- Что-то там такое виднелось вроде пушка над верхней губой, - признал он. - Я играл ей на банджо, ну и все остальное… Почти каждый вечер таскался туда повидать ее.
- Ну и что дальше?
- А дальше случилась одна очень грустная история, - вздохнул Лэнки. - Мне неприятно вспоминать об этом, и я бы не стал, не будь намного старше тебя. Но я обязан поделиться с тобой жизненным опытом. Так вот, однажды в полнолуние выехал я на дорогу к ее дому и увидел сбоку от себя огромную желтую луну. Она висела, просвечивая сквозь ветви деревьев, да так низко, что я мог бы вскарабкаться и оторвать ломоть.
Добравшись до места, подхожу я к крыльцу и вижу, что дверь закрыта, хотя внутри горит свет. Я стучу.
"Кто там?" - спрашивает Чикита. "Я, сестренка", - отвечаю я ей.
Тут в разговор вклинивается мужской голос. "Какой это, - я?" - рычит он по-испански.
А Чикита, эта подлая изменница, эта кукла набивная, и говорит ему: "Да ну, не бери в голову, это всего лишь никчемный янки, он уже довольно долго пытается приударить за мной". - "Пойду-ка я вспылю ему как следует", - заявляет мексиканец.
И вот он выходит, здоровый как шкаф, а кончики его усов торчат в обе стороны - как у кота…
Здесь Лэнки останавливается.
- Надеюсь, он не слишком грубо с тобой обошелся? - прыснул я, ожидая продолжения рассказа.
Лэнки пожал плечами.
- Это было давным-давно, браток, - ответил он, подумав. - А боец из меня плохой, да и память на драки короткая.
Глава 23
ДОМ МИДОВ
Никогда не забуду, как быстро мы расправились с дичью. То, что осталось от птиц, вряд ли могло бы прельстить даже самого голодного пса. Я спросил у Лэнки, сколько пуль он потратил на эту четверку, и тот ответил, что пришлось сделать шесть выстрелов. Я удивился, так как совсем недавно собственными глазами видел, как он одного за другим уложил двух бегущих кроликов. Такой потрясающе четкой стрельбы мне никогда раньше видеть не доводилось. Заметив мое удивление, Лэнки с серьезным видом просто и скромно пояснил, что ему никогда не нравилось стрелять в сидящую дичь, а именно так и ведут себя обычно куропатки, пока к ним не приблизишься настолько, что еще чуть-чуть - и хватай голыми руками. Лэнки же всегда вспугивал дичь и только после этого позволял себе выстрелить,
Я молча переваривал эту информацию. На того, кто без винтовки способен шестью пулями сбить на лету четырех куропаток, безусловно, можно положиться в случае опасности или крайней нужды.
- Сколько противников ты сразил, Лэнки? - вдруг спросил я его.
Мой друг грустно покачал головой.
- Нелли, ты всегда все разговоры переводишь на бои и сражения, - с огорчением заметил он. - А у меня от таких разговоров всегда холодок по спине пробегает. Ну сколько мне тебе объяснять, что я не боец и не вояка, а самый мирный человек?
После еды мы выкурили по сигарете, потом я вымыл кофейник и собрал весь наш скарб. Я давно уже успел заметить, что Лэнки абсолютно беспомощен во всем, что касается привала, обустройства лагеря, приготовления пищи - любых заурядных домашних дел. Он готов был скорее с голоду помереть, чем взяться за стряпню. А что до рубки дров, привязывания лошадей или их оседлывания, укладки и распаковывания вещей или даже невинной прогулки за водой для кофе, то всякий раз, как только возникала подобная необходимость, он долго и тяжко вздыхал, медленно поднимался с выражением муки на лице, затем, постанывая, вновь падал на место, после чего делал еще одну попытку встать - и так до тех пор, пока столь невыносимые страдания не начинали терзать вас раскаянием. Так что всю "домашнюю" работу на стоянке выполнял я. И я был даже рад этому! Пока в руках у Лэнки винтовка, любой его спутник мог не бояться голода! Пусть только какой-нибудь самый мелкий зверек хотя бы на дюйм высунется из норки - мой долговязый друг мог запросто срезать ему голову с расстояния, на котором она казалась лишь черным пятнышком. Лэнки принадлежал к числу тех, кто просто не умеет промахиваться, и если мне случалось видеть людей, не уступавших ему в меткости, то о таких, у кого меткость сочеталась бы со столь же фантастической быстротой, мне и слышать не приходилось.
