Множество празднично одетого народа. Площадь оцеплена стрельцами
Первый(умиленно). По случаю победы над басурманством площадь Пожар-на-рву ныне Красная и торжественная.
Второй. Царя с боярами да митрополита с иереями ждем у Лобного места. Когда еще в один день столько знатных повидаешь?
Первый. Где ноне государь?
Второй. У Пречистой, у Сретенки встретил его митрополит с крестом, и чудотворны образа, и архиепископы, и иереи, и естественный чин.
Третий. У Пречистой лишь иереи встретили, а митрополит тут у Фроловских ворот встретил со всем освященным собором. Достойно пропев вселенский собор, пошли на молитву.
Первый. Так плывет-то над Москвою умиленно звон. (Крестится.)
Второй(тоже крестится). Во всех кремлевских соборах звонят: да у Спасово-Смоленской площади, да у Николы Чудотворца, у Каменного моста, да окраинные церкви и монастыри вторят – Новинский, Симонов, Андронников да иные.
Третий. Глядите-то! У помоста главный царский бирюч, чтец царский Сафоний, рече про праздник победный.
Сафоний(торжественно). Прийде государь, победитель басурманский, на Москву, и встретило множество народу и поля не вмещали их от реки Яузы и до самых град, до Посада по обе стороны пути бесчисленны народы – старцы и юны. (Писцы, держа бумагу на коленях, пишут.)
Пьяный(идет, шатаясь, весело поет). Мы вчера в пиру пировали, торгу торговали, свинцу, пороху закупали, медны пушки заряжали, в каменну стенушку пуляли. Каменну стенушку пробили, красну девку сполонили. Хороша девушка, румяна, по-немецки разубрана, на ней шубочка голубая, душегреечка парчевая, в косе ленточка шелковая.
Первый(сердито). Всяка шпына ходит. Ты чего дурачества при таком торжестве делаешь, дурнослов?
Пьяный. Сам ты, мужик, у своей матери не в любви. Свиные брови, овечья душа, запечный таракан.
Первый(сердито). Сказано, не шуми, смержей ты сын, неколотая потылица, безгосударев еси человек, никто тебя не примет за твою великую глупость. Нет у тебя ни ума, ни памяти.
Пьяный. Лужья жаба, жил бы ты дома да плел бы ты лапти, да ел бы ты крошку, пил бы ты болотну воду. Как бы не было у тебя ушей, и был бы ты целая ворогуша. (Смеется, поет.) Матушка, ластушка, брюшенько болит. Курва ты, плешница, погрей на печи. Матушка, ластушка, там горячо. Курва ты, плешница, стели сарафан.
Женщина(сердито). Крикнем оберегальщиков, да возьмут тебя за твои холщовые порты!
Пьяный. Меня? Я с басурманством сражался!
Седой. Сражался с печи духами и с бабою мамашиною! (Вокруг смеются).
Пьяный(обиженно). Ты-то, дед, кто?
Седой. Мы-то кто? Службу царскую несли мы по сроку, по пятидесяти и больше, а оставлены были за худобу и за старость, и за увечья.
Мальчик. Дедушка, ты на Казань ходил?
Седой. Дважды подступали. Ныне рать христианская ходила на царя Девлет-Гирея, мы ж ходили на Сафа-Гирея и клятвопреступного Казанской земли. (Кашляет.) И неким поветрием Божьим пришла теплота великая и мокрота многая, и везде вода большая на Волге, и пушки, и пищали многие провалились в воду. Многие воды на лед проступили речные, никому же на лед невозможно поступити. А многие люди в продушинах потонувши. И путь никак не обратился, как ни ждали. И возвратился царь к Нижнему Новгороду со многими слезами, что не сподобил его Бог путному шествию.
Мальчик. Дедушка, как же Казань взяли?
Седой. Подкопом взяли. Подкопали стену и заложили порох. А в подкопе поставили зажженну свечу. Когда она догорит, взорвется стена. А в поле поставили вторую свечу, чтоб по ней знать, когда взорвется. А бывши на стенах поганые поносы и укоризны делали нам, русским воинам. Насмехались: не быть нашей Казани под белым царем. Тут-то и взорвали умельцы: Фрязин да наш пушкарь Белоусов, который потом при пушке Степана Петрова, медной на колесах, служил. (Кашляет.) Так-то, малец. Подкопом взяли и дружной великой резней.
Второй. И ныне много крови пролито. Войско от Серпухова вернулось сильно поредевшим.
