- Какой принц подберёт то, что втоптал в грязь норманн? По-моему, тебе прямая дорога в монастырь.
- Какой принц протянет руку, чтобы взять то, что жаждет норманн?
- Ты не понимаешь, что произошло, девочка моя, - возразил граф. - Норманн больше не вспомнит о тебе.
- Ничего подобного. Он не успокоится, пока я не буду лежать в его постели, - ответила Матильда.
- Об этом ещё рано говорить, - нахмурился граф и на этом закончил разговор.
В Руане решили, что герцог оставил идею жениться на фландрской леди. Однако Ланфранк всё ещё не был отозван из Рима. Архиепископ Може долго размышлял над этим в своём дворце, отправляя в рот сладкое печенье. В конце концов он решил написать брату Аркесу. Тот был практически пленником в своём замке, так как рядом стоял гарнизон герцога. Може мог только догадываться о намерениях герцога, но он знал о твёрдости воли Вильгельма.
По дороге домой герцог проговорил с беспощадностью в голосе:
- Она ещё будет моей, но, видит Бог, ей придётся несладко!
- Если вы так считаете, - резко возразил Рауль, - то не лучше ли было бы выбрать в невесты ту, кого вы полюбите, а леди Матильду оставить в покое?
- Я поклялся, что Матильда будет моей, и никакая другая женщина её не заменит. Люблю ли я её или ненавижу, но она будет моей.
- Трудная задача, Вильгельм, - только и мог сказать Рауль.
- Но я решу её, верь мне.
Больше герцог не упоминал о Матильде ни при каких обстоятельствах. В Руане его ждали другие дела, и он окунулся в них с головой, оттеснив мысль о женитьбе на задний план. Весь оставшийся год он был поглощён подготовкой и проведением гражданских и церковных реформ и усмирял недовольных баронов, к которым проявлял излишнюю строгость. Даже Эдгар вынужден был отдать должное герцогу:
- Да, он настоящий правитель. Мне всегда казалось, что он раб своих эмоций.
Гилберт де Офей, которому были адресованы эти слова, рассмеялся и спросил, что послужило для них поводом. Лорды сидели у окна верхнего этажа дворца, откуда открывался великолепный вид на Сену и Кьювилльский лес. Глядя вдаль, Эдгар задумчиво проговорил:
- Его новые законы, а также то, как он расправляется с людьми, представляющими опасность для герцогства. Он очень хитрый, очень тонкий политик.
- Ты хорошо изучил его, мой милый сакс, - заметил Гилберт.
Эдгар сжал руку Гилберта, и взгляд его голубых глаз омрачился.
- А что мне остаётся? Только и наблюдать за другими людьми, - горько сказал он.
- Мне казалось, ты всем доволен.
- Нет. И никогда не буду, - ответил Эдгар.
Заметив, что Гилберту неприятны эти слова, он добавил:
- Благодаря дружбе, твоей и Рауля, я больше не чувствую такой горечи одиночества, как раньше.
- Насколько я могу судить, другие тоже. Рауль всегда рядом с тобой. Ты ведь считаешь его своим братом, не так ли? Вы так хорошо понимаете друг друга?
- Да, - коротко ответил Эдгар. Он поправил плащ на коленях. - У меня никогда не было брата. Была лишь сестра, Элфрида. - Эдгар тяжело вздохнул. - Она была совсем малышка, когда я уехал. Но думаю, что она уже выросла.
- Может быть, через несколько месяцев ты будешь свободен и сможешь вернуться в Англию, - попытался Гилберт утешить Эдгара, тоскующего по дому.
- Может быть, - тихо проговорил Эдгар.
Но желания вернуться в Англию у него становилось всё меньше. Прожив так долго в Нормандии, невозможно было не полюбить её. У Эдгара появились друзья. Невольно он стал интересоваться делами герцогства. С печалью он думал, что становится похож на Улнофа.
Когда Нормандию охватило восстание Бюсака, он забыл о своём сакском происхождении и о том, что в Нормандии он пленник. Эдгар так долго находился при нормандском дворе и так часто участвовал в разговорах о благе герцогства, что попытка нарушить спокойствие этой страны возмутила его так же сильно, как и нормандцев.
Он видел, как ко дворцу подъехал гонец, весь в дорожной пыли, а через час встретил Рауля.
- Ты слышал, что случилось? - спросил де Харкорт. - Вильгельм Бюсак поднял восстание в графстве О против герцога.
- Кто выступит против Бюсака? - нетерпеливо спросил Эдгар. - Лорд Лонгвилль или сам герцог? Я бы присоединился к ним.
- Сам герцог, - ответил Рауль, притворившись, что не услышал предложения Эдгара.
Друзья шли по галерее, обсуждая, кто может присоединиться к Бюсаку, а кто выступить против него, как вдруг Эдгар понял, что говорит, как норманн. Он замолчал, не чувствуя себя ни нормандцем, ни саксом, а лишь молодым человеком, который хотел поехать на войну со своим другом.
Герцог быстро разделался с повстанцем, в этом ему горячо помогали братья мятежника: Роберт, который так неосторожно вверил замок О попечению Бюсака, и Хью, аббат Люксейля, срочно прискакавший в Руан, чтобы убедить герцога принять строгие меры, но опоздал. Этот совет был излишним. Герцог уже уехал в О, где, проведя свою самую короткую осаду, штурмом взял замок, расправился с оставшимся гарнизоном и принял решение силой выслать Бюсака из страны. Скоро до Нормандии дошли слухи о том, что Бюсак попросил убежища у короля Франции, которое и было предоставлено ему с большой любезностью. Этот шаг Франции многое означал: король начал проявлять враждебность по отношению к герцогу Вильгельму.
Восстание Бюсака было лишь одним из многих, охвативших Нормандию. Нормандия, четыре года помнившая о поражении при Вал-ес-Дюне, снова начала поднимать голову. Герцогство больше не находилось всецело во власти Вильгельма, и он хорошо понимал это. Большая часть лордов была всё ещё с ним. Крестьяне и горожане служили ему верой и правдой, так как он был справедлив к ним. Но встречались среди них и такие, кто предпочитал нынешней жизни прежнее беззаконие. Разбои снова стали привычным делом, убийства и пожары являлись наиболее частым способом разрешения конфликтов. Бароны пытались присвоить себе как можно больше земель, но герцог старался не замечать этого. Рука Вильгельма со строгостью карала только тех, кто нарушал спокойствие в его стране. Но и на второй год изгнания Бюсака из Нормандии волнения в стране, как рябь на воде, не прекращались. Пока бароны ограничивались набегами на соседские земли. Как-то раз произошло убийство во время свадебного пира, в другой раз банда разбойников на десятки миль сделала невыносимой жизнь честных горожан. Будь то убийство или разбой, можно было не сомневаться, что все эти действия тщательно готовились людьми, прятавшимися в Аркесе.
Спустя год после событий в Лилле до Нормандии дошли вести о том, что ярл Годвин и его сын Гарольд объединили свои войска. Затем герцог узнал, что король Эдуард вновь призвал Годвина и обоих его сыновей и подарил Тостигу, недавно женившемуся на Джудит, графство Нортумбрия. Глаза Эдгара засветились новым светом. Даже Улноф, на которого норманны оказали такое огромное влияние, стал хвастать, что король Эдуард не смеет выступать против людей своей крови. Казалось, герцог Вильгельм мало обращает внимания на происходящее, но однажды, оставшись наедине с Раулем в своих покоях, он стукнул кулаком по столу и в отчаянии воскликнул: "Что за ничтожество этот Эдуард! Но я думаю, тебе не стоит об этом говорить всем остальным", - добавил Вильгельм.
Ярл Годвин недолго прожил после восстановления своих прав. Весной стало известно о его смерти. Купцы из Англии привезли в Нормандию странную историю. Они говорили, что рука Господня сразила ярла Годвина у ног короля. Во время пира, устроенного королём в знак примирения, ярл попросил своего сына Гарольда принести ему нового вина. Подойдя к отцу, Гарольд чуть не упал, споткнувшись обо что-то. Он сумел восстановить равновесие и услышал, как ярл вспоминает старую пословицу: "Брат помогает брату". Король Эдуард, который не был столь взбудоражен происходящим, мрачно проговорил:
- Да, мой брат Альфред тоже помог бы мне, будь он жив.
Ярл слышал о смерти Альфреда более чем достаточно. Не в его привычке было обращать внимание на стрелы, часто летящие в его сторону. Но в тот момент он был слишком пьян, чтобы не обидеться на слова короля. Разломав кусок хлеба, он разгневанно посмотрел в глаза Эдуарда и громко проговорил:
- О, король! Если я как-то причастен к смерти Альфреда, пусть этот кусок хлеба застрянет у меня в горле!
С этими словами он демонстративно положил в рот хлеб, но вдруг стал дёргаться в конвульсиях и с пеной на губах упал на пол. Через час он был уже мёртв. А король Эдуард покачивал своей головой, словно бы говоря, что он вовсе не удивлён.
Но все эти захватывающие новости, даже растущая власть Гарольда не могли долго интересовать герцога. Гораздо больше его волновали дела в родной Нормандии, разваливающейся на части.
Они и привели его в беспокойный Котантен, откуда герцог собирался отправиться дальше на запад в сопровождении Сент-Совера. Конь его был готов, а рыцари ждали приказа о выступлении. Но в Валоньезе его догнал гонец на загнанной лошади. Усталый, он спешился и протянул герцогу запечатанный пакет. Вильгельм вскрыл кинжалом пакет, и из него высыпались тоненькие листы бумаги.
Послание было от Фиц-Осберна. В нём сообщалось, что не успел герцог пересечь Вир, как граф Аркес, находившийся под присмотром людей Вильгельма, стал настоящей угрозой для безопасности Нормандии. Он переманил гарнизон на свою сторону и теперь являлся хозяином замка, захватывая окрестные земли и обращая местных крестьян в своих рабов.
Герцог помрачнел. Изрыгая проклятия, он смял письмо в руке. Лорд де Сент-Совер встревоженно спросил, что случилось. И получил исчерпывающий ответ: герцог протянул ему скомканное письмо. Тот разгладил его и начал читать, в то время как остальные воины собрались во дворе и, гадая, что же будет дальше, стали перешёптываться.
Герцог взял уздечку Малета и, прежде чем виконт Котантена закончил читать послание сенешаля, был уже в седле. Конь под ним от нетерпения переступал на месте.
- А теперь я посмотрю, кто из вас готов, - вспомнил чьи-то слова герцог. - Теперь я посмотрю, кто поедет со мной в Аркес, господа.
Вильгельм пришпорил Малета, и чалый понёсся вперёд. Едва люди успели разбежаться, чтобы не попасть под конские копыта, как герцог был уже очень далеко.
Несколько десятков человек поскакало за ним, и лишь шестеро выдержали длительную ночную скачку. По дороге из Валоньеза в Байо их стало ещё меньше. В Байо герцог быстро переговорил с младшим братом - епископом и через час уже был в пути. Его рыцари послушно следовали за ним, зная, что спешка не была очередным капризом господина. Но сейчас к армии графа Аркеса могло подойти подкрепление. Король Франции, всю жизнь завидовавший успехам Вильгельма, как говорили все вокруг, спешил на помощь графу. Остановить эту кровавую компанию герцог мог, лишь приехав в Аркес прежде него.
Миновав Каен, всадники поскакали к Понт-Одемару. Конь Гилберта де Офея не выдержал.
- Гилберт, ты остаёшься? - спросил Рауль.
- Этот паршивец очень устал, - горько проговорил Гилберт. - Кто поедет с Вильгельмом?
- Нил, два его человека, де Монфор, виконт Овранш, я и ещё несколько человек. Прости, мне надо спешить, иначе я никогда не догоню Вильгельма.
- Если я найду коней, то присоединюсь к вам.
Гилберт помахал всадникам вдогонку и стал потирать уставшие ноги.
В Ко-де-Беке конь Рауля пал. Герцог расположил своё маленькое войско на берегу реки. И узнал последние новости от отряда из трёх сотен человек, который направлялся воевать против графа Аркеса. Рауль был послан в столицу с посланием Фиц-Осберну, и Сент-Совер проводил его, показав тропу, благодаря которой Рауль мог сократить путь.
- С Богом! - улыбнулся он. - Теперь я немного побуду стражем герцога, хотя тебе это может и не понравиться.
Рауль покачал головой.
- Теперь во мне не так много сил, - признался он. - Я страшно устал: ещё час - и я бы просто свалился с коня. Не оставляй его. Ведь даже если все его люди будут измождёнными лежать на дороге, он всё равно продолжит свой путь.
- Ты не должен бояться этого, - пообещал виконт и вернулся к Вильгельму.
Перейдя вброд реку, герцог, казалось, погнал ещё быстрее по дороге на Бон-ле-Конт, а оттуда на Аркес по полям и лесам. В нескольких милях от Аркеса он встретил свой отряд. При виде господина командир отряда онемел от удивления, так как считал, что герцог был всё ещё в Котантене. Некоторое время он молчал, не в силах сказать и слова.
- Ну что же ты! - нетерпеливо воскликнул герцог. - Не смотри на меня волком. Какие новости от моего дяди?
Хелуин из Бондвилля наконец пришёл в себя и обрёл дар речи:
- Извините, милорд! Я не надеялся увидеть вас здесь так скоро.
- Вполне понятно, - улыбнулся герцог. - Но ты видишь меня, и я очень хочу услышать от тебя что-нибудь ободряющее.
Поняв этот прозрачный намёк, Хелуин пустился в рассказ о поражении в Талло. Его люди поняли, что граф собрал сильный отряд хорошо вооружённых воинов, и было бы глупо атаковать его силами меньше чем в три сотни человек. На сторону Аркеса встали многие лорды. Они вели себя просто вызывающе.
- Милорд! - умолял Хелуин. - Прошу вас, возвращайтесь в Руан и соберите армию, достаточную, чтобы разбить мятежников. Нас очень мало, да и отряды разбросаны в разных местах. Граф раздавит нас, как букашек.
- Ты так считаешь? - спросил герцог. - Если позволишь, я возглавлю твой отряд и сам попытаю счастья.
- Милорд, я не могу позволить вам так рисковать! - воскликнул Хелуин, не в силах сдержать тревоги.
- Ты думаешь, тебе удастся остановить меня? Тебе не стоит даже пытаться. - Герцог похлопал его по плечу. - Как, неужели ты боишься? Поверь мне, как только повстанцы увидят меня, они не решатся даже вступить в бой.
- Милорд, до нас дошли известия о том, что к ним подходят подкрепления, поэтому мы решили держаться в стороне, пока не наберём достаточно сил для сражения.
- Вот это новости! - воскликнул герцог. Он спешился и потрепал гриву своего измученного коня, - Коня мне! - Вильгельм огляделся и, увидев подводимого коня, улыбнулся. Похлопав всадника по колену, он проговорил: - Слезай, мой друг!
Тот спрыгнул с лошади, недоумевая, как же сражаться без неё. Но герцога это не волновало. Он начал вносить свои поправки в расположение маленькой армии. Шесть человек, сопровождавших его всю дорогу от Валоньеза, должны были прикрывать его со спины, а всё войско - двигаться вперёд с большой скоростью. Вскоре они прискакали на болотистое поле, простиравшееся вплоть до Аркеса и моря.
Поле разделялось узкой дорогой, ведущей от Эуле к Варену, по которой и можно было добраться до замка. Слева от неё поднимались холмы, справа на небольшом расстоянии густой лес скрывал башни Аркеса.
Замок стоял на возвышенности, и подход к нему был защищён глубоким рвом. К замку вела лишь одна тропинка, да и та приводила к ещё одному рву, выкопанному вокруг стен.
Когда герцог со своим отрядом подошёл к замку, люди графа возвращались домой, сгибаясь под тяжестью награбленного. Отряд выглядел весьма внушительно. Ричард, виконт Овранш, родственник герцога со стороны его сводной сестры, бросил унылый взгляд на Нила и что-то пробормотал герцогу об осторожности.
В ответ Вильгельм взял копьё у своего оруженосца.
- Брат Ричард, - проговорил он, - я очень хорошо знаю, на что иду. Как только эти люди увидят, что сам герцог здесь, они сдадутся без боя.
Вильгельм скомандовал двигаться вперёд, и войско направилось к подножию холма, на котором стоял замок.
Люди графа были застигнуты врасплох. Не зная, куда девать своё добро, они всё же смогли выстроиться в боевой порядок. Нил де Сент-Совер выкрикнул: "Герцог! Герцог!" Его крик подхватил хор голосов. С воинственным видом люди Хелуина двинулись на повстанцев.
Вожди мятежников услышали крик Нила, и мгновение спустя они действительно убедились, что во главе отряда был герцог. Люди переполошились. Увидя, как сверкает шлем герцога, они запаниковали. Если герцог, который должен был быть в это время на другом конце Нормандии, пересёк страну за такое короткое время ради Аркеса, то повстанцам нечего было и думать о победе. Не могло быть и речи о том, чтобы поднять боевой дух бойцов. Они прекрасно знали, каким воином был Вильгельм. В первую же минуту они, растерявшись, отступили, а затем, бросая награбленное, устремились к замку, ведь только там они были в безопасности.
Отряд герцога преследовал их до самых ворот замка. Там завязалась отчаянная битва, и некоторое время казалось, что Вильгельм сумеет прорваться через укрепление. Однако гарнизон, засевший в замке, сумел отбить атаку и поднять мост. Со стен на осаждавших посыпались камни. Нил де Сент-Совер схватился за уздечку и потянул коня герцога в сторону.
- Боже мой! - вытаращив глаза от удивления, бормотал Хелуин. - Они бежали от нас, как олени от гончих псов.
- Да, мой друг! - усмехнулся герцог. - Похоже, ты оценил моё мастерство.
- В полной мере, милорд! - не в силах больше ничего сказать от изумления, Хелуин молча поскакал по холму.
Вскоре к герцогу присоединилась армия, возглавляемая Вальтером Гиффордом из Лонгвилля. Люди Аркеса с беспокойством наблюдали за приготовлениями к осаде, которые велись под стенами замка. Граф Аркес нервно покусывал губу, но, увидев, что его командиры дрожат от страха, грубо рассмеялся и пообещал подкрепление от французского короля.
Король Генрих действительно пытался прислать им подкрепление, но он надеялся соединиться с войсками графа прежде, чем к замку прибудет герцог. Король пересёк границу Нормандии в сопровождении графа Понтье и захватил пограничный замок Молин в Гесмесе. Не встречая сопротивления, он благополучно продвигался к Аркесу, когда до него дошли известия о происшедшем, поэтому король был осторожен. Он не знал, что его вассал давно наблюдал за войсками союзников, которые собирались присоединиться к графу Аркесу.
- Пусть Генрих нанесёт удар первым, - сказал герцог. - Ведь когда-то я принёс ему омаж, и он всё ещё мой сеньор.