- Когда вы ближе узнаете нашу газетную кухню, вы поймете, что от корреспондента телеграфного агентства требуется только одно: уважать частную собственность. Если его символ веры - почитание частной собственности, он научится выискивать новости и соответственно их подавать.
Затем Китинг повернулся к шотландцу:
- Нет ли у вас в доме пишущей машинки, мистер Мак-Келлер?
- Есть, но старая, - ответил хозяин, - такая же развалина, как я.
- Ничего, я справлюсь! Я бы пригласил молодого человека к себе в гостиницу, но, мне кажется, ему лучше поменьше разгуливать по улицам.
- Это вы правы. Я бы даже посоветовал пойти с машинкой на второй этаж: там меньше опасности, что в вас всадят пулю через окно.
- Господи боже! - воскликнул Хал. - Где мы - в Америке или в средневековой Италии?
- Это империя Реймонда! - ответил Мак-Келлер. - Они застрелили моего друга Тома Бартона на пороге его собственного дома. Он боролся с их "избирательной машиной" и располагал доказательствами жульничества при подсчете голосов, которые собирался обнародовать перед судом.
Пока Китинг спорил с междугородной, старый шотландец старался втолковать Халу, что его жизнь находится опасности. Совсем недавно среди бела дни избили и бросили на улице в бессознательном состоянии одного из организаторов профсоюза шахтеров. Мак-Келлер присутствовал на суде, который кончился оправданием обоих бандитов, совершивших это преступление. Старшиной присяжных был содержатель кабака - один из прихлебателей Реймонда, а все остальные присяжные были мексиканцы, которые не поняли ни одного слова в судебном разбирательстве.
- Джефф Коттон обещал мне именно такой состав присяжных! - заметил Хал, тщетно стараясь улыбнуться.
- И не обольщайтесь, пожалуйста, никакими иллюзиями! - подхватил его собеседник. - Если они только захотят, вас без труда уберут с дороги! В их руках здесь все. Я знаю эти дела. Я сам занимал одно время политический пост, пока они не сообразили, что от меня им мало проку.
Старый шотландец вспомнил, как он, будучи когда-то избран мировым судьей, пробовал воспротивиться грязным сделкам полицейских с городскими проститутками. Его вынудили подать в отставку, и враги превратили его жизнь в сущий ад. Недавно прогрессивная партия выдвинула его кандидатом в районные судьи, и он рассказал, как поехал проводить предвыборную агитацию на шахты и как все его листовки были конфискованы, плакаты сорваны, а все сторонники запуганы. Вот так же рассказывал Халу о выборах его начальник Алек Стоун! На одних шахтах помещения для собрании принадлежат Компании, на других - содержателям кабаков, чей кредит зависит от Альфа Реймонда. В редких местах, где имелись помещения, которые можно было арендовать, предвыборные махинации принимали другую форму: конкуренты Мак-Келлера, чтобы отвлечь народ, устраивали одновременно танцы с бесплатной музыкой и даровым пивом.
Во время этого разговора Билли Китинг продолжал переругиваться с междугородной. Наконец ему удалось соединиться с нужным номером, и остальные присутствующие в комнате сразу умолкли.
- Алло! Это вы, Прингл? Говорит Китинг. Раздобыл замечательный материал о катастрофе в Северной Долине. Еще не сдали последние полосы? Позовите к телефону Джима. Алло, Джим! Берите блокнот!
Билли начал пересказывать то, что узнал от Хала, очевидно, диктуя стенографисту. Время от времени он останавливался, чтобы повторить или произнести какое-нибудь слово по буквам; разок или два Хал поправлял его в каких-то мелочах. Минут за пятнадцать все было продиктовано, и тогда Китинг обратился к Халу:
- Ну вот, через час с небольшим ваш материал будут уже читать в Уэстерн-Сити. Оттуда по телефону все передадут сюда без задержки. Мой вам совет, если вы дорожите своей жизнью, лучше, чтобы вас в тот момент уже не было в Педро!
3
Последние слова Китинга Хал оставил без внимания. Слушая передававшийся по телефону отчет о катастрофе в Северной Долине, он думал не о себе, а о тех ста семи рабочих, которые погребены в шахте.
- Мистер Китинг, - спросил он, - а вы уверены, что "Газетт" напечатает это сообщение?
- Господи! - воскликнул его собеседник. - Иначе зачем бы я был здесь?
- Понимаете, меня уж раз постигла неудача.
- Знаю. Это было потому, что вы попали во враждебный лагерь. Наша газета - газета бедняков, и она держится на таком материале.
- Так, по-вашему, это не замажут?
- Ни в коем случае, можете быть уверены!
- И не похоже, что Питер Харриган заставит вас замолчать?
- Питер Харриган давно уж пытается заткнуть нам рот!
- Знаете, мне вот что интересно, - сказал Хал, - сыграет ли это свою роль?
- В каком смысле?
- Ну, заставит ли это их открыть шахту?
Китинг задумался.
- Боюсь, что не очень-то.
Хал в удивлении уставился на журналиста. Он-то был уверен, что такая огласка вынудит Компанию поторопиться. Но Китинг объяснил, что "Газетт" читают главным образом рабочие, поэтому влияние ее сравнительно невелико.
- Наша газета вечерня, - усмехнулся он. - Когда люди с утра уже начитались всякой брехни, очень трудно заставить их поверить в истину вечером!
- Но разве другие газеты в стране не перепечатывают эти материалы?
- Обязательно. У нас тоже есть агентство. Но все эти газеты такие же, как наша, - для бедняков. Если случилось что-нибудь сверхподлое и наша газета бьет, бьет на это упорно, изо дня в день, нам удается произвести впечатление; во всяком случае, мы мешаем Западному телеграфному агентству скрывать от народа многие факты. Но когда дело касается небольших событий, вроде того, что где-то шахтеры оказались замурованными в шахте, все, что в наших силах, - это немножко досадить "Всеобщей Топливной компании".
Стало быть, Хал так ничего и не достиг!
- Придется искать других путей! - воскликнул он.
- Не вижу, что вы можете предпринять, - заметил его собеседник.
Наступило молчание. Молодой шахтер сидел погруженный в размышления.
- Раньше я собирался поехать в Уэстерн-Сити и обойти там редакции, - несколько смущенно признался он.
- Ну, об этом я могу рассказать вам все заранее - зря только выбросите деньги на билет. Они даже не посмотрят на ваш материал.
- А что, если я обращусь к губернатору?
- Во-первых, он вряд ли примет вас. А если вы даже добьетесь свидания, он пальцем не шевельнет. Какой он губернатор? Марионетка, которую держат только для виду. Харриган дернет за веревочку, он и прыгнет, вот вам и все.
- То, что он прислужник Харригана, я и раньше знал, - сказал Хал. - Но все-таки, чем мог бы я здесь помочь? - закончил он довольно растерянным тоном.
Репортер сочувственно улыбнулся.
- Видать, что это ваш первый бой с китами. Вы еще молоды. Когда получше узнаете жизнь, то предоставите людям постарше решать такие вопросы!
Но Хал не понял сарказма репортера. Разве не эти самые слова вечно повторял с тупой серьезностью его родной брат? К тому же, слишком свежи были в памяти виденные им недавно ужасы. И он воскликнул:
- Неужели вы не понимаете, мистер Китинг, что я не могу спокойно сидеть, когда гибнут эти люди?
- Будет ли им польза от того, что вы сидите, я не знаю, - отозвался его собеседник, - но что все ваши метания ничем не помогут шахтерам - в этом я твердо уверен.
- Послушайте, господа! - обратился Хал к Эдстрому в Мак-Келлеру голосом, в котором звучала мольба, словно он подозревал, что они сознательно отказываются помочь ему. - Мы обязаны что-то сделать, обязаны! Пускай я новичок, как говорит мистер Китинг, но вы-то опытные! Подумайте хорошенько, помогите мне выработать план действий!
Наступило долгое молчание. Его нарушил Эдстром.
- Видит бог, - сказал он, - я бы не прочь что-нибудь посоветовать, если б я знал что.
- Я тоже, - поддержал Мак-Келлер. - Вы бьетесь головой о каменную стену, которую вам не прошибить. Здешние государственные органы - просто филиал "Всеобщей Топливной компании". Все представители власти наперечет - жулики и преданные слуги Компании, все до единого.
- Погодите! - сказал Хал. - Давайте подумаем! А если бы у нас были честные должностные лица, что бы мы тогда предприняли? Обратились бы к районному прокурору, правда?
- Несомненно! - подтвердил Мак-Келлер.
- Вы о нем упоминали, - сказал Хал, - вы рассказывали, что он грозил возбудить дело против каких-то управляющих шахтами за подтасовку выборных бюллетеней.
- Но это было, когда баллотировалась его кандидатура!
- Верно, верно… Я помню. Джефф Коттон сказал, что он любит рабочих на словах, а на деле любит хозяев.
- Точная характеристика! - сухо отозвался Мак-Келлер.
- Хорошо, - продолжал убеждать их Хал, - и все-таки может быть, стоит мне пойти к нему, дать ему возможность показать себя. А вдруг, чем черт не шутит, он не совсем потерял совесть.
- Совесть ему ни к чему! - поправил Мак-Келлер. - Ему нужна гибкая поясница!
- Мой долг - изложить ему все факты. Если он откажется что-либо предпринять, я по крайней мере запишу весь этот разговор и дам вам, мистер Китинг, материал еще для одной статьи. Разве не так?
