Наконец Карлу перестало рвать, она оттолкнула от себя полный таз, и Лео с отвращением поставил его на треножник. Обернувшись, он посмотрел на Карлу - она сидела голая на краю кровати, опустив голову и бессильно уронив руки. Лео поразило несоответствие между худым телом - лопатки буквально просвечивали, плечи были острыми, узкими - и непропорционально большой грудью и головой. "Она неважно сложена", - подумал он, пытаясь утешиться.
- Как ты себя чувствуешь? - громко спросил он.
- Плохо, - ответила Карла. Она смотрела в пол и беспрестанно сглатывала горькую слюну. Взгляд ее то и дело останавливался на платье, сползшем на голый живот. Ей стало холодно, ее переполняло черное отчаянье. "Все кончено", - подумала она. И в самом деле она чувствовала, что ее прежней жизни приходит конец. Но все было безрадостным, пошлым, о чем неумолимо напоминал этот таз. Что изменилось, она и сама точно не смогла бы объяснить. Она осторожно подняла голову и сквозь пелену слез посмотрела на Лео.
- А что теперь? - невольно вырвалось у нее.
- Теперь одевайся, и уйдем отсюда, - с трудом сдерживаясь, ответил Лео.
Он поднялся и стал прохаживаться по комнате, расшатанные половицы скрипели под ногами. Время от времени он бросал взгляд на Карлу, которая начала одеваться. Желание вспыхнуло в нем с новой силой, и он спрашивал себя, а не стоит ли подождать, когда ей станет легче, и снова пойти на штурм. Но было уже поздно Карла оделась. "Бесполезно, - подумал он с досадой. Момент упущен… На сегодня все". Он подошел к кровати.
- Ну, а сейчас как тебе? - спросил он.
- Лучше, - ответила Карла. - Лучше. - Она застегнула последние пуговицы и встала. Сначала она, а затем Лео, стараясь не касаться друг друга, вышли из дома садовника,
В саду глухо шумели ветви деревьев.
- О, дождь идет! - удивленно воскликнул Лео. Его смущало молчание Карлы. Он старался держаться как можно свободнее. Они сделали несколько шагов, воздух под этим зеленым укрытием был душный, густой, черная тень окутывала переплетение ветвей. На размякшей земле журча струилась по прелым листьям вода.
- Странное дело, - сказал Лео. - Каждый день - одно и то же: рассвет ясный, утром небо начинает хмуриться, с полудня и до самой ночи льет дождь.
В ответ - молчание.
- Так мы увидимся сегодня вечером? - настойчиво спросил Лео. Карла остановилась, посмотрела на него. "Никогда больше не увидимся", - хотела она ответить, но ее удержала мысль: "Я должна дойти до самого конца… до полного крушения".
- Может быть… не знаю, - опустив голову, ответила она и пошла дальше.
В конце аллеи они снова остановились.
- А знаешь, - с глупой улыбкой сказал Лео, сжимая ее локоть, - знаешь, даже когда тебя тошнит, ты все равно остаешься красивой.
Они посмотрели друг на друга.
"Если б я могла его полюбить", - подумала Карла, глядя на его красное, невыразительное лицо. Опьянение еще не совсем прошло, и она испытывала огромную потребность в чьем-то участии и нежности. И тут Лео легонько хлопнул ее по щеке.
- Глупышка, - сказал он, - глупышка, сначала пьешь без меры, а потом тебе становится плохо. Моя маленькая дурочка. - Он привлек ее к себе. - Поцелуй меня, и забудем об этом.
Они поцеловались. Карла отстранилась, вышла из-под прикрытия ветвей, побежала под дождем и исчезла за углом виллы.
"Какой отвратительный день, - подумал Лео, направляясь к выходу. - Какой идиотский день!"
Теперь дождь мерно кропил землю с небесной выси. В саду стало совсем сыро, легкий беспрестанный шелест воды скрадывал все другие звуки. Лео уходил взбешенный. Мало того что день рождения Карлы - цветы, сумка - обошелся ему в полтысячи лир, так еще из-за этого шампанского любовное приключение закончилось нелепо и даже постыдно. "Карла ни о чем другом и не мечтает, - с яростью думал он. - Зачем, спрашивается, было ее спаивать?! А теперь все придется начинать сначала". Лишь когда он выбрался на шоссе и посмотрел, в какую сторону ему теперь идти, он вспомнил про Лизу. Вчера вечером она пригласила его заглянуть на часок.
