- Короче, Костиковская кровать свободна. Вы с Бадей - на пол, - говорил брат - Неумержицкому и торопился: - Пойдемте уже!
Уходили. Благодатский оставался один: выходил в коридор, выкуривал сигарету. Возвращался в комнату и садился за компьютер.
Принимался при помощи локальной сети, протянутой между несколькими корпусами общежития, лазить по чужим жестким дискам: изучал их содержимое. Искал - различные музыкальные записи, во множестве расположенные там студентами-меломанами. Радовался, что ушли хозяева комнаты: знал, что у них от его музыки - резко падает настроение, повышается раздражительность и начинает болеть голова. Щелкал кнопками, сильно крутил регулятор громкости на больших колонках и с удовольствием прислушивался к волнам резких электронных звуков музыкальных композиций и - к звучавшим поверх них: глубоким сильным голосам вокалистов. Гулко бухал бас, и дробью стучали ударные. За окном делалось совсем темно: словно из ниоткуда выныривали ветви близкого клена, стучали в стекло и сразу же исчезали. Из раскрытой форточки падали два принесенных ветром зубчатых кленовых листа - широкие, красно-оранжевые. Кошка слышала, как тихо шлепаются они на подоконник: прыгала с кровати - на колени, на стол, на монитор и - к окну. Разглядывала листья, нюхала их. Трогала лапой. Довольный, наблюдал за ней Благодатский: вдыхал прилетевшие вместе с листьями запахи раннеосенней ночи.
Потратив таким образом приличное количество времени, скопировав множество музыкальных файлов, выключал музыку и решал - посмотреть кинофильм: снова рылся в локальной сети, находил там любимый готами фильм "Ворон", у главного героя которого заимствовали они основу стиля своих внешностей: мрачноватых и с преобладанием черного цвета. Думал: "Все готы говорят - круто, значит: нужно посмотреть…" Мысль обрывалась: в комнату вваливался Илюха. Здоровенный, пьяный, с бешенными глазами, сжимал он в руке - хозяйственный нож и говорил дурным голосом:
- Пацаны, не шутки бля ни хуя… Ни хуя бля не шутки… Бля…
- Илюха, ты чего?.. - привставал со стула Благодатский. - Чего случилось-то?..
- Бля, не шутки ни хуя, пацаны… - тянул ту же песню Илюха и медленно двигался к Благодатскому.
Благодатский отодвигал от себя стул, бегал глазами: искал тяжелое. Не находил ничего тяжелее учебника математического анализа. Говорил:
- Илюха, успокойся. Нормально все, успокойся… - и чувствовал, что неубедительно звучат его слова и интонации. Облегченно вздыхал, когда - чуть-чуть не дойдя до него падал Илюха на свою кровать и засыпал. Не выпускал из руки ножа. Благодатский клал на место учебник, подходил. Аккуратно и с трудом вытаскивал нож из крепкого Илюхиного кулака, относил его - на кухонный стол. Думал: "Ёб твою мать! Мало мне того, что вчера кто-то отпиздил, так меня уже сегодня новые приключения подстерегают… Этот жлоб если бы на меня забычил да с ножиком полез - считай пиздец!" Выходил курить, совал в рот сигарету и прислушивался к громким стукам внутри грудной клетки. Прибегал брат Неумержицкого, спрашивал:
- Илюха тут?
- Тут, спит. Что случилось-то?
- Он там мудаку одному по роже дал, потом нас всех на хуй послал, потом пообещал кого-то зарезать, схватил ножик и убежал…
- А-а, развлекаетесь по полной программе, молодцы. Он на меня ножиком помахал, хуйню какую-то попорол, а потом спать рухнул.
- Ну и слава богу, обошлось. Он ничего пацан, но в последнее время - дурит. Неделю назад с пробитой головой его откуда-то приносили и обещали из общаги выпереть, но не выперли. Я думал - успокоится, а ни хуя…
- Ладно, пусть спит. Можете спокойно продолжать.
- Да мы уже все почти, скоро спать при… придем, - только сейчас замечал Благодатский, что собеседник - страшно пьян. - Придем, - повторял еще раз, поворачивался и уходил.
