- Никто его против тебя не настраивает, - невозмутимо ответила Лиза;- Но я считаю, что ему незачем извиняться…
Лео исподлобья взглянул на нее.
- Мне не доставляет ни малейшего удовольствия выслушивать оскорбления от какого-то мальчишки, - хмуро сказал он. - Я требую, чтобы Микеле извинился, и я жду.
- Не лучше ли все забыть и помириться? - сказала Карла, слегка наклонив свое по-детски наивное лицо.
- Нет, - возразила Мариаграция. - Мерумечи прав, Микеле должен извиниться.
Микеле встал.
- Не волнуйся, я извинюсь… Итак, Лео, - обратился он к любовнику матери, - прошу извинить меня за грубость… - На миг он умолк, пораженный тем, как легко произносит эти унизительные слова. - Я обещаю, что больше это не повторится, - спокойно закончил он с простодушием шестилетнего ребенка.
- Вот и отлично, - не глядя на него, сказал Лео.
"Болван", - хотелось крикнуть Микеле этому надутому, самодовольному типу. Больше всех была рада мнимому примирению Мариаграция.
- Мой Микеле - добрый, любящий сын! - с внезапной нежностью глядя на него, воскликнула она. - Микеле послушался своей мамочки.
И если Микеле, принося свои извинения Лео, не испытывал ни малейшего чувства унижения, то теперь щеки его обожгло стыдом. "Как можно быть такой недалекой!"
- Я сделал так, как вам хотелось, - резко сказал он. - А теперь позвольте сообщить, что я устал и хочу спать. - Он механически, словно кукла, повернулся и, не попрощавшись, вышел.
Проходя через холл, он почувствовал, что кто-то бежит за ним вдогонку. Он обернулся - это была Лиза.
- Я специально пошла за тобой, - задыхаясь, проговорила она и взглянула на него странно горящими глазами, - чтобы сказать, что могу познакомить тебя с одним моим родственником… Он подыщет для тебя какую-нибудь работу… В своей фирме или в другом месте.
- Спасибо, - ответил Микеле, пристально глядя ей в глаза.
- Но тебе надо прийти ко мне… Там вы сможете встретиться, поговорить.
- Хорошо. - Чем сильнее волновалась Лиза, тем спокойнее и увереннее становился Микеле. - Когда?
- Завтра, - сказала Лиза. - Приходи завтра утром, пораньше… Он придет в полдень… Мы до тех пор успеем немного поболтать, верно?
Они снова посмотрели друг на друга.
- Зачем ты попросил прощения у Лео?! - внезапно воскликнула Лиза. - Ты не должен был этого делать! - горячо добавила она.
- Почему? - спросил Микеле. "Вот зачем ты за мной побежала", - подумал он.
- Причину так сразу не объяснишь. - Лиза вдруг заговорила тихо, таинственно. - И потом, здесь не место.
Они могут подумать, что мы тут… Но если ты придешь завтра, я все тебе расскажу.
- Хорошо, значит… до завтра…
И, пожав ей руку, стал подниматься по лестнице.
Лиза вернулась в гостиную. Карла, Лео и Мариаграция сидели в углу, возле лампы. Мариаграция, на которую падал яркий свет, говорила о Микеле.
- Видно было, - объясняла она любовнику, который, откинувшись на спинку кресла, слушал ее, не мигая, с мрачным выражением лица, - что ему тяжело дались эти извинения… Он не из тех, кто легко сдается. Он мальчик гордый… Душа у него гордая и чистая, как у меня, - с вызовом заключила она.
- Я в этом не сомневаюсь, - сказал Лео, вскинув брови и пристально поглядев на Карлу. - Но в этот раз он хорошо сделал, что сдался.
Все трое умолкли, инцидент был исчерпан. И тут Лиза неслышными шагами подошла к Лео и невозмутимо спросила:
- Вы приехали на машине, Мерумечи?
Все трое обернулись к ней.
- На машине? - точно очнувшись ото сна, повторил Лео. - Конечно… Я приехал на машине,
- Вы не отвезете меня домой? - сказала Лиза. - Понятно, если вас это не затруднит.