Когда все вещи были собраны, мы тронулись в путь.
Солнце уже клонилось к закату, когда мы подъехали к густым зарослям, где Лэнки слез с седла, велев и мне сделать то же самое. Мы привязали лошадей и двинулись вперед пешком. Заросли потихоньку редели, пока не перешли в чахлую, открытую рощицу, у самой кромки которой моему взгляду предстал огромный сад, а за ним - великолепный дом, выкрашенный в белый цвет и окруженный со всех сторон солнцезащитными навесами. По стороне ближнего к нам крыла тянулась широкая терраса. Усадьбу строили с размахом и заботой о комфорте, поэтому она больше напоминала дом на людном курорте, чем обычное жилье хозяина крупного ранчо.
Это немедленно показало мне дистанцию, отделявшую меня от Бобби Мид. Легко говорить, что все люди рождаются равными и свободными, но те, кто имеет деньги и привилегии, всегда обречены возвышаться над менее везучими собратьями, прозябающими в бедности и вынужденными самостоятельно пробивать себе дорогу в жизни.
Нечего удивляться, что Роберт Мид хотел держать меня подальше от своей дочери с того самого момента, как она проявила интерес к простому ковбою, не отягощенному ничем, кроме того, что на нем надето.
Я тяжело переживал все это, сидя под деревьями и наблюдая, как темнота постепенно поглощает дом и в окнах зажигаются огни.
Но было там и кое-что, стоившее гораздо большего внимания, чем дом и огни: на террасе, о которой я уже упоминал, стали появляться люди. Я видел, как они прохаживаются взад-вперед. И больше всего меня поразило, что ходившие дозором мужчины были вооружены двуствольными обрезанными дробовиками. Такие короткоствольные обрезы - и не ружья вовсе, а настоящие орудия убийства!
Я вспомнил волевой подбородок и решительный взгляд Роберта Мида. Да, теперь мне представили недвусмысленное доказательство, что и характер у него под стать внешности!
- Это место - там, братишка, - ткнул пальцем Лэнки. - Я про эту их гостиную. И точно в девять тридцать - чуть больше чем через час - ты должен войти туда, потому как, насколько я понимаю, именно там они усядутся после ужина с кофе и прочим. Что скажешь?
И, выкладывая мне все это, Лэнки довольно посмеивался! Помню, с какой ухмылкой он сел на землю, поджав колени к груди и продолжая хихикать, да так громко, что я диву давался, почему люди на террасе ничего не слышат.
- Неужели это такая веселая шутка, Лэнки? - спросил я его с горечью. - Может, мне и удастся войти в их гостиную в девять тридцать, вот только я наверняка буду чрезмерно перегружен картечью, когда там окажусь.
- Да, на вид задачка вроде бы невыполнима, правда? - засмеялся Лэнки. - Но если хорошенько поразмыслить, трудно найти что-либо и впрямь невозможное. Поскольку у людей, в отличие от животных, есть не только руки и ноги, но еще и мозги.
Он опустил колени и потер костлявые ладони одну о другую так энергично, что я услышал шуршание кожи.
- Так каков же ответ? - не вытерпел я, чувствуя, что пауза затягивается.
Лэнки ничего не ответил. Потянулись долгие минуты ожидания. Около девяти часов я заметил неясные, силуэты нескольких людей, входящих в расположенную за террасой комнату. Их было хорошо видно, поскольку ближняя к нам стена комнаты являла собой сплошную череду французских окон - двустворчатых, от самого пола, лишь слегка прикрытых тонкими, как паутина, занавесками. Я знал, что сейчас около девяти, так как перед самым появлением на веранде людей до нас донесся бой часов.
А когда эти самые часы пробьют в следующий раз, мне предстоит войти в эту комнату и выпить чашку кофе!