Возвращался в комнату и включал "Ворона": уже через двадцать минут после начала понимал, что фильм - дрянь, но решал досмотреть до конца. Приходили: Неумержицкий с братом, Стас и Бадя. Бадя почти не приходил, а - приползал: тащил его на себе Стас. Бросали на пол - два матраса: Баде и Неумержицкому, сразу ложились спать, не разговаривали с Благодатским. Даже на реплику Благодатского:
- А "Ворон"-то - говно… - Неумержицкий тихо отвечал:
- Иди на хуй, - ложился и засыпал.
Досматривал фильм, зевал - от скуки. Часто выходил в коридор: курить. Заваривал себе крепкого чая и осторожно переступал через тела спавших, старался не окатить их кипятком. Решал: что делать дальше. После чая - не хотел уже спать, но и не видел смысла - начинать смотреть новый фильм: понимал, что уснет.
Тогда - набирал в поисковой системе слово: "порно" и с удивлением смотрел на длинные полосы желтых папок, отобразившихся на экране компьютера. Думал: "Ого, ни хуя себе… Тут порнухи столько, что всю - за три года не пересмотришь, наверное. А может, у физтехов - особая нужда? У них тут девок почти не водится, а которые водятся тоже ведь шибко умные. А которые умные - чаще всего страшные, как смертный грех. Хотя - нормальные пацаны при девках тоже ведь порево смотрят… Для чего смотрят? Для расширения кругозора?.. Не, скорее - на себя со стороны посмотреть хотят, когда ебешься ведь - даже хуй собственный не видишь почти. А если и видишь - стараешься спрятать, типа неприлично. А хули неприлично, когда его нужно девке между ног запихать? К тому же - как у нас все ебутся: как пуритане какие-то. Не то что там - в рот или в жопу, а - даже рукой девка до члена боится дотронуться, брезгует… Вот и смотрят, как другие - могут…" Раскрывал первую попавшуюся папку, находил в ней - три: "Мальчики", "Девочки", "С животными". "Это уже - совсем пиздец какой-то", - решал про себя Благодатский. - "Мало того, что пидоров сюда засунули, так еще и - с животными! Охуеть можно!.." Любопытство преодолевало легкое отвращение и неприятие: открывал папку "С животными", видел там - еще три: "С козами", "С овцами", "С рыбами". Понимал - что-то здесь не так, и наводил стрелку мыши на папку "С рыбами". Внутри оказывалось еще две: "С живыми" и "С сушеными"; в папке с сушеными - прочитывал название выложенного там текстового файла: "Пацан, ну и как ты себе это представляешь?.." "Юмор…" - облегченно вздыхал Благодатский и тихо ржал. В прочих папках оказывались приблизительно такие же сообщения: в папке "Мальчики" - читал: "Пошел на хуй, ненавижу пидоров!" Внутренне - соглашался с автором этого концептуального произведения и выходил из папки: открывал другую. Там уже находил множество кинофильмов, преимущественно - немецкоязычных и непереведенных. Включал первый, который оказывался ближе всего к указателю мыши и сразу - испуганно оборачивался: в комнате за его спиной спали пятеро пьяных пацанов: могли услышать. Оглядывал спящих: стеснялся, не увидит ли кто-нибудь ненароком проснувшись - что он смотрит. Не хотел, чтобы думали про него, что - приезжает смотреть порнофильмы. Видел: спят. Бадя и Неумержицкий свернулись на полу калачами - голова к голове, не разделись даже: прежде, чем лечь. Илюха