Avec un gros marchand d'oignons
A six liards de quarteron.
Доктор Карфэкс нахмурился и снова занялся своей трубкой. Момент был неподходящий для того, чтобы продолжать изыскания, но ему вдруг неожиданно вспомнился бедный Ледрю и его роковой сердечный приступ прошлой осенью. Бретонский парень делал успехи в английском под руководством Трежантиля, но как продвигался сам Трежантиль в изучении местных названий? Это занятие доктор прописал ему в дополнение к наблюдению за грачами. Надо бы не забыть спросить об этом, но не сейчас.
- Расскажи нам какую-нибудь историю, Амиот, - попросил Джонни.
- Да, расскажите, пожалуйста, - присоединилась миссис Бозанко. - Только пусть эта история будет веселой, а то дети ночью глаз не сомкнут.
Джонни пристроился рядом с Амиотом, и тот начал, легонько пощипывая струны:
- Там, где я жил, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Джонни, был лес. Я думаю, у любого в детстве, где-то в душе, есть лес. Но это был настоящий лес, хотя в нем и случались удивительные вещи. Сначала вы видели там сосны - что-то вроде опушки, и деревья там стояли как колонны в церкви. А потом вы выходили к озеру, посреди которого был остров, и там водились лебеди - о да, все так и было, и старики об этом рассказывали. Так вот, еще дальше, в каменном бассейне, был родник, от которого питалось озеро. Я помню, это озеро называлось Louc'h Rouan, что означает "озеро королевы". А вокруг родника повсюду был красный песок - красный, как кровь. Вода была зеленой и очень чистой, но такой глубокой, что, хотя она и находилась в каменном желобе, дно невозможно было увидеть. Старики говорили: если окунуть в эту воду вилку, а потом воткнуть ее в красный песок, то из леса придет гроза и ветер будет так реветь, что с деревьев облетят все листья. Потом гроза пройдет, туда слетятся птицы и будут петь на голых ветках. Я никогда не осмеливался проделывать такое - я был очень юн. За родником тропинка петляла между деревьями, а дальше были водопады… Теперь продолжай ты, Джонни.
- Это правда, - с жаром подхватил Джонни. - Я ходил вчера этой дорогой - мимо Миллтауна. Мама укрыла меня шалью и сказала, чтобы я спал, как примерный мальчик. Но когда она ушла, я встал и пошел мимо Миллтауна…
- Во всяком случае, он удрал, - перебила его Мэри, втайне завидуя. - Терпеть не могу вранье.
- Это не вранье, - возразил Джонни. - Это сон, если хочешь… Сначала я дошел до виадука, и надо мной грохотали поезда. А потом был Билли Трегенза, он поймал в камышах кузнечика и съел его…
- Вот уж это сущее вранье, - не выдержал старый Трегенза. - Да я никогда в жизни не делал ничего подобного!
- Вы были совсем как настоящий, - защищался Джонни. - А у вас за спиной проходила тропинка… между деревьями… Как же их называют? Лиственницы? Да, Билли Трегенза сказал мне, что это лиственницы.
- Да ничего подобного!
- Не лучше ли тебе отправить этого… этого сорванца в постель? - обратилась Мэри к матери.
- Нет, пусть уж закончит, - сказал доктор Карфэкс. - Это замечательная история, и мне очень интересно.
- А потом, - продолжал Джонни, - вдали, наверху, показался голый мальчик, и под ним плескалась вода. Я даже не могу передать, какой он был голый…
- Мэри права, - вмешалась миссис Бозанко, - отправляйся-ка ты спать, и немедленно.
- Он был такой голый, - продолжал Джонни, прижимаясь к Амиоту, - что мне захотелось с ним подраться. Я крикнул ему, но он не обратил никакого внимания. Я так запыхался, что не знал, смогу ли его ударить… И тут оказалось, что это каменный мальчик в фонтане. А еще в фонтане была золотая рыбка, а с другой стороны мимо темной изгороди проходила какая-то леди…
- Какая еще леди? - спросила его сестра.
- Глупая, леди - это леди, ее всегда отличишь…
- Но какая она была?
- Какая?.. Примерно как миссис Льюворн.
Именно в эту минуту к ним вдоль изгороди шла Линнет Льюворн. На ней была амазонка, а край длинной юбки она перекинула через руку.
- Вы как раз вовремя, миссис, - сказал фермер, вскакивая на ноги и приветствуя ее. - Не окажете ли нам честь выпить чашку чая?
- Нет, спасибо, - ответила Линнет. - Я просто проехалась верхом до кузницы возле Замка Дор и оставила там Мерлина, чтобы его подковали. Мне сказали, что сегодня вечером вы везете последнюю копну, и я решила вас поздравить.
- Вот она. - Бозанко указал пальцем на воз с сеном. - Нужна только девушка, чтобы посадить ее сверху. Запрягай-ка лошадей, парень, - обратился он к Амиоту, - и принеси лесенку. Мэри, детка, как насчет того, чтоб проехаться, как королева урожая?
Но Мэри дулась: ее задело то, что брату разрешили так поздно рассказывать истории.
- В другой раз, отец, - ответила она. - Мне всегда позволяли ехать на возу домой во время праздника последнего снопа.
- Ну что ж! Тогда полезайте наверх вы, миссис Льюворн. - И после паузы, со смешком: - Правда, по правилам это должна быть девица.
- Неважно, - отрезала миссис Бозанко, бросив проницательный взгляд на Линнет, которая в эту минуту зарделась. - Пусть миссис Льюворн окажет нам честь и заберется наверх, если она не возражает.
Линнет кивнула и полезла по небольшой лесенке, которую придерживал подбежавший Амиот. Он впряг Весельчака и Милашку, и воз, покачиваясь, точнехонько прошел через ворота и свернул направо, на узкую дорогу - такую узкую, что на кустах по обе стороны виднелись клоки сена, выдранные с предыдущих возов, и такую крутую, что Амиоту приходилось все время придерживать Милашку под уздцы. Лошади двигались в тени меж высоких изгородей. Косцы следовали за ними, напевая то поодиночке, то хором. На повороте дороги последние лучи солнца осветили Линнет на верхушке копны и вызолотили вилы, которые она держала.
Один раз Амиот взглянул вверх: на фоне неба она казалась лучезарной. А Линнет отметила про себя его сильные плечи, уверенные движения и то, как он ловко управлялся с лошадьми.
Наконец они прибыли к сеновалу и остановились возле огромного стога. Трегенза и еще один работник, имени которого Линнет не знала, зашли спереди и начали по лесенке взбираться на воз. Их силуэты с вилами в руках вырисовывались в бледном свете уходящего дня.
Амиот, отпустив уздечку Милашки, вознамерился помочь Линнет спуститься.
И тут в считанные секунды чуть было не случилось непоправимое - но беда миновала. Впоследствии Линнет вспоминала лишь, что Амиот посмотрел на нее - ворот его рубашки был распахнут, голая шея присыпана сенной трухой. Тут же, пытаясь спуститься, она запуталась каблуком в юбке и, чтобы удержаться на возу, схватилась за рукоять вил. Вилы соскользнули, но Амиот подхватил их и отбросил в сторону как раз в тот момент, когда зубья чуть не вонзились ей в бок. Линнет упала ему на руки, и тут копна сена, которую вилы больше не удерживали, опрокинулась и укрыла их обоих.
- Ловко сработано, - пробормотал доктор Карфэкс.
- Вот так сено, просто красота! - шутливо воскликнул фермер. - Ну и вовремя же ты подоспел, парень!
Щеки у Линнет горели, Амиот же был бледен, как будто только что увидел привидение. Да и ничего удивительного - ведь какая беда могла случиться! Он с отрешенным видом смотрел на вилы, а потом отшвырнул их - смертоносные зубья воткнулись в большой стог сена.
ГЛАВА 12 "Освежите меня яблоками…"
На следующий день было воскресенье. В июньских лесах звонко куковала кукушка. Линнет вместе со своей служанкой Деборой, которая гребла, плыли по реке, по-весеннему широко разлившейся. Они выбрались из дома под предлогом посещения вечерней службы в Сент-Винноу, а после службы, как только начнется отлив, должны были вернуться домой. Они захватили с собой корзину для пикника, куда Дебора тайком засунула фляжку с вином.
Они миновали церковь за целый час до того, как должен был зазвонить колокол, призывая на богослужение, затем добрались почти до самого виадука под Лантиэном. Здесь, среди остро пахнущих болотом камышей, женщины высадились на берег и нашли себе уютное местечко повыше, у подножья одной из арок виадука. Линнет расположилась там, а Дебора отправилась за сухими веточками и листьями, чтобы сложить костер. Прошлой осенью тут вырубили рощу, и теперь землю устилал ковер из сухих листьев. Дебора разожгла костер и поставила на огонь чайник.
Едва чайник начал шуметь, показался Амиот, который вел своих лошадей на водопой, - женщины знали, что так и будет. Он ехал верхом на Весельчаке, в правой руке держа поводья Милашки.
Амиот остановился, изумленный тем, что видит их здесь. За спиной у него висела скрипка, и он объяснил:
- Я прихожу сюда по вечерам заниматься, журчание воды помогает - уж не знаю почему.
- Ну что же, отложите скрипку и выпейте с нами чаю.
Они попили чаю, и Дебора, подбросив в огонь большую охапку листьев, направилась к лодке, оставив их вдвоем.
По виадуку прогромыхал поезд.
- Это ночной экспресс, - сказала Линнет. - Он делает остановку в Плимуте, а потом можно унестись в другую жизнь - и проснуться в Лондоне.
- Все зависит от того, - серьезно произнес Амиот, - хочется ли другой жизни. Вам хочется?
- Глупый! Конечно хочется! - Откинув голову, Линнет посмотрела наверх, на арку виадука. - Я приезжаю сюда так часто, как позволяет прилив. Эти поезда - только подумать! - уносят столько людей в какую-то иную жизнь!
Линнет открыла фляжку, а Амиот, отойдя к лошадям, похлопал Милашку по крупу и приказал им возвращаться домой, в стойло.
Вернувшись, он присел у костра, сказав: "С вашего позволения, миссис". Скрипку он положил себе на колени, наивно полагая, что таким образом угодит Линнет.
Она наполнила маленький бокал и протянула ему над костром, при слабом пламени которого вспыхнула янтарная жидкость.
- Прошлым вечером… - начала она. - Я пришла специально, чтобы объяснить: вчера вечером, на возу, я поскользнулась нарочно. Вы понимаете?
- Это был очень опасный фокус, - твердо ответил он, явно не совсем еще понимая. - Вы же были просто на волосок от гибели - зубья чуть не вонзились вам в бок. Они были совсем близко, когда я подхватил вилы. - Юноша даже вздрогнул. - Я не сознавал, куда их швыряю, - слава богу, миссис, они ни в кого не попали!
- О, конечно, это получилось случайно. Я просто схватилась за вилы, чтобы удержаться на ногах, - теперь-то я понимаю, что, если бы они воткнулись мне в бок, я бы истекла кровью и умерла у вас на руках.
- Ах, не надо, не надо!..
- Но, как видите, я жива и пришла поблагодарить вас. Да, хорошо быть живой… Выпейте за меня, Амиот.
Их разделял мерцавший костер. Взяв бокал, он с изумлением посмотрел в ее колдовские глаза. Пригубив, он вернул ей бокал, и она тоже отпила чуть-чуть.
Амиот опустился на локоть. Пламя взметнулось, когда Линнет выплеснула остатки из бокала на тлеющие угольки. Она откинулась на подушку из мха. Огонь в костре угасал. Хотя она была прекрасна и соблазнительна, юноша не осмеливался перешагнуть через костер и дотронуться до нее. Сердце его сжалось, он не мог сделать ни шагу. Чуть ли не теряя сознание, он понял, что это чудо красоты его хочет и что она должна стать его навеки.
Припозднившаяся июньская кукушка в последний раз прокуковала в лесу и умолкла. Наступившая тишина словно развеяла чары, Амиот сел, потянулся за своей скрипкой и начал пощипывать струны, имитируя заунывный голос кукушки.
- Я ненавижу эти звуки, - вдруг заявила Линнет. - Они такие печальные, словно кто-то плачет по покойнику.
Он встал, сломал скрипку о колено и бросил ее в огонь, который почти сразу же начал лизать корпус скрипки.
Их взгляды встретились, и, весь дрожа, он сделал движение, вознамерившись перешагнуть костер и наклониться над ней, но тут хрустнула ветка и из темного леса появилась Дебора.
Она взглянула на две фигуры и на быстро угасавший костер, который все еще разделял их.
- Начинается отлив, хозяйка. Даже сейчас вам вряд ли удастся не испачкать туфли в иле. А лодка наполовину в воде, наполовину на траве. Вы пришли сюда, как приходили и раньше, - обратилась она к Амиоту, - а мы не сходили в церковь и пропустили проповедь. Давайте-ка собираться домой.
ГЛАВА 13 Вмешательство миссис Бозанко
- Габриель, я очень тревожусь, - однажды ранним утром призналась мужу миссис Бозанко. - Я сегодня всю ночь глаз не сомкнула… Ты уже проснулся?
- Почти, - сонным голосом ответил фермер и сразу же повернулся к жене, как заботливый муж, который с самого дня свадьбы никогда не забывал, что он еще и любовник. - Тревожишься? - повторил он. - Ты же не хочешь сказать, что детям нездоровится?
- Нет, слава Богу.
- А Пеструха позавчера отелилась, да еще и телочку родила; остальные дают много молока. С балансом в банке тоже все в порядке. Более того, мы же внесли деньги на счет?
- Да, конечно, я уже тебе говорила.
- Тогда я не понимаю, в чем дело. Положи-ка мне головку на плечо, моя дорогая, и расскажи, что тебя тревожит.
- Это касается Амиота… и миссис Льюворн.
- Я не вижу тут никакой связи - наверно, тебе что-то приснилось, ведь в снах все так перепутывается и два плюс два дает пять. Просыпайся, дорогая, и расскажи мне всё.
- Она его любит.
- Ну и что, мы все его любим, и дети тоже.
- Она слишком его любит. И беда в том, что и он ее любит. Я сразу заметила, что она к нему неравнодушна. Но он же такой доверчивый… Ты заметил в нем какие-нибудь перемены за последнее время?
- Сейчас, когда ты заговорила об этом, я припоминаю, что теперь мне приходится дважды обращаться к нему, прежде чем он ответит. А ведь обычно он так быстро все схватывает, и проворнее его работника не найдешь.
- Вот я и тревожусь. Мы пребываем в счастливом неведении. Лошади его любят, и дети его любят. А между тем недалеко до греха. Он должен уйти.
- До греха?
- Конечно. Она же замужняя женщина.
- Ну, если дело обстоит так, как ты говоришь…
- Я в этом уверена.
- Если все обстоит так, как ты говоришь, что же тут поделаешь? Коли старому Льюворну взбрело в голову жениться на девушке втрое моложе себя, пусть он и беспокоится. Я считаю, что это не наше дело.
- Нет, наше. Послушай-ка - придвинься поближе, - разве ты не знаешь, что любая женщина рано или поздно, после определенного возраста, просто до безумия жаждет, чтобы ее любили? Разве ты не знаешь? Ах, мой дорогой, в самом деле не знаешь?!
- Допустим. И все-таки я никак не возьму в толк…
- Не говори глупостей - просто слушай. Я всё обдумала, пока ты тут похрапывал. И вот к какому заключению я пришла: Амиоту придется уйти.
- Мне никогда не нравился Марк Льюворн, я всегда его не переваривал, - пробурчал фермер хриплым со сна голосом. - Но даже если ты и права - пусть он сам присматривает за своим добром. Какое нам до этого дело! Мне нравится этот парень, и тебе тоже; и если придется его выставить, то под каким предлогом я это сделаю, интересно бы знать?
- Предоставь это мне, я всё скажу сама.
- Да ты и всегда это делаешь, слава Богу!
- Но прежде всего я отправлюсь в Трой…
- А это еще зачем? - Мистер Бозанко резко сел в кровати. - Ты же не собираешься всё рассказать Льюворну?
- Нет, мой бедный дурачок! Приляг опять. Я пойду на таможню и спрошу, не нужен ли какому-нибудь шкиперу матрос. Я там знаю сборщика таможенных пошлин - правда, не очень близко. Его фамилия Макфейл, и говорят, он добрый человек. Я просто схожу к нему и скажу, что Амиот - парень с бретонского корабля, и как его к нам привезли, а потом он стал у тебя служить; но поскольку он плавал на корабле, то теперь хочет вернуться в море.
- Но, допустим, Амиот не захочет?
- Захочет, когда я с ним поговорю, - твердо ответила миссис Бозанко. - Но это, полагаю, будет не так-то просто. Что касается миссис Льюворн, то я не думаю, что причиняю ей зло. Мне жаль ее, бедняжку. По-своему я ее понимаю. Но существуют же принципы. К тому же у нас дети, и негоже, чтобы рядом с двумя невинными существами творилось такое.
- Да, - согласился мистер Бозанко, - это серьезный довод, моя дорогая. Не они ли там чирикают за стенкой, в соседней комнате?
- Чирикают, как пара воробушков.
- Почему так рано?
- Потому что сегодня Мэри исполняется четырнадцать лет, и Джонни разбудил ее, чтобы вручить свой подарок - хорошенький молитвенник, который я купила, в переплете, украшенном слоновой костью, с духовными гимнами Уэсли!
Миссис Бозанко отправилась в Трой в двуколке и вернулась, когда еще не было трех часов. Таким образом у нее осталось достаточно времени, чтобы упаковать корзину для пикника по случаю дня рождения, которую Амиот и Зилла отнесли на место, выбранное детьми, - у подножия виадука, под лиственницами.
Она послала Зиллу на конюшню, а сама поднялась наверх, чтобы принарядиться. Это заняло совсем немного времени, и когда вернулась служанка, миссис Бозанко уже поджидала ее на пороге черного хода.
- Он сейчас придет, - сообщила Зилла.
- Что за женщина беседовала с ним? Я заметила ее из окна спальни.
- Это была служанка мистера Льюворна, из Троя. Я видела ее раза два, однако узнала, когда она шмыгнула прочь. "Шуры-муры", - сказала я себе, хотя и не знала, встречались ли они раньше. Ну что ж, лето - самое подходящее время для таких дел. И я в свое время слушала кукушку. Но он ушел в море и сгинул там зимой.
- Сейчас конец июля. "В июле он готовится сбежать", - процитировала хозяйка.
Семья устроила праздничное чаепитие под виадуком. Дети занялись костром, беспрерывно споря и стараясь убрать пепел от костра, который кто-то разложил здесь раньше.
- Но что это такое? - спросил Джонни, поднимая кусок обуглившегося дерева.
- Это моя скрипка, - признался Амиот. - Я понял, что никогда не смогу играть на ней правильно, и сжег ее здесь.
- Значит, мелодий больше не будет?
- И историй не будет?
- О, истории будут, много-много, я надеюсь.
Дети начали к нему приставать, и он рассказал им бретонский вариант истории о Рудольфе и леди из Триполи - одну из тех легенд, которые странствуют по миру. Голос его звучал взволнованно, он раскраснелся и жестикулировал больше, чем обычно. Миссис Бозанко пристально за ним наблюдала. Взгляд ее мужа был устремлен на берег реки и на пшеничное поле.
Потом показались грачи, летевшие в Пенквайт, и Амиот, пересчитывая птиц, говорил, кто из них родители, а кто - птенцы; юные грачи учились летать, с каждым днем все выше и дальше.
Когда чаепитие закончилось и все было упаковано в корзину, миссис Бозанко тронула юношу за рукав:
- Задержись-ка, Амиот. Я хочу сказать тебе пару слов.
Вздрогнув, Амиот посмотрел на нее.
- Что-то случилось, мадам? Я сделал что-нибудь не так?
- Надеюсь, нет - уверена, что нет; а если это так, то я как раз вовремя.
- Если у хозяина есть какие-то жалобы на мою работу…
- Жалоб нет. Как раз сегодня утром он хвалил тебя.
- Тогда, если я ненароком вас обидел и вы не можете мне простить…