- Конечно, оно несправедливо, - отозвалась Маргарет. - Просто я подумала, как все в мире переплетено. В основном это наша вина - не ваша и не его.
- Не его?
- Нет.
- Мисс Шлегель, вы чересчур снисходительны.
- Да, это правда, - кивнула Иви несколько осуждающе.
- Вы слишком хорошо относитесь к людям, а они в ответ ведут себя вызывающе. Я знаю мир и знаю такой тип людей, и как только я вошел в комнату, сразу понял, что вы отнеслись к нему не так, как следовало бы. Людей такого типа надо держать на расстоянии. В противном случае они забываются. Печально, но факт. Они не нашего круга, и с этим надо смириться.
- Да-а.
- Ну согласитесь же, мы никогда не стали бы свидетелями этой сцены, если бы он был джентльменом.
- Я с готовностью соглашусь, - сказала Маргарет, меряя шагами комнату. - Джентльмен оставил бы свои подозрения при себе.
Мистер Уилкокс посмотрел на нее со смутной тревогой.
- В чем же он вас подозревал?
- В том, что мы хотели извлечь выгоду из этого приглашения.
- Невыносимый наглец! Но каким образом?
- В том-то и дело - каким образом? Просто ужасное подозрение, которое разъедает сознание. Хоть какое-нибудь разумное объяснение или проявление доброжелательности рассеяли бы его опасения. Обыкновенный бессмысленный страх, который превращает мужчин в невыносимых наглецов.
- Возвращаюсь к моему первоначальному тезису. Вам следует быть более осторожными, мисс Шлегель. Слугам надо приказать не пускать таких людей в дом.
Она повернулась к нему с искренним видом.
- Позвольте, я объясню вам, что именно нам понравилось в этом человеке и почему мы хотели с ним встретиться.
- Это все ваши умные рассуждения. Я никогда не поверю, что он вам нравится.
- Нравится. Во-первых, потому что его привлекают путешествия - так же как и вас. Да, вы ведь любите ездить на автомобиле и стрелять. А ему интересно ходить в походы. Во-вторых, его привлекает то особенное, что есть во всяком путешествии. Первым на ум приходит слово "поэзия"…
- A-а, так он из тех, что зовутся писателями.
- Нет, о нет! То есть он мог бы им быть, но писал бы отвратительно. Его голова набита шелухой от прочитанных книг, шелухой культуры - ужасно! Мы хотим, чтобы он промыл свои мозги и пришел к чему-то настоящему. Мы хотим показать ему, как он может встать вровень с жизнью. Как я уже говорила, либо друзья, либо местность… - она помедлила, - либо какой-нибудь очень дорогой человек, либо очень дорогое место кажутся мне необходимыми, чтобы изжить серость будней и вообще осознать, что эти будни серые. Если есть такая возможность, хорошо было бы иметь и то и другое.
Что-то из сказанного Маргарет вовсе не привлекло внимания мистера Уилкокса, и он пропустил это мимо ушей. Но что-то он уловил и раскритиковал с замечательной ясностью.
- Вот в чем ваша ошибка. И ошибка эта весьма распространенная. У этого молодого невежи есть собственная жизнь. Какое вы имеете право полагать, что она неудачная или, как вы говорите, серая?
- Дело в том, что…
- Минуточку. Вы о нем ничего не знаете. Возможно, у него есть свои радости и интересы - жена, дети, уютный маленький домик. Именно здесь мы, люди практичные, - он улыбнулся, - более терпимы, чем вы, интеллектуалы. Мы живем и даем жить другим, считая, что в целом все не так уж плохо, что обычный, ничем не примечательный человек вполне способен сам разобраться в своих делах. Я вполне допускаю… Глядя на лица клерков в моей собственной конторе, я вижу, что они скучные, но мне неизвестно, что стоит за их внешностью. То же самое, между прочим, и с Лондоном. Я слышал, как вы браните Лондон, мисс Шлегель, и, смешно сказать, разозлился на вас. Что вы знаете о Лондоне? Вы смотрите на цивилизацию со стороны. Я не имею в виду вас, но во многих случаях такое отношение приводит к болезненной неудовлетворенности и социализму.