Не стану скрывать: думая о такой перспективе, я обливался потом. Меж тем, когда я, запинаясь, повторил вопрос, у Лэнки все еще не было ответа.
Спустя какое-то время он вдруг встал и тихо растворился среди деревьев, пока я рассеянно размышлял о том, как удается его огромным лапам так бесшумно ступать по земле. Утешала меня только одна надежда: возможно, Бобби Мид поймет, что мой посланец вышел за рамки дозволенного и наболтал лишнего, а у меня самого таких бредовых намерений никогда не было.
Хотя, говоря от моего имени, Лэнки мог принять такой простецкий вид, что никому бы и в голову не пришло, что все сказанное - лишь плод его безудержного воображения! Нет, скорее всего, они решили, что я слабоумный, глупый хвастун!
Это навеки разлучило бы меня с Бобби. Но вообще-то я уже чувствовал, что всем моим мечтам - конец. Стоило только взглянуть на этот великолепный сад, огромный дом, где все дышало роскошью и богатством.
Тут наконец вернулся мой фантазер. В руке он нес что-то вроде змеи.
- Для чего нам веревка, Лэнки? - спросил я.
Я чуть слышно шептал, но ответ прозвучал так громко, что меня так и подбросило от страха.
- Да так, есть одна идейка. Осталось всего десять минут до нашего выхода на сцену. Ты готов, братишка?
Вместо того чтобы ответить, я задал новый вопрос:
- Но что это за идея, Лэнки?
- Сейчас покажу. Ты сам все поймешь, как только мы двинемся.
Я вздохнул.
- Может, предпочтешь идти вслепую? - полюбопытствовал долговязый. - Дело в том, что идейка у меня и в самом деле крохотная-крохотная.
Я отчаянно махнул рукой в темноту:
- Ладно, я воспользуюсь этим шансом, ведь ты уже вытаскивал меня из такой же крысиной дыры, как эта, Лэнки. Вот только, сдается мне, это все равно что самому лезть в петлю - ни за что ни про что.
- Значит, эта девушка для тебя - ничто?
- Хорошо, я готов, - буркнул я, поднимаясь.
- Встань-ка снова на карачки, - распорядился мой друг. - Как я понимаю, большую часть пути нам придется проделать ползком.
- Отлично, но я хотел бы напоследок привлечь твое внимание к одной небольшой проблеме, Лэнки, - остановил я его. - Эти короткоствольные дробовики, эти обрезы - они никогда не промахиваются. Они просто не умеют этого делать!
- Да, - весело признал Лэнки, - обрезы не мажут, это уж точно. Поэтому-то я и ломал голову так долго. Двигай за мной, Нелли.
И он пополз, всем телом припав к земле.
Мгновение спустя Лэнки уже изрядно удалился от нашего укрытия под деревьями. Я пополз следом. Сердце у меня так и выпрыгивало из груди - еще бы: яркий, ослепительный свет бил с каждой стороны веранды, а также из коридора. Настоящие фонтаны иллюминации разливались по всей лужайке перед домом! Светло как днем! Нет, хуже - если вспомнить о дробовиках!
Мы добрались до полосы невысокой живой изгороди, окружавшей часть лужайки, и я распростерся за ней, мечтая перевести дух и немного успокоиться, но Лэнки упорно двигался дальше. Я заметил, как свет ламп озарил его плечо - то, что чуть-чуть выступало из зарослей кустарника!
Итак, Лэнки, во всяком случае частично, оказался на освещенном месте. Но разве не мог часовой, бродивший взад-вперед по этой стороне террасы, заметить его? Конечно же мог! Мой друг здорово рисковал, желая удостовериться, что маленькое движущееся пятнышко могут и не увидеть!
О себе скажу одно: ползя вслед за Лэнки вдоль изгороди, я настолько съежился, настолько сократился в размерах, что смог бы, наверное, пролезть сквозь игольное ушко.
Двигаясь таким образом, мы в конце концов добрались до разрыва в живой изгороди. Здесь бегущая через лужайку гравийная дорожка рассекала кустарник, а за нею, в двух футах над землей, возвышался край террасы.