Вначале мысль о возвращении к бывшей любовнице показалась ему абсурдной. Он не любил ходить уже проторенной дорогой. Такой визит не лучше подогретого супа, который остался со вчерашнего дня. Но, с другой стороны, желание, которое возбудила в нем Карла, осталось неудовлетворенным.
"Если я сегодня не пересплю с кем-нибудь, - думал он, шагая под дождем по широкой и пустынной улице богатого предместья, - меня хватит апоплексический удар". Перед глазами стояла обнаженная плачущая Карла, и видение было столь сильным, что он провел ладонью по глазам, чтобы его отогнать.
"Ладно, схожу, - решил он после недолгих колебаний. - В конце концов Лиза тоже женщина".
И сразу приободрился. Подозвал таксиста.
- Виа-Боэцио, - приказал он, плюхаясь на сиденье.
Автомобиль набрал скорость, Лео закурил сигарету. "Это будет самый прекрасный день в ее жизни", - подумал он. И представил себе, как Лиза, завидев его, бросается ему на шею. "Вчера вечером она немного поломалась, ей хотелось меня разжечь. У нее тоже есть своя женская гордость… Но сегодня она не заставит себя долго упрашивать".
Мчащийся автомобиль бросал его из стороны в сторону, Лео казалось, что этим визитом к Лизе он проявит великодушие, сам останется не в накладе и Лизу осчастливит. "Это будет самый прекрасный день в ее жизни, - повторял он про себя. - Я подарю ей нечто такое, о чем она и мечтать не смела. И к тому же удачно закончу это дурацкий день". Он выкинул в окошко окурок сигареты Автомобиль, мягко скользя колесами по мокрому асфальту, выехал на пустынную улицу, обсаженную платанами. Машина остановилась. Лео вынул бумажник, расплатился, вылез и, горбясь под дождем, нырнул в парадное.
Он медленно поднимался по лестнице, без грусти и даже с удовольствием вспоминая, сколько раз проделывал это десять лет назад. "Ничего не скажешь, десять лет - это десять лет", - думал он, даже не пытаясь понять свою глубокомысленную сентенцию. Позвонил, ему открыла служанка. Все было как прежде. На миг ему даже показалось, что и он снова стал таким, как десять лет назад. Все стояло на своих местах; шкафы в темном коридоре, там, в глубине коридора, - стеклянная дверь в будуар, а вон и та вечно опущенная гардина, те же ковры. Он сел в одно из скрипучих кресел и закурил.
Спустя мгновение вошла Лиза.
- А, это ты! - разочарованно протянула она, села и посмотрела на Лео так, словно желала угадать причину его прихода.
- Не ждала? - удивился Лео, который был уверен, что его ждут с великим нетерпением. - Между тем вчера ты мне говорила кое-что другое.
- Мало ли что люди говорят, - ответила она, одернув юбку, - особенно ночью, когда не видят лиц друг друга.
"Притворяется, - подумал Лео. - Хочет, чтобы ее упрашивали". Он пододвинул свое кресло к креслу Лизы и, наклонившись к ней, сказал:
- А я уверен, что ты говорила искренне.
- Ну а вдруг я передумала? - живо возразила она. Сейчас вчерашняя минутная слабость предстала перед ней во всей своей неприглядной сути - не как вспыхнувшая вновь страсть к Лео, а как легкомыслие, недостойное ее любви к Микеле.
- Многое могло измениться со вчерашнего вечера, - убежденно добавила она.
Лео пристально посмотрел на нее. Взгляд его перебегал с лица на тело, на белую округленную грудь и обнаженную полоску плеча, которые в полутьме гостиной казались более свежими и гладкими, чем это было на самом деле. "Хочет меня помучить, - подумал Лео. - Ого, да она хитрее лисы". Он еще ближе наклонился к ней и сказал:
- А ты сейчас на редкость хороша.
