- Да, именно это я хотел сказать и сказал. - Грин допил свое виски почти до конца. - Мне надо кое-кого повидать в "Зеленом гонге". А всякие там переговоры побоку. Когда я работаю, то живу как последний монах, и полжизни для меня пытка. А когда не работаю - гуляй душа! - Он вдруг помрачнел. - И мне вовсе не нравится, когда я не уверен, что мне весело. Вот как сейчас.
- Мне очень жаль, что вы скучаете, - сказал сэр Джордж принужденно. - Мне тоже не очень-то весело, но я полагал, что мы собрались сегодня обсудить вопрос о выставке…
- Ну да, само собой. А я что говорю? Сперва съездим в "Зеленый гонг"…
- По-моему, это вполне разумно, Дрейк, - сказал Баториг, глупо улыбаясь от уха до уха.
- Ладно, будь по-вашему. Едем в "Зеленый гонг" или хоть к черту на рога. - И сэр Джордж, твердо решивший ничего больше не пить до конца переговоров, налил себе умеренную порцию коньяку. Чтобы не видеть укоризненных взглядов Спенсера, широкой глупой улыбки Баторига и желтых жгучих глаз Грина, он смотрел в стол и тянул коньяк. И вместе с коньяком в него начали вливаться смутные, но тревожные воспоминания о том, что говорил Кемп про Неда Грина. Ничего не скажешь, его предупреждали.
- Поехали, приятель, поехали! - орал Грин. Он хватил кулаком по столу, потом вскочил на него. Видя, в каком расположении духа почетный гость, общество быстро распалось. Страдая от головокружения и тошноты, сэр Джордж ехал в такси с женой, которая была чем-то необычайно взволнована, слюнявым министром и знаменитым художником, то ли пьяным, то ли окончательно спятившим. А ведь только кларет, три бутылки шато - часть их содержимого бурно плескалась у него внутри, как самое дешевое зелье, - обошлись ему почти в семь фунтов. А сколько еще поставит в счет это аристократическое бюро услуг (он предоставил это Элисон, которая теперь, непонятно почему, хихикала, как семнадцатилетняя девчонка), одному Богу ведомо!
14
О таких местах, как "Зеленый гонг", сэру Джорджу приходилось читать с неизменным неодобрением, но ему и не снилось, что он может сам туда попасть, хотя Элисон под настроение не раз внушала ему, что он как глава Дискуса и покровитель современного искусства должен глубже изучить ночную жизнь Лондона. Он так никогда и не узнал, куда его привезли, но, кажется, это было где-то в Сохо, среди кабачков со стриптизом. Они спустились вниз по крутой лесенке, и цивилизованный Лондон вдруг исчез. Они словно продирались сквозь джунгли. Сначала перед ними оказался небольшой погребок, что-то вроде бара, а потом, еще на несколько ступенек ниже, большой подвал, темный и битком набитый людьми, где стояла невообразимая жара и духота. Ритмично и пронзительно завывал джаз. Насколько можно было разглядеть при тусклом свете, цветных было здесь не меньше чем белых. Грин, обхватив Элисон за талию, вел всю компанию, весело покрикивая и расталкивая встречных, куда-то к дальнему столику, который, вероятно, был для него оставлен. Когда сэр Джордж туда добрался, поспорив по дороге с двумя девушками, которые утверждали, что он "друг Джойса, старина Попс Питуорт", он обнаружил, что три столика уже сдвинуты и от остальной компании его отделяет человек десять.
Как на грех, от жары, вина и коньяка его одолевала отчаянная и неутолимая жажда, а Грин оказался щедрым, хоть и не слишком внимательным хозяином. Всевозможные напитки, среди которых преобладало виски со странным кислым привкусом, а также нечто с солидной примесью рома, появились перед ним из туманной неразберихи, и вскоре туман этот совсем сгустился, принял фантастические очертания. От Элисон, Грина и Баторига его теперь отделяло уже человек двадцать.
- Ох, тошно нам, приятель, тошно, - говорил ему человек, сидевший напротив. Это был зловещего вида тип, одноглазый с рыжей бородой.
- Душно здесь, правда? - услышал он свой ответ. - Скверная вентиляция. - Казалось бы, он высказался вполне здраво.