- Ну, что вы, буду очень рад! Лео встал, застегнул пиджак.
- Идемте, я готов, - сказал он.
В душе он готов был послать ее ко всем чертям, - мало того, что у него ничего не вышло с Карлой, так еще придется везти эту дуру.
Но его спасла слепая ревность Мариаграции. Между ним и Лизой много лет назад был роман. Они даже собирались пожениться. Но затем появилась Мариаграция, недавно перед тем овдовевшая, и увела у своей лучшей подруги жениха. История, правда, давнишняя… "Вдруг этим двоим вздумается начать все сначала?" Мариаграция обернулась к Лизе.
- Нет, не уходи… Мне надо с тобой поговорить.
- Хорошо. - Лиза изобразила на лице замешательство. - Но тогда Мерумечи не сможет отвезти меня домой.
- О, насчет этого не беспокойтесь! Сейчас Лео и в самом деле был очень рад.
- Пока вы будете беседовать, я могу подождать в коридоре либо здесь… А Карла, - добавил он, посмотрев на девушку, - составит мне компанию.
Карла, тряхнув крупной головой, лениво поднялась и подошла к Лео. "Если я останусь с ним, - подумала она, - все будет кончено". Лео смотрел на нее с лукавой улыбкой, и эта улыбка заранее уверенного в успехе сообщника показалась ей отвратительной. Но какой смысл сопротивляться? Ее мучило нетерпеливое желание разом покончить со всем. "Скорее бы все кончилось", - повторяла она про себя, глядя на темную гостиную, в которой столько страстных надежд сгорело, развеялось пеплом, на напыщенные, глупые лица всех троих, стоявших возле лампы. И у нее было такое ощущение, будто она бросается в бездну. И притом так же легко, как самоубийца - в лестничный пролет.
Поэтому она промолчала.
- Но вы, Мерумечи, не знаете, - возразила Мариаграция, - сколько времени я продержу Лизу… Идите, идите… А мы вызовем такси.
В голосе ее слышались мольба и ревность. Лео был вежлив, но неумолим…
- Ничего, я охотно подожду. Какая разница - минутой раньше, минутой позже.
Мариаграция поняла, что проиграла, что ей не удастся разъединить Лео и Лизу. "Все ясно… он хочет ее подождать, чтобы потом поехать к ней". Мысль об этом была невыносимой. Она побледнела и уже с нескрываемой ревностью воскликнула:
- Что ж… идите и ждите ее в холле!.. Я вам мигом верну вашу Лизу. Не волнуйтесь, я ее и минуты лишней не задержу.
Она гневно взмахнула рукой, ее дрожащие крашеные губы искривились в горькой, недоброй усмешке. Лео пристально посмотрел на нее, пожал плечами и, ничего не ответив, вышел в коридор. Карла пошла за ним.
В коридоре Лео, будто невзначай, обнял ее за талию. Карла ощутила прикосновение его руки, но устояла перед желанием высвободиться. "Это конец, конец моей прежней жизни", - подумала она. В блестевших в полутьме зеркалах отразились их, казалось, сплетенные воедино тела.
- Ты заметил, - громко сказала Карла, - мама ревнует тебя к Лизе.
В ответ Лео еще сильнее привлек ее к себе. Так, прижавшись друг к другу, они вошли в холл с высокими, светлыми стенами и выложенным плитками полом.
- Кто знает, - добавила она, стыдясь своего притворства, - может, мама и права.
Лео остановился и, не убирая руки, посмотрел ей в лицо.
- А между тем, - с глупой, самодовольной улыбкой, возбужденно сказал он. - Знаешь, к кому она должна бы ревновать? К тебе… Только к тебе.
"Теперь все", - подумала она.
- Ко мне… почему? - звенящим голосом спросила она.
Они посмотрели друг на друга…
- Придешь ко мне? - отечески ласково спросил Лео.