- Значит, раньше я была некрасивой?! - воскликнула она с непроизвольным кокетством. Но тут же устыдилась своей новой слабости. "Надо выставить его вон, - подумала она. - Дать ему понять, что он просчитался".
Она взглянула прямо в его красное, возбужденное лицо, лицо человека, уверенного, что добыча от него не ускользнет, - достаточно было посмотреть, как он изгибается в низком кресле, как напряглась его грудь, как сверкают вожделением глаза, которым он пытается придать выражение неподдельной страсти. Ей стало противно, и внезапно она решила, что будет куда интереснее и умнее разыграть его, - сначала сделать вид, будто он желанен и любим, а потом отвергнуть. Ее переполняла гордость. "Теперь я люблю и любима другим", - хотелось ей с вызовом крикнуть Лео.
- Ты всегда была красивой, - ответил Лео. - А теперь стала еще красивее.
- Но у тебя есть Мариаграция, - парировала Лиза, начиная свою игру. - Зачем тебе я?
- Между мной и Мариаграцией все кончено… все… А вот ты снова влечешь меня, как и в те далекие времена.
- Покорно благодарю.
- Нас разлучило недоразумение, - продолжал Лео, - всего лишь недоразумение… Что поделаешь. Людям свойственно ошибаться… С тобой я ошибся, признаю… Но теперь я пришел, чтобы сказать - забудем прошлое и помиримся.
Он умолк и протянул Лизе руку.
Она посмотрела на его лицо, на протянутую руку.
- Зачем нам мириться?… Ведь мы никогда не ссорились.
- Нет, так дело не пойдет, - возразил Лео. - Я тебе честно говорю - так дело не пойдет… Ради бога, не притворяйся ничего не понимающей и, прости за грубость, дурочкой. Ты отлично поняла, о чем идет речь. Я говорил яснее ясного… Надо забыть прошлое и помириться! И даже, почему бы и нет… начать все сначала… Я так готов… Как видишь, я не темню… Говорю то, что думаю, и не прибегаю к уловкам… Я жду твоего ответа.
- Право же… не знаю… - Она сделала вид, что пребывает в сильнейшем смятении.
- Как это не знаешь? Наберись смелости и отвечай прямо.
- Ну что ж, - сказала Лиза. - Если хочешь, давай помиримся… а о том, чтобы начать все сначала, я должна подумать.
"Главное сделано, - очень довольный собой, решил Лео. - Она далеко не глупа… и все поняла". Он наклонился и с жаром поцеловал Лизе руку. Поднял голову и сказал:
- Больше всего мне нравится в тебе простота и искренность… С тобой все решается легко и быстро… И не бывает никаких сюрпризов.
- Это потому, - ответила она, придавая своим словам особый скрытый смысл, - что я всегда вовремя угадываю чужие намеренья.
- Вот и чудесно! - воскликнул Лео, подвигая еще ближе свое кресло к ее креслу. - Какие же, к примеру, у меня сейчас намерения?
- Сейчас у тебя?
Она взглянула на него. Эти уловки, эти банальные вопросы и ответы, преследовавшие одну-единственную цель, после того как она почти насладилась местью, стали ей противны. "Все кончилось для тебя… все кончилось, мой Лео. Теперь я люблю и любима", - с гордостью думала она. Но решила довести игру до конца.
- Сейчас у тебя? На это ответить нетрудно.
- Раз знаешь, скажи, - раздраженно настаивал Лео.
- Так вот, - начала она, стыдливо потупив глаза и загадочно улыбаясь, - все это получалось у нее очень естественно. - Если уж тебе непременно хочется знать… твои намерения, как мне кажется, весьма агрессивны.
- То есть? - спросил Лео, так сильно наклонившись вперед, что задел подбородком плечо Лизы. Она посмотрела на него - это красное, устремленное к ней лицо бесило ее. "То есть, - хотелось ей ответить, - зря стараешься… Я люблю Микеле… он мой возлюбленный". Но она сдержалась.
- Будь поосторожнее, - предупредила она кисло-сладким голосом. - Так можно и упасть.
Лео был слишком возбужден, чтобы прислушиваться к ее словам.
- Что ты сказала? - удивился он,
- Что так можно и упасть, - повторила Лиза. - И даже разбить себе лоб.