Дикий взрыв хохота грохнул его по затылку, вырвавшись из какой-то теплой бесформенной массы, которая нахлынула на него сзади, и он, не без труда обернувшись, увидел самую здоровенную и толстую негритянку, какую встречал в жизни, мягкую малиновую женщину-гору, одетую, как лес весной, в яркий изумрудный вечерний наряд.
Сэр Джордж осмотрелся вокруг и бездумно обнаружил, что Элисон уже нет, а Грин вскочил и орет на сцепившуюся пару - вероятно, Баторига и тощую девицу, а может, это были вовсе не они, потому что все так смешно перемешалось. Однако поскольку уши служили ему лучше, чем глаза, он явственно расслышал, как Грин крикнул: "Студия-квартира, Кромвель-роуд, 58-Б", и не один раз, а дважды. Это показалось ему ужасно смешным.
Наконец он уплатил два фунта неизвестно за что, а потом - эта мысль грянула как гром - он понял, что должен сделать: он должен уйти.
Молодой таксист, которого он нашел после множества нелепых приключений, доказывавших, что ночью в лондонском транспорте царит полнейшая анархия, видно, совсем свихнулся.
- Послушай-ка, приятель. - Сэр Джордж ясно слышал каждое его слово. - Ты все-таки подай голос. А то я по губам читать не умею. Давай включим звук и выясним, куда ехать.
Ну что же, не он один умеет говорить членораздельно.
- Студия, - выговорил сэр Джордж самым старательным образом и с бесконечным терпением. - 58-Б. "Б" - бургундское. Кромвель-роуд. Кром-вель.
- А "К" - косой, - добавил таксист. - Ясно. Договорились.
В такси здорово швыряло и слишком много световых эффектов мелькало перед глазами, так что у него разболелась голова и его снова начало тошнить, но после кошмаров "Зеленого гонга", после всех этих невероятных людей, криков и споров приятно было посидеть одному в прохладном укромном местечке, где не надо отвечать ни на какие вопросы. Они доехали без происшествий, только у двух последних светофоров произошло нечто забавное - какая-то женщина в красном автомобильчике все время сигналила, словно хотела остановить такси.
- Слушай, друг, не иначе это твоя подружка, если только она не пьяна в стельку, - сказал таксист, остановив машину и беря бумажку в десять шиллингов.
- Вздор, - заявил сэр Джордж сурово.
- Гляди-ка, вон она опять.
И прошествовал к солидной, но гостеприимно распахнутой двери дома 58-Б. Внимательно, хотя и не без труда, он прочитал надпись на доске и узнал, что студия-квартира на последнем, пятом этаже. Лифт ждал внизу, но, как видно, не очень-то был расположен работать в такую позднюю ночь: дважды остановившись и дрожа от злобы, он поднялся только до четвертого этажа, и сэр Джордж, поплутав в темноте, убедился, что дальше до студии придется лезть по крутой лестнице, окутанной таинственным мраком.
Если входная дверь и была, он ее не заметил, и вошел без всяких колебаний, ведь здесь заканчивали вечер его собутыльники, а само название "студия" обязывало к гостеприимству. Он очутился в полутемном коридоре, куда выходило несколько дверей. Из-за одной пробивался свет, вероятно, вся компания была там. Он отворил дверь. За ней, в упоении, обнаженные и белые, как кусочки консервированной спаржи, обретались тощая девица и Филипп Баториг, министр высшего образования. Прежде чем они успели его заметить, он поспешно прикрыл дверь. Шокированный и окончательно сбитый с толку, он свернул не в ту сторону и очутился, видимо, на невысокой галерее над темной студией. Он ничего не видел, зато услышал достаточно и сразу понял, что это Элисон издает приглушенные, самозабвенные звуки, хотя в последний раз слышал их много лет назад. Весь дрожа, он прокрался назад в коридор и буквально скатился с лестницы, моля Бога дать ему силы совладать с лифтом и выбраться на воздух, прежде чем его вывернет наизнанку.
Когда он вышел на улицу, красный автомобильчик сразу засигналил. Кто-то вышел и приблизился к нему, а он стоял, пытаясь подавить подступавшую к горлу волну тошноты.
