- Он сидел на зеленом стуле с высокой спинкой и пристально разглядывал свои ботинки, держа перед собой шляпу и трость, наподобие бруствера, так, словно готовился отразить атаку. Он был не слишком расположен к общению, но я храбро обратилась к нему и спросила, не он ли мистер Стэнтроуп. Он встал, запнулся, вспыхнул с таким видом, словно собрался отрицать очевидное, но, в конце концов, признался в том, что это он, и стал вежливо ждать, чтобы я изложила свое дело! Я объяснила, он стал еще больше заикаться и, в результате, выяснилось, что он пришел навестить мисс Маккей и что горничная, по-видимому, совершила ошибку. Он был несколько сердит по этому поводу, понимаешь, и вел себя так, будто я его оскорбила. А второй мужчина - этот ужасный Уиггинс - засмеялся, потом стал смотреть в окно, притворившись, что он не смеялся. Извинившись, - хотя я не возьму в толк, за что мне было извиняться, - я сказала ему, что пошлю горничную за мисс Маккей, и ретировалась.
- Это все? - разочарованно спросила Пэтти. - Чем такое приключение, лучше не иметь ни одного.
- Но самое смешное, что когда я рассказала об этом Сэди, она настаивала, что спрашивал он меня.
- Ха! Дело все-таки принимает другой оборот. И что это значит? Он был похож на детектива или на обычного карманника?
- Он был похож на самого обычного сконфуженного молодого человека.
Пэтти уныло покачала головой. - Тут какая-то тайна, но я не представляю, что в ней забавного. Уверяю тебя, что когда пришла мисс Маккей, он сказал ей, что звал вовсе не ее; он спрашивал мисс Хиггинботам. Единственное объяснение, приходящее на ум, это то, что он сумасшедший, а в мире столько ненормальных, что это даже не интересно.
В тот вечер за ужином Пэтти подробно изложила историю о госте Присциллы.
- Я знаю продолжение, - сказала Люсиль Картер. - Второй мужчина, тот самый мистер Уиггинс, - двоюродный брат Бонни Коннот; он рассказал ей о молодом человеке, который приехал с ним в одном трамвае и спросил мисс Понд, но потом, похоже, внезапно передумал и неистово ринулся по коридору вдогонку за горничной, крича во все горло: "Постойте! Погодите!"; но не догнал ее, а когда появилась мисс Понд, притворился, что спрашивал кого-то другого.
- Это все? - спросила Пэтти. - Я не считаю это продолжением. Это попросту доказывает, что против Присциллы замышляются какие-то козни, а я об этом уже знала. Я намереваюсь расспросить о нем мисс Маккей. Я с ней не знакома, разве что видела мельком, но если речь идет о жизни и смерти, как в данном случае, не думаю, что необходимо ждать, когда нас друг другу представят.
На следующий вечер Пэтти объявила: - Продолжение номер два! Мистер Фредерик К. Стэнтроуп живет в Нью-Йорке и является лучшим другом брата мисс Маккей. До этого она видела его только однажды и ничего не знает о его прежних связях. Но странно то, что он ни разу не упомянул о Присцилле. Разве не естественно предположить, что он должен был рассказать ей о таком забавном недоразумении?
- Я считаю, - торжественно продолжала Пэтти, - что все было откровенно заранее продумано. Без сомнения, это переодетый злодей, который, как прикрытием, воспользовался своим знакомством с мисс Маккей, чтобы не быть обнаруженным. Я мыслю в следующем направлении: он нашел фамилию Присциллы по журналу и пришел сюда с целью убить ее ради ее бижутерии; но, увидев, какая она крупная, он испугался и оставил свое подлое намерение. А если бы он выбрал меня, мой труп к этому времени лежал бы спрятанным за диваном, и мой нагрудный классный значок покоился бы в кармане убийцы.
Пэтти содрогнулась. - Только вообразите, какой опасности я избежала. А я постоянно ворчала, что здесь ничего не происходит!
