Хал пошел в гостиницу "Америка", где к услугам желающих имелась стенографистка. Когда эта молодая особа услыхала, какой документ ей придется писать, пальцы ее явно задрожали, но она не отказалась от работы, и Хал подробно продиктовал обстоятельства, при которых заколотили вход в шахту № 1 в Северной Долине. Свое заявление он закончил требованием ареста Эноса Картрайта и Алека Стоуна. Затем он продиктовал свои показания о том, как рабочие избрали его контролером, но администрация не допустила к исполнению обязанностей. Вспомнив все известные ему юридические термины, Хал потребовал ареста за эти преступления двух человек: Эноса Картрайта и Джеймса Питерса - заведующего весовой. В третьем своем документе Хал рассказал о том, как начальник охраны Джефф Коттон среди ночи напал на него, издевался над ним, продержал его в течение тридцати шести часов в тюрьме, не предъявив ни обвинения, ни ордера на арест, а также о том, что Коттон, Пит Хейнан и двое других лиц, чьи фамилии ему неизвестны, незаконно выпроводили его из Северной Долины, угрожая физической расправой. За это он просил арестовать Джеффа Коттона, Пита Хейнана к тех двух лиц, чьи фамилии остались ему неизвестны.
Не успел еще Хал закончить эту работу, как явился Билли Китинг и принес двадцать пять долларов, полученные Эдстромом на почте. Они нашли нотариуса, в присутствия которого Хал клятвенно подтвердил правдивость каждого документа. Когда нотариус должным образом все это подписал, приложив печать с гербом штата. Хал отдал вторые экземпляры Китингу, который сразу же побежал на вокзал, чтобы поспеть к почтовому поезду, уходившему в Уэстерн-Сити. На почту сдать такие важные документы Билли не решился - "Опасно в таком сволочном городе!" Когда Хал и Китинг выходили от нотариуса, они заметили, что их эскорт увеличился: появился еще одни здоровенный детина, даже не пытавшийся скрывать, в чем состоят его обязанности.
Хал завернул за угол и направился к дверям конторы, где сбоку была прибита дощечка: "Дж. У. Андерсен, мировой судья".
Джим Андерсен, ветеринар, сидел за письменным столом. До того как сей господин удостоился чести стать судьей, он, очевидно, имел привычку жевать табак; об этом свидетельствовали пятна на его рыжеватых усах. Хал подметил и эту мелочь, прикидывая свои шансы на успех. Он вручил судье свой документ, где описывалось, какому издевательству его подвергли в Северной Долине, и долго сидел, наблюдая, как Его честь с непостижимой медлительностью читал этот документ.
- Так, - заговорил, наконец, судья, - чего же вы добиваетесь?
- Ордера на арест Джеффа Коттона.
С минуту судья глядел на него, потом сказал:
- Нет, молодой человек, такого ордера вы здесь не получите.
- Почему?
- Коттон - помощник шерифа. Он имел право арестовать вас.
- Арестовать меня без ордера?
- Откуда вы знаете, что у него не было ордера?
- Он сам мне в этом признался.
- Все равно - был у него ордер или нет - его прямая обязанность поддерживать порядок на шахте.
- То есть вы считаете, что он вправе делать там все, что ему заблагорассудится?
- Я считаю, что не мое дело вмешиваться в его поступки. Почему вы не обратились в Северной Долине к Адамсу?
- Мне не дали возможности повидать его.
- К сожалению, я не в состоянии ничего для вас сделать, - сказал судья. - Посудите сами: хорошенький был бы порядок на шахтах, если бы каждый недовольней рабочий являлся сюда и получал ордер на арест начальника охраны!
- Значит, для начальника охраны не существует законов?
- Я этого не говорил.
- Предположим, что он совершит убийство, в этом случае вы дадите ордер на его арест?
- Конечно.
- А если бы вы знали, что в данную минуту он совершает убийство у себя на шахте, попытались бы вы остановить его?
- Конечно.
- В таком случае вот вам второй документ, - сказал Ход и положил перед судьей свое заявление о заколоченной шахте. В наступившей тишине судья Андерсен прочитал его до конца.