Маргарет признала силу его позиции, хотя она подрывала возможности воображения. С его словами рушились некоторые сторожевые заставы поэзии и, пожалуй, сострадания, и Маргарет отступила к тому, что называла "второй линией обороны", - к перечню конкретных фактов, связанных с обсуждаемым случаем.
- Его жена - изрядная зануда, - просто сказала она. - Он не пришел домой вечером в прошлую субботу, потому что хотел побыть один, а она решила, что он у нас.
- У вас?
- Да.
Иви захихикала.
- У него нет уютного домика, как вы предполагали. Он искал что-то интересное вне дома.
- Какой испорченный молодой человек! - воскликнула девушка.
- Испорченный? - переспросила Маргарет, которая ненавидела испорченность больше, чем сам грех. - Когда вы выйдете замуж, мисс Уилкокс, разве вам не захочется иметь интересы вне дома?
- Так он, судя по всему, получил что искал, - лукаво вставил мистер Уилкокс.
- Уж это точно, отец.
- Он путешествовал пешком по Суррею, если вы это имели в виду, - сказала Маргарет, еще решительнее зашагав по комнате.
- Вот так так!
- Это правда, мисс Уилкокс.
- М-м-м! - послышалось со стороны мистера Уилкокса, который счел эпизод забавным, если не risqué. С большинством дам он его не обсуждал бы, но в данном случае исходил из репутации Маргарет, считавшейся женщиной эмансипированной.
- Он сам нам сказал, а он не стал бы лгать о таких вещах.
Отец и дочь рассмеялись.
- Вот здесь мы с вами расходимся. Мужчины лгут о своей должности и перспективах, но не об этом.
Мистер Уилкокс покачал головой.
- Простите, мисс Шлегель, но я знаю этот тип.
- Я уже вам говорила, что он нетипичный. Он искренне увлечен путешествиями. Он уверен, что наше самодовольное и ограниченное существование - это не все. Он вульгарен, истеричен и напичкан книгами, но не надо думать, что этим все исчерпывается. В нем есть и мужественность. Да, именно это я пытаюсь сказать. Он настоящий мужчина.
При этих словах их взгляды встретились, и оборона мистера Уилкокса пала. Маргарет смогла добраться до его мужской сути, нечаянно задев за живое. Женщина и двое мужчин - они образовали магический треугольник, и мужчина испытал глубокое волнение, переходящее в ревность, когда почувствовал, что женщину привлекает другой мужчина. Любовь, говорят аскеты, раскрывает наше постыдное родство с животными. Пусть так, это еще можно стерпеть, но ревность - вот настоящий позор. Именно ревность, а не любовь, непереносимо связывает нас с птичьим двором, рождая в воображении двух задиристых петухов и самодовольную курочку. Маргарет разбила самодовольство мистера Уилкокса, потому что была цивилизованной. А он, будучи нецивилизованным, все еще чувствовал раздражение, хотя и восстановил оборону, вновь предъявив миру свои бастионы.
- Мисс Шлегель, вы два милых создания, но вы и в самом деле должны быть осторожны в этом немилосердном мире. А что по этому поводу говорит ваш брат?
- Не помню.
- Но у него наверняка есть какое-то мнение?
- Смеется, если я верно припоминаю.
- Он очень умный, не так ли? - сказала Иви, которая познакомилась с Тиби в Оксфорде, и он ей крайне не понравился.
- Да, пожалуй. Но интересно, что там делает Хелен.
- Она слишком молода, чтобы выполнить такую миссию, - сказал мистер Уилкокс.
Маргарет вышла на лестничную площадку. Ни звука. И цилиндр мистера Баста исчез из холла.
- Хелен! - позвала она.
- Да! - ответил голос из библиотеки.
- Ты там?
- Да. Он недавно ушел.
Маргарет направилась к сестре.