Через несколько дней она появилась за столом с очередным объявлением. - Юные леди, имею удовольствие предложить на ваше рассмотрение третье и последнее продолжение великой тайны Стэнтроупа - Понд - Маккей. И, таким образом, я пользуюсь возможностью извиниться перед мистером Стэнтроупом за беспочвенные подозрения. Он не взломщик, не детектив, не убийца и даже не юрист, а просто бедный молодой человек с тайной романтической историей.
- Как ты узнала? - воскликнули все хором.
- Я только что встретила в холле мисс Маккей; она ездила в Нью-Йорк, где ее брат поведал ей подробности. Года три-четыре назад мистер Фредерик К. Стэнтроуп был помолвлен с девушкой из нашего колледжа, по имени Элис Понд - теперь она миссис Хирам Браун, но к рассказу это не имеет никакого отношения.
- Приехав в прошлую субботу в город по делам, а также приходясь другом брату мисс Маккей, он решил заскочить и проведать ее, ну, и вспомнить старые времена. Всю дорогу в трамвае он развлекался воспоминаниями о своем тайном романе, с каждой милей становясь все более печальным. Когда он, наконец, оказался у двери и вручил свою карточку горничной, он по рассеянности вызвал мисс Понд, как делал это четыре года назад. Сначала он не понял, что натворил. Внезапно до него дошло, но он не смог догнать Сэди. Конечно, он знал, что другой мужчина все слышал, и он сел, смертельно напуганный, пытаясь придумать какой-нибудь благовидный предлог и с минуты на минуту ожидая, что появится мисс Понд и потребует объяснений.
- И действительно, занавес раздвинулся, в комнату горделиво вошло высокое, красивое, исполненное достоинства создание (я цитирую брата мисс Маккей) и, подойдя ко второму мужчине, надменно поинтересовалось, не он ли мистер Фредерик К. Стэнтроуп. Тот должным образом отверг это предположение, и настоящему мистеру Стэнтроупу ничего другого не оставалось, как встать и по-мужски признаться, что он и сделал, но на этом застрял. Его фантазия оцепенела, замерла, и он переключился на бедную Сэди. И он все время знал, что другой мужчина знает, что он лжет. Вот и все, - заключила Пэтти. - Не бог весть какая история, но хоть она и сомнительная, слава богу, что все закончилось.
- Пэтти, - позвала Присцилла на другом конце стола, - ты рассказываешь им эту абсурдную историю?
- Почему бы и нет? - спросила Пэтти. - Раз уж они слышали столько продолжений, то, естественно, пожелали услышать и окончание.
Присцилла засмеялась. - Но твое, оказывается, не последнее. Мне известно еще более позднее продолжение.
- Более позднее, чем у Пэтти? - спросили за столом.
- Да, более позднее, чем у Пэтти. Ну, это не совсем продолжение, а всего лишь дополнение. Мне не следовало бы вам рассказывать, но вы все равно узнаете, поэтому я расскажу. Мисс Маккей пригласила обоих мужчин на вечеринку третьекурсников и оба приняли ее приглашение. Поскольку с двумя одновременно трудно справиться, она (в порядке требования) попросила меня позаботиться об одном из них, а именно, о мистере Фредерике К. Стэнтроупе.
Пэтти вздохнула. - Я вижу в будущем целую серию продолжений. Это хуже, чем "Книги Элси"!
VII. Вдогонку за древнеанглийским
- Привет, Пэтти! Ты ознакомилась утром с доской объявлений? - Кэти Фэйр окликнула Пэтти, нагнав ее на обратной дороге после третьечасовой обзорной лекции.
- Нет, - сказала Пэтти. - Я считаю это плохой привычкой. Там можно увидеть слишком много неприятных вещей.
- Да уж, сегодня определенно есть одна неприятная вещь. Мисс Скеллинг желает, чтобы мы сегодня принесли письменные принадлежности на урок древнеанглийского.
Пэтти остановилась и охнула. - По-моему, совершенно отвратительно устраивать экзамен без всякого предупреждения.
- Не экзамен, а "всего лишь небольшой тест, чтобы проверить ваши знания", - процитировала Кэти.