- Нет, - сказал он, наконец, покачав головой, - таких ордеров вам никогда здесь не получить.
- Почему?
- Потому что не мое дело управлять шахтами! Я в том ничего не смыслю и поставил бы себя в дурацкое положение, если бы полез учить людей, как им управлять собственным предприятием!
Хал начал спорить. Неужели шахтная администрация может совершать в отношении рабочих любые беззакония и все будет считаться правильным? Стало быть, в такой экстраординарном случае, как этот, их власть на шахтах дает им право распоряжаться жизнью и смертью ста семи рабочих - взрослых и подростков. Неужели закон будет молчать при таких обстоятельствах?
Но мистер Андерсен только покачал головой: в чужие дела вмешиваться он не собирается. Если молодому человеку угодно, он может пойти в окружной суд и поговорить по этому поводу с судьей Дентоном. Итак, Хал собрал свои бумаги и вышел на улицу, где поджидало теперь уже трое молодчиков, чтобы составить его эскорт.
5
Шла сессия окружного суда, и Халу пришлось с полчаса просидеть в зале заседаний, наблюдая судью Дентона. Этот тоже имел вид процветающего, откормленного джентльмена - его круглая румяная физиономия так и лоснилась над шелковой судейской мантией. Юный шахтер поймал себя на том, что с недоверием разглядывает и румяную физиономию и черную мантию. Неужели он сам становится скептиком и теряет доверие к людям? Внешность судьи наводила его на мысль, что судейское кресло может обеспечить сытую жизнь, если компаньон судьи стоит перед ним, защищая в качестве юрисконсульта интересы углепромышленников.
Во время перерыва Хал обратился к секретарю и тот ответил, что судья может принять его в половине пятого. Но через несколько минут в зал вошел Пит Хейнан и что-то тихо сказал секретарю. Тот поглядел на Хала, потом шагнул к судье и принялся шептать ему на ухо. В половине пятого, когда судебное заседание окончилось, судья поднялся и исчез в дверях, ведущих в его кабинет. Хал напомнил о себе секретарю, но тот, вернувшись из кабинета, заявил, что судья Дентон занят и не может принять посетителя.
Но от Хала не так-то легко было отделаться. Из зала вела боковая дверь в коридор. Разговаривая с секретарем, Хал вдруг заметил мелькнувшую в коридоре красную физиономию судьи.
Хал бросился за ним. Он не кричал и не шумел, но, очутившись рядом со своей жертвой, сдержанно сказал:
- Судья Дентон, я обращаюсь к вам за правосудием.
Тот обернулся и недовольно поглядел на него:
- Что вам угодно?
Положение было щекотливое, так как Пит Хейнан стоял позади и достаточно было судье кивнуть ему, чтобы сыщик схватил Хала за шиворот. Но, застигнутый врасплох, судья позволил юному шахтеру вовлечь его в разговор. Сыщик растерялся и отступил на два шага назад.
Хал повторил свое заявление.
- Ваша честь, сто семь рабочих - взрослых и подростков - гибнут сейчас в шахте в Северной Долине. Их убивают, а я пытаюсь спасти их!
- Молодой человек, - сказал судья, - я спешу по очень важному делу.
- Отлично, - отозвался Хал. - Я пойду с вами и по дороге изложу вам свою жалобу.
И, не дав "Его чести" возможности высказать согласие или несогласие, Хал пошел с ним рядом, а Пит Хейнан и двое других сыщиков двинулись следом на расстоянии десяти шагов.
Хал повторил всю историю, как рассказывал ее судье Паркеру, и услышал тот же самый ответ: такие вопросы не легко разобрать и вряд ли они касаются судьи. В городе есть специальный горный инженер штата, он один уполномочен решить, совершено ли в данном случае правонарушение.
Хал еще раз заявил, что человек, обратившийся к этому инженеру, был выселен из Северной Долины.
- И меня тоже выгнали оттуда, Ваша честь.
- А вас за что?