- Сэр Джордж, это я. - Это была Джун Уолсингем.
- Минутку, - прохрипел он. - Меня тошнит.
Прежде чем его вырвало, он успел добраться до канавы и отправить куда следует остатки этой мерзкой, вонючей ночи. Он постоял немного, вытирая губы платком, провел свободной рукой по взмокшим волосам и вдруг вспомнил, что, когда ехал в "Зеленый гонг", на нем была шляпа, наверно, он ее там оставил. С этим он вернулся к мисс Уолсингем.
- Извините, мисс Уолсингем, - выдавил он из себя. - Я знаю, это отвратительное зрелище.
- Бедняжка! Но это каждому приходится пережить! - воскликнула она, как обычно, с опереточным пафосом, нисколько не смутившись. - Вам сейчас полегчает. Я увидела вас в такси и подумала, что вы крепко хватили. Вот я и поехала следом, боясь, как бы с вами чего не случилось. Но я все равно живу здесь рядом. И знаете, что я сейчас сделаю, сэр Джордж? Возьму вас к себе, напою кофе, а потом, когда вам станет лучше, отвезу вас домой.
Она была так рассудительна, дружелюбна и ласкова, что сэр Джордж, если бы его только что не вывернуло наизнанку, готов был ее расцеловать. Именно такая женщина, способная подняться над жизнью, нужна мужчине. Уже сев в машину, он вспомнил, что как-то спросил про нее у Джоан Дрейтон, но потом не пожелал слушать, чувствуя, что сейчас ему преподнесут целую сагу об интимных делах. И вот только что на глазах у этой самой женщины его вырвало в канаву. А теперь она сидит рядом, такая близкая и теплая - это его радует, потому что он продрог, - благоухающая духами, накрашенная пронзительная блондинка в черном плаще, небрежно накинутом на ярко-красное платье, исполненная вместе с тем глубокой материнской нежности, словно это сама мать-Земля гонит машину по Кромвель-роуд.
Она заставила его лечь на кушетку в гостиной, которая показалась ему удивительно большой и хорошо обставленной, и принесла ему кофе. Спать не хотелось, но его одолевала смертельная усталость; немного придя в себя, он понял, что был пьян, но еще не отрезвел окончательно; это был кто-то усталый и чужой, но все же очень похожий на Джорджа Дрейка.
- Вам сейчас станет лучше, - сказала она. - Кофе горячий и очень крепкий. Вы до сих пор бледны, как полотно. Куда подевался весь ваш румянец? Пейте же кофе. И я выпью за компанию. Может быть, добавить капельку коньяку? Нет, пожалуй, лучше не надо.
Она села в низкое кресло у его изголовья.
- Спасибо вам, мисс Уолсингем…
- Пожалуйста, зовите меня просто Джун, не то мы почувствуем себя как на совещании в Дискусе. Представим себе, что мы за тридевять земель от Рассел-сквер.
- Хорошо, Джун. - Он глотнул кофе, который действительно оказался очень горячим и крепким. - Знаете, мне всего пятьдесят два. И я всегда считал себя бодрым для своих лет. Но сейчас я вдруг почувствовал себя стариком, по крайней мере мне кажется, что именно так должен чувствовать себя старик. - Его голос упал.
- Я могла бы вам рассказать поразительные вещи про некоторых стариков, которых мне довелось знать, - сказала она. - Среди них были и знаменитости. - Она отхлебнула кофе и улыбнулась ему. - Вы ведь ничего обо мне не знаете, правда? Но другие, конечно, все знают, так отчего бы не узнать и вам. А потом вы расскажете о себе. Последние десять лет я была любовницей одного знаменитого человека, не стану называть его имени. Мы не могли пожениться, хотя втайне я все же надеялась. Женщины, имеющие любовников, всегда надеются, хоть и не признаются в этом. Так вот, надежда рухнула, теперь я ему больше не нужна. Он еще притворяется, будто нужна, но это ложь. И вот в тупике, разнесчастная мягкосердечная дура. - К его удивлению, две слезы, не крупные и все застилающие, а мелкие и злые выкатились из ее глубоких темно-синих глаз. - А теперь, если хотите, рассказывайте вы.
- Хорошо, Джун. Так вот, - начал он медленно, - это был самый ужасный вечер в моей жизни. Бессмысленный, безумный! Вы знаете, мы устроили для Грина обед. Масса хлопот и расходов. - И он подробно описал все происшедшее, умолчав только об Элисон. Джун, видимо, это почувствовала и, когда стала расспрашивать его, тоже ни словом о ней не обмолвилась, по он не мог отделаться от чувства, что она обо всем догадалась.
- Я знаю хозяина этой студии, - сказала она с гримасой. - Он уехал и сдал ее Грину. Такой же негодяй. Они почти все такие, хотя некоторые чертовски обаятельны.
- Ну, я этого не нахожу! - воскликнул сэр Джордж. - Они меня не выносят, а я их. Ненадежные, безответственные, самодовольные! Ненавижу их всех. Господи, как бы я хотел вместо Дискуса руководить каким-нибудь более толковым учреждением. А так приходится кланяться этому мерзкому Грину и ездить в какой-то "Гонг". - Тут, к полнейшему его удивлению, глаза у него самого наполнились слезами. Разумеется, это было лишь следствием усталости.
Сделав вид, будто не замечает его отчаяния, она сказала с упреком:
- А ведь Тим Кемп пытался вас предупредить.
- Да, Джун, да, - согласился он устало. - Вы, конечно, считаете, что я плохо обошелся с Кемпом на совещании. Что ж, может быть, вы и правы. - Он поставил чашку. - Может быть, я слишком возмущен тем, что его опять нам навязали, и поэтому даже не попытался по-настоящему использовать его своеобразные способности…
- В том-то и дело, мой дорогой.
- Значит, я плохой руководитель. - Голос его дрогнул. - Я никогда и не делал вид, будто разбираюсь в искусстве… Иногда мне кажется, лучше бы его вовсе не было… Но я всегда считал себя хорошим руководителем. Не чета этому тщеславному ослу Стратеррику, который превратил Комси черт знает во что.
- Если верить слухам, скоро это не будет иметь никакого значения. Она наклонилась и сжала его руку. - Так что не удивляйтесь и не возмущайтесь, если я на днях уйду с работы. А теперь я отвезу вас домой, да, да, домой. В такую рань на улицах ни души, и я люблю ездить в эту пору, так что поехали!
Входя в свой подъезд, он услышал, как машина с ревом помчалась вниз с холма, и подумал о Джун с сожалением и благодарностью. Вот поистине прекрасная женщина! Элисон, конечно, и в помине не было, так он и знал. Квартира еще не оправилась от званого обеда: то печально, то насмешливо, она нашептывала ему о неверных женах, которые шляются бог весть где, о бесстыдных развратниках гостях, об идиотских мечтах, глупых надеждах и горькой действительности. А посреди стола лежала записка, и к тому же в весьма надменных выражениях, от аристократической прислуги, которая ухитрилась оставить после себя неодобрительное "фу". Сэр Джордж лег в постель, мечтая проспать по крайней мере полгода.
15
- Сэр Майкл, - сказала мисс Тилни, - там, внизу, ждет мистер Кемп, он просит уделить ему несколько минут.
- Хорошо, пригласите его. И вот еще что, мисс Тилни. Мое особое виски на исходе. Вы сейчас не слишком заняты? Так вот, не откажите в любезности съездить к "Пэрвису и Брауну" - это в Найтсбридже, ведь вы, кажется, уже бывали там? - и купить мне пару бутылок.
- Я могла бы сделать это во время перерыва на завтрак…
- Разумеется, но я не хочу лишать вас завтрака, мисс Тилни, так что, пожалуйста, попросите сюда мистера Кемпа и сразу же поезжайте.
- Хорошо, сэр Майкл, - сказала она с печальной покорностью.
Уверенный теперь, что его разговор с Кемпом не будет подслушан, сэр Майкл снова опустился в кресло, вытянул ноги и закурил сигарету. Через минуту легкой походкой вошел Кемп. Старые недруги посмотрели друг на друга с откровенным любопытством.
- Как мило с вашей стороны, Кемп, приехать в такую даль из Дискуса.
- Сейчас я там не бываю, - сказал Кемп, устраиваясь поудобнее и попыхивая трубкой. - Мы с Дрейком повздорили, кстати сказать, из-за этой истории с леди Бодли-Кобем, и я позволил себе роскошь взять отпуск по болезни. Но вчера я позвонил туда, и мне сказали, что вы несколько раз спрашивали меня по телефону. И вот я здесь. - Он улыбнулся своей едва заметной, вкрадчивой, лукавой улыбкой.
- В таком случае я перейду прямо к делу. - Сэр Майкл пристально посмотрел на него. - Не знаете ли вы, где эта девушка? Я спрашиваю о Шерли Эссекс.
- Знаю, о ком вы спрашиваете. И знаю, где она. - Снова эта проклятая улыбочка.
- Ну?
- Тут не может быть никаких "ну", Стратеррик. Чего вы от нее хотите?
- Но послушайте, милейший! - Тон сэра Майкла мог бы поспорить в суровости с его взглядом. - Это касается только меня.
Несколько секунд Кемп молча дымил ему в лицо.
- Вы полегче, не то сейчас, чего доброго, скажете, чтоб я не лез в чужие дела. Я и не лезу. Эта девушка - мой друг. И я знаю, где она и чем сейчас занимается. Вы тоже знали бы это, считай она и вас другом.
- Все это далеко не так просто, - сказал сэр Майкл сердито. - И нечего притворяться, будто вы этого не понимаете, Кемп. Я не раз думал, что именно вам обязан всем этим… этим…
- Чем же?
- Ладно, незачем уточнять. Но ведь это вы помогли ей перейти сюда из Дискуса, верно?
- Конечно. Зная, как вы падки до хорошеньких девушек…
- Она не просто хорошенькая девушка, каких много, Кемп. Я думал, у вас есть воображение. Она изумительная красавица, с ума сойти можно.
Кемп бросил на него любопытный, испытующий взгляд.
- Совершенно верно. Тут мы с вами сходимся. А расходимся в том, что вы хотите с ней спать, а я нет. Мне просто приятно смотреть на ее удивительное лицо и слушать - или притворяться будто слушаю, - ее смешную детскую болтовню. Я не скажу вам, где она.
Некоторое время сэр Майкл колебался, потом резко переменил тон.
- Вы, наверно, специально ее сюда устроили, чтобы я мучился. Если так, чисто сработано. Признаюсь, я не могу ее забыть. И места себе на нахожу. Я звонил ей домой раз десять, не меньше, но никто не подходит к телефону. Что случилось? Можете вы мне объяснить?
Кемп кивнул.
- Конечно, могу. Ваше посещение подействовало вроде катализатора. Произошел здоровенный взрыв. Шерли отправили к подруге. Ее родители перессорились. Мне кажется, взрывчатка накапливалась уже давно. Сами того не подозревая, вы - а может быть, и Шерли - бросили туда горящую спичку. Так что зря вы им названивали - дом пуст. Ее мать живет у брата, дядюшки Шерли, в Хове. А отец перевелся на новую фабрику, которую его компания открывает где-то под Ньюкаслом.
- Надеюсь, навсегда.
- Вы, кажется, рады?
- Вы бы тоже обрадовались, если б его видели. Значит, насколько я понял, Шерли устроилась на работу?
- Пришлось. И на время она получила отличную работенку.
- Странно, - угрюмо буркнул сэр Майкл. - Она была прескверным секретарем, Кемп.
- Но ведь не для этого же…
- Ах, оставьте! - Сэр Майкл встал и отошел от стола, но тут же должен был вернуться: звонил телефон. - Нет, я не хочу с ним разговаривать, - сказал он резко. - И пожалуйста, не мешайте, я занят. - Он снова отошел от стола, повернулся и посмотрел на Кемпа. - Послушайте-ка. Я не очень-то вас люблю и знаю, что наши чувства взаимны. Вы считаете меня высокомерным, самонадеянным бабником, которому не место в этом кресле. Я тоже считаю, что вы никуда не годный работник, и не потому, что вам ума не хватает, вы человек неглупый, а почти все здесь и в Дискусе глупы, но вам на все плевать, вы разленились и много пьете. Ну?
- Откровенно сказано, - отозвался Кемп мягко. - Но что же дальше?