беспокойно крутился, стягивал с себя одеяло и едва слышно приборматывал что-то невразумительное. Брат Неумержицкого и Стасик сильно храпели. Делал звук совсем тихим и принимался смотреть: ежеминутно оборачивался, реагировал на самые слабые шумы за спиной. На экране видел - тела, лица и органы: в больших количествах и разнообразных позах. Чувствовал, как за ширинкой принимается шевелиться и поднимается до того пребывавший в совершенном покое член. Удивлялся тому, что возбуждение от кинофильмов часто случается более сильным, чем - от живого тела. Наблюдал, как на большом кожаном кресле опиралась на руки и колени девка и пристраивался сзади здоровый мужик: сильно сжимал ее бедра, двигался. Через некоторое время принимался похлопывать её по ягодице - ладонью. Крупным планом приближались органы: мужской - большой, напряженный, с гладко выбритым лобком, и женский - словно бы припудренный и с аккуратным маленьким треугольником: сверху. Благодатский мял сквозь ткань джинсов жесткий член, испытывал желание начать мастурбировать, но - не мог этого делать: помнил о тех, кто спал и мог проснуться за его спиной. Крепко сжимал зубы, крутил пальцами прядь волос. "Как же все-таки неудобно наверное - принимать позы, удобные для съемки. Там ведь рядом где-то мужики с камерой: крутят ее, направляют. Странный процесс… А все-таки честнее, чем фильм "Ворон": никто ничего не изображает, просто воспроизводят заложенное природой и стараются сделать это получше. Пускай не для себя получше, а для камеры, и все-таки: тут не наебешь, хуй компьютерной графикой не нарисуешь. Если даже и нарисуешь - чушь получится неправдоподобная", - таким и подобным рассуждениям предавался Благодатский: темнело в глазах от возраставшего в районе паха напряжения и крепче сжимала рука спрятанный тканью орган. Вдруг - слышал странный звук и быстро отключал программу, воспроизводившую фильм, в котором уже кончал мужик: на спину стонущей девки, держал рукой член и сильно колотил им сверху по заду: брызгала мутно-белая жидкость и крупными густыми каплями задерживалась на гладкой коже. Оборачивался и широко раскрывал глаза от удивления: пьяный Бадя стоял боком к нему и лицом - к тумбочке брата Неумержицкого; покачивался и доставал из джинсов - член: почти невидимым казался он в темноте комнаты, освещенной тихим светом компьютерного монитора. Собирался мочиться и сделал бы это, если бы не схватил его за руку Благодатский и не потащил бы, спотыкаясь о Неумержицкого, - в коридор.
- Хули ты делаешь? - возмущался в коридоре. - Там вещи, в тумбочке: шампунь, шмотки какие-то, а ты - ссать туда собирался!
- Ы-ы-ы, - отвечал Бадя, продолжая держать член и не понимая слов взвалившего его к себе на плечи и волочившего в конец коридора Благодатского: в туалет. Приходили: оставлял Бадю покачиваться на белых плитках пола среди двух параллельных рядов царапанных дверей туалетных кабинок: открывал ближайшую. Помогал взобраться на возвышение и направить орган - на дыру втиснутого в покрытый плиткой бетон унитаза: узкого и ржавого изнутри. Придерживал за спину - чтобы не завалился назад и вбок. Видел, как дрожала и не попадала в дыру струя: скользила вбок, на плитку. Почти доставала стену кабинки.