- Теперь, - зашептал Лэнки, как только я упал ничком позади него, холоднее, чем сама мать - сыра земля, - все, что нам нужно сделать, - это пересечь дорожку, не наделав шуму, в тот момент, когда караульный развернется и зашагает обратно. Я иду первым. Затем, не отставая, ты. Мы залегаем под краем террасы, и, когда он проходит мимо, я связываю его этой вот веревкой, а ты одним прыжком взлетаешь на террасу и заканчиваешь обход, отзываясь на углах точно так же, как это делал тот парень. Связав его, я займу твое место и буду, как полагается, разгуливать туда-сюда, а ты просто шагнешь в одно из этих здоровенных окон и потребуешь свой кофе. Слыхал когда-нибудь о чем-либо проще?
Глава 24
НА ТЕРРАСЕ
Меня просто затрясло от идиотского, прямо-таки истерического смеха. Пришлось крепко стиснуть челюсти, чтобы не расхохотаться по-настоящему. Уж очень рассмешило меня заявление Лэнки, будто нам предстоит самое что ни на есть простенькое дельце!
Успокоившись, я сквозь верхние ветки живой изгороди стал разглядывать стража. Чуть-чуть сутулясь, тот длинными шагами мерил террасу. Крепкий парень, ничего не скажешь. Такой запросто нагонит страху на кого угодно. Пугали не столько его размеры, сколько телосложение и общий вид. Во-первых, природа наделила его одной из тех бандитских физиономий, подбородок, челюсти, скулы и брови которых необыкновенно тяжелы и массивны, а вместо носа - кнопка. Подобные лица словно бы нарочно созданы, чтобы безболезненно и легко сносить удары. Но, как правило, обладатели физиономий, прекрасно приспособленных для битья, лучше других умеют драться, делают это часто и с удовольствием.
Одно из французских окон распахнулось, и сквозь проем я увидел Бобби Мид. На фоне белого платья ее загорелая кожа казалась темной, как у мексиканки. Девушка с улыбкой окликнула дозорного:
- Привет, Билл. Как там дела?
- Полный порядок, - отозвался парень. - Но если этот тип, Грэй, попадется мне на глаза, то в пейзаже точно произойдут кое-какие изменения. Как это тебе, Бобби?
- Нельсон Грэй - не идиот, - отрезала девушка. - Он не станет ломиться сквозь стену ружей, выставленных отцом вокруг всего дома. У него хватит ума…
- Вот и я надеюсь, что малый не дурак, - сказал Билл. - Ну куда ему пробиться через нас с какими-то жалкими хлопушками!
К Бобби подошел Роберт Мид и встал чуть позади, рядом с красивой женщиной, чьи волосы изрядно посеребрило время, но лицо оставалось юным и свежим. Я мог бы поспорить, что это мать Бобби. И честное слово, на нее стоило полюбоваться!
- Грэй не будет стрелять, - вмешался в разговор мистер Мид, - так сказал нам его посланец. Вот так. Без единого выстрела ровно в девять тридцать джентльмен войдет в эту комнату.
Он откровенно посмеивался, повторяя хвастливое заявление Лэнки.
- Ты не оставил ему ни единого шанса и заключил беспроигрышное пари. Так нечестно, отец, - с негодованием бросила Бобби.
Она кинула на него взгляд через плечо, полный самого настоящего гнева. Это обрадовало меня. И тут же я заметил, как по телу Лэнки, лежавшего на земле чуть впереди, прокатилась волна дрожи и прерывистых колебаний. Я тут же понял, в чем дело: моего странного спутника трясло от с трудом сдерживаемого безумного смеха, вызванного комизмом ситуации, в которой мы с ним очутились. В тот миг мне в голову впервые пришел смутный, неуловимый намек на подлинную сущность характера Лэнки, но эта тень понимания его сути показалась настолько дикой и абсурдной, что я немедленно отбросил ее как плод больного воображения. Ни один человек на свете не мог бы обладать подобным характером!
- Что касается беспроигрышного пари, - возразил между тем Роберт Мид, - то я всего лишь встречаю твоего друга Грэя по им самим установленным правилам, - как-никак именно он выбрал такую игру, Бобби. Но я не пошел бы навстречу, не знай я, что он нравится тебе и что ты веришь этому мошеннику.