Карла опустила голову, не ответив ни да, ни нет. "Вот самый удобный момент", - подумал Лео. Он пригнул ее голову и уже хотел поцеловать, но тут звук голосов в коридоре предупредил его, что идет Мариаграция. Он чуть не задохнулся от ярости. Второй раз за день любовница появлялась в самую неподходящую минуту, словно задавшись целью ему досадить. "Черт бы ее побрал", - подумал он. Из коридора до них доносились голоса Мариаграции и Лизы. И хотя разговор обещал быть долгим, Карла встревожилась и попыталась освободиться.
- Пусти, мама идет.
Лео в бешенстве смотрел на дверь, не разжимая объятий. Его блуждающий, растерянный взгляд упал на портьеру в правой стороне холла. Он протянул руку и потушил свет.
- Идем, - прошептал он в темноте, пытаясь увлечь Карлу за портьеру. - Спрячемся, подшутим над Мариаграцией.
Карла, ничего не понимая, слабо сопротивлялась. Ее глаза странно блестели в темноте.
- Зачем, ну зачем, Лео? - повторяла она. Однако в конце концов уступила. Они спрятались за портьерой в дверном проеме. Лео снова обнял ее за талию.
- Сейчас увидишь, - прошептал он. Но Карла ничего не видела. Закрыв глаза, она неподвижно стояла за пыльной, слегка колыхавшейся портьерой и позволяла Лео гладить себя по щеке и по шее.
- Сейчас увидишь, - повторил Лео. Портьера заколыхалась, она почувствовала, что губы Лео приникли к ее груди, щекочуще скользнули по подбородку и припали к ее губам. Они быстро поцеловались. Голоса приближались, Лео вновь выпрямился.
- Вот они, - пробормотал он и прижал к себе Карлу крепко, со спокойной уверенностью, которой не испытывал прежде.
Стеклянная дверь отворилась. Карла немного отодвинула портьеру и выглянула: в светлом квадрате распахнутой двери была отчетливо видна Мариаграция, на которую падал свет. Лицо ее выражало удивление и растерянность.
- Их здесь нет! - воскликнула она.
Лиза из коридора спросила:
- Куда же они делись?…
Вопрос остался без ответа. Мариаграция наклонилась вперед, словно пытаясь охватить взглядом весь холл. Лучи света выхватывали из тени каждую морщину ее дряблого, похожего на раскрашенную маску лица, на котором было написано детское изумление. Полуоткрытый рот, черные от помады губы и широко раскрытые глаза, казалось, взывали: "Лео, где ты?… Ты меня покинул… Бросил одну!" Карла смотрела на мать с любопытством и жалостью. Она догадывалась, сколько страха таится за этим лицом-маской, и мысленно представила себе, какое лицо будет у матери в тот день, когда она узнает о предательстве любовника и дочери. Вся эта сцена длилась какой-то миг. Затем голова Мариаграции исчезла.
- Странно, - донесся до них голос Мариаграции. - Пальто Мерумечи висит, а ни его, ни Карлы нет.
- Может, они в передней, - ответила Лиза. Не переставая удивляться и строить всякие догадки, обе женщины направились в гостиную.
- Видела? - прошептал Лео. Он вновь наклонился и прижал Карлу к груди. "Это конец", - подумала она, протягивая ему губы. Ей приятна была темнота, которая не давала ей разглядеть Лео и сохраняла все призрачные надежды. Да и сама проделка Лео ей нравилась.
- А теперь идем, - прошептала она, раздвинув портьеру. - Идем, Лео, нас могут увидеть.
Он неохотно повиновался, и они, точно два вора, крадучись, выскользнули из своего тайника. В глаза им ударил свет.
- Волосы у меня не растрепались? - спросила Карла.
Он отрицательно покачал головой.
- Что же мы скажем маме?
Красное, возбужденное лицо Лео расплылось в хитрой, довольной улыбке. Он хлопнул себя по бедру и громко расхохотался.
- Здорово мы ее разыграли! Очень даже здорово! - воскликнул он. - Что скажем?… Да что мы оставались здесь… Все это время…
- Но, Лео, - неуверенно сказала Карла, прижимая руки к животу. - Я не шучу.
- Я - тоже, - сказал он. - А вот и они!