- Так ты одна тут сидишь, - сказала она.
- Да… Все в порядке, Мег. Бедное, бедное создание!
- Возвращайся к Уилкоксам, расскажешь мне позже. Мистер Уилкокс весьма озабочен и немного взвинчен.
- О, я его терпеть не могу! Ненавижу! Бедненький мистер Баст! Он пришел поговорить с нами о литературе, а мы все о делах. Такая путаница у него в голове, но его стоит спасать. Мне он ужасно нравится.
- Молодец, - сказала Маргарет, целуя ее. - Но теперь иди в гостиную и при Уилкоксах о нем не говори. Изобрази легкомыслие.
Хелен послушалась и вела себя с жизнерадостностью, которая лишний раз убедила гостя - эта курочка наверняка ни в кого не влюбилась.
- Он ушел с моим благословением! - воскликнула Хелен. - А теперь - щеночки!
Уезжая, мистер Уилкокс сказал дочери:
- Меня по-настоящему беспокоит, как живут эти девочки. Они довольно умны, но, Бог мой, как непрактичны! Когда-нибудь, и, может, очень скоро, они зайдут слишком далеко. Такие девочки не должны жить в Лондоне одни. Пока они не выйдут замуж, за ними следует присматривать. Нужно к ним почаще наведываться - лучше мы, чем никто. Они ведь тебе нравятся, да, Иви?
- Хелен - нравится. Но я не выношу ту, зубастую. И я не называла бы их девочками.
Иви выросла красивой. С темными глазами и девическим румянцем, проступающим из-под загара, она была крепкого сложения, и ее губы выдавали твердость характера. Она являла собою все лучшее, что могли произвести Уилкоксы в смысле женской красоты. В настоящий момент единственными существами, внушавшими ей любовь, были отец и щенки, но для нее уже плели матримониальную сеть и через несколько дней она проникнется симпатией к некоему мистеру Перси Кахиллу, а он в свою очередь проникнется симпатией к ней.
17
В "век собственности" даже у собственника случаются горькие минуты. Когда грозит переезд, мебель становится нелепой. Теперь Маргарет не могла уснуть ночами, ломая себе голову, куда, куда же, Бог мой, в будущем сентябре денутся все их вещи. Стулья, столы, картины, книги, свалившиеся на них, громыхая, от прошлых поколений, должны были вновь с грохотом покатиться вперед, словно гора мусора, которую ей хотелось пнуть как следует, безвозвратно отправив прямиком в море. Но в доме оставались все отцовские книги - сестры их никогда не читали, но они принадлежали отцу и их следовало сохранить. Была шифоньерка с мраморным верхом - она имела какую-то ценность для матери, правда, никто уже не помнил какую. Каждая дверная ручка или диванная подушка в доме пробуждали сентиментальные воспоминания; эти воспоминания иногда были сугубо личными, но чаще служили своего рода данью усопшим, продолжением ритуалов, которые вполне могли бы завершиться еще на кладбище.
Если задуматься, в этом был какой-то абсурд. Но задумывались Хелен и Тибби - Маргарет была слишком занята с агентами по найму жилья. Феодальное землевладение все-таки придавало людям достоинства, тогда как современное обладание движимым имуществом вновь низводит нас до орд кочевников. Мы возвращаемся к багажной цивилизации, и будущие историки отметят, как средние классы, не укореняясь в земле, обрастают вещами, и, возможно, увидят в этом причину скудости их воображения. С утратой дома на Уикем-плейс Шлегели, несомненно, стали беднее. Дом вносил равновесие в их жизнь и, даже можно сказать, подсказывал, что делать. Однако владелец земли, на которой дом стоял, не стал духовно богаче. На этом месте он построил апартаменты для сдачи внаем, его автомобили стали ездить гораздо быстрее, а его критика социализма зазвучала язвительнее. Но он расплескал драгоценную эссенцию, несущую аромат прошедших лет, и никакая химия не сможет вернуть ее обществу.