- Почему ты называешь его мошенником? - резко потребовала объяснений Бобби.
Девушка все больше и больше нравилась мне. С истинным благоговением наблюдал я за ней из темноты, скрывавшей нас с Лэнки.
- Билл, а что ты можешь сказать об этом Нельсоне Грэе? - послышался мягкий, ровный голос миссис Мид.
- Ну, как вам сказать, мэм… - замялся караульный, вытянув голову так, что шляпа сползла на затылок. - Я здесь для того, чтобы всегда держать наготове пушку, а думать мне вроде как не полагается. Но все-таки… коли с парнем нельзя потолковать без дробовика, это как пить дать прожженный, видавший виды сорвиголова. По-моему, так. Его не удержишь и на золотой цепи, это уж точно. Не знаю почему, но мне хотелось бы самому взглянуть на эту дикую кошку - только в клетке, а не на воле, потому как любой, кто способен пробиться сквозь толпу из четырехсот пятидесяти готовых на все ковбоев, - чертовски опасный тип!
А я в темноте качал головой, вспоминая, как все было на самом деле, как я нырял и ускользал, как кричал, наводя толпу на ложный след. Вот так я впервые услыхал легенду, возникшую и разросшуюся пышным цветом после моего побега из кэтхиллской тюрьмы. И, само собой, в ней не было ни единого упоминания о Лэнки!
Я увидел, как по телу моего долговязого приятеля прошла еще одна волна вздрагиваний и конвульсий. Наверняка он опять помирал со смеху.
- Грэй не сделал ничего плохого, - заявила Бобби, - он лишь вступился за друга в минуту крайней нужды и…
- Хватит об этом, - остановила ее мать и успокаивающе обняла за плечи. - Не вынуждай отца снова затевать этот спор. Слишком уж вы с ним похожи. Пойдем к столу.
- Мы оставим дверь открытой, - сказал, посмеиваясь, Роберт Мид, - дабы показать юному Грэю, что готовы радушно его принять. Это самое большее, что мы можем сделать для этого джентльмена. Не так ли, Бобби?
Они отошли от окна, и голоса затихли, став совсем неразборчивыми. Билл продолжал свой обход.
Когда он добрался до угла, парень, расхаживавший по соседней стороне террасы, негромко крикнул:
- Все путем?
- Нормально, - откликнулся Билл и, развернувшись, потопал обратно, к открытой двери, в ярко освещенную прихожую.
Едва он миновал разрыв в живой изгороди, Лэнки был уже на ногах - точнее, на четвереньках - и бесшумно, как паук, пронесся по гравию дорожки. А сзади хвостом мчалась его длинная тень. И вот она исчезла - Лэнки припал к земле у выступа балкона как раз в ту секунду, когда дозорный развернулся в конечной точке своего маршрута, предварительно что-то крикнув мужчине, дежурившему в коридоре.
Никакого определенного пароля у них не было. Дозорные выпаливали любое пришедшее в голову сочетание слов: "А вот и мы", или "И еще раз", или "Скажи когда", - в общем, все, что угодно, лишь бы, когда добираешься до самого угла, другой караульный слышал твой голос.
Наверное, Билл уже успел заскучать от однообразного хождения взад-вперед по тому же маршруту, но не показывал этого, напротив, оставался предельно бдительным и напряженным.
Добравшись до противоположного угла террасы, он негромко крикнул:
- Эй!
- Да! - ответили ему, и страж, развернувшись, вновь зашагал в сторону коридора.
Когда он проходил мимо, я попытался заставить - себя последовать примеру Лэнки, но не смог и с места сдвинуться. Перед моими глазами мелькнула, выплыв из глубин памяти, картина того, как однажды в моем родном городе заряд картечи прошил насквозь вывеску лавки. Надпись на ней была уничтожена полностью, а середина представляла собой сплошную дыру с рваными краями.
Да, ружье Билла могло сотворить то же самое и со мной - некий тайный голос подсказывал, что я не сумею пересечь гравийную дорожку так же тихо, как старина Лэнки.