- Ну и свинья же ты, Бадя, - цедил сквозь зубы недовольный происшедшим и происходящим Благодатский и возвращал его в комнату бездвижным, почти уснувшим на ходу телом. Вновь спотыкался о Неумержицкого, укладывал Бадю на матрас: сворачивался калачом и засыпал, словно - не просыпался. Благодатский возвращался к компьютеру и вновь принимался смотреть: случайные куски из порнофильмов, которые включал наугад - в произвольных местах: долго наблюдал сближения тел и слушал приглушенные стоны. За время путешествия в туалет с Бадей - успевал опуститься и отдохнуть его бесполезно поднятый член, сильно вымазав внутреннюю часть трусов липкой слизью, которая не высыхала и почти сразу становилась холодной: неприятно ощущалась при соприкосновении с кожей. Понимал всю бесполезность и глупость того, чем занимался, но - никак не мог оторваться: множество воспоминаний и придуманных сцен появлялось в его голове во время просмотра: неприятные и липкие, как слизь в трусах, физически ощущаемые внутри: словно бы развертывавшиеся и цеплявшиеся за внутренности, - не давали они лечь и уснуть, заставляли смотреть дальше. Смотрел: на напряженные, стреляющие сильными струями органы, на черные густые треугольники переплетенных волос, на блестящие бисерины пота, покрывавшие гладкую кожу. На кривящиеся в оргазмах губы. Вспоминал при этом ту, которой кидал прошлой ночью в окно камнем. Видел ее в тех: различно изгибавшихся и стонавших: закрывал секундно глаза и прислушивался к злому грохоту сердца. Представлял, как она - с другим, или - с другими. Сильнее сжимал зубы, сильнее сдавливал член: просунув руку мимо расстегнутой молнии джинсов и чуть оттянув вниз трусы. Не замечал, как совсем близко подкрадывался рассвет: вместе с легким туманом в голове - появлялся туман за окном, и залезала в форточку утренняя свежесть. Видел за окном - невидимые ночью и всю ночь долбившие в стекло ветви деревьев, близкие невысокие здания других общежитий и корпусов института, видел широкое серое небо. Зевал и понимал, что еще чуть-чуть и - неминуемо кончит. Выключал компьютер, застегивал штаны, прижав член к низу живота резинкой трусов. Шел в туалет. Заходил в ту же кабинку, что и ранее: запирался, хотя и понимал: никто не придет туда в столь ранний час. Приспускал штаны и трусы, трогал твердый, слегка покрасневший член. Сильными быстрыми движениями начинал мастурбировать и закрывал глаза: чтобы ярче представлять себе то, что представляют мастурбируя и - чтобы не видеть грязных стен и луж бледной мочи, вылитых на плитку вокруг дыры унитаза Бадей. Представлял различные сцены из недавно увиденного, опирался спиной - о дверь. Скоро кончал: в дыру унитаза. Тупо таращился на член, выбросивший струю спермы - на ржавчину и чужую мочу и моментально обвисший. Понимал: нужно вытереть, находил неизрасходованный и засунутый кем-то в щель стены - обрывок туалетной бумаги. Оттягивал кожу, промокал оставшуюся на верхней части члена сперму. Стирал ее, выбрасывал в унитаз бумагу и возвращался в комнату: ложился спать и сразу засыпал. Во сне ничего не видел.
Спал до полудня: просыпался, разбуженный Неумержицким.
- Вставай, - говорил он слабым голосом. - Поехали отсюда…
Благодатский открывал глаза, оглядывал комнату: никого кроме них там не оказывалось.
- А я вчера ночью - тумбочку твоего брата спас! В нее - Стасиков друг нассать хотел, проснулся бухой и встал: ссать. Пришлось его в сортир на горбу тащить…
- Сестра милосердия… - чуть кривил усмешкой губы Неумержицкий и подходил к столу: брал кружку, глотал из нее чай. - Вставай, поехали. Мне пива надо выпить…
- Чего у вас там случилось вчера? - спрашивал Благодатский, одеваясь.
- Так, ничего, - отвечал и смотрел при этом - в сторону. - Потом расскажу.
- Ага, - понимал: не хочет рассказывать и не расскажет.
Собирались, уезжали. Дорогой - Благодатский смотрел время, вспоминал про важную контрольную работу по французскому языку. Прикидывал и решал, что успеет приехать к началу пары. Говорил Неумержицкому:
- Не поеду в общагу сейчас. Поеду - в институт.
- Делать нечего? - удивлялся тот: задумчиво смотрел в окно и лил в рот пиво. - Поехали домой. Возьмем еще пива, выспимся. А вечером - на кладбище…
- На кладбище - можно, только у меня сегодня контрольная важная. Нужно съездить.
- Да, ты-то французский учишь… А у нас по английскому такая баба дурная, не хочу ее видеть даже…
Так разговаривали они по дороге в электричке: добирались до станции - с которой приехали. Возле турникетов, требующих билет для прохода - опирались ладонями о стойки и перепрыгивали через турникетную вилку: быстро, старушка-контролер не успевала даже раскрыть рта и только смотрела им вслед.
В метро - проезжали немного вместе и расходились.