Третий. Чую я, на Пожаре ныне награждать будут.
Четвертый. Кого награждать, кого казнить! Чую я, князя Михайла Воротынского казнить будут. Соблазнился басурманским золотом и изменил царю.
Третий. Бирючи кричали, его, опального, на Белоозеро повезли. Ныне же на Пожарах будут пиры и гулянья, а казнить никого не будут. Вот скоморох ведает, что ныне на Пожаре будет. Скоморошина, скажи, что ныне будет?
Первый скоморох. Велики торжества будут, ибо приходили на Русь цари басурмански – один царь Девлет, а иной царь Члухомет, вельми злокознен человек и огнен, да дерзостей и велика телесна и силен вельми. Отовсюду собрал к себе воинскую силу и многие города русские скупил, и до самого града дошел, до Москвы. (Обходит народ с лукошком, куда бросают деньги.) Кровавы аки звери человекоядцы, велики аки буйволы. Головы аки пивной котел, а глаза аки плошки. И умножились обиды, татьба и разбой на всей земле Русской, рыдания вопль велик.
Мальчик. Скоморошина, как же одолели-то змиев лукавых басурманских?
Скоморох. Эх, малют, знаешь ли балачку: против лукавства лукавство идет. Божье крепко, а мое лепко. На Руси был лукавый царь Владимир, да ныне Грозный царь Иван Васильич, помогли же ему Вавила со скоморохами. (Делает стойку на руках. Народ смеется.) И в старину так было: двое братьев Леликов из земли Ливонской замыслили набег на каменну Москву, да Вавила со скоморохами их перелукавил. Тогда с горя они заповедь порушили: самого князя римского племянницу похитили. (Кувыркается. Народ смеется.) На Русь же более идти не смели!
Седой(сердито). Врешь ты все! Скоморошье твое дело бесовское. Так ли мусульман и прочих басурман супостатов одолели?
Мальчик. Дедушка, как же одолели?
Седой. Как одолели? Обыкновенно. Бились с ними не щадя живота палицами да мечами булатными, да прочим. Так одолели. (Кашляет.) Когда стояли мы под Казанью, то прислал на подмогу казанцам турский царь Ибрагим-султан под нас, христиан, своих двух пашей. Имена же их Капитана да Мустафа. А крымский царь пашу Иусейгу прислал да ближнего своей тайной думы Ибрагима Скобца прислал. А с ними, пашами, прислал турский царь на нас могучую свою собранную силу и басурманскую рать, совокупя на нас всех подручников своих, нечестивых царей и королей, и князей, и владетелей. (Кашляет.)
Первый. Слышите ли, сурмы заграяли да стелят камку алу. Сейчас царь и митрополит со свитой идти будут. (Слуги расстилают дорожки.)
Второй. То камка ала набивная, шелк черевчатый, по три рубли аршин, а бархат турецкий.
Третий. Турецкий бархат малинов да вишневый. Здесь же бархат алый, венецинский.
Умной-Колычев(с помоста торжественно). Выход царя Всея Руси под колоколы!
Неистовый звон колоколов. Слышен цокот лошадиных копыт
Умной-Колычев(оберегальщику). Как почнут царя золотыми деньгами посыпать, смотри, чтоб слуги подбирали и чтоб народ не крал!
Сафоний(торжественно). Герой царь Иван Васильевич из Фроловских ворот на царском своем коне облачен во царский сан. Народ и иноземцы дивуются. Ни в коем царе, ни в коем короле таковой красоты и силы, и славы великие не видывали! Московиты-то забегают вперед и лепятся на крышах. Девицы же чертожные и жены княжеские и боярские, коим нельзя ради сорома из дома, яко птицы в клетцах из двери из окон своих глядят и наслаждаются видениями грозного, доброго и славного. Народ же простой на прочее глядит и радуется. (Писцы пишут.)
Третий. Государю царю и великому князю Ивану Васильевичу Всея Руси слава! Многолетнего здравия государю! Самодержствуй, благоверный царь! (Звон колоколов. Залпы салютами.)
Сафоний. Царь ступил на камку и бархат алый, из Фроловских ворот на торжества постеленные.
Входят царь с наследником и свитой. Впереди митрополит Антоний и новгородский архиепископ Леонид с крестами
Возглас. Ты бо еси царь мира и спас душам нашим и тебе слава! Восславим Отца, Сына и Святаго Духа, аминь!