Дверь распахнулась, и в холл вошла Мариаграция.
- Они здесь! - воскликнула она, обращаясь к Лизе. - А мы их по всему дому искали… Где вы были?
Лео удивленно пожал плечами.
- Все это время были здесь.
Мариаграция посмотрела на него так, точно он спятил.
- Не говорите глупости… Я и сюда заглядывала, тут никого не было.
- Значит, вы страдаете галлюцинациями, - невозмутимо ответил Лео и снял с вешалки пальто. - Мы все время оставались здесь. Верно, Карла? - обратился он к девушке.
- Да, верно, - после секундного колебания подтвердила Карла.
Наступила зловещая тишина, Мариаграция подозревала, что над ней издеваются, но не понимала причины, Ей представлялось, что за всем этим кроются хитроумные, коварные интриги. Обиженная и растерянная, она переводила испытующий взгляд с Лео на Карлу и с нее на Лизу.
- Вы, Лео, с ума сошли, - сказала она наконец. - Пять минут назад здесь никого не было, и свет не горел… Это и Лиза может подтвердить, - добавила она, показав на приятельницу.
- Да, здесь никого не было, - сказала Лиза.
Снова наступило молчание.
- А вот Карла может подтвердить, что мы были здесь - сказал Лео, многозначительно поглядев на девушку. - Правда ведь, Карла?
- Правда, - смущенно подтвердила Карла. Она впервые отчетливо осознала, что они действительно были в холле, когда туда заглянула Мариаграция.
- Пусть так, - с горечью сказала Мариаграция. - Пусть будет по-вашему… Вы правы, мы с Лизой тронулись в уме. - Она на миг умолкла. - Что Лео позволяет себе подобные выходки, - взорвалась она, - это его дело… Но тебе, Карла, не стыдно издеваться надо мной? Так-то ты уважаешь свою мать!..
- Но Лео сказал правду, - запротестовала Карла, Теперь эта шутка стала ей самой неприятна и больно, точно заноза, ранила ее и без того растревоженную душу. "Я была в холле, - хотелось ей крикнуть матери. - За портьерой, обнималась с Лео". И она живо представила себе, какая бы потом разыгралась сцена. Но это была бы самая последняя сцена, а затем наступила бы развязка.
Лиза со скучающим видом обратилась к Лео!
- Ну, мы идем, Мерумечи?…
Лео поспешно стал прощаться с Мариаграцией.
- Подумайте над этой загадкой, - не удержавшись, сказал он с улыбкой. - Может, за ночь что-нибудь и придумаете.
- Ночью я сплю, - пожав плечами, ответила Мариаграция. Она обняла Лизу и шепнула ей на ухо:
- Так не забудь, что я тебе говорила.
Карла открыла дверь, и в холл ворвался холодный воздух. Лиза и Лео вышли и сразу растворились в темноте.
IV
Мать и дочь вместе поднялись на второй этаж. Мариаграция, до глубины души оскорбленная розыгрышем в холле, хранила мрачное молчание. Вдруг она спросила у Карлы, какие у нее планы на завтра.
- Хочу поиграть в теннис, - ответила Карла. После чего они, не пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим комнатам.
У Карлы в комнате горел свет - она забыла его потушить. В белом свете лампы казалось, будто и мебель и постель ждали возвращения хозяйки. Она вошла и сразу же машинально посмотрелась в большое зеркало шкафа. Лицо было таким же, как всегда. Вот только усталые, слегка припухшие глаза лихорадочно блестели. И эти черные круги под глазами, и взгляд мечтательный, полный надежд, смущали Карлу, точно они принадлежали кому-то другому, чужому. Она на миг коснулась руками зеркала, потом отошла и села на кровать. Поглядела вокруг. С виду могло показаться, что в комнате живет четырехлетняя девочка, - мебель была низкой, белой, чистой, стены светлые, в голубую полоску, на маленькой кушетке у окна сидели рядышком забытые куклы с открученными головами, растрепанные, в жалких лохмотьях. Вся обстановка оставалась такой же, как много лет назад. Мариаграция, которой вечно не хватало денег, никак не могла сменить мебель на другую, более подходящую для взрослой девушки. Впрочем, уговаривала себя Мариаграция, Карла и не нуждается в новой мебели. Ведь рано или поздно она выйдет замуж и навсегда покинет виллу.