- Во всяком случае, - ответил Лео, не поднимая головы, неторопливо, упрямо, - мои намерения крайне просты. Сейчас ты оденешься, мы выпьем вместе чаю… Лучше всего у меня… Поужинаем, сходим на какой-нибудь спектакль… А потом я отвезу тебя домой.
Он умолк. Лиза изобразила на лице сомнение.
- Я, пожалуй, приняла бы твое предложение, - сказала она наконец. - Но кто мне поручится, что ты действительно любишь меня, что это не минутный каприз и что ты завтра снова не вернешься к Мариаграции?
- Да нет же, - не подымая головы, возразил Лео, с упорством, порожденным еле сдерживаемым вожделением и нетерпением. - Ты ошибаешься… Я же сказал, и повторяю снова… К Мариаграции я не вернусь. Между этой женщиной и мной все давно кончено… Мы были вместе, пока могли… Это была одна из тех любовных связей, которые тянутся и никак не кончаются… Отчасти - по привычке, отчасти - по разным другим причинам…
- По причинам взаимных материальных интересов? - подсказала Лиза.
- Каких там материальных интересов?! Словом… - Лео поднял наконец глаза и посмотрел на Лизу. - Нечего впутывать сюда Мариаграцию… Лучше отвечай…
- На что?
- О, Господи! - деланно непринужденным тоном воскликнул Лео и, словно желая поправить платье Лизы, положил ей руку на плечо. - Ведь я тебе уже говорил… Согласна ли ты поехать ко мне?
Она заколебалась - сказать ли ему правду? Но ее выручило прикосновение руки к ее затылку.
- Перестань, - сердито сказала она. - Терпеть не могу, когда меня трогают за шею.
- Прежде тебе это очень нравилось, - медленно произнес Лео, пристально глядя ей в глаза и почти касаясь губами ее губ.
- Да, но… теперь я стала другой… - поспешно отвечала она, пытаясь устоять перед ласковым прикосновением этой крепкой руки. - Пусти меня.
- Пустить? - Внезапно Лео вскочил, наклонился, схватил ее за волосы, откинул ей голову назад и попытался поцеловать. Лиза едва успела закрыть рот рукой. - Ну, не будь же злючкой, - сказал Лео. Он явно не принимал всерьез ее сопротивление. В его взгляде, в том, как он решительно отвел ее руки, была такая уверенность в окончательном успехе, что ею овладела слепая, бешеная ярость. Она сама отняла руку ото рта.
- Пусти меня - понял? - приказала она гневным голосом, сверкая глазами. Но Лео воспользовался этим, чтобы прижаться своими губами к ее вздрагивающим губам. И как она ни извивалась и ни пыталась высвободиться, ему удалось ее поцеловать. Наконец она сумела рывком вскочить, толкнув Лео в грудь. Толчок был до того сильным, что Лео потерял равновесие и рухнул в кресло.
Но тут же поднялся и, одергивая пиджак, сказал:
- Что за глупые шутки, Лиза?! Разве мы не договорились снова стать друзьями?… А с друзьями разве так обращаются?
Лиза демонстративно указала ему на дверь.
- Убирайся.
- Но почему? - изумился Лео.
- Я не люблю тебя и никогда не любила! - с присвистом выкрикнула Лиза прямо ему в лицо. - Я притворялась, чтобы получить редкое удовольствие - послушать твои басни… А теперь убирайся!..
Секунду Лео стоял молча, пораженный ее словами. Но потом на смену немому изумлению пришел гнев, упрямое желание отомстить. Он рассвирепел.
- Ах, вот как! - закричал он. - Я должен уйти! После того, как мной позабавились, словно игрушкой!.. Нет, не уйду.
Он умолк, подыскивая Лизе достойную ее вероломства кару. Но безуспешно - слишком велика была его ярость. Может быть, разломать шкаф или разбить фарфоровую статуэтку? Или дать ей пощечину?
- Не уйду, пока не поцелую тебя.
Он оттолкнул кресло и хотел ее обнять. В бешенстве у него мелькнула мысль: повалю ее и овладею ею прямо на ковре. Но Лиза ускользнула от него и укрылась за креслом. Мгновение они стояли друг против друга, наклонившись и пальцами впившись в кресло.