Благодатский приезжал на станцию метро "Пушкинская", выходил на улицу и шел к институту. Видел деревья, удивительно пожелтевшие за последнюю ночь, видел серо-голубое небо, которое в любой момент могло избавиться от голубого, сделаться совсем серым и пролиться долгим осенним дождем. Проходил мимо фонтана, мимо лавочек, заполненных бездельными людьми.
- Эй, эй! - звал вдруг его кто-то. Смотрел: на одной из лавочек - сидела знакомая старшекурсница и другая, незнакомая. Подходил, здоровался. Объяснял:
- На контрольную.
- Я тебя - совсем не видела в последнее время! - возмущалась старшекурсница: улыбалась Благодатскому, трогала свои длинные светлые волосы. Знакомила - с подругой.
- Белка, - представлялась подруга.
- Приятно, - кивал Благодатский и разглядывал подругу: почти высокая и одетая в черное, со странными пропорциями тела и смешным носом, стояла она и курила, постоянно поправляя прядь выкрашенных белым и сильно закрученных волос.
- Меня так назвали потому, что - глаза злые, - комментировала Белка свое прозвище и в свою очередь изучала Благодатского: словно оценивала.
- А почему они у тебя злые? - спрашивал.
- Откуда я знаю, почему злые? Характер дурной. И люди вокруг хуевые. Не знаю, короче…
В это время случалось то, о вероятности чего думал Благодатский дорогой: начинался легкий дождь.
- Пойдем с нами, - звала старшекурсница. - Мы в Пушкинский пойдем, в кафе там посидеть. Ты ведь не хочешь идти в институт, не хочешь?
- Не хочу, - соглашался Благодатский и предполагал, что Белка - начинающая готка. Решал пойти с ними, поговорить и выяснить: что и как.
По дороге в Пушкинский кинотеатр - проходили мимо зеленого Пушкина и разглядывали большие яркие прямоугольники подчеркнутых серым капающим небом - анонсов свежих кинокартин. В кинотеатре - проверялись охранником и высоким металлоискателем, поднимались лестницей на второй этаж. Усаживались за столик.
Благодатский не хотел тратить деньги на дорогой и невкусный кофе и не тратил. Сидел и курил рядом с побрякивавшими ложечками и чашечками девками, расспрашивал Белку. Оказывалась - почти готочкой, только слушала - Вилле Вало. Думал: "Ну и хули, сейчас - каждая вторая готка его слушает, да и пацаны некоторые тоже… Что же теперь, не разговаривать с ними, что ли? Она и читает наверняка - Лавкрафта какого-нибудь. Хуйня… Ничего вроде девка, странная только немного. Они у меня все - странные. И глаза правда - злые: маленькие, быстрые. Надо знакомиться с ней поближе: кажется удивительно развратной, люблю таких".
За соседним столиком двое юношей с прыщавыми лицами и в дорогих свитерах - разговаривали о сотовых телефонах.
- У меня теперь - цветной! - говорил один.
- Ну и что, у меня-то все равно - дороже, - отвечал второй.
"Уебки", - ругался про себя Благодатский и слушал рассказ Белки и старшекурсницы про то, как посещали они прошлой неделей - "ХИМ"-парти.
- Мы там так круто оторвались! - хвастала старшекурсница. - Напились немного - текилы, и отрывались!
- Группа крутая играла - АТЗ называется. Это значит: Адские Трубы Зовут. Круто? - спрашивала Белка.
- Очень, - отвечал Благодатский. - Я, правда, как-то больше - по готике, а "ХИМ" - не слишком люблю. Я пацана знаю из группы АТЗ - который поет…
- Круто! - приподнимались со стульев девки. - А он правда все время в шапке ходит? А ты нас с ним познакомишь?
- Ага, правда, - ухмылялся Благодатский: думал: "Даже ебется - в шапке!" Добавлял: - Нормальный пацан. Познакомлю, только вряд ли скоро получится: у него сейчас работы много: альбом записывает…
И долго еще после расспрашивали его девки: про интересное знакомство, и рассказывал им Благодатский, присочиняя для увлекательности и не хвастаясь особо - своