- Лучше уж костер, чем уродство, - произнесла она вслух. - Я слыхала, что ведьмы, которых сжигают, теряют сознание от удушливого дыма и уже ничего не чувствуют. А всю жизнь, до старости, ходить с изувеченным лицом?!. Это ужасно!.. Анри, я боюсь! Что, если этот человек уже выследил меня?
Де Голль не сразу сообразил, что речь идет уже о лорде Карлайле.
- Может, вам поменять жилище? - предложил он.
- Если люди графа уже в Париже, они меня всюду найдут. А у меня так мало слуг - старый Джон, моя верная Уильямс, еще эти горничные-француженки, которых можно купить за один экю! Я бы дорого дала, чтобы такой человек, как вы, взял меня под защиту! С вами я бы ничего не испугалась!
Анри испуганно уставился на англичанку.
- Нет, нет, речь не о том, что мне нужен любовник! - поспешно сказала она, сообразив, что поторопилась. - Помилуйте, какие любовники в моем положении? Мне нужен друг, настоящий друг. - Люси улыбнулась, вложив в улыбку весь свой запас дружелюбия. - Анри, раз уж нас свела судьба, давайте станем друзьями? Я ведь тоже могу быть вам очень полезна. Я вижу: вас что-то гнетет, вы страдаете… Вы поссорились с любимой?..
- Она выходит замуж за другого, - сухо и неохотно ответил де Голль. - Он молод, богат, знатного рода. Внук покойного короля Генриха! Она породнится с его величеством! А я - кто? Солдат…
Люси сразу догадалась, о ком идет речь, и решила поиграть в сочувствие.
- Вы давно ее любите, мой друг?
- Давно?.. С первого дня, как только ее увидел у Мортмаров!.. Но она - придворная дама! Ей все равно, живу я на белом свете или меня нет.
- Но… вы же объяснились с ней?
- Я хотел объясниться. Я не успел…
Люси вспомнила: тогда, в гостиной Нинон, фрейлина королевы как-то нехорошо на нее посмотрела. И графине все стало ясно.
Катрин де Бордо согласилась выйти за герцога, чтобы по-своему отомстить Анри. За что - догадаться нетрудно. Леди Карлайл была слишком высокого мнения о своей привлекательности, да еще показывала всему свету, что де Голль - если не любовник, то уж наиболее удачливый поклонник. А когда девушка выбирает столь странный способ мести - значит, она к мужчине очень неравнодушна. Кто бы мог подумать, что фрейлина способна так ревновать?!.
Но объяснять это де Голлю англичанка, конечно, не стала. И учить его правилам объяснения с любимой женщиной - тоже. Если этот рослый красавец, усвоив урок, просто-напросто подойдет к своей избраннице и без всяких предисловий скажет: "Я вас люблю", то что же достанется учительнице, кроме приглашения на свадьбу?
- Я придумаю, как вас помирить, - со вздохом сказала Люси, вставая. - Вряд ли ваша дама сердца сбежит из Лувра, чтобы обвенчаться в первой попавшейся церквушке. Такие свадьбы готовятся долго, и время у нас есть. Я помирю вас, вот увидите! Ну, благодарите! Целуйте ручку!
Анри тоже встал.
- Вы удивительная женщина, мадам, - искренне произнес он.
- Я ваш друг, - скромно напомнила Люси.
Де Голль поцеловал руку англичанке, а она поцеловала его в щеку.
- Как бы я хотела иметь такого брата! - прошептала графиня. - Объятия любовника - вещь ненадежная… - Тут Люси невольно вспомнила Бэкингема. - …а когда обнимает брат, наверное, чувствуешь себя как в раю!
Анри сам не понял, каким образом его руки стали самостоятельными и обхватили Люси.
А у нее хватило ума не торопить события.
Когда Анри ушел, довольная графиня тихо рассмеялась. Все складывалось удачно. Такой замечательный крепыш в постели и тайное поручение кардинала - все вместе!
Если бы не загадочные мужчины, что крутились возле ее дома, было бы совсем великолепно…
Глава десятая, в которой д’Артаньян догадывается, где искать бастарда кардинала, а Паскаля спасает прекрасная незнакомка
Доходный дом на улице Святой Катарины принадлежал, как еще десяток таких же, некоему Эфраиму Помпедулу, толстому, горбоносому и черноглазому купцу из Марселя. Он объявился в Париже лет десять назад, тогда еще худой, бледный и готовый вцепиться в глотку любому, кто посмел бы назвать его голодранцем. Какое-то время Эфраим околачивался в трущобах Большого рынка, потом был пойман на мошенничестве самими же местными пройдохами, изрядно бит и брошен подыхать под мостом Менял. Там-то его и подобрал Жоффрей Дюмон, старьевщик и точильщик из квартала Сен-Мишель. Дюмон выходил парня и пристроил в разносчики к своему куму-пекарю. Год спустя на Пасху Эфраим удачно попался на глаза одной молодой вдовушке, некой маркизе де Пуассон. И вскоре перебрался к ней в дом. А еще через год - купил свой первый особняк, превратив его в доходный дом…
Д’Артаньян и Паскаль добрались до улицы Святой Катарины уже в полной темноте. Шарль даже подумывал, не отложить ли визит до утра, но капуцин здраво рассудил, сказав, что такой тип, как самозваный сынок кардинала, не станет торчать днем в своем углу, а скорее отправится туда, где побольше народу и подешевле пиво, чтобы за басню о благородном происхождении бесплатно поесть и попить, а то и обрести пару-другую сочувствующих.
Но когда мушкетер и монах отыскали нужный дом, двери его оказались заперты, фонарь над крыльцом едва теплился, а на грифельной доске слева от входа было криво намалевано: "Мест нет".
- И что будем делать? - Д’Артаньян в замешательстве покрутил ус. - Не вышибать же дверь?
- Ну зачем же сразу - вышибать, месье? - покачал головой Паскаль и хитро подмигнул. - Они сейчас сами откроют…
Он подошел к низкому окошку справа от двери и трижды стукнул в него. Через минуту ставень приоткрылся на ладонь и в неверном прыгающем отсвете свечи в щели показалась заспанная физиономия.
- Кого там несет на ночь глядя?
- Во имя Господа, - странно и четко произнес Паскаль.
Шарль услышал за окном сдавленный ох, и сейчас же прозвучал не менее странный ответ:
- Именем Его!..
Потом за дверью завозились, и наконец она открылась. В проеме показался всклокоченный человек со свечой в руке. Увидев мушкетера, он шарахнулся было назад, но тут заметил рядом тощую фигуру монаха и вдруг резко согнулся в глубоком поклоне. Затем быстро отступил внутрь.
- Проходите, проходите, милостивые господа, - забормотал слуга, - за мной, прошу вас… вот сюда, в трапезную…
Он прошмыгнул вперед, ловко зажег большой канделябр над длинным столом.
- Не желают ли господа отужинать?
- Желают, желают! - сделал грозное лицо д’Артаньян, усаживаясь за стол. Когда слуга исчез, он в упор посмотрел на капуцина. - Ну-ка, сознавайся, что еще за пароль ты назвал этому разбойнику?
- Господь с вами, месье! - обиделся Паскаль. - Какой же он разбойник?! Это управляющий господина Помпедула, Якоб Шварц…
- Ты мне зубы не заговаривай! Что означает твой пароль "во имя Господа"?
Монах заерзал на скамье, отвел глаза, потом вздохнул:
- Ничего особенного, месье… Просто условная фраза для… людей на службе его преосвященства…
- Врешь!
- Ей-богу, чистая правда!.. Можете сами у отца Жозефа спросить.
- И спрошу!..
Разговор прервался появлением в трапезной миловидной служанки с припухшими, видимо ото сна, глазами. Она приветливо улыбнулась гостям, сделала книксен и выставила на стол блюдо с пирогом и кувшин.
- Все уже остыло, месье… И печь погасили…
- Ничего, дочь моя. Нам не привыкать! - бодро отмахнулся Паскаль и перекрестил девицу.
- А скажи-ка, милая, - вкрадчиво заговорил с ней д’Артаньян, - у вас тут, случайно, не проживает некий Поль Доре?
- Хозяин строго запрещает нам рассказывать о своих постояльцах, милостивый господин, - потупилась служанка.
- Думаю, этот запрет не касается людей, состоящих на службе его величества.
- Я боюсь за свое место, месье… Если хозяин узнает…
- Не узнает. Мы ведь никому не скажем, друг мой Паскаль? - Шарль незаметно подмигнул монаху.
- Конечно! - подыграл тот. - Дочь моя, ты окажешь великую услугу не только королю, но и его преосвященству, если ответишь на вопрос господина мушкетера. А ценные услуги всегда щедро вознаграждаются!
- Право же, вы искушаете меня, святой отец!.. - Щечки девицы запунцовели.
- Я всего лишь брат во Христе…
- Итак, милая, - д’Артаньян осторожно взял служанку за руку и вложил ей в ладошку тяжелую серебряную монету. - Вот тебе четвертачок на новое платье…
Ладошка крепко сжалась.
- Молодой человек по имени Поль живет на втором этаже, в восьмой комнате… Но его фамилии я не знаю.
- Замечательно! Мы сейчас поужинаем, а потом ты отведешь нас к нему.
- Нет, месье, я не могу!..
- Тебе не нужно новое платье?
- О, месье!.. Но его точно нет сегодня дома.
- Тем лучше!.. - Серебряная монетка поменьше первой тоже исчезла в розовой ладошке девицы. - Это тебе на кружева и ленты…
- Да продлит Господь ваши годы, месье!
Служанка упорхнула на кухню. Паскаль разлил вино по кружкам.
- Неплохо, господин мушкетер. Только больно уж щедро. Отцу Жозефу такие расходы могут не понравиться.
- Ничего. От пары монет казна его преосвященства не оскудеет…
Они не торопясь подкрепились пирогом с капустой и куриными потрошками, допили вино, и д’Артаньян сказал:
- Посиди-ка тут. Если что - свисти… или нет, лучше молись погромче, я услышу.
- Вы все-таки хотите подняться в комнату этого Доре?
- Думаю, это будет полезно. Вдруг найду что-нибудь?
- Вряд ли он станет держать здесь кота, - покачал головой Паскаль. - Глупо и опасно.
Вместо ответа Шарль встал, похлопал его по плечу и направился в кухню. Девица была там, делая вид, что чистит поддувало печи, и явно ждала щедрого господина. При его появлении она молча проскользнула на лестницу, призывно махнув рукой. Шарль, стараясь не греметь шпорами, почти на цыпочках, двинулся за ней.
К счастью, лестница оказалась не скрипучей. Минуту спустя они остановились перед низкой дверью. Д’Артаньян толкнул ее, но она была заперта. Он в недоумении посмотрел на девицу. Та интригующе улыбнулась и извлекла из-под фартука связку ключей.
Комната показалась Шарлю тесной и низкой. Чтобы не повредить шляпу о потолочную балку, он снял ее и положил на стол посреди комнаты. Кроме стола тут была узкая деревянная кровать, табурет и небольшой сундук в углу справа от маленького оконца. "Моя комнатенка по сравнению с этой - почти королевские покои, - подумал д’Артаньян. - Видать, не густо у кардинальского сыночка с деньгами!.."
Он медленно обошел комнату, освещенную неверным светом единственной свечи, которую предусмотрительно прихватила с кухни служанка. Собственно, разглядывать было нечего. На кровати валялся скомканный, драный и очень грязный плащ, под столом обнаружился стоптанный сапог, какие носят мастеровые и ремесленники предместий столицы, но почему-то - один?.. Сундук оказался не заперт, но и там почти ничего не было. Внимание Шарля привлек разве что большой дерюжный мешок, выделявшийся в ворохе каких-то уж вовсе несуразных тряпок и обрывков.
Гасконец вытащил мешок, приоткрыл его и тут же зажал горловину, невольно сморщившись. Из мешка буквально разило кошачьей мочой, вдобавок он весь был покрыт клочьями светло-серой шерсти. Сомнений тут быть не могло: именно в нем похититель, кто бы он ни был, принес сюда злосчастного кота, а бедное животное, обезумев от страха, обмочилось и пыталось вырваться.