- Так-то так, - подтвердил репортер, - но что вы намерены от него потребовать?
- Чтобы он возбудил дело и привлек к ответственности администрацию Северной Долины.
- Но это займет много времени. Людей в шахте это не спасет.
- И все-таки угроза процесса может подействовать!
- Не думаю, чтобы посчитались с какими-то угрозами Дика Паркера, - вставил Мак-Келлер. - Хозяева знают, что в их власти заткнуть ему рот.
- А нет ли кого-нибудь еще? Может быть, мне самому обратиться в судебные органы?
- В какие?
- Не знаю. Подскажите!
- Хорошо, - сказал шотландец. - Начнем с самой первой инстанции - с мирового судьи.
- Кто он?
- Джим Андерсен, ветеринар. Как и все мировые судьи на свете, он живет мелкими взятками.
- А более высокие инстанции здесь есть?
- Есть. Окружной суд. Судья Дентон. Держит юридическую контору вместе с Ваглеменом, юрисконсультом "Всеобщей Топливной компании". Чего вы надеетесь добиться от этого господина?
- Я просто хватаюсь за любую соломинку, как всякий утопающий, - сказал Хал. - Тем не менее я повидаю всех этих людей, к, может, среди них найдется хоть один, который посодействует. Вреда-то не будет!
- Как раз-то и будет, - сказали ему собеседники, - вас могут просто-напросто зарезать или застрелить!
- Они пойдут на это! - воскликнул Мак-Келлер. - Чего им бояться? Докажут потом, что вас пырнул ножом пьяный итальяшка в ссоре из-за женщины.
Однако Хал уже принял решение. Он надеялся провернуть все дело прежде, чем его враги что-нибудь надумают. Но только пусть никто из друзей не сопровождает его. Для Китинга и Эдстрома у него найдутся задания поважнее; Мак-Келлер же, к сожалению, недостаточно подвижен. Хал попросил Эдстрома получить на почте заказное письмо и немедленно разменять деньги. Сам он решил записать свои показания и заверить их под присягой у нотариуса. Если местные власти откажутся действовать на основании этого документа, он подаст прошение губернатору. Но для этого понадобятся деньги. Билли Китинг пусть пока пишет статью о рабочем контролере; часа через два они встретятся в гостинице "Америка", и Хал передаст ему копии своих заверенных показании для его газеты. Хал был все еще в шахтерском комбинезоне, в котором его арестовали в лачуге Эдстрома. Но он отклонил предложение Мак-Келлера одолжить ему приличный костюм. Костюм старика наверняка будет не впору, так уж лучше пойти по делам, имея вид настоящего шахтера, чем джентльмена, одетого с чужого плеча!
Покончив с этими вопросами, Хал вышел на улицу, и Пит Хейнан, специалист по кулачным расправам, тотчас двинулся вслед за ним. Юный шахтер пустился бегом. Но сыщик не отставал. Так они бежали по улице к великому удивлению прохожих. Но поскольку Хал имел опыт в беге на скорость, его преследователь был, несомненно, очень рад, что прокуратура находилась неподалеку.
4
- Мистер Ричард Паркер занят, - заявил в приемной прокурора клерк. Но это не огорчило Хала - он хоть пока отдышится! Клерк с любопытством разглядывал красного, запыхавшегося посетителя. Но Хал не стал ничего ему объяснять, а верзила Пит остался ждать на улице.
Через несколько минут мистер Паркер принял посетителя. Это был откормленный джентльмен с могучей шеей и жирным подбородком, свежевыбритый, со следами пудры на лице. На нем был прекрасный костюм и белоснежная рубашка, и он производил впечатление человека, который преуспел в жизни. На столе перед ним лежали разные бумаги, и вид у него был чрезвычайно занятой.
- В чем дело? - спросил он, окинув взглядом юного шахтера.
- Я имею честь говорить с прокурором графства Педро?
- Да.
- Мистер Паркер, обратили ли вы внимание на обстоятельства катастрофы в Северной Долине?
- Нет, - сказал мистер Паркер. - А что?
- Я только что прибыл из Северной Долины и могу сообщить вам кое-какие небезынтересные факты. В шахте замуровано сто семь человек. Администрация закрыла доступ в шахту, пожертвовав этими людьми.
Прокурор отложил в сторону свою корреспонденцию и внимательно из-под тяжелых век посмотрел на посетителя.
- А вам откуда это известно?
- Я уехал из Северной Долины несколько часов назад. Эти факты известны всем рабочим в поселке.
- Вы говорите это понаслышке?
- Нет, я это говорю как очевидец. Я был свидетелем катастрофы. Я видел, как вход в шахту заколотили досками и покрыли брезентом. Я знаю человека, которого сегодня утром выселили из Северной Долины за то, что он возмущался проволочкой с пуском вентилятора. После взрыва прошло уже трое суток, но еще ничего не сделано.
Мистер Паркер начал задавать ему вопросы тем резким, подозрительным тоном, который характерен для профессиональных обвинителей. Но Хал был не против этого: ведь обязанность прокурора прежде всего установить факты.
Паркер спросил, где он может найти подтверждение этого рассказа.
- Вам придется туда поехать, - ответил Хал.
- Вы заявляете, что эти факты известны всем рабочим. Назовите несколько фамилий!
- Я не уполномочен называть их фамилии, мистер Паркер.
- Какие еще полномочия вам нужны? Мне-то они ведь все подтвердят?
- Может, да, а может, и нет. Один из них уже потерял работу. Не всякий решится пожертвовать работой.
- Что ж, вы рассчитываете, что я отправлюсь туда по вашему голословному заявлению?
- Это не голословное заявление! Я дам вам документ - мои показания под присягой.
- А почем я знаю, кто вы?
- Вы знаете, что я работал в Северной Долине. Можете это проверить по телефону. Мое имя и фамилия - Джо Смит, я был подручным шахтера в шахте номер два.
Но Паркер признал это недостаточным: он слишком дорожит своим временем, и прежде чем предпринять поездку в Северную Долину, должен видеть фамилии свидетелей, которые подтвердят эти показания.
- Я предлагаю вам заверенный документ! Мне доподлинно известно, что в данную минуту совершается преступление - сто семь человек брошены на гибель, я вам заявляю официально. Неужели вы не считаете это достаточным основанием хотя бы для запроса?
Прокурор снова заявил о своем желании выполнить служебный долг и оградить права рабочих Но он должен убедиться, что это не авантюра; ему прежде всего нужен список свидетелей. Хал старался угадать побуждения этого человека: цепляется ли он за первый попавшийся предлог, чтобы уклониться от действий, или, несмотря на официальный пост, он докатился до того, что собирается услужить "Всеобщей Топливной компании" списком "смутьянов"?
Но при всем своем недоверии Хал решил помочь прокурору разобраться в обстоятельствах дела. Он подробнейше рассказал о катастрофе. Он как бы водил мистера Паркера по Северной Долине и показывал ему обезумевших от горя женщин и испуганных детей, которых отгоняют дубняками и револьверами от шахты. Оп перечислял одну за другой семьи, потерявшие мужей, отцов и сыновей. Он рассказал о шахтерах, которые упрашивали, чтобы им разрешили рискнуть жизнью ради спасения товарищем. Он дал волю чувствам и горячо ратовал за своих страдающих друзей. Но прокурор прервал поток его красноречия вопросом:
- Позвольте спросить вас, молодой человек, сколько времени вы проработали в Северной Долине?
- Около десяти недель.
- А много ли вы до этого работали на шахтах?
- Это мой первый опыт.
- И вы считаете, что за десять недель вы так хорошо все изучили, что имеете теперь право обвинять в предумышленном убийстве лиц, посвятивших всю свою жизнь совершенствованию в горном деле?
- Я уж вам говорил, - воскликнул Хал, - что это не только мое мнение! Это - мнение старейших и опытнейших шахтеров! Я повторяю вам: никто не сделал даже попытки спасти этих людей. Администрацию не интересует жизнь рабочих! Один из них - Алек Стоун - заявил во всеуслышание: "Черт с ними, с людьми, - спасайте мулов!"
- Все тамошние люди возбуждены сейчас до крайности, - заметил прокурор. - Никто не способен трезво рассуждать, да вы и сами не способны! Если в шахте пожар и он распространяется с такой быстротой, что его нельзя потушить…
- Позвольте, мистер Паркер, откуда вы знаете, что пожар распространяется с такой быстротой?
- А вы откуда знаете, что это не так?
Хал не ответил.
- Насколько мне известно, - вдруг сказал прокурор, - здесь должен находиться заместитель главного горного инженера. Как его фамилия?
- Кармайкл, - подсказал Хал.
- Ну, а он-то что говорит?
- Именно за обращение к этому господину был выселен из Северной Долины шахтер Хузар.
- Так, - сказал мистер Паркер, и по его голосу Хал понял, что он нашел, наконец, оправдание. - Что ж, это дело Кармайкла, я тут вмешиваться не имею права. Если он явится ко мне с требованием обвинительного заключения, я займусь этим вопросом, но никак не в ином случае. На этом мы с вами покончим.
Хал поднялся.
- Очень хорошо, мистер Паркер, - сказал он, - я вам изложил все факты. Меня предупреждали, что вы пальцем не шевельнете, но я думал все-таки вас убедить. Теперь я буду требовать у губернатора вашей отставки.
С этими словами юный шахтер покинул прокурорский кабинет.