- Мне этого никто не сказал!
- Та-та-та, уж положим, молодой человек! Никого без причины не выгоняют!
- Вот именно - выгоняют, Ваша честь! А до этого они посадили меня в тюрьму и продержали там тридцать шесть часов, без малейшего права!
- Ну уж, вероятно, вы в чем-то провинились!
- Я провинился в том, что шахтерский комитет выбрал меня своим контролером у весов.
- Контролером у весов?
- Да, Ваша честь. Мне известно, что существует закон насчет того, что, если рабочие требуют контролера и согласны оплачивать его труд, Компания обязана допустить его к проверке записи их выработки. Правильно я говорю?
- По-моему, да.
- И существует наказание за нарушение этого закона?
- За нарушение любого закона, молодой человек, предусмотрено наказание.
- Мне сказали, что этот закон существует в кодексе около пятнадцати лет и за его нарушение полагается штраф от двадцати пяти до пятисот долларов. Это совершенно бесспорное дело, Ваша честь. Шахтеры сообщили управляющему, что они нуждаются в моих услугах, но, когда я явился в весовую, меня не допустили к весам. Затем меня схватили, бросили в тюрьму и в конце концов выгнали из Северной Долины. Я зафиксировал все это в заявлении, которое сделал под присягой. Полагаю, я имею право требовать ордер на арест виновных.
- Можете вы указать свидетелей, которые подтвердят ваше заявление?
- Могу, Ваша честь. Один из членов шахтерского комитета - Джон Эдстром - находится сейчас в Педро, так как его не пускают вернуться в арендованный им дом, за который он аккуратно платил. Второй - Майк Сикориа - тоже изгнанный оттуда. В Северной Долине есть еще много людей, которые в курсе всего.
Он замолчал. Судья Дентон в первый раз внимательно посмотрел на юного шахтера, шагавшего рядом. Потом он сосредоточенно нахмурил брови и произнес медленно и важно:
- Я займусь этим делом. Ваша фамилия и адрес, молодой человек?
- Джо Смит, Ваша честь. Я поселился в доме Эдуарда Мак-Келлера, но не знаю, сколько я смогу там жить. Шпионы Компании установили слежку за домом.
- Пустые выдумки! - нетерпеливо прервал судья.
- Их трое, - продолжал Хал, - и сейчас они следуют за нами по пятам. Одни из этих шпионов - Пит Хейнан - помог выпроводить меня из Северной Долины. Если вы соблаговолите обернуться, вы увидите всех троих позади нас.
Но дородный судья не соблаговолил обернуться.
- Меня предупредили, - продолжал Хал, - что, предпринимая эти шаги, я ставлю под угрозу свою жизнь. Полагаю, что я имею право просить у вас защиты.
- Конкретно, чего вы от меня хотите?
- Во-первых, чтобы вы распорядились об аресте этих субъектов, которые преследуют меня.
- Подобные аресты не входят в мои обязанности. Обратитесь к постовому полисмену.
- Я не вижу тут полисмена. Не скажете ли вы мне, где его найти?
Такая настойчивость начинала уже раздражать судью.
- Молодой человек, - сказал он, - знаете, в чем ваша беда: вы начитались бульварных романов и это чтение расстроило вам нервы.
- Но эти люди здесь, за моей спиной! Поглядите сами!
- Я уже вам сказал, молодой человек, что это не входит о мои обязанности.
- Меня могут убить прежде, чем я найду полисмена!
Но эта перспектива нисколько не встревожила судью.
- И еще скажу вам, Ваша честь, - настаивал Хал, - пока вы будете рассматривать это дело, люди в шахте успеют умереть!
Судья не ответил.
- У меня с собой есть письменные показания. Вы желаете их взять?
- Если хотите, можете оставить, - ответил судья.
- Но вы у меня их не просите?
- Пока нет.
- Разрешите задать еще один вопрос. Извините, Ваша Честь, но не можете ли вы сказать, где мне найти хоть одного честного адвоката в этом городе - такого, который согласился бы повести процесс против "Всеобщей Топливной компании"?
Последовало молчание - долгое и упорное. Судья Дентон из фирмы "Дентон и Ваглемен" медленно шел по улице, уставившись взглядом вперед. Какие бы бури ни бушевали в его душе, на бесстрастном лице судьи ничего не отражалось.
- Нет, молодой человек, - сказал он, наконец, - не моя это обязанность давать вам справки об адвокатах!
С этими словами судья резко повернулся и скрылся за дверью фешенебельного клуба.
6
Хал стоял и смотрел вслед этому представительному господину, пока тот не исчез; затем круто повернул назад и прошел мимо трех застывших на месте сыщиков. Проходя, он поглядел на них, но не подал виду, что знает, кто они, и они ответили ему тем же. Но, пропустив Хала на двадцать шагов вперед, сыщики снова двинулись за нам.
Судья Дентон дал совет обратиться к полисмену. Хал вдруг заметил, что он очутился возле здания муниципалитета, - так, может быть, стоит зайти и подать жалобу мэру города Педро по поводу слежки? Любопытно, каков из себя главный представитель власти в этом паршивом городишке! Хал попросил о приеме и вскоре очутился в кабинете Эзры Перкинса, маленького, вежливого джентльмена, который долго владел похоронным бюро, прежде чем стать марионеточным градоправителем, избранным так называемой демократической машиной.
Перкинс нервно пощипывал свою холеную каштановую бородку, стараясь вывернуться из трудного положения, в которое поставил его Хал. Вполне возможно, что на улицах этого города за молодым шахтером следят; но законно это или нет - зависит от обстоятельств. Если он бунтовал народ в Северной Долине и есть основания, подозревать, что он намерен причинять неприятности в дальнейшем, то, несомненно, Компания будет приглядывать за ним! Но город Педро чтит законы, и никто не отнимет у молодого человека его прав, если он будет хорошо себя вести.
Хал ответил примером, слышанным от Мак-Келлера про людей, которые были укокошены среди бела дня, но мистер Перкинс возразил, что осталась неясность по поводу обстоятельств гибели этих людей; во всяком случае, это имело место до того, как он вступил на пост мэра. С тех пор он подтянул административный аппарат и строго приказал начальнику полиции, чтобы подобные происшествия больше не повторялись.
- Не пойдете ли вы сейчас со мной к начальнику полиции напомнить ему о своем приказе? - попросил Хал.
- Я не считаю это нужным, - сказал мистер Перкинс.
Мэр, по-видимому, собирался домой. Это оказался жалкий заяц, которого грех было мучить. Но Хал приставал к нему еще минут двадцать, убеждая и настаивая, пока, наконец, зайчишка не бросился за дверь, а оттуда - к своему автомобилю.
- Сходите сами к начальнику полиции! - крикнул он напоследок, уже отъезжая, и Хал решил последовать его совету. Надежды уже не оставалось, но какое-то упрямое бешенство обуревало его. Нет, он ни за что не отступит!
Справившись у прохожего, Хал узнал, что управление полиции помещается в этом же самом здании, - вход за углом. За письменным столом в управлении сидел человек в форме и писал. Начальник вышел на несколько минут, сказал он. Хал уселся ждать и наблюдал в окно троих бандитов, околачивавшихся на противоположном тротуаре.
Человек за столом продолжал писать, время от времени поглядывая на Хала с той враждебностью, которую усвоила себе американская полиция по отношению к низшим классам общества. Хал впервые столкнулся с этим явлением и вдруг пожалел, что не надел костюма Мак-Келлера. Ведь полисмен мог и не заметить, что он с чужого плеча!
Вошел начальник. Под синим мундиром скрывалось жирное брюхо, а по мокрым усам можно было догадаться, что он уходил с работы, дабы нанести визит в пивную.
- Чего тебе, малый? - спросил он, устремив взгляд на посетителя.
Тот объяснил цель прихода.
- А я-то здесь при чем? - спросил начальник явно враждебным тоном.
- Я хочу, чтобы вы запретили этим людям ходить за мной.
- Как я могу им это запретить?
- Вы можете арестовать их, если понадобится. Подойдите, пожалуйста, к окну, я вам их укажу.
Но начальник не двинулся с места.
- Полагаю, раз они следят за тобой, у них есть какие-то основания. Небось наскандалил там на шахте? - Он спросил это с такой неожиданной злобой, словно вообразил, что его прямой долг упрятать Хала в тюрьму.
- Нет, - сказал Хал со всей смелостью, на какую был способен. - Даю слово, я не скандалил! Я только требовал своих прав.
- А я почем знаю, что ты там делал!
Юный шахтер готов был объяснить, но начальник полиции круто оборвал его:
- Вот что, парень, веди себя прилично а этом городе, никто тогда тебя не тронет!
- Но ведь они мне угрожали, что тронут!
- А что они тебе сказали?
- Да вот, что со мной может что-нибудь случиться темной ночью.
- Кто ж спорит - конечно, может! Упадешь, например, и расквасишь нос!
Начальник полиции пришел в веселое настроение от своей остроты, но в следующий миг к нему вернулась серьезность:
- Запомни, малый, мы тебе предоставляем права в нашем городе, но агитаторов мы здесь не любим и скрывать это не собираемся. Ясно?
- Вы называете агитаторами и тех людей, которые добиваются своих законных прав?
- У меня нет времени спорить с тобой. Поддерживать порядок на шахте - дело нелегкое. И я в него соваться не собираюсь. Считаю, что у сыщиков угольной компании не менее прав в нашем городе, чем у тебя.
Наступила пауза. Хал понял, что дальнейшее препирательство с начальником полиции ничего ему не даст. Сейчас он впервые увидел американского полицейского таким, каким его видит рабочий, если пытается протестовать против чего-нибудь, и для Хала это был весьма поучительный урок. Динамит был у него в сердце, когда он повернулся и вышел на улицу; и его взрывчатая сила не уменьшилась при виде дерзкой ухмылки на лицах Пита Хейнана и двух других молодцов.
7
Хал пришел к выводу, что он уже испробовал в Педро все официальные пути; начальник полиции также не назвал никого, к кому он мог бы обратиться, поэтому оставалось только вернуться к Мак-Келлеру и дожидаться там вечернего поезда в Уэстерн-Сити. Чтобы подразнить своих телохранителей и заодно дать выход своему гневу, Хал пустился бегом по улице. Однако оказалось, что те заранее предусмотрели подобное осложнение. К тротуару подкатил автомобиль, и вся троица вскочила в него. Чтобы не ударить лицом в грязь, Хал нанял такси, и вся экспедиция с помпой подкатила к дому Мак-Келлера.
Хал нашел старого калеку в большом возбуждении. Весь день, не умолкая, в его квартире звонил телефон. Люди - один за другим - предостерегали его; одни умоляли, другие негодовали. Несомненно, среди этих людей были и такие, с кем старик считался, но он был непоколебим и даже слушать не захотел предложения Хала уйти в гостиницу и пробыть там до вечера.
Вскоре вернулся Китинг и рассказал очень интересную историю. Шулмон, главный управляющий "Всеобщей Топливной компании", разослал за ним во все стороны гонцов, и когда, наконец, заполучил его в свой кабинет, то долго с ним спорил, уговаривал, упрашивал и пугал. Он вызвал по телефону Картрайта, и управляющий шахты изо всех сил старался убедить репортера, что тот возвел поклеп на Компанию. Что же касается Джо Смита, то Картрайт заявил, что он пытался вымогать у Компании деньги.
- Он, между прочим, добавил еще, что вы соблазнили там у них какую-то девушку, - сказал Китинг.
Хал удивленно посмотрел на своего приятеля.
- Я соблазнил девушку?
- Да, он так сказал. Какую-то рыжую ирландку.
- Черт бы его побрал!
Последовало молчание, прерванное смехом Билли:
- Что вы на меня так злобно смотрите? Это же не я сказал, а он!
Но Хал не мог успокоиться:
- Ох, подлец, сукин сын!