- Идемте, господин мушкетер, - жалобным шепотом напомнила о себе девица. Все это время она молча таращила глаза на действия д’Артаньяна и обеими руками держала толстую сальную свечку над головой, чтобы Шарлю было лучше видно. - Я боюсь: нас могут здесь застать!..
- Среди ночи?.. - Д’Артаньян брезгливым жестом кинул мешок обратно в сундук и захлопнул крышку. Потом подошел к служанке, взял ее двумя пальцами за дрожащий подбородок и крепко поцеловал в губы. Девица слабо пискнула и обмякла, закрыв глаза. Шарль едва успел подхватить падающую свечу. "Что же они тут такие нервные все? - весело подумал он, привлекая к себе девчонку за талию. - Сразу в обморок!.." Внимательно оглядел ее лицо, нежную шею, полуоткрывшуюся в широком вороте грудь: хороша! Но… в другой раз! Сейчас не до развлечений. Он легко дунул ей в лицо, еще раз. Густые ресницы затрепетали, девица открыла глаза, во взгляде, который она подарила гасконцу, смешалось все - страх, восхищение, призыв. Она слабо дернулась, и д’Артаньян тут же ее отпустил.
- Милая, как тебя зовут?
- Камилла, мой господин…
- Мы с тобой обязательно встретимся еще раз, Камилла, - заговорщицки пообещал он, - а сейчас быстренько уходим отсюда. Не ровен час, вернется постоялец…
Они вернулись в трапезную, где Паскаль в одиночестве приканчивал второй кувшин вина.
- Ты где его взял?!
Монах хихикнул и показал пальцем за спину мушкетера. Тот обернулся и увидел в дальнем углу зала ряд бочек на козлах.
- У этого Помпедула неплохой запасец! Любой трактир позавидует!
- Ну, вот что. Прекращай-ка наливаться - ты мне нужен трезвым и бодрым. Я сейчас отправлюсь по делам, а ты останешься и проследишь за нашим бастардом. Должен же он объявиться у себя в каморке?
- А дальше что?
- Если появится до утра, немедленно пошлешь кого-нибудь за мной в кордегардию Лувра. А нет - я сам утром приду.
- Слушаюсь, мой капитан! - Паскаль состроил серьезную рожу, но в глазах его плясали бесенята.
- Камилла, забери у слуги Божьего кувшин и не давай ему пить до утра ничего, кроме воды.
* * *
Прогулка по ночному Парижу даже для смелого человека небезопасна. Арбалетный болт или пуля одинаково смертельны и для припозднившегося горожанина, и для мушкетера. Поэтому д’Артаньян шел быстро, стараясь держаться глубокой тени от домов и скрыв до глаз лицо краем плаща. Правая рука всю дорогу крепко сжимала эфес шпаги, так что под конец заныли затекшие пальцы.
Однако Бог на сей раз миловал своего грешного сына, и Шарль благополучно добрался до дома господина Буонасье. Он растолкал сладко сопевшего Планше и велел быстро приготовить ему форменные сапоги, колет и плащ, зарядить пистолеты и оседлать лошадь. Пьер, отчаянно зевая и костеря на чем свет стоит пистолеты и коня, принялся за работу. Д’Артаньян же в это время спустился на кухню и опустошил горшок с просяной кашей со шкварками, которую так вкусно готовила кухарка галантерейщика. Бросив на дно горшка денье, Шарль вернулся к себе, дал подзатыльник клевавшему носом над пистолетами Планше и принялся чистить клинок шпаги. Ему сегодня здорово пришлось потрудиться, и, если не оттереть его вовремя от следов крови, лезвие быстро начнет ржаветь.
Пьер наконец справился с пистолетами и, спотыкаясь, побрел на задний двор седлать лошадь. Д’Артаньян же протирал ветошью клинок и размышлял.
"Все-таки зачем этому Доре понадобился кот? Да еще кардинальский?.. Вернуть его в обмен на признание отцовства его преосвященством?.. Чушь! Никогда кардинал этого не сделает - он же не враг себе. Требовать за кота выкуп?.. Но много ли можно выгадать даже за редкое животное? К тому же кардинальские ищейки живо разыщут вымогателя, не успеет он пересчитать полученные денежки… Что еще?.. Титул попросить?.. Опять же, вряд ли. Кот для такого размена мелковат… Черт побери, фантазия, кажется, истощилась! Придется спросить самого Доре, как только поймаю…"
- Все готово, ваша милость, - пробурчал, входя, Планше.