Царя осыпают золотыми монетами
Хор. Аминь!
Василий Блаженный(выглядывает из толпы). Кровь течет из ворот Фроловских! Царь по крови идет!
Первый. Вася пришел, праведный нагоходец.
Второй. Многомудрец пришел.
Умной-Колычев(гневно кричит). Безумный юрод! Оберегальщики, ухопите юрода! (Оберегальщики бросаются, расталкивая народ. Вася скрывается.)
Немецкий посол. Этого бесстыдного голого бродягу русское простонародье почитает за святого из-за его выносливости, которая действительно предполагает громадную силу и полное пренебрежение к физическим лишениям. Говорят, он простаивает босыми ногами зимой на церковной паперти. Ноги примерзают к железным плитам.
Итальянский посол. Он подобен нашим итальянским пасквилям, обличающим власти и богатство. Но наши пасквили более веселы и не так сердиты.
Английский посол Дженкинсон. Стремление этих людей отказаться от всех удобств и выгод жизни поражает народ, общество и самого царя. В юродах видят присутствие нездешней силы, сверхсилы из-за смелости и способности говорить правду в глаза людям сильным и властным, обличая пороки и несправедливости.
Польский посол. Поистине панство несправедливости. Истинный победитель гетман Воротынский пытан и отправлен в тюрьму, а царь, который ховался в Новгороде, восхваляется церковью и народом. (Слышны крики.)
Третий. Благоверный царь взошел на помост у Лобного места да сел на стул. Сейчас митрополит Антоний будет говорить речь.
Митрополит Антоний(торжественно). О Богом венчанный царь и благочестивый государь великий Иван Васильич Всея Руси! Мы, твои богомольцы, освященным собором молим Бога и великой его благодати хвалу воздаем. Дивен Бог в словах, творя чудеса, показал на тебя, царя благочестивого, славу Свою и светлые победы. Свое христоименитое стадо от иноплеменного агарянина ныне тобой, государем нашим, сохранено. Ты, благочестивый, крепок в здравии. Видел владыка неотложную твою веру и чистоту, и любовь нелицемерную, и рассуждение благоразумное, и храбрость, и мужество, и целомудрие, как царства басурманское и Казанское, и Астраханское передал тебе в руки. Так оборонил Москву от басурман, тем возвел на тебя благодать. Как и равноапостольному Константину и прародителям твоим великому князю Владимиру, посвятившему Русскую землю в крещение, да славному Дмитрию на Дону, варваров победителям, и светлому Александру Невскому, латынов победителю, дано было от Бога сокрушить врагов, так и ты град Казань и змия, там гнездящегося и кроящегося в норах, сокрушил своей благодатью и силой и крепостью. И другого змия крымского, ныне приползшего, аки Егорий Победоносец копьем пронзил. Здравствуй, государь благочестивый, царь со своими наследниками царевичами и со всеми боярами, и со всем христолюбивым воинством в богоспасаемом царствующем граде Москве. А тебе, царю, благочестивому государю, за твои труды со священным собором и всем православным христианством челом бьем! (Кланяется.)
Сафоний(торжественно). Митрополит Всея Руси склоняется перед царем-победителем. (Звон колоколов. Салют.)
Хор(поет). Государю нашему на сей земле слава! Чтоб нашему государю не стариться, чтоб его цветному платью не изнашиваться и его добрым коням не изъезживаться, его добрым слугам не измениваться! Чтоб правда была на Руси краше солнца светла, чтоб царева золота казна была век полна! Аминь! Аминь! Аминь!
Крик. Победителю казанскому, астраханскому и крымскому слава!
Крики. Слава! Слава!
Польский посол(тихо). При взятии Казани отличился более всего князь Горбатый-Шуйский, великий гетман царской армии. Царь не выказал больших дарований, однак истинного победителя гетмана Горбатого-Шуйского казнили.
Немецкий посол. Тише, господа, тут кругом шпионы.
Малюта(торжественно). Слово для приветствия благоверному царю имеет второй иерарх нашей православной церкви новгородский архиепископ Леонид.
Леонид. Народ православный! Спасители Руси Александр Невский и Дмитрий Донской под стать царю нашему Ивану Васильевичу! Слава тебе, благородный царь, во веки веков!
Крики. Слава! Слава!
Митрополит Антоний(подняв крест). Государь! Да благословит тебя Господь и света моего царевича! (Крестит Ивана, царевича и целует им руки.) Многия лета!
