные дела радуют его преосвященство, значит, и от них есть польза.
- От них одна трата денег! - брюзгливо отмахнулся "серый кардинал".
- Я не могу об этом судить, святой отец. Мы, гвардейцы, получаем жалованье вовремя, чего не скажешь о королевских мушкетерах. Другие траты его преосвященства меня не касаются.
- Да, это верно. Жаль, что все мы разделились на роялистов и кардиналистов. Если бы не это, вы могли бы поискать свою пропажу в Лувре. Может, имеется дама, которая могла бы вас туда позвать? Визит к даме - как раз то, против чего даже де Гонди не нашел бы что возразить.
- Нет, святой отец, увы… - искренне расстроился Анри.
Капуцин пристально посмотрел на него.
- А мне кажется, кто-то есть.
- Я хотел бы… Впрочем, поздно, святой отец. Ничего у меня не получилось. Какие будут распоряжения?
- Продолжайте поиски, господин де Голль. Мои люди узнают, с кем из знатных особ был в последнее время замечен наш аббат, и я пришлю вам список. Будете их отлавливать поодиночке. А любезного аббата мы постараемся раздобыть сами. Впрочем, если он вам попадется, вы знаете, что делать.
- Боюсь, что теперь он удрал из Парижа. Очень уж перепугался.
- А может, он прячется у того господина из "Шустрого кролика"?.. - хитро прищурился капуцин. - Но не может же он скрываться до скончания века. Он - аббат светский, без внимания дам просто зачахнет. Одно хорошо, что я знаю, на какого зверя спускать моих псов. Да хранит вас Господь, сын мой!
- Благодарю, святой отец! - поспешил откланяться вспотевший от волнения де Голль.
Из Пале-Кардиналь он прямиком отправился к леди Карлайл.
* * *
Люси, вернувшись домой, ждала так называемого мистера Смита и очень надеялась на приход де Голля. После встречи с мадам де Комбале англичанка пребывала в сильном недоумении. Она все еще не понимала, как можно воспользоваться таким многообещающим знакомством.
Мари-Мадлен открыто сказала, что старается не бывать при дворе. Король и королева ее недолюбливают, и если без кардинала Людовику обойтись невозможно, то без кардинальской племянницы - вполне.
- Я просила его преосвященство отпустить меня в монастырь, - рассказывала Мари-Мадлен, - но он решил иначе. И что я могла поделать? Ведь я так к нему привязана!..
- Я слыхала, что его преосвященство советуется с вами, - осторожно заметила Люси.
- Ах, это бывает очень редко! И только по вопросам милосердия. Я ведь занимаюсь благотворительностью - это мое истинное призвание! Господь не дал мне детей, что бы ни говорил весь Париж. Подумайте сами, леди Карлайл, если бы у меня родился ребенок, разве я смогла бы расстаться с ним? Я бы скорей взяла дитя и уехала домой, в Гленэ, в наш старый замок. Я надеялась, что дети будут у моего брата Франсуа. И его преосвященство тоже на это надеялся. Но уже девять лет, как его обвенчали с мадемуазель де Гемадок, а детей нет и нет!..
- Да, это весьма печально!.. - согласилась Люси.
К концу беседы она поняла, что эта кроткая женщина может служить разве что источником сведений, но разбить союз короля и кардинала не сумеет. И даже не попытается, потому что это пойдет во вред Ришелье. Она просто не поймет, чего от нее добиваются. И даже большие деньги окажутся бессильны. Впрочем, сведения - тоже великое дело, и Люси пообещала помогать Мари-Мадлен в ее благотворительных начинаниях.
- Даже если я дам сто экю на приданое какой-нибудь сиротке, лорд Элфинстоун не обеднеет, - заявила она верной Уильямс. - А мне уже пора сделать что-нибудь такое, что добрый Господь принял бы в зачет моих грехов - прошлых и будущих!
- Этот недомерок опять крутится возле дома, - сообщила кормилица. - Надо бы как-то от него избавиться…
- Это я и имела в виду!..
Пять минут спустя появился Анри. Был он мрачен, и Люси сразу пустила в ход испытанное средство - горячий шоколад.
- Что вас так расстроило, мой друг? - участливо спросила она.
- Я не справляюсь с заданием, - буркнул де Голль.
- С каким еще заданием?
- С тем, ради которого вы меня вывозите в свет.
- Ах, да, понятно!.. Но у вас ведь есть и другая причина для плохого настроения? - Люси сказала это наугад, но де Голль посмотрел на нее с удивлением.
- Неужели так заметно?!
- Боюсь, что да, мой друг, - заворковала англичанка, посылая ему грустную улыбку. - И у меня есть своя причина для тревоги. Я ведь появилась в Париже не только ради веселья и хождения по салонам. Я бросила мужа, господин де Голль, я просто-напросто сбежала от него! Я больше не могла с ним быть… Я боялась за свою жизнь!
- Но почему?!
- Граф безумно ревнив. Я - светская женщина, господин лейтенант, я не могу прятаться от людей. Я не могу сидеть в углу гостиной, как статуя, я не могу одеваться, как его матушка, и вести себя, как монахиня!
Ох, сильно бы удивился лорд Карлайл, узнав о своей безумной ревности! Узнай он, что отъезд супруги в Париж на самом деле был бегством, тоже крепко почесал бы в затылке. Граф предоставил Люси полную свободу, в том числе и свободу от своей финансовой поддержки.