Их взгляды скрестились, каждый старался предугадать намерения другого.
- Убирайся вон, - тяжело дыша, выговорила наконец Лиза. Растрепанная, взбудораженная, она со страхом смотрела на искаженное злобой, вспухшее лицо Лео. И тут Лео прибег к хитрости - ногой оттолкнул ее кресло и схватил ее за волосы. Молниеносно сжал ее в объятиях.
Несколько секунд длилась борьба, - Лео пытался отбросить прочь руку Лизы, она старалась вырваться из его цепких объятий. Наконец ей это удалось, и она отбежала к двери.
- Убирайся, - срывающимся голосом приказала она. - Убирайся, или я позову служанку.
Грудь у нее вздымалась, волосы разметались, лицо покраснело, одно плечо обнажилось. Она ухватилась рукой за дверь и прерывающимся голосом повторила:
- Убирайся.
Но тут кто-то из коридора толкнул дверь, пытаясь войти в комнату.
- Не надо, Мария, - не оборачиваясь, крикнула она. - Пока вы не нужны.
- Открой, - послышался за дверью мужской голос. - Я не Мария. Открой!
Лиза невольно отодвинулась, дверь от резкого толчка отворилась, и вошел Микеле.
В руке он держал шляпу и был в насквозь мокром зеленом плаще. Посмотрел на тяжело дышащую, растрепанную Лизу, перевел взгляд на багровое лицо Лео. И сразу же мысленно воссоздал только, что происшедшую здесь сцену. "Лео пришел, возобновить прежнюю связь, а Лиза его отвергла", - подумал он. Но не поступил так, как того требовали обстоятельства. Он лишь смутно подумал, что это удобный предлог для полного разрыва с Лизой. И потом, разве не положено в таких случаях выказать свое презрение?
- Простите, - сдержанным тоном, стараясь вложить в каждое слово побольше иронии, сказал он. - Вина целиком моя… Решил больше не приходить сюда и все-таки пришел… Я вам помешал… простите.
Он неловко и как-то нелепо поклонился, повернулся и вышел. Дверь захлопнулась.
Внезапное и бесшумное появление Микеле из тьмы коридора и столь же внезапное его исчезновение охладили пыл Лео. Он усмехнулся.
- Это и есть твоя большая любовь, Лиза? - сказал он.
Еще не совсем пришедшая в себя, она мрачно кивнула. И тут вдруг поняла, что Микеле ушел, даже не попрощавшись, и, быть может, навсегда. Сама мысль об этом была непереносимой, она бросилась к окну, распахнула его настежь.
Квартира была в бельэтаже, и потому окна были очень низко от земли. Лиза высунулась, окинула взглядом улицу. Было холодно, на мокрой улице - ни души, лил дождь, большой безлистный платан, казалось, заслонил собой все небо. Но чуть левее, держась поближе к стенам домов, неторопливо шел мужчина в зеленом плаще, схваченном поясом.
- Микеле, - крикнула она, - Микеле!
Он обернулся, с любопытством посмотрел на нее и продолжал свой путь.
- Микеле! - с силой крикнула она.
На этот раз Микеле, не оборачиваясь, на ходу, помахал ей рукой. Он уже удалился на порядочное расстояние и теперь споро шагал по омытому дождем тротуару. "Сейчас он завернет за угол". Лиза поняла, что звать его снова бесполезно, и повернулась к Лео.
- Не бойся, он вернется, - с лицемерным участием сказал Лео, стоявший посреди комнаты. - Я его знаю… Он не из тех, кто поступает твердо и решительно… Не сомневайся, твой друг вернется.
Этот наглый, насмешливый голос ранил ее в самое сердце. Лиза с достоинством подошла к противоположной стене и нажала кнопку. Немного спустя появилась служанка.
- Мария, проводите синьора до двери.
Это был конец, банальнейший и глупейший конец. От гостиной до двери было всего два шага.
- Я ухожу, Лиза… ухожу… Передай привет Микеле, - бормотал Лео, направляясь к выходу.
Служанка ничего не понимала и растерянно переводила взгляд с Лео на хозяйку. Однако Лео не стал ждать, пока его выставят за дверь. Он взял шляпу, пальто и ушел.