Маргарет расстраивалась все больше. Она торопилась выбрать жилье до их ежегодной загородной поездки к тетушке Мант. Ей нравились визиты в Суонидж, и она хотела, чтобы в это время у нее не болела голова от связанных с переездом проблем. В Суонидже, хоть и скучноватом, жизнь текла размеренно, а в этом году Маргарет, как никогда, не хватало свежего воздуха и великолепных холмов, охраняющих городок с севера. Но Лондон срывал ее планы. Она никак не могла сосредоточиться в городской атмосфере. Лондон способен лишь дать толчок, но не поддерживать ваши усилия. И Маргарет, торопливо скользя по поверхности в поисках дома, но толком не зная, какой именно дом ей нужен, платила за многочисленные увлечения прошлого. У нее никак не получалось отказаться от культуры, и она тратила время на концерты, которые было грех пропустить, и на приглашения, которые нельзя было не принять. В конце концов она совершенно отчаялась и дала себе слово, что больше никуда не будет ходить и что ее ни для кого не будет дома, пока не отыщется подходящее жилье, но через полчаса это слово было нарушено.
Когда-то она шутя сетовала, что никогда не была в ресторане Симпсона на Стрэнде. И тут как раз пришла записка от мисс Уилкокс с приглашением к Симпсону на ленч. Ожидался и мистер Кахилл; они втроем приятно поболтают и, возможно, потом отправятся на ипподром. Маргарет никогда не испытывала особой симпатии к Иви и не имела желания знакомиться с ее женихом. К тому же она была удивлена, что Хелен, которой еще больше не давал покоя Симпсон, не была приглашена вместо нее. Но записка тронула ее своею искренностью. Следовало бы лучше узнать Иви Уилкокс, и, сказав себе, что она "просто должна" туда пойти, Маргарет приняла приглашение.
Но когда у входа в ресторан она увидела Иви, с яростным видом, на манер физкультурниц, вперившуюся в пустоту, у нее снова дрогнуло сердце. После помолвки мисс Уилкокс заметно изменилась: голос ее стал грубее, манеры решительнее, - к тому же она взяла за правило вести себя покровительственно с бестолковой девицей Маргарет. А той хватило глупости на это обидеться. Пребывая в унынии из-за своей оторванности от привычной жизни, Маргарет видела не только дома и мебель, но и то, как целый корабль жизни проплывает мимо нее, увозя на борту таких людей, как Иви и мистер Кахилл.
Бывают моменты, когда мудрость и добродетель нам изменяют, и именно это случилось с Маргарет в ресторане Симпсона на Стрэнде. Пока она шла по узкой, покрытой толстым ковром лестнице и входила в зал, где на сервировочных столиках подвозили седла барашка к сидящим в ожидании священникам, она испытывала сильное, хотя, быть может, и ошибочное убеждение в собственной никчемности и думала, что лучше было бы никогда не выбираться из своей тихой заводи, в которой ничего не происходит, кроме событий искусства и литературы, в которой никто не выходит замуж и не проявляет чудеса ловкости, сохраняя помолвку. Но тут ее ждал небольшой сюрприз. "Папа может к нам присоединиться". И он в самом деле присоединился. С радостной улыбкой Маргарет двинулась вперед, чтобы поздороваться с мистером Уилкоксом, и ощущение покинутости исчезло.
- Я подумал, что загляну, если получится, - сказал он. - Иви посвятила меня в свой маленький план, поэтому я проскочил первый и занял столик. Всегда сначала следует занять столик. Иви, не притворяйся, что ты хочешь сидеть со стариком отцом, потому что это неправда. Мисс Шлегель, сядьте со мной - из чувства сострадания. Боже мой, вы совсем замученная! Все беспокоитесь о ваших юных клерках?
- Нет, о домах, - ответила Маргарет, пробираясь мимо него на свое место в отдельном кабинете. - Я не замученная, а голодная. Могу съесть слона.
- Прекрасно. Что закажете?
- Пирог с рыбой, - сказала она, бросив взгляд в меню.