- Он вам угрожал? - мрачно поинтересовался де Голль.
- Разумеется, угрожал. У него есть превосходное средство наказать женщину так, что никто ничего не заподозрит. Мой злосчастный муж выращивает породистых охотничьих собак! Ему ничего не стоит натравить на меня стаю, а потом отозвать ее! Я останусь жива, но во что превратятся мое лицо и руки? Во что превратятся шея и грудь? - Люси нарочито медленно прикоснулась пальцами к своей шее, затем к груди. От ее внимательного взгляда не ускользнула мелькнувшая при этом искорка интереса в глазах Анри, и она заговорила еще более вдохновенно: - И я не смогу доказать злого умысла! Псы вдруг словно взбесились, с собаками такое случается. А может быть, им не понравился запах моих духов - бывает и такое. Даже если я докажу, что псов нарочно натаскали бросаться на женщин, чем мне это поможет? А мое уродство останется при мне.
- И он все это вам сказал?! - поразился де Голль.
- Да, именно! Поэтому я сбежала от него в Париж. Я надеялась найти защиту у… одного господина. Но этого господина сейчас нет во Франции, а когда вернется - неизвестно. Тогда я и отправилась к его преосвященству. И получила два поручения. Выполню - мне помогут скрыться в провинции. Как видите, одно из них несложное - оно связано с вами. Есть еще одно, но тут я ничего не могу вам рассказать.
- Я понимаю…
- Как видите, и у меня свой скелет в шкафу…
- Что?
- Так говорят в Англии. То есть тайна, которую я прячу. А у вас - свой скелет в шкафу. Вот мы нашли друг друга… - последние слова Люси произнесла доверительным шепотом и тут же громко добавила: - Пейте шоколад, пока он не остыл, господин де Голль. И займемся составлением плана действий. Тот, кого вы искали, вам еще не встретился?
- Возможно, встретился, - уклончиво сказал Анри, слегка сбитый с толку провокационным поведением леди Карлайл. - Появился и исчез. Но есть другой человек, который мне очень нужен. Вы ведь знаете аббата де Гонди?
- Я впервые увидела его в отеле Рамбуйе, и он мне не понравился, - пожала плечиком англичанка.
- Вы можете узнать, где он еще бывает, кто ему покровительствует, кто его друзья? - попросил Анри, решив, что про свою первую погоню за аббатом расскажет только в том случае, если это поможет розыску. Ему до сих пор было стыдно, что он упустил добычу.
Конечно, на эти вопросы лучше бы ответил драматург Ротру. Но он, как на грех, куда-то запропал и не появлялся в Пале-Кардиналь. А ведь обещал узнать у аббата де Гонди насчет гадких стишков…
- Могу, разумеется, - снова очаровательно улыбнулась Люси. - Но лучше будет, если я сделаю это одна, без вас.
Анри понял намек и смутился.
- Простите, мадам, - пробормотал он в усы. - Я вел себя глупо, но иначе не мог.
- Наоборот, вы вели себя прекрасно! Должен же был кто-то вступиться за бедную мадам де Комбале. Ужасная история - ее обвиняют в похищении какого-то кота!
- Да, очень странная история, - облегченно согласился де Голль. - Кому и зачем бы мог понадобиться кот его преосвященства?
Про участие в розыске д’Артаньяна он, разумеется, умолчал. Ведь пока животное не найдено, говорить об этом ни к чему.
- Кошки - странные существа, - принялась рассуждать Люси. - У всех народов кот считается спутником и слугой ведьмы. Говорят, демон, что служит ведьме, принимает вид кота… Уильямс, сделай нам еще по чашке шоколада!.. - крикнула она в сторону двери и продолжила: - Сейчас в германских княжествах творятся страшные дела. Там охотятся за ведьмами и посылают на костер женщин, виноватых только в том, что они красивее, чем их соседки!
- А в Англии?
- У нас тоже идет эта отвратительная охота… Говорят, и у вас недавно сожгли колдуна? Он, кажется, совращал монахинь?
- Да. Его звали Урбен Грандье. Некрасивая история!..
- Об этом даже подумать страшно!..
Анри не ответил.
Люси смотрела на него с интересом. Дикарь, солдафон, совершенно не способный к светской беседе… а все же есть в нем какое-то неожиданное обаяние! К тому же любопытно, что за секретное задание дал ему сам кардинал? Не пригодится ли это задание, чтобы выполнить поручение сэра Джона Элфинстоуна?
Шотландца в Париже знали. То есть знали, что он завзятый и опытный бунтовщик и готовит какую-то опасную для короля Карла авантюру. Люси, побывав в нескольких гостиных, поняла, что определенного мнения об Элфинстоуне пока нет. И в самом деле - Шотландия далеко, а парижанам хватает забот с собственными государственными мужами. Лейтенант де Голль, может, даже имени такого не слыхал…
Да и что он вообще о жизни знает, этот чудак? Люси могла держать пари: он никогда не был близок с настоящей светской женщиной, которая взяла бы на себя труд его обтесать. Молодые замужние буржуазки! Вот те, для кого благосклонность лейтенанта - ценный приз! Поневоле возник каверзный вопрос: любопытно, каков же этот чудак в постели?..