- Я ничего не знаю, - взвыла Пэтти, - ну просто ничегошеньки.
- Глупости, Пэтти, ты знаешь больше, чем кто-либо другой в группе.
- Блеф… это чистой воды блеф. Я решительно подключаюсь к литературному анализу и дискуссиям общего характера, а она не осознает, что я не знаю ни слова из грамматики.
- У тебя есть два часа. Ты можешь прогулять занятия и повторить предмет.
- Два часа! - с грустью сказала Пэтти. - Мне понадобится два дня. Говорю тебе, я никогда это не учила. Ни один смертный не в состоянии удержать в памяти англо-саксонскую грамматику, и я подумала, что могу пока отложить ее, а перед экзаменом выучить.
- Не хочу показаться черствой, дорогуша, - рассмеялась Кэти, - но скажу, что так тебе и надо.
- О, еще бы, - сказала Пэтти. - Ты не лучше Присциллы. - И она подавленно потащилась домой.
Она обнаружила, что ее подруги повторяют биологию и едят маслины. - Будешь? - спросила Люсиль Картер, которая пользовалась шляпной булавкой в качестве вилки и в данную минуту распоряжалась бутылью.
- Нет, спасибо, - ответила Пэтти тоном человека, который прожил жизнь и жаждет смерти.
- В чем дело? - поинтересовалась Присцилла. - Ты же не хочешь сказать, что эта женщина дала тебе очередную специальную тему?
- Намного хуже! - И Пэтти поведала о своей трагедии.
За этим последовало сочувственное молчание; они понимали, что, возможно, хотя она и не вполне заслуживает участия, тем не менее, ее неизбежная судьба может застать врасплох каждого.
- Ты знаешь, Прис, - печально молвила Пэтти, - что я просто не смогу сдать тест.
- Согласна, - сказала Присцилла успокаивающе, - не думаю, что ты его сдашь.
- Я провалюсь с треском- с полным треском. Мисс Скеллинг больше никогда не будет доверять мне и весь остаток семестра заставит отвечать все темы по грамматике.
- Я считаю, что тебе нужно прогулять занятие, - позволила себе заметить Джорджи, предложив, по ее мнению, самый очевидный способ избежать экзамена.
- Я не могу. За пять минут до обрушившегося на меня удара я встретила в холле мисс Скеллинг, так что она знает, что я жива и в состоянии прийти; кроме того, группа снова соберется завтра утром, и мне придется всю ночь зубрить или пропустить и этот урок.
- А, может, тебе пойти к мисс Скеллинг, откровенно объяснить ситуацию, - предложила добродетельная Люсиль, - и попросить ее отпустить тебя на денек-другой? Она бы тебя еще больше зауважала за этот поступок.
- Только послушайте, что говорит это простодушное дитя! - воскликнула Пэтти. - И что я могу объяснить, позволь узнать? Едва ли я скажу ей, что предпочитаю не учить уроков, когда она их задает, но считаю, что легче вызубрить их одним махом прямо перед экзаменами. Это уж точно позволит мне втереться к ней в доверие!
- Ты сама в этом виновата, - сказала Присцилла.
Пэтти проворчала: - Я ждала, когда ты это скажешь! Ты всегда так делаешь.
- Потому что я всегда права. Куда ты идешь? - Последовал вопрос, поскольку Пэтти направилась к двери.
- Я иду, - отвечала Пэтти, - попросить миссис Ричардс назначить мне новую соседку по комнате, которая будет понимать и ценить меня, а также станет сочувствовать моим несчастьям.
Пэтти в мрачном настроении шла по коридору, углубившись в размышления. Ее путь проходил мимо двери врачебного кабинета, гостеприимно распахнутой. В комнате сидели три-четыре девушки, которые смеялись, разговаривали и ждали своей очереди. Пэтти заглянула внутрь, и лицо ее вдруг озарилось лучезарной улыбкой, в то же мгновение, однако, сменившейся видом неизменного уныния. Она вошла и со вздохом бухнулась в кресло.