- Пирог с рыбой! Подумать только - прийти к Симпсону за пирогом с рыбой! Это совсем не то, что здесь надо заказывать.
- Тогда закажите что-нибудь за меня, - попросила Маргарет, снимая перчатки. Настроение у нее улучшилось, а то, что мистер Уилкокс упомянул Леонарда Баста, странным образом пробудило в ней теплые чувства.
- Седло барашка, - сказал он после долгого раздумья, - а из напитков - сидр. Это как раз то, что вам нужно. Я люблю бывать в этом ресторане, так, иногда, ради шутки. Он такой старомодно английский. Не согласны?
- Согласна, - ответила Маргарет, хотя думала совсем иначе. Заказ был сделан, блюдо подкатили, и официант под руководством мистера Уилкокса нарезал мясо в тех местах, где оно было наиболее сочное, а потом выложил куски горой, заполнив тарелки. Мистер Кахилл поначалу настоял на филее, но позже признал свою ошибку. Вскоре они с Иви повели беседу в духе "нет, я не делал" - "нет, ты сделал", беседу, которая, хотя и увлекательна для ее участников, не требует, да и не стоит внимания других.
- Золотое правило - дать на чай официанту, который режет мясо. Везде давать на чай - вот мой девиз.
- Возможно, это делает жизнь человечнее.
- В этом случае вас быстрее запомнят. Особенно на Востоке. Если вы даете на чай, местные молодцы будут вас помнить не один год.
- Вы бывали на Востоке?
- В Греции и в Леванте. Я ездил на Кипр заниматься спортом и по делам. Там есть что-то вроде военного общества. Несколько пиастров, правильно распределенные, хорошо освежают память. Вы, конечно, думаете, что я ужасно циничен. Как ваше дискуссионное общество? Сочинили какие-нибудь новые утопии?
- Нет, я занимаюсь поисками дома, мистер Уилкокс, как я вам уже однажды говорила. Вы знаете какие-нибудь дома, которые можно снять?
- Боюсь, что нет.
- Тогда какой же смысл быть человеком практичным, если вы не можете найти дом для двух отчаявшихся женщин? Нам всего-то нужен маленький дом с большими комнатами и чтобы этих комнат было много.
- Нет, Иви, ты подумай! Мисс Шлегель хочет, чтобы я стал ее агентом по недвижимости!
- Что такое, отец?
- К сентябрю мне нужен новый дом, и кто-то должен его найти. Я не могу.
- Перси, ты слышал про какой-нибудь дом?
- Пожалуй, нет, - сказал мистер Кахилл.
- Как это на тебя похоже! От тебя никогда толку не добьешься.
- Толку не добьешься? Вы только ее послушайте! Толку не добьешься. Ну, знаете ли!
- Да, не добьешься. Правда ведь, мисс Шлегель?
Поток их любви, уронив эти несколько капель на Маргарет, побежал по старому руслу. Теперь этот поток был ей приятен, ибо ее настроение улучшилось, а с ним вместе вернулась и доброжелательность. Разговоры и молчание равно доставляли Маргарет удовольствие, и пока мистер Уилкокс расспрашивал официанта про сыр, она разглядывала ресторан, восхищаясь хорошо продуманными деталями, в которых чувствовалась дань уважения нашему славному прошлому. Хотя ресторан был не более старомодно английским, чем стихи Киплинга, эти памятные символы были отобраны так удачно, что попытки Маргарет их раскритиковать улеглись сами собой, а посетители, которых потчевали в имперском духе, стали ей своим видом напоминать пастора Адамса или Тома Джонса. Однако обрывки их разговоров странно резали слух. "Вы правы! Вечером пошлю телеграмму в Уганду!" - доносилось из-за столика справа. "Их император хочет войны. Что ж, он ее получит!" - заявлял священник. Маргарет улыбнулась этому несоответствию.
- В следующий раз, - сказала она мистеру Уилкоксу, - вы должны пойти со мной на ленч к Юстасу Майлсу.
- С удовольствием.