Поэтому Карла выросла в окружении повидавших виды вещей и игрушек, не менявшихся с тех ранних лет. Однако сама комната давно утратила прежний, по-детски целомудренный вид. Каждый год оставил в ней свой след - безделушки, всякое тряпье. Теперь в комнате было полно вещей, и она стала уютно-интимной, но в самом этом уюте было что-то двусмысленное. Многое могло принадлежать только женщине, - обшарпанный туалетный столик с флаконами духов, пудреницей и губной помадой, и, уж, конечно, розовые подвязки, висевшие на стене возле овального зеркала, а многое - лишь маленькой девочке.
Полный беспорядок - валявшиеся на стульях платья, полупустые флаконы духов на столике, брошенные куда попало туфли - лишь усиливал это двойственное впечатление.
Карла с робким изумлением смотрела на эти вещи, они не пробуждали в ней никаких мыслей. Вот сидит она этим вечером в своей комнате на своей постели, в комнате горит свет - так было и в прежние вечера; все как обычно.
Привычными движениями она сняла туфли, платье, чулки. Раздеваясь, чуть растерянно переводила взгляд с растрепанных кукол на прогнувшуюся под тяжестью вещей вешалку, с туалетного столика на лампу…
Ровный свет, струившийся, казалось, из самих вещей, мягкий, такой домашний, окошко с белоснежными занавесями, укрывавшими комнату от любопытных глаз, придавали Карле приятную, волнующую уверенность. Да, тут не может быть никаких сомнений, она в своем доме, в своей комнатке. Наверно, за стенами дома уже ночь, но ее надежно охраняют от черной тьмы этот ровный свет, эти вещи, и ей кажется, что она одна, одна-одинешенька на всем белом свете.
Она разделась догола и, тряхнув крупной взлохмаченной головой, поднялась, чтобы взять из шкафа новую пижаму. Неслышно ступая босыми ногами, подошла на цыпочках к шкафу. Открыла ящик и, нагибаясь, ощутила, как колышется ее тугая грудь, словно повинуясь особому закону. Выпрямившись, Карла увидела себя в зеркале. Ее поразила неестественность и даже постыдность позы, резкое несоответствие между слишком крупной головой и худыми голыми плечами, которые казались еще более худыми из-за разметавшихся волос. Она взяла зеркальце и поднесла его к затылку, - да, волосы слишком длинные, надо сходить в парикмахерскую.
Она снова принялась разглядывать свое тело… Увы, ноги внизу чуточку кривоваты, но лишь чуть. А грудь… грудь - чересчур полная. Карла слегка приподняла ее обеими руками, вот так было бы куда красивее. Она повернулась, чтобы рассмотреть спину.
И тут, стремясь получше разглядеть через плечо спину, она внезапно подумала: "Как я могу так легкомысленно вести себя, когда в моей жизни происходят такие важные события?" Сегодня, совсем недавно, Лео поцеловал ее. Она поставила зеркало на место и подошла к постели.
Села, и какое-то время сидела неподвижно, уставясь в пол. "Начинается новая жизнь", - подумала она. Вскинула голову, внезапно ей почудилось, что эта мирная, чистая, целомудренная комната и ее, Карлы, нелепые и глупые привычки составляют единое целое, живут одной с ней жизнью. А теперь она, бездумно и подло, готова предать самое себя.
"Скоро мы простимся навсегда", - еле слышно проговорила она с печальной, тревожной улыбкой и, сидя на краю постели, слабо помахала рукой окружавшим ее вещам и предметам, точно отплывала на корабле, а они оставались на берегу. Невероятные, дикие, печальные сцены проносились в ее сознании, и ей казалось, что все они роковым образом связаны между собой… "Завтра я отдамся Лео, и начнется новая жизнь… И как раз завтра мой день рождения. Разве это не странно?"