Иван. Слыша сие от рассмотрительного боярина своего – богонадежное отстояние от польско-литовского короля града Пскова – я, государь, слезами свое лицо царское омакаю. (Плачет. Все кругом плачут.) Богу, Богородице и святым великим чудотворцам град сей Псков в руки предаю, наипаче внуку Владимира Мономаха Гавриле Всеволоду Мстиславичу, в Новгороде и Пскове князю. В том богоспасаемом граде Пскове соборной церкви Живоначальной Троицы честные его мощи положены. Своей же милостью избавити нас от находящихся врагов. Се ему в руки передаю, потому же и вам, боярам своим, и воеводам, всем воинам и псковичам, аще что по своему обещанию сотворите, аще к Богу и ко мне обещаетесь, яко истинным рабам Бога и государя на руки град Псков передаю, яко да Господь Бог наставляет во всякие домыслы. Кого Бог вразумит от грехов своих, да утвердятся во граде Пскове.
Дионисий. Как благословенный наш царь пред святым делом Бога грехи свои напоминает, так вам, псковским воинам, напоминать надобно: ради страха смертельного и исхода души не забывайте небес вечных! А то иные на войне о Боге забывают. Аще кто из вас забыл страх Божий и заповедь, не учнет каяться в своих погрешениях, учнет на войне воровати али с пленными литовскими женами и девицами в прелюбодейство и блуд падати, паче с пленными отроками в содомские грехи падати, то сбудется против вас пророчество. Пророк глаголет: "Аще не обратитесь, очистит Господь оружие свое, очистит на вас Господь лук свой напряженный и уготовит сосуд смертельный". Так глаголют пророки про смерть военную. А вы, чада мои, честные вельможи и прочие ратники, аще послушаете меня. Попадут враги ваши под ноги ваши! Аминь.
Хор (поет). Аминь.
Иван Шуйский. Благоверный царь, государь и великий князь Иван Васильевич Всея Руси меня, боярина своего и воеводу князя Ивана Петровича Шуйского, отпущает в богоспасаемый град Псков. Сего же наказывает тщательно царским наказанием и учением. Сего же едино вручает от своих царских уст и письменный наказ, высокою его царскою десницей утвержден. И мы тот наказ, не жалея живота, исполним.
Иван. К сему же, Иван Петрович, приглашаю я, царь-государь, тебя впервоочеред. Яко на тебе на едином вся та служба, пытати буду более чем на иных товарищах твоих и воеводах. (Марии Нагой.) Скажи и ты свой наказ, матушка царица!
Мария Нагая. Услыша сие от государя своего, благочестивого царя, об отпущении вашем против супостата, уязвилась нетерпимой скорбью, и не могу от великих печалей стоять. Я едва могу великие слезы удержати и проглотити, видя под Псковом разорение христианской земли. Благочестивый царь, свет очей моих, велит вам души свои положить за православную веру и Спаса нашего Иисуса Христа. Те, кто положит, вечно спасутся. О всемилостивый Боже, услыша слезы и рыдания мои, не помяни, Владыка, грехов наших, но сотвори нам милость Твою. И ты, премилостивая, премудрая и крепкая помощница рода христианского, мать Небесного Царя, да подаст над супостатом победу государю моему и его воинству. (Плачет.)
Царевич Федор (умиленно). Матушка-царица плачет! Батюшка-государь государыню утешает целованием! (Плачет.)
Ирина. Замолкни, Федор!
Годунов (недовольно). Уведи его подалее, Ирина, да смотри за ним! (Ирина уводит Федора.)
Иван Шуйский. Государь Иван Васильевич со государыней Марией и ты, митрополит Дионисий Всея Руси! Рабски же против своего государя со государыней никак вещати не смею. За наложение на меня, государя, такого бремени единого слова отрицания не скажу, да так государю-царю отвечу: аще Бог благословит и тебе, государю, изволится, всячески по повелению твоему, тебя, государя, раб я есть, и елико Господь и Богородица наставят вседушевно сию врученную службу исполнить, всесердечно истинно рад служить за град Псков.
Дионисий. Тебя, князь Иван Петрович Шуйский, как большого воеводу псковского, благословляю особо крестом животворящим! (Благословляет.)