- Ладно. Дрыхни, лежебока. Завтра к обеду вернусь.
Шарль выехал со двора, и сейчас же какие-то тени метнулись в ближайшую подворотню от дома Буонасье. Послышалась сдавленная ругань, и вдруг свистнуло. Спасла д’Артаньяна военная выучка. Тело отреагировало на опасный звук раньше головы, тяжелый арбалетный болт прошелестел над плечом мушкетера и ушел в темноту, глухо стукнув в стену дома. Разбираться, кто стрелял, было некогда, да и опасно. Ведь неизвестно, сколько в подворотне спряталось человек и чем они вооружены. Поэтому д’Артаньян резко пришпорил коня и понесся в сторону Лувра.
История с розысками кота кардинала начала приобретать явный зловещий оттенок. В том, что последняя попытка нападения на Шарля связана именно с его заданием, он не сомневался, хотя и оставлял некоторую долю вероятности на то, что это обычные разбойники.
"Если так дальше пойдет, я, пожалуй, могу и не дожить до лейтенантской грамоты", - подумал честолюбивый гасконец, подъезжая к воротам кордегардии.
Внутри помещения было на удивление тихо. За столом сидел в одиночестве лейтенант де Кервель и сам с собой играл в кости, время от времени прикладываясь к горлышку пузатой бутылки, в каких обычно продавали португальский портвейн - вино дорогое и тяжелое для головы и желудка, по мнению д’Артаньяна.
Увидев гасконца, де Кервель оживился.
- А, Шарль, вы, как всегда, опоздали!
- Мое почтение, господин лейтенант, - сдержанно приветствовал его д’Артаньян.
Де Кервеля в роте не любили. Был он грубиян, выскочка и дурак. К тому же, напившись, что бывало частенько, лейтенант начинал длинно и путано рассуждать о том, почему не он, а дез Эссар командует ротой, обвиняя ни в чем не повинного, благородного и доброго человека во всех смертных грехах, включая гордыню и прелюбодеяние.
Д’Артаньян до сих пор недоумевал, почему дез Эссар не вызовет этого забулдыгу на дуэль и не отряхнет ему пыль с ушей. Он как-то спросил об этом Портоса, на что известный задира и баламут глубокомысленно изрек:
"Не к лицу дворянину осквернять благородную сталь своего клинка кровью всяких никчемных людишек!"
"Но де Кервель - маркиз!.."
"Он - ошибка Создателя, мой друг!"
"Тогда почему господин де Тревиль не отправит его в отставку?"
"И у ошибок бывают сильные покровители…"
Д’Артаньян запомнил намек и с той поры старался не ввязываться с де Кервелем в разговоры.
- Почему вы всегда опаздываете, Шарль? - брюзгливо продолжал лейтенант, вертя в руках бутылку. - Что за манкирование службой?
- Обстоятельства вынудили меня задержаться, господин де Кервель, - миролюбиво ответил д’Артаньян.
- Какие обстоятельства?! Что может быть более важным, чем охрана покоя его величества?
- Личные обстоятельства… - ляпнул Шарль и тут же пожалел об этом.
Де Кервель взвился.
- Ах вот как! Вы, месье, ставите личное выше государственного, находясь на государственной службе? В таком случае я советую вам подыскать другое занятие, где-нибудь в провинции, где бы вы…
- Я не нуждаюсь в ваших советах, месье! - резко оборвал его д’Артаньян, чувствуя, что вот-вот сорвется. - А сейчас извините, мне пора на пост!
- На какой же это пост вы собрались? - ехидно поинтересовался де Кервель, прихлебывая портвейн из горлышка.
- У меня всегда одно и то же место, вы знаете, - у дверей покоев ее величества…
- Увы, месье прогульщик, нынче этот пост занят!
- И кем же, позвольте спросить?
- Я передал его господину де Лузиньяку! Это весьма достойный и благородный человек, и он, в отличие от вас, не станет подвергать жизнь ее величества риску, занимаясь личными делами в служебное время!