Царь Иван(торжественно). Отец наш митрополит Антоний Всея Руси! Архиепископы и епископы, и все православие! Бью вам челом о ваших к всесильному Богу прилежных молитвах об избавлении от варварского нахождения. Басурманские цари и все басурманские люди много лет христианство расхищали и многие города и села, Богом дарованные нам нашей Руси-державе, попримяли. И в тех городах церквей святых было разорение, и не имеющего числа крови христианской пролилось. И впрямь расхищение России на Руси-земле грехов ради наших, а паче моих согрешений. А многие лета мы вооружались. И отец наш, и дед наш воевод посылали на отпущение, уничтожив дух пустынь за грехи наши. А ныне по совету Божьему ходили на них и, как прежде, многолюдный город Казань со всеми живущими в нем был предан нам в руки. И, магометановы прелести пороча, водрузили животворящий крест в запустенной мерзости казанской. Так и ныне стряслось. Милосердный Бог, молитв ради наших и ваших, и Пречистая Богоматерь, и великие чудотворцы услышали и подали нам помощь. Крымский Девлет-Гирей возвратился, гонимый гневом Божьим.
Нагой. Государь великий, в Крым вернулась третья часть татар. Сам хан приехал в Бахчисарай бесславной ночью в телеге раненный. Видели: рукав у него был перевязан. Так-то ему, кровопролитцу!
Иван. На наши молитвы уповало ополчение со своим войском против кровопролитцев крымских. И мужеством, и храбростью всех наших бояр и воевод, всего нашего христианского воинства, с рвением и страданием за нашу истинную христианскую веру победили супостата.
Крики. Слава! Слава!
Малюта. Государь великий, ты добр, и мягкосердечно прощаешь грехи. Однако мы, твои верные слуги, не можем простить измен тебе, благочестивому. Не все за тебя стояли. И о том, про измену, написаны стихари. А лучшие отобраны.
Иван. Кто ж лучшие написал про измены? Который из придворных скоморохов?
Малюта. Государь великий, лучшие стихари, по нашему всеобщему мнению, писаны дворянином Михалкой с сыном своим. Они лучшие сочинители придворных стихарей! Позволишь ли прочесть?
Иван. Хай произносит!
Михалка(кланяется). Государь всемогущий и милосердный, пресвятой праведный! Как прародитель твой вывел порфиру из Царьграда, так и ты храбро предводительствовал рати против супостата! Ты – грозный, но справедливый владыка. За правду милуешь, за неправду вешаешь. Народ с благочестием любит тебя, с которого началось Московское царство.
Иван. Читай стихарь.
Михалка. Господь, храни царство Московское и царя нашего Ивана Васильевича!
Иван. Читай стихарь.
Михалка. Царь Иван Васильич копил силушку, накопил силу – сам пошел! Через Москва-реку переправился, не дошедши города Серпухова, становился он в зеленых лугах и при алых цветах, при лазоревых. И тут стал переглядывать силушку, все князья-бояре налицо были, не случилось лишь одного при том. И сказали царю про Мишеньку, про Михалку, про Воротынского: изменил тебе, царю белому, продался он хану крымскому. Также продался хану турецкому, он прельстился на его золоту казну, на тех ли на сарациночек, по-нашему, на красных девушек. (Кланяется.)
Иван. Добро. Теперь ты, младший Михалка, стихарь свой скажи.
Михалка младший(кланяется). Вот и батюшка православный царь, в твоем славном-то городе Серпухове всем князьям-боярам перебор пошел, одного князя не случилось, се Михалушки, братцы, Ивановича. Предался он, братцы, князю Рымскому, князю Рымскому, царю миланскому. (Кланяется.)
Иван. Старшему Михалке из казны пятьсот рублев, младшему двести рублев.
Михалки кланяются, целуют царю руки
Василий Блаженный (выглядывает из толпы, кричит). Хула спустилась на хвалу, хула спустилась на хвалу, хула спустилась на хвалу!
Умной-Колычев. Ухопить того юрода!
Василий убегает
Малюта(негромко). Хоть бы замерз зимой на паперти, черт бесхвостый! А то избавиться от него втихую. (Громко.) Обаяние православного царя возвеличено заступничеством Божьим! Уход крымцев – прежде всего судьба, благоволящая царю, затем – мужество и военное дарование воевод, и храбрость ратных людей. Про что сами же басурмане говорят да изменники, что с басурманами шли на Москву? Привести басурман!