Иван Шуйский. Государь Иван Васильевич, государыня Мария Федоровна, святой митрополит Дионисий! Горжусь, что мне поручено большое воеводство псковской осады. Не постыдимся против врага! Как агаряне Бога не имеют, а идола Магомета, так не имеют Бога польско-литовские латыны и лютеры. Мы же имеем владыку своего, Бога Христа. За имя Его пострадаем да мученическим венцом повяжемся. Приближается наше время мужественно утвердиться за имя Святой Троицы и за единородную свою братию.
Дионисий. Благословляю царя и все его воинство крестом Христовым и чудотворными иконами благословляю. (Благословляет крестом и иконами.)
Иван. Да помогут нам святые! Даю обет, что после войны принесу богатые вклады святым храмам и чудотворные иконы, а особенно Печерскому монастырю, дому Пресвятой Богородицы. Ты ж, Иван Петрович Шуйский, придя в Псков, поклонись гробнице сродника моего, великого князя Гаврила Всеволода Псковского чудотворца, призывая его на помощь.
Иван Шуйский. Наипаче сих премногих словес и великих обетов в царствующем граде, в Москве, в соборе Пречистой Богородицы, в Успенском соборе в Кремле, перед чудотворным святым образом Пречистой Богородицы, государю обещаю на том творити по государеву наказу. А еще держати и сидети на осаде крепко со всеми пребывающими во граде псковскими христианами, битися за град Псков безо всякого порока с Польшей и Литвой до смерти.
Иван. Князь Иван Петрович Шуйский, отпущаю тебя во Псков на войну с врагами креста Господня. Ты, владычица, помощница нам будь, и всему воинству нашему. На тебя надеемся! (Крестится.)
Дионисий. Аминь! И пришло время нам на святое Евангелие!
Дьякон (поет). И буде едино стадо и един пастырь, аминь! (Все молятся.)
Занавес
Сцена 87
Польский лагерь под Псковом. Перебежчики рассказывают Баторию об укреплениях Пскова. Приезжает Поссевино, пытается договориться с Баторием на условиях сдачи Ливонии. Тот не согласен – требует сдачи Пскова
Сцена 88
Псков. Троицкий собор. Все молятся за победу. Иван Шуйский расставляет воевод
Сцена 89
Польский стан. Обсуждается подрыв стен Пскова. Приходит известие о том, что Печерский монастырь не взят. Поляками захвачен юродивый Николай Салос, тот, что когда-то испугал царя Ивана и тот ушел из Пскова, не разгромив его. Юродивый говорит, что королю надо уходить из-под Пскова, но Баторий его не слушает
Сцена 90
Псков, совет у Шуйского в Покровской башне. Перебежчик рассказывает, где поляки ведут подкопы. Разные мастеровые рассказывают, как они будут защищаться от воинов Батория
Сцена 91
Псков. Улица. Народ недоволен обстрелом, желает сдаться королю. Подошедший Шуйский со стрельцами разгоняет народ, указывая на проходящий крестный ход. Осада продолжается
Конец десятого действия
Действие одиннадцатое
Сцена 92
Александровская слобода. Теремная палата царя. Царь Иван, наследник Иван Иванович и Годунов принимают бояр – Никиту Романова, Ивана Мстиславского, дьяка Щелкалова. За столом с делами толмач итальянский Тетальди и приказной дьяк Оладья
Иван Мстиславский. Государь милостивый, октября 22-го сего 1581 года от Рождества Христова Дума вынесла решение об уступке Ливонии и скорейшем заключении с Речью Посполитой перемирия.
Царь Иван. Я с Думой согласен. Давно уж говорю, помириться бы со Стефаном, польско-литовским королем, и стати на шведского Юхана Третьего и со шведами не замиряться. Щелкалов, ежели будет спор о титулах, то, чувствуя свое превосходство над выборным королем, я соглашусь, чтоб в перемирной грамоте меня именовали без царского титула. И без высокомерного рассуждения ясно: истинного государя как ни пиши, он истинным государем останется. Так ли?
Годунов. Так, государь милостивый. Которого извечного государя как ни пиши, его, государя, во всех землях ведают, какой он государь.
Иван. Однак в то же время не хочу уступать Баторию титул государя лифляндского, поскольку собираюсь бороться за Нарву.
Щелкалов. Государь, но поляки требуют не наступать на Нарву. В сем Баторий со шведским королем заодно.
Никита Романов. Государь, Дума приняла решение о перемирии с королем польским, исходя из тяжелого положения нашего Отечества. Баторий вернул полякам литовскую территорию. Он отрезал тебя, государя, от Лифляндии и подчинил ее Польше. Он лишил Москву всех плодов ее побед. А на юге, государь, татары делают набеги.
Мстиславский. Государь, мы в Москве, в Думе, поняли: дело проиграно. Шведы взяли Нарву, Гапсаль и весь берег моря до реки Нарвы и города Карелы. Теперь свой следующий удар Баторий направил на Псков. Польские казаки из-под Пскова уже добираются до окрестностей Ивангорода и грабят местное население.
Иван. Но на Московской земле Баторию будет мало удачи. (Нервно ходит.) Псков отразил все приступы, и король подо Псковом остался на зиму. Годунов, есть ли ныне известия от воеводы Ивана Петровича Шуйского?
Годунов. Государь милостивый, он снова просит подкрепления. Поляки готовят большой приступ, а многих множество людей убито и ранено в прошлые приступы.
Мстиславский. Государь, внутренние силы для борьбы Москва быстро теряет. Сил нет. Мы в Думе много раз говорили, что в последние годы были явно заметны признаки истощения средств для борьбы. То видно хотя бы в том, что год назад по твоему велению пришлось ограничить вотчинные права и льготы духовенства.
Иван(сердито). То ли дурно? От роста церковного землевладения воинскому чину оскудение приходит велико. (Нервно ходит.) Не только лишь у нас от долгой борьбы оскудение. И в Швеции оскудение. Так ли, Годунов?
Годунов. Истинно так, государь. В Швеции, по доносам, положение все безотраднее год от года. Неурожаи, народ голодает. Вымирают целые деревни, начались заразительные болезни. Смертность достигла небывалой суммы.
Иван. То-то! Наши города им держати мало удобства. Неродивая земля требует подвоза хлеба и фуража. Нарва потеряна, да торг с Балтийского переведен на Белое, в Архангельском городе. (Нервно ходит.) И Нарву заберем, ежели закрепим с Баторием перемирие. Щелкалов, как идут переговоры с поляками в Запольском Яму?
Щелкалов. Туго, государь. В Запольский Ям близ города Порхова ныне поляки приезжают редко, а в приезды свои те же условия ставят: условие передачи Баторию всей Лифляндии и городов, завоеванных Москвой у Литвы.
Иван. На те условия надо бы соглашаться. Все одно, те города уже потеряны. Для тех переговоров специально выписал сюда, в Александровскую слободу, италийского толмача Тетальди. Скоро ли, Тетальди, папский посланник иезуит Антонио Поссевино явится?
Тетальди. Он уже в пути, ваша светлость, государь. А под Псковом в королевском лагере вел переговоры с королем. Баторий у побежденной Москвы требует вынудить обязательство не посылать войска в Эстляндию и не добиваться тех городов московских и ливонских, которые захвачены шведами.
Царевич Иван Иванович. То означает прекращение войны со шведами.
Тетальди. Истинно так. Договор о перемирии на три года на основании uti possidetis.
Иван Иванович. Батюшка, но то означает сдачу, по-немецки капитуляцию. А не позорно ли, батюшка, обирая свое православное духовенство, не доверяя ему, вести переговоры с латынами через посредника, папского посланника, римской веры попа, иезуита?
Иван (недовольно). Опять ты, Иван-сын, неразумно говоришь, опять кем-либо подучен!
Иван Иванович. Батюшка, никем я не подучен, от сердечной тоски говорю, а ночами Пресвятую Богородицу, милостивицу и заступницу, в чьих руках судьба отечества нашего, молю, и тебя, батюшка, в который раз молю: дай мне войско! Ввиду осложнения военной обстановки я, царевич, наследник русского престола, настаиваю на необходимости сильных военных мер. Прошу тебя, отца, послать меня с армией под Псков, чтоб дать отпор полякам. Под Гдовом пятитысячная армия сосредоточилась и ждет меня, сына, наследника царя и великого князя, с другим отрядом для нападения на королевский лагерь против Батория.
Иван(сердито). Нет, Хвостов с Мясоедовым со стрельцами пробьются в осажденную крепость. Не тебе идти туда!
Иван Иванович. Батюшка, я не мальчик. Мне, царевичу, двадцать семь лет, уж который раз говорю. Зрелый возраст, давно многие считают меня соправителем твоим, отца.
Иван(сердито). То мне ведомо. Когда весной 1579 года от Рождества Христова тяжко заболел, то, не надеясь на выздоровление, вызвал сюда, в Слободу, бояр и высшее духовенство, объявил своим преемником тебя, старшего сына Ивана Иваныча. Близкая кончина меня, царя, предвещала большие перемены да у многих вызвала радость. То мне ведомо. Все взоры были тогда в сторону наследника. Двор стал центром сложной придворной игры. Кто только ни приезжал к тебе клясться в верности! И ты, Годунов, приезжал!
Годунов. И я, государь, приезжал. Государство не должно быть без царя, а мужественная крепость царевича нас, верных слуг, покоряет.
Никита Романов. Все люди, государь, перед Богом смертны, и ежели б случилась твоя преждевременная смерть, то царевич заменил бы тебя, государя.
Иван Иванович. Батюшка, чую, что могу постоять за Русь подо Псковом!
Иван. Ты, царевич, требуешь от меня войска против поляков ли, не против меня ли? (Нервно ходит.) Споры в нашей царской семье давние, со многими твоими упреками давними. Ты, наследник, упрекал меня, царя, за бездеятельность, говорил, что сам предпочитаешь доблесть любым сокровищам. При осмотре царской казны заявил мне, отцу: хоть ты имеешь немалые сокровища, а у короля польского их нет, однако он тебя воюет. Так же ведь говорил, я помню!
Царевич Иван. Истинно так сказал, батюшка, не отпираюсь. Действуя против Батория, Москва давно уж не насылает полевых армий, а встречает его гарнизонами. Сам же ты, государь-батюшка, со своим двором лишь издали наблюдаешь за действиями врага.
Царь Иван. Так-то вновь мятежно говоришь! Недаром женился на сей Шереметьевой из мятежного ненавистного рода! (Нервно ходит.) Как же прaвить, если я, царь, не могу положиться на тех, кто меня окружает! Даже сын с отцом в несогласии! (Нервно ходит.) Знаю, что ты пользуешься большой любовью у земщины. Все недовольные связывают надежды на перемены в государстве с твоим, наследника, именем. Я, царь, имею основания негодовать на тебя, царевича, за твое влияние, за слишком хорошее о тебе мнение черни. Но я, царь-самодержец, не потерплю никакого ослушания и самостоятельности со стороны тебя, хотя бы и взрослого сына, и возникшие разногласия, как и прежде, буду решать старыми обычными домашними средствами. (Кричит.) Палкой решать буду!
Царевич Иван. Батюшка, я забочусь не о власти, а о спасении отечества.
Мстиславский. Государь царевич, из долгой борьбы за Балтийское море Москва, отечество наше, вышла побежденной и ослабленной. Оттого, умоливши Бога, Дума наша, совет учредивши, решила сделать перемирие.
Царь Иван. Иван-сын, мыслишь, мне, царю, сие не скорбно? Сколько скорби я, царь, принял за свою страну! Ныне ж она, страна, Московское государство, уже не то, что в начале Ливонской войны. При первом походе на Ливонию, походе на Полоцк, было у меня великое количество ратных сил. Идя к Полоцку, московские войска потерялись по дорогам от своего многолюдства, и мне, царю, потребовались усилия, чтобы восстановить порядок в воинских массах. Когда же ныне Баторий наносил свои удары Полоцку, Великим Лукам, Озерищу, Пскову, у меня, царя, нет чем выручить крепости! За грехи истощились средства для борьбы. Дьявольскими ухищрениями, изменами, мором да прочей бедой подточены силы и боевая способность страны. Оттого нуждаемся мы в передышке, сиречь перемирии.
Царевич Иван. Батюшка, тяготы Великороссии велики.