- В чем дело, Пэтти? Ты выглядишь так, словно у тебя меланхолия.
Пэтти вяло улыбнулась. - Все не так плохо, - пробормотала она, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
- Следующая, - позвала врач, возникшая в дверном проеме. Заметив, однако, Пэтти, она подошла к ней и встряхнула за руку. - Это Пэтти Уайатт? Что с тобой, детка?
Пэтти вздрогнула и открыла глаза. - Ничего, - сказала она, - просто я немного устала.
- Пойдем со мной.
- Сейчас не моя очередь, - возразила Пэтти.
- Не имеет значения, - парировала врач.
Пэтти, прихрамывая, плюхнулась во врачебное кресло.
- Покажи свой язык. М-мм… налет не большой. Пульс вроде бы регулярный, хотя, возможно, несколько лихорадочный. Ты слишком много занимаешься?
- Не думаю, что я занимаюсь больше, чем обычно, - сказала Пэтти правдиво.
- Засиживаешься допоздна?
Пэтти подумала. - На прошлой неделе я два раза ложилась довольно поздно, - призналась она.
- Если вы, девочки, продолжите заниматься по ночам, то мы, врачи, ничего с этим поделать не сможем.
На всякий случай, Пэтти не посчитала нужным объяснять, что дело было в вечеринке, на которой угощали гренками с сыром, поэтому она просто вздохнула и посмотрела в окно.
- У тебя аппетит хороший?
- Да, - произнесла Пэтти тоном, противоречащим сказанному. - Вроде бы, отменный.
- М-мм, - сказала врач.
- Я просто немного утомилась, - продолжала Пэтти, - но, думаю, со мной все будет в порядке, как только я смогу передохнуть. Может быть, мне нужно какое-нибудь тонизирующее средство, - предположила она.
- Лучше тебе один-два дня воздержаться от уроков и как следует отдохнуть.
- О нет, - проговорила Пэтти в явном смятении. - В нашей комнате постоянно так много девочек, что спокойнее будет пойти на занятия; и, кроме того, как раз сейчас я не могу пропускать.
- Отчего же, - настойчиво и подозрительно спросила врач.
- Видите ли, - несколько неохотно ответила Пэтти, - у меня еще куча дел. Мне необходимо вызубрить материал к экзамену и…
Слово "зубрежка" было для врача, словно красная тряпка для быка. - Чепуха! - воскликнула она. - Я знаю, как с тобой поступить. Прямо сейчас ты отправишься в лазарет на несколько дней…
- Ах, доктор! - сказала Пэтти умоляюще, со слезами на глазах, - со мною действительно все в порядке, и я должна сдать этот экзамен.
- Какой это экзамен?
- По древнеанглийскому… Мисс Скеллинг.
- Я сама повидаюсь с мисс Скеллинг, - сказала врач, - и объясню, что ты не сможешь сдать экзамен, пока не выйдешь из лазарета. А теперь, - прибавила она, делая запись в истории болезни Пэтти, - я помещу тебя в палату для выздоравливающих, и в течение нескольких дней мы испробуем лечение покоем, посадим тебя на куриный бульон и эггног и проверим, удастся ли вернуть твой аппетит.
- Благодарю, - покорно сказала Пэтти с видом человека, который перестал бороться с неизбежностью.
- Мне нравится, что ты интересуешься своей учебой, - добавила врач мягко, - но ты всегда должна помнить, моя дорогая, что здоровье - прежде всего.
По возвращении в кабинет Пэтти исполнила импровизированный танец посреди комнаты.
- Что случилось? - воскликнула Присцилла. - Ты что, сошла с ума?
- Нет, только заболела, - сказала Пэтти, пошла в свою спальню и стала бросать вещи в саквояж.
Стоя на пороге, Присцилла изумленно взирала на нее. - Ты собралась в Нью-Йорк? - спросила она.
- Нет, - молвила Пэтти, - в лазарет.
- Пэтти Уайатт, ты жалкая маленькая лицемерка!
- Вовсе нет, - весело сказала Пэтти. - Я туда не просилась, но врач просто на этом настояла. Я сказала ей, что у меня экзамен, но она сказала, что это не важно, - здоровье должно быть на первом месте.
- А что в этой бутылке? - поинтересовалась Присцилла.
- Это для моего аппетита, - отвечала Пэтти, расплывшись в улыбке, - доктор надеется его улучшить. Я не хотела ее разочаровывать, но я не слишком верю, что ей удастся это сделать. - Она бросила в свой саквояж грамматику древнеанглийского языка и экземпляр "Беовульфа".
- Тебе не разрешат заниматься, - заметила Присцилла.
- Я не стану спрашивать у них разрешения, - сказала Пэтти. - До встречи. Передай девочкам, чтобы они иногда заходили и навещали меня в моем принудительном уединении. Время посещения - с пяти до шести. - Она снова просунула голову в дверь. - Если кто-нибудь пожелает прислать мне фиалки, то, думаю, они могли бы меня подбодрить.
На следующий день Джорджи и Присцилла пожаловали в лазарет, где в дверях их встретила суровая фигура старшей сестры. - Я проверю, не спит ли мисс Уайатт, - сказала она неуверенно, - но боюсь, что вы ее растревожите, ибо она должна пребывать в полном покое.
- О нет, мы ей не повредим, - возразила Джорджи и обе девушки вошли на цыпочках вслед за сестрой.
Палата для выздоравливающих была просторной, хорошо проветриваемой комнатой, отделанной белым и зеленым цветом; здесь стояли четыре или пять кроватей, каждая из которых была обнесена медными опорами с прикрепленными к ним занавесками. Пэтти, опираясь на подушки, занимала одну из угловых кроватей возле окна, волосы ее взъерошено падали на лицо; подле нее стоял столик, заставленный цветами и стаканами с лекарством. Эти тщательно продуманные атрибуты болезни вызвали в воображении посетительниц кратковременную иллюзию. Присцилла подбежала к кровати и упала на колени подле своей беспомощной соседки по комнате.
- Пэтти, милая, - позвала она с беспокойством, - как ты себя чувствуешь?
Лицо Пэтти озарилось ангельской улыбкой. - Сегодня я смогла немного поесть, - сказала она.
- Пэтти, ты ужасная плутовка! Кто принес тебе эти фиалки? "С любовью, от леди Клары Вере де Вере" - эта святая первокурсница! - а ты до последней капли стащила весь спирт, который бедняжка считала своим. А от кого эти розы? Мисс Скеллинг! Пэтти, тебе должно быть стыдно.
Пэтти имела приличие слегка покраснеть. - Я была несколько смущена, - призналась она, - однако, поразмыслив о том, как бы она сожалела, если бы выяснила, как мало я знала, и как она обрадуется, обнаружив, сколько я знаю теперь, совесть моя успокоилась.
- А ты занимаешься? - спросила Джорджи.
- Не то слово! - Приподняв угол подушки, Пэтти продемонстрировала голубую книгу. - Еще два дня, и я буду главным экспертом в Америке по древнеанглийским корням.
- Как тебе это удается?
- О, - сказала Пэтти, - когда начинается тихий час, я ложусь и закрываю глаза, они начинают ходить на цыпочках, смотрят на меня, шепчут: "Она уснула" и задергивают занавески вокруг кровати; а я достаю книгу и добрых два часа занимаюсь неправильными глаголами, когда же они приходят посмотреть на меня, я продолжаю спать. Они совершенно поражены тем, как много я сплю. Я слышала, как сиделка сказала врачу, что ей кажется, будто я не спала целый месяц. А хуже всего, - прибавила она, - что я и впрямь устала, верите вы в это или нет, и я бы с великим удовольствием здесь побыла и поспала весь день, не будь я такой чудовищно сознательной в отношении древней грамматики.
- Бедняжка Пэтти! - засмеялась Джорджи. - В следующий раз она будет налагать обязательство не только на саму себя, но и на весь колледж.
В пятницу утром Пэтти вернулась в большой мир.
- Как дела с древнеанглийским? - поинтересовалась Присцилла.