Потом, как будто что-то вспомнив, она внимательно посмотрела на меня:
? А где вчерашняя булавка?
? С собой, в кармане, а что?
? Можно на нее еще раз взглянуть?
? Пожалуйста, только что это тебе даст?
? Может быть, конечно, я и неправа, но подозреваю, что это бриллиант, ? сказала Ева, постукивая ноготком по самому большому прозрачному камню.
? Это? Быть не может. Откуда на клавесине взялась бы булавка с бриллиантом? Шутишь, что ли?
? Понимаешь, такая прозрачность бывает еще у цирконов, но уж слишком он переливается. Хотя, может быть, это из-за огранки.
? Ты хотя бы представляешь сколько это стоит, чтобы так запросто лежать на экспонате в музее? Приходите и берите! ? не унимался я.
? Я, конечно, не специалист, но пару-тройку четвертых пентиумов, мотоцикл и пожизненную аренду баскетбольной площадки ты на эти деньги легко устроить сможешь. А вот к антиквару эту штуковину отнести нужно обязательно, если ты ее, разумеется, у себя оставить планируешь.
Удивительно, что девчонкам иногда стоящие идеи в голову приходят, а то кажется, будто они все время только про косметику всякую думают. Но и Ева, надо отдать ей должное, не совсем обычная девчонка. Так сказать, улучшенная и дополненная версия.
? Значит, ты прелагаешь искать специалиста по антиквариату... ? задумчиво проговорил я, ? а где ты его тут найдешь?
? Ну не знаю... Может, Женя знает?
Точно, и почему я сам не додумался! Вот уж точно улучшенная версия.
? Только у меня в гостинице остался его адрес. А вообще, он говорил, что где-то на Республиканской живет... Поищем?
? Просто так идти по улице? Мне кажется, он придет в гостиницу, чтобы отвести класс в театр. Мы же собирались с Лидией Васильевной. Но они, наверное, уже ушли... ? предположила Ева.
Я взглянул на часы:
? Половина одиннадцатого. Собирались к двенадцати. Так что мы еще можем успеть и перехватить Салина у входа. Будем возвращаться?
? Это идея, ? согласилась Журавлева.
Дорогу до гостиницы мы нашли без труда, поскольку фотографировались во всех симпатичных местах, и основные пункты наших остановок быстро вспоминались. От маршрута мы с Евой отступили только раз ? около симпатичного кафе, потому что есть прилично хотелось, а желудок музыкально урчал на разные лады.
Чипсы, фанта и мороженое на сладкое вполне удовлетворили наш аппетит, и мы пришли вовремя: Салин как раз входил в фойе.
Я, рискуя попасться на глаза Стрижевой, побежал за ним.
? Женька!
Он оглянулся.
? Привет, Юра, а что, все уже готовы?
? Нет, но нам нужна твоя помощь.
? Кому это вам? ? не понял он.
? Мне и Еве. Помнишь ее?
? А, русоволосая девушка-астролог?
? Точно.
? И какая же помощь вам нужна? Насколько я помню, мы договаривались сегодня днем смотреть театр, а потом в парк.
Что-то изменилось?
? И да, и нет. Это не объяснишь быстро. Ты можешь сказать Лидии Васильевне, что не сможешь отвести класс в театр?
Женька задумался:
? Я должен подумать... Это нехорошо, ведь мы же договаривались. И ваша классная дама рассчитывает на меня. И к тому же я не знаю, что у вас за дело... Может быть, ты мне все-таки расскажешь...
Я беспокойно теребил цепочку на джинсах. Оно и понятно ? волновался же. Как ему все сказать? И вообще, можно ли довериться? Пусть я и поругался с Красильниковым, но ему я доверял, а Женька... Кто его знает, какой он на самом деле?
Я почувствовал, что мне жутко не хватает Антона, но с другой стороны, обида на него все еще не проходила. Я с надеждой посмотрел на Еву ? может быть, она что-то придумает? И, словно прочитав мои мысли, умница Журавлева сказала:
? Знаешь, Женя, когда людям нужна помощь, им ее обычно дают или не дают, а не расспрашивают, что и зачем. Если хочешь помочь, пойдем сейчас к Лидии Васильевне. Ты объяснишь ей и ребятам как добраться до театра, а сам пойдешь со мной и Юрой.
? Но ведь Стрижева не физрук, у нее голова на плечах есть, и она сразу заподозрит, что здесь нечисто... ? выразил я беспокойство.
? Не создавай проблемы там, где их нет. Ты вернешься в комнату и скажешь, что у тебя болит живот, и в театр ты не пойдешь. А если все будет нормально, то присоединишься к классу в парке. Я останусь с тобой, потому что нехорошо бросать больных в полном одиночестве.
Я поразился Журавлевой. Вот это голова! Неплохо было бы с ней совсем подружиться. Конечно, всем и так кажется, что я, Антон и Ева ? друзья не разлей-вода, но на самом деле я Журавлеву почти не знаю.
? Здорово, Ева! ? искренне восхитился я.
? Ну, здорово, не здорово, а другого выхода я пока не вижу.
Женька с изумлением смотрел то на меня, то на Журавлеву. Оно и понятно: видок у нас был еще тот ? заговорщики почище Максвела и Опа. Так что понятно чего у него глаза как блюдца стали.
? Я не совсем понимаю, о чем идет речь... ? начал было Салин, но Ева его тут же оборвала:
? Это, Женечка, потому что тебе еще ничего не объяснили, а когда мы тебе расскажем... ? тут она выразительно посмотрела на меня, ? если, конечно, расскажем, то все будет очень понятно. Ну что? Идем к Срижевой?
Не знаю, был ли Женька напуган, но радости и удовольствия на его лице не замечалось. Если напуган ? это плохо. Трус тут не поможет. А что я бы на его месте делал?
Я тихонько проскользнул в свою комнату, а Ева и Салин пошли к Лидии Васильевне. Как-то тревожно за них было. Но беспокойство вмиг вытиснилось новой стычкой с Антоном.
? Ты куда пропал? Я всю площадь оббегал... Волновался.
? По-моему, ты ? не моя мамочка, и поэтому мог не бегать и не волноваться. Нервные клетки не восстанавливаются.
Я забрался под одеяло и сделал страдальческое лицо, рассчитывая на скорое появление классной дамы.
? Тебе плохо? ? спросил Антон.
Ага, значит, лицо "действует" ? подумал я и сказал:
? Лучше не бывает. И еще, я вполне могу обойтись без твоих забот.
? Как хочешь... ? обиделся Красильников, ? а с булавкой что решил?
? Не твоего ума дело... ? не знаю, чего это я на его так огрызался. Может, был все еще обижен. Я вообще, по-детски обижаюсь. Мама говорит, это ? нервы. Не знаю, по-моему, это ? характер, кто-то обижается меньше, кто-то ? больше.
? Тебе не нужна моя помощь? ? спросил Антон.
? Мне от тебя вообще ничего не нужно... ? я не успел закончить, потому что в комнату вошла Лидия Васильевна.
? Доброе утро, мальчики! Юра, Ева мне сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Это правда?
? Угу, ? простонал я и чувствовал себя последним подлецом, обманывая Стрижеву. Она ведь всегда меня в школе выручала, да и вообще, она просто замечательная женщина. ? У меня живот болит. Мы с Евой ходили аптеку искать.
? Все понятно. Я принесу но-шпы, а в театр ты, судя по всему, не пойдешь. Но ничего, недеюсь, после завтра все будет в порядке, потому что мы взяли билеты на спектакль.
Поэтому постарайся выздороветь. Кто останется с больным?
Красильников вопросительно посмотрел на меня. Я отвернулся, ? дескать, ты мне не нужен.
? Антон, ты не останешься? ? спросила Стрижева.
? Если Юра не против...
? Красильников очень хотел в театр попасть, ? соврал я, ? пусть лучше Ева останется.
? Журавлева? Ну как хочешь, ? сказала Лидия Васильевна, попрощалась и вышла из комнаты.
Я уже хотел было вскочить и сплясать от радости зажигательную цыганочку с выходом, не от того, что провел классную даму, а что все получилось. Но тут Лидия Васильевна вернулась.
? Юра, может, врача вызвать? Я очень волнуюсь. Вдруг это что-то серьезное, а не обычное недомогание? А если в поезде ты подцепил инфекцию? Нет, пожалуй, было бы верхом легкомыслия оставлять тебя здесь только с Журавлевлевой, не проконсультировавшись с врачом.
У меня аж сердце упало. Точно говорят: "Не говори гоп, пока не перепрыгнешь". Такого поворота я никак не ожидал.
Страшное дело. Собрав всю волю в кулак и призвав на помощь весь дар убеждения, которым я обладаю, я начал:
? Лидия Васильевна, не волнуйтесь вы так. Это, наверное, от кетчупа с горчицей. У меня желудок такого издевательства не любит, а мне жутко наравится есть "горячих собак"...
? Каких собак?! ? не поняла Лидия Васильевна
? Хот-доги то есть, люблю я их с этой адской смесью. Я и вчера на ночь наелся. Вот желудок и бастует. Попью кефирчика и минералочки. Все будет нормально...
? Юра-Юра... Не нравится мне это. Что я потом твоим родителям скажу?
? Скажете, что смотрели за мной и хранили как зеницу ока.
Ну, чтоб я всякую гадость не ел.
? Давай с тобой сейчас в медсанчасть спустимся. Я на втором этаже ее видела. Если специалист скажет, что все в порядке, то я поведу класс на экскурсию со спокойной душой.
Делать было нечего ? я согласился. Мы спустились на лифте, прошли по коридору и были на месте. Медсестра посмотрела на меня из-под очков, видимо, она так дорожила своими стеклами, что смотрела сквозь них только на избранных. Не очень-то и надо ? решил я для себя. Она велела лечь мне на кушетку, которая оказалась холодной, и кожа моментально покрылась препротивными мурашками. Тетенька долго мяла мне живот и гнусавым голосом вяло интересовалась, где болит. Даже если бы меня скрючило от боли, ей бы я не сознался ни за какие сокровища мира.
После всех изысканий она вновь подняла очки, посмотрела на взволнованную Лидию Васильевну и авторитетным тоном заявила:
? Аппендицита нет.
"Еще бы, ? подумал я про себя. Его мне два года назад вырезали". Но вслух свои мысли не высказал, вдруг тогда Стрижева будет искать настоящего специалиста?
? А дифтерия? ? спросила Лидия Васильевна.
? Очагов в области нет. Я могу сделать ему клизму или промывание желудка.
"Да она просто зверь!" ? внутри я весь кипел от возмущения.
Я посмотрел на карточку на ее халате. Ага, Богданова Анна Павловна, значит, тетя Аня. Клизмой меня можно было пытать.
Я набрал в легкие побольше воздуха и выпалил:
? Аннапална-пожалуйста-не-надо-я-просто-горчицы-и-кетчупа-объелся! Не надо клизмы, ? взмолился, я подобострастно глядя в ее разукрашенные глазищи.
? Как хочешь. Только прими аллохол и пей минеральную воду, предварительно выпустив из нее газ. Вечером зайдешь, я посмотрю тебя еще.
Я, конечно, клятвенно пообещал к ней явиться, но мечтал насыпать ей в кофе пургена. Когда мы с Лидией Васильевной вышли из медсанчасти, я аж вспотел. Наверное, моя кровь состояла только из одного адреналина, еще бы, ? еле ноги унес от клизмы.
Минут через десять после того, как все ушли, в комнату заглянула Ева:
? Ну как? Все получилось? Салин сейчас внизу, как транспортировка класса к театру закончится, он вернется к нам.
? Пока все прошло гладко, но вот что мы дальше делать будем?
? В каком плане? ? не поняла Ева.
Я начал ей рассказывать о том, что не знаю, рассказывать ли Женьке про булавку, а если и рассказывать, то что именно?
Правду ? нельзя. Вдруг он в музей пойдет и заявит, что я у них ценность унес. Мало ли, кто его знает. Она согласилась
? рисковать в таком деле ни в коем случае нельзя. Журавлева предложила сказать, что булавка ее, вернее, принадлежала ее бабке, а теперь перешла по наследству ей. А Ева хочет продать булавку, потому что срочно понадобились деньги.
Версия получилась весьма правдоподобная. Даже отговорка по поводу Ярославля хорошая была ? мол, Журавлева не хочет посвящать родителей в сделку. А поскольку булавка ее, то она что хочет, то и делает. Вот почему нам нужно попасть к антиквару, который бы оценил вещицу.
Пришел Женька.
? Ну, что у вас за столь секретное дело? Рассказывайте! ? тут же с порога начал он.
? Дело серьезное, поэтому на улице мы ничего тебе говорить не стали, ? начал я, ? и надеюсь, у тебя хватит ума никому об этом не рассказывать...
? Не ума, а такта, ? поправил меня он.
? Это не суть важно, ? вставила Ева.
После чего мы во всех красках и подробностях для правдоподобия рассказали ему об умершей бабке, булавке, о том, что нам необходимо узнать ее стоимость. И тут я показал свою находку Евгению.
? Да уж! Красивая! А откуда она у бабки? ? задал он вопрос, которого мы никак не ожидали.
Ева посмотрела на меня, а я на нее. Вот это попались! Все продумали, а о такой "мелочи" забыли! Лопухи! И тут я нашелся:
? А она ее от прабабки получила, которая за границей жила, ? не Бог весть какой ответ, но молчать хуже.
Ева согласно кивнула в ответ. После чего я положил булавку к себе в карман, запер номер, и мы пошли на поиски антикварной лавки. Женька такими вещами не интересовался, и поэтому нам приходилось рассчитывать на то, что походить по городу придется много.
Глава 4
Низкое темное здание с тяжелыми дверями и мезонином находилось недалеко от центра. Я постучал чугунным молотом по бляшке на деревянной двери. Низенький человечек в пиджаке с гербом и моноклем открыл дверь и поинтересовался:
? Что вы хотели, молодые люди?
? Здрасте! ? хором сказали мы с Евой.
А Салин был в своем репертуаре:
? День добрый, мы хотели бы показать вам одну вещь. Судя по всему, она редкая и ценная. Мы бы хотели узнать ее примерную стоимость, если можно.
Человечек посмотрел на нас всех по очереди, смерил взглядом, насколько нам можно доверять и вообще, в своем ли мы уме, если приходим с такими просьбами.
? Ну что ж, прошу, в таком случае... ? его голос скрипел, как дверь, петли которой никогда не смазывали.
Я вошел первым, за мной ? Ева, и последним был Женька. Все это походило на какое-то старое кино, и человечек был неопределенного возраста ? вроде бы старик, потому что волосы седые и светится лысина, а с другой стороны, может, и не старик...
? Давайте посмотрим, что у вас тут такое, ? спросил старик, потирая ручонки.
? Булавка, ? сказал я, протягивая на ладони свою недавнюю находку.
Монокль выпал из глаза старичка. Он провел корявыми пальцами по камням и стержню, облизнул сухие губы. Поднял голову и шепотом произнес:
? Откуда это у вас, дети?
Мы стояли молча, а антиквар все разглядывал и разглядывал булавку. Слух у него, видимо, был хороший, поэтому я не решился перешептываться. А вместо этого тихонько толкнул Журавлеву и вопросительно посмотрел на нее: чего делать будем?
Она во все глаза пялилась на старикашку и слегка покачала головой ? "не знаю". Я понял ее. Она и так много помогла мне, а главное, никогда не лезла в перед. Помогла, и ладно.
Теперь надо решать все самому. А что, если я буду все решать сам? Вдруг Женька догадается, что булавка моя? А с какой стати он догадается? Время тянулось мучительно долго, как в песочных часах или в ожидании результатов экзамена. Я переминался с ноги на ногу.
? Это семейная ценность, ? сказал я, ? она довольно давно передается из поколения в поколение, но история ее не известна. К сожалению, ? спохватившись, закончил я.
? Любопытно-любопытно... ? пробурчал себе под нос старикашка.
? Ее история не известна, ? повторил я, думая, что старик не расслышал.
? Любопытно...
? Вы можете назвать ее стоимость? ? не выдержав, спросила Ева.
? Любопытно-любопытно... Думаю, что смогу... А вы торопитесь, молодые люди?
? Просто нам хотелось бы узнать это побыстрее, ? сказал я.
? Понимаете ли, юноша, тут очень важны детали. Огранка камней, проба металла. Мне просто необходимо поработать с вашей поистине великолепной булавкой в лаборатории. Нужно определить возраст камней... Тут очень много работы.
Любопытной. Весьма любопытной работы.
? Вы хотите сказать, что булавка останется у вас? ? казалось, Ева не верит своим ушам.
? Да деточка, если вы хотите получить достоверные сведения относительно вашего предмета, то, разумеется, его нужно оставить... А вы как думали?
Да уж, дед оказался хитрым! И каким хитрым.
? А какие вы можете дать нам гарантии, что мы получим нашу булавку назад? ? спросил Женя.
? Мое слово, разумеется.
Мне такие гарантии не нравились. Нужно было искать другой выход или другого антиквара.
? Ну неужели вы не можете дать хотя бы примерную оценку? ? взмолилась Ева. ? Поверьте, нам это очень, очень-очень нужно!
? Молодые люди нуждаются в деньгах, ? раздался скрипучий голос старика, и солнечный луч сверкнул на стекле монокля.
? Мы нуждаемся в оценке этой булавки, ? тверда проговорил я, ? и ни в чем больше. Вы можете нам помочь?
? О да! Но я же сказал, что на это потребуется время, которого, вы, молодые люди не хотите мне дать. И если так, то ничем более не могу быть вам полезен.
? Мы должны подумать, ? сказал я и вышел.
Ребята вышли за мной.
Булавка лежала у меня на ладони и загадочно поблескивала.
Вот это вещь! Видимо, так просто ее тайну не разгадаешь.
Почему-то я был уверен в том, что тайна существует. Как будто мне кто-то рассказал об этом. Как во сне: ты дремлешь, а тебе что-то говорят. А когда просыпаешься: вроде было, а вроде и нет.
Мы недолго, зато шумно совещались. Женька настаивал, что решение должна принять сама Ева, ведь он думал, что булавка ее. А Журавлева старалась не выдать меня и говорила что-то в этом духе: "Без Юрки я ничего делать не буду, он обещал мне помочь, значит, и выход мы искать вместе будем". В общем, поговорили-поговорили и пошли назад в лавку.
? И что же вы надумали, молодые люди? ? встретил нас старик.
? Сколько вам понадобится времени на все эти опыты? ? спросил я, стараясь скрыть волнение в голосе.
? Ну, может быть день или даже два..., А это имеет значение?
? Все имеет значение, ? ответил я твердо. ? А, что если мы принесем булавку утром, а после всех ваших опытов заберем ее с собой?
? Ну-у, юноша! Я смотрю, вы многого хотите! Вы что же, полагаете, что я позволю вам сидеть рядом со мной и быть свидетелем всех моих манипуляций?
Мы долго припирались и в конце концов вывели антиквара из себя. Он все еще продолжал сдерживаться. Видимо, ему самому было интересно что-то выяснить. Не простая это булавка, точно Ева говорила. В последний переломный момент, когда я протянул руку за своей находкой, чтобы забрать ее и уйти, старикашка не выдержал:
? Погодите, молодой человек, погодите! ? буквально взмолился он, ? я позволю вам присутствовать. Но только вам одному.
? Я не могу без нее, ? указал я на Еву.
? Будь по-вашему. Но если вы хоть в чем-то помешаете...
? Мы придем завтра утром, ? пообещали мы с Евой, все вместе попрощались и вышли из лавки.
В гостиницу мы вернулись незадолго до прихода Лидии Васильевны и ребят. Все живо интересовались моим здоровьем.
Кирсанова заметила, что на моем цвете лица и фигуре это никак не отразилось. По этому поводу мне очень захотелось испортить ей прическу и поставить фигурный синяк, жаль, что она не мальчишка, а то получила бы по заслугам.