Род они свой вели из времён почти былинных. Именно тогда, в русской древности, свободная Новгородская республика ушла из-под киевской пяты и настойчиво расширяла свои границы – от дикой Скандинавии до Урала и от тверских земель до северных морей. Великая была республика, славное было то время! О Москве ещё никто и слыхом не слыхивал! Строгановы вышли из тех новгородцев, что веками жили вдоль Белого моря и именовались поморами. Север Руси был их колыбелью! Свободные, гордые, способные к торговле и самоуправлению люди. Точно было известно, что некий Спиридон Строганов жил во времена Дмитрия Донского и уже был заметен среди современников: он ведал сбором оброка. Тем же, да ещё торговлей, занимались и его потомки. При власти и при деньгах старались держаться мудрые и дальновидные Строгановы. Правнук Спиридона – Фёдор Лукич – в пятнадцатом веке обосновался в Соли-Вычегодской, городке на берегу речки Вычегоды, что впадала в Северную Двину, на землях под Великим Устюгом. С древних врёмен здешние жители добывали в этих местах соль. Но делали это кустарно, без размаха. Особые люди должны были появиться, чтобы дать городку и всей этой земле новую жизнь. И они пришли. Строгановы изменили ход дела на свой лад. Именно тут, но уже в следующем столетии, в 1515 году, сын Фёдора Лукича – Аникей, или просто Аника, как звали его все, построил первую солеварню. Она встала на речке Усолке, у озера Солониха. Солёным было это место – и на звук, и на вкус! Прошли десятилетия. Соль-Вычегодская благодаря Анике стала сильным и крепким городом. Аника работал с невиданным прежде на Руси размахом! Его солеварни превратились в одно большое промышленное предприятие, которое захватывало всё новые земли. В смоляных бочках вычегодская соль давно уже отправлялась на юго-запад – завоёвывать стольную Москву. Соляным королём прозвали Анику Строганова. Стал он императором пищевой индустрии XVI века! Но смотрел Аника в сторону Великого Камня и сыновьям, соляным царевичам своим – Якову, Григорию и Семену, – наказал смотреть туда же.
Богатства Русского Севера были всего лишь присказкой к богатствам Урала! Так думали Строгановы и были правы…
В 1440 году родился великий князь Иван Васильевич, будущий Иван Третий. В детстве Иван побывал в татарском плену, отца его в ходе княжеских междоусобиц ослепили – с тех пор и прозвали Василием Тёмным. На своей шкуре Иван, правнук Дмитрия Донского, испытал тяжесть вечной вражды русских князей. И ещё смолоду свято уверовал, что объединение русских земель, пусть силой, пусть попранием соседских прав, – это благо. Что ж, Господь ему судья. Именно он, Иван Третий, во все стороны света раздвигал границы Московского княжества. Ярославское и Дмитровское, Ростовское, частью Рязанское княжество забрал он под себя. Увы, за объединение русских земель и возвышение Руси на мировой арене заплатил своей неволей и Господин Великий Новгород: под речкой Шелонью московиты разбили новгородцев – положили двенадцать тысяч, разорили всё вокруг, вечевой колокол срезали и увезли в стольную Москву. В 1472 году Иван Третий женился вторым браком на Софии Палеолог – наследнице константинопольских императоров, что в дальнейшем даст повод русским великим князьям именовать себя цезарями или кесарями – царями, если на русский лад! А то что ж такое? Уже больше двух веков русские великие князья подчинялись, как холопы, ханам Золотой, а после и Большой Орды! Иван Третий остановил татаро-монголов на речке Угре в 1480 году, что ознаменовало собой окончание страшного ига длиной почти в двести пятьдесят лет. Попутно Иван сдружился с крымскими ханами и удачно натравливал их на Литву, тем самым оберегая русские земли от набегов западных соседей. Осадил и обезвредил Казанское ханство как возможного противника. Успешно воевал со шведами и с Ливонией. Окончательно покорил Тверь, положив предел двухвековой кровавой вражде между русскими князьями.
Точно великий магнит, он притягивал к себе всё новые евразийские территории.
И, конечно, Иван Третий не мог не смотреть на восток. Там лежал удивительный и малоизведанный край – Пермь Великая, а за ней начинался Камень – Уральские горы. Хребет, ломавший пополам всю Евразию и открывавший совсем уже тёмную и, кажется, бескрайнюю землю. И как же иначе? Много ли было ведомо людям той поры о земле, куда их определил на жительство Господь Бог? В те годы, когда Иван Третий "собирал" русские земли, Христофор Колумб, его ровесник, лишь готовил своё великое путешествие к новому континенту, в существование которого мало кто верил. Не было ещё ни Америки на карте мира, ни Австралии, ни Арктики с Антарктикой!
И Урал казался вратами в иной мир. Но стоит вернуться на несколько исторических шагов назад, хоть каждый шаг и будет длиной в столетие…
Новгородцы, опытные путешественники и купцы, век за веком продвигались всё дальше в новые земли. На восток в том числе, и наконец встретили большой неславянский народ. Было это ещё до того, как Нестор написал Повесть временных лет. При первых Рюриках! А повстречали новгородцы вепсов – так северяне называли себя сами. А вот русичи назвали этот народ чудью. Чудные они были! Обликом, одеждой, верой. Шаманили, стучали в бубны. Новгородцы всё время спрашивали: а что там дальше, за вами, за вашей землёй! Вепсы-чудь отвечали пришельцам: дальше "пера ма". Что такое "пера ма"? А на финно-угорском языке это означало просто "далёкая земля". Так и запомнили новгородцы, так и передали, когда вернулись домой: за чудью лежит далёкая земля "перемь"!
Но уже в Повести временных лет Нестор записал: "…а среди народов, что дают дань Руси, есть пермь, печоры и угры…" Стало быть, уже в одиннадцатом веке финно-угорская земля европейского Предуралья платила русичам дань…
Современники Ивана Третьего уже хорошо знали, что за вятскими землями – Пермь Великая, за Пермью – Камень, за Камнем, который пересечь сложно, но можно, царствует пелымский князь – вечный противник Москвы и сотрудник сибирских татар, ещё восточнее – обширная Сибирская Орда, а дальше, дальше?..
Тьма, замять…
Иван Третий хорошо понимал, что если не он наложит свою длань на Пермь, то дотянутся до неё Казань или сибирские ханы, которые то и дело наведывались из-за Урала пограбить эти земли.
Конечно, Пермь и так платила дань Великому Новгороду, но со второй половины пятнадцатого века крепнущая Москва стала теснить республику и смотреть на её подданных, как на своих. Ещё Василий Тёмный посылал в Пермь своих наместников, но те быстро отбивались от рук. В Перми Великой свои законы; и Казанское ханство, не желавшее отдавать московитам лишний кусок, тоже рядышком, и Пелымское, хоть и за горами, но куда ближе, и Сибирское. Пермь пытались крестить в 1455 году, но вышло только в 1462-м. Пермский архиепископ Иона оказался сильным священником и администратором и сумел создать православную церковь в чужой земле. Пермские княжата, как их называли, из местной знати, большинством приняли новую веру.
В 1471 году Пермь Великая оскорбила Ивана Третьего: князья-пермяки отказались идти с русскими на Казань. Не хотелось Михаилу Ермолаевичу, ставленнику Москвы, и другим пермякам воевать таких серьёзных и опасных соседей. Отольётся, решили они! И отлилось, но с русской стороны. Уже в 1472 году, в год женитьбы Ивана Третьего на Софии Палеолог, у Великого Устюга стало собираться большое русское войско. Устюжане и белозерцы были тут, вологжане и вычегжане. Возглавил войско воевода Фёдор Пёстрый, громивший еще злых татар на Каме и свободолюбивых новгородцев на Шелони, в помощь ему дали устюжского воеводу Гаврилу Нелидова. Епископ Пермский Филофей благословил русских на поход.
Русские подчинили Пермь 26 июня 1472 года. Пермских крещёных князей – Михаила, Владимира и Матвея, а также князей-язычников, помогавших им, – Кочу, Бурмота, Мичкина, Нэчаима, Зинара и Исура, с конфискованным добром, в первую очередь соболями, отправили в Москву пред очи Ивана Третьего. Князья ждали смерти или темницы, но мудрый Иван Третий, лишь показав, кого стоит бояться и уважать на самом деле, простил их и отпустил обратно. Княжить он оставил Михаила Ермолаевича, в те дни навалявшегося в ногах царя Ивана вдосталь. За вторую оплошность, знал князь Пермский, его на кол посадят!
С тех самых пор Пермь Великая и вошла в княжество Московское. Титул Ивана Третьего звучал отныне так: "Великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Югорский, и Пермский, и Болгарский , и иных". А город-крепость Чердынь стала московским оплотом в том суровом краю. В Перми Великой стали повсюду расти православные храмы. Номинально правил на этой земле князь Михаил Пермский, на деле же хозяевами новой Русской земли были архиепископы, посланные сюда широко шагавшей Москвой.
Но после смерти Михаила Ермолаевича в 1505 году его потомков свели с Пермской земли "за чрезмерное свободолюбие" и прислали сюда московского воеводу-наместника. Было то уже при сыне Ивана Третьего – только что севшем на трон Василии Третьем, отце будущего Иоанна Грозного. С этой поры Пермь Великая стала безраздельно землёй стольной Москвы. Хотя как безраздельно? И пелымские князья, и сибирские татары чертями из табакерки выныривали из-за Камня и жгли пермские городки, осаждали и сожгли Чердынь, беспощадно истребляли тех местных, что приняли великого московского князя, а ещё уводили с собой в полон русское население. Но ничто уже не могло помешать переселению русского народа на новые территории! В первые десятилетия шестнадцатого века и потекли в Пермь русские люди – охотники и золотопромышленники, искатели алмазов и солевары, да просто авантюристы и конкистадоры, готовые любой ценой идти вперёд и найти своё счастье и свою удачу.
Такими людьми и были Строгановы – Аника и его три сына – Яков, Григорий и Семён, в Соли-Вычегодской только набиравшиеся опыта. В 1559 году Строгановы во главе со старшим сыном уже сильно постаревшего Аники – Яковом, ставшим главной тягловой силой семьи, перебрались в Пермь Великую. Позади них уже была твердыня – впереди они искали твердыню ещё большую.
В середине шестнадцатого века о Строгановых уже знали все, в том числе и первый царь всея Руси Иоанн Васильевич. Им на Пермской земле повезло куда больше других! И неспроста повезло, а за умение делать дело! И слово сказать царю мудрое и льстивое в том числе.
А царь-изувер такие слова любил!..
В 1565 году на Руси была введена опричнина. Иоанн Васильевич взял и оставил москвичей и уехал великим обозом в Александровскую слободу, всю утварь вывез с собой, всю прислугу забрал. Решили москвичи: обиделся и бросил их царь! А стало быть, плохие они! А царь ждал, когда его позовут обратно, а главное – попросят царствовать так, как он того хочет! Без бояр, без совета! Единовластно! А значит, по-звериному страшно и люто, потому что страшным было его уродливое сердце. И царя позвали – и он вернулся с чёрным опричным воинством, вооружённым разбойными кинжалами и посохами, с пёсьими головами у сёдел.
Отныне Иоанн по живому разрезал всё государство на две половины: на тех, кто вскорости будет мучить, и тех, кто станет мучиться. С одними – царь, с другими – одна только надежда на милость Божью. Ведь от царя земству – второй половине земли Русской, незащищённой и уязвимой, кроме пыток и смерти, ждать иного было глупо.
В это самое время, когда начинался вихрь опричнины и уже шли одна за другой казни, Яков и приехал в Москву. Хитры и дальновидны были Строгановы, оттого что здоровой звериной жизни в них было много! Что ж, это – дар, и дар немалый!
– Царь-батюшка, не вели казнить, вели слово молвить! – в Александровской слободе бросился Яков в ноги к венценосцу-повелителю, козлобородому хозяину Руси, чьи руки уже по локоть были в крови. Именно здесь, в отдалении от Москвы, за крепостными стенами, в окружении разудалых палачей, теперь по большей части и жил Иоанн. – Возьми нас, рабов твоих грешных, Строгановых, под своё крыло! Не хотим быть в земстве! Прими в опричнину! Верой и правдой будем тебе служить! Жизнью докажем нашу верность! Казну твою приумножим, потому что ведаем, как надо дело делать!
И царь-батюшка принял их под крыло. А ещё Яков попросил для семьи новых территорий в Перми Великой. Иоанну это было на руку. Видя, какие чудеса творят простые мужики, как вокруг этой семьи преображается и богатеет мир, царь отметил своих одарённых подданных – и отметил особо. Иоанн отдал Якову Строганову, старшему из сыновей к тому времени уже постаревшего Аники, огромные территории в Перми Великой.
Воистину, то был царский подарок!
Грамота так и гласила: "Волею царской дарую Строгановым земли на правах вотчины. На своих землях они обязаны строить укрепленные городки и содержать ратных людей, а также добывать руду и плавить для казны металл, заниматься солеварением и земледелием. Дабы дело у них ладилось, освобождаю Строгановых от государственных податей и повинностей сроком на двадцать лет. Также дарую Строгановым право невмешательства воевод царских во внутренние их дела, дарую особый суд и беспошлинный торг на своих землях. Царь Иоанн Васильевич".
Владения шли по рекам Каме и Чусовой и подходили к самому Камню – к Уральскому хребту. Конечно, это Яков выпросил у царя те далёкие земли, потому что его разведчики давно уже доносили, что края те изобилуют богатствами и соль в тех землях – самое малое, что они могут получить. Те горы и леса – сокровищница железной руды, драгоценных металлов и пушнины!
И вот застучали топоры: стали подниматься по рекам Перми Великой городки-крепости Строгановых. Армия людей работных и военных уже скоро окружала их. Империю создавали солевары! Во второй половине шестнадцатого века, подобно вековому дубу, всходил и мужал род Строгановых, получив такие угодья, каких не имели и многие родовитые князья.
Правда, разладились дела между братьями из-за наследства: старшие Яков и Григорий были заодно, а вот младший сын Аники – Семён, оставшийся в Соли-Вычегодской, пошёл против них. Дело дошло до Москвы. Семёна обвинил сам царь и "выдал головой" старшим братьям, но те его помиловали, а помиловав, отстранили от дел.
Но настоящая беда шла совсем не из Москвы, где уже лютовал вовсю обезумевший царь, и точно не от обделённой родни.
Беда таилась за Камнем!
Уходившие за Урал аборигены-пермяки из коренного населения, не желавшие креститься и подчиняться московскому царю, то и дело приносили недобрые вести и пелымскому князю, и сибирскому хану. Московиты наступают! Житья от них нет! К Великому Камню подходят! К рекам, бегущим через него, приноравливаются! Глядишь, вот-вот, и выйдут с мечами по ту сторону! И злились, и негодовали, конечно, и татары, и пелымцы, и грозились сжечь раз и навсегда городки-крепости московитов, а самих перебить, вырезать, да под самый корень!
Тем более что время наступило для Руси роковое. Сжималось вражье кольцо вокруг Руси! Крымцы, ногайцы, черемисы, ливонцы, шведы, османы, поляки – все лезли! И хуже других – свои опричные, головорезы царёвы! Русь терпела страшные бедствия – ничто уже было не свято. Жизнь человеческая не стоила ломаного гроша.
Но в Перми Великой, такой далёкой от Москвы с её дворцовыми безумствами и вакханалиями, с оргиями и кровопролитиями, были свои заботы. Тут делали дело! Торговали, добывали, зарабатывали. К тому же земли Строгановых входили в опричнину, и для больших тревог повода не существовало. В 1570 году в возрасте восьмидесяти двух лет умирал Аника Строганов, став при жизни человеком-легендой.
Перед смертью, собрав сыновей, он сказал им:
– Во-первых, помиритесь и не ссорьтесь, дети мои. Это моё первое вам завещание. Приумножайте, но не теряйте богатства накопленные. Это второе. В-третьих, врагов берегитесь, но не бойтесь. Пусть сами вас боятся! Давите их, как клопов давите! А главное, дети мои, смотрите за Камень! Туда и только туда должна вести вас дорога! И царю скажите: в Сибирь идти надо! Жилы медные, серебряные и золотые ждут вас там! Алмазы и самоцветы Урала дожидаются вас! Там первые сокровища всей земли таятся! С Богом, дети мои, с Богом!..
Пермь Великая, молодая русская сторонка, жила надеждами на будущее. А вот Москва стояла у врат ада и готовилась к мукам смертным…
Господь наказал стольную Москву за разбой ещё более страшным судом, чем Новгород, который вырезали опричники. И потому беды новгородские скоро поблекли на фоне бед московских. В 1571 году горела Москва так, как не горела никогда прежде! Словно ад разверзся! Словно еще немного – и проглотит дьявол Русское царство. Все эти годы станут одной кровавой мясорубкой, но опричнину царь отменит.
А Ливонская война всё будет разгораться и пожирать новые силы и без того уже ослабленной Руси.
Волновалась Сибирская Орда! Хоть и самая слабая из других татарских орд, но гордыней не обделённая и способная нанести удар. "Русский медведь попал в капкан – будем же рвать его на части!" – скажет сибирский хан Кучум. Зная, каково приходится Руси, в 1573 году Кучум послал через Камень большое войско, которое возглавил его племянник хан Маметкул. Целью этого удара были городки-крепости, поставленные солеварами Строгановыми. Крепости выстояли, но русских и помогавших им пермяков татары вырезали много и многих увели в плен. Надо отдать Строгановым должное: они быстро собрали войско и двинулись против Маметкула. Тот бежал с полоном и добром за Камень, русские бросились за ним. По пути выжигали те селения остяков и вогуличей, что помогали или примкнули к хану, женщин и детей тоже уводили в полон, но уже на Русь, в Пермь Великую. Страдали местные: не поможешь – убьют, а поможешь – придут другие и тоже убьют. Маметкула вытеснили, но было ясно: это всего лишь разведка боем. Удар оказался таким неожиданным и жестоким, что братьям Строгановым пришлось ехать в Москву – держать ответ перед государем.
– Что скажете, Строгановы? – спросил их в Александровской слободе Иоанн Грозный. – И дальше нам ждать из-за Камня ворога лютого? И как далеко вы его пропустите на Русь? Не вы ли мне обещали, что не дадите татарам ходу? Что твердыней встанете в Перми Великой? Нам бед от Запада и от Крыма хватает, и от черемисов окаянных, а тут ещё и сибирцы-нехристи. – Он кивнул братьям, и козлиная борода царя взметнулась вверх: – Говорите, не молчите…
– Провинились мы перед тобой, батюшка, – сказал Яков. – Но ведь прогнали же Маметкула. Смогли ведь, осилили, – он переглянулся с братом, – раздвигать границы надобно! Широко раздвигать!
– И как широко? – спросил царь, в глазах которого вспыхнули искры азарта.
– Чем шире, тем лучше, батюшка! – кивнул Григорий Строганов. – Так отец наш, Аника, который любил тебя, завещал нам! И царю, сказал, донесите: дальше идти надо!
– Именно! – подтвердил Яков. – Пермский край – предгорье. А Камень железо в себе таит. Много железа! А это – пушки и мечи. Татары о том не ведают! Они свои клинки в Азии покупают. Надо раздвигать границы, царь-батюшка, не покуда глазу видно, а докуда сердце требует. Отдай нам в работу земли и за Камнем. Все земли по Чусовой, что змеёй проходит через горы, и далее. Завоевать надо Пелымское княжество, а далее только одни татары сибирские и останутся. Выйдем через Камень, не убоимся ворога и дальше пойдём – к Тоболу, Иртышу, Оби! Так и к последнему морю выйдем! Вся земля будет наша. Твоя земля, батюшка наш родимец! Вся земля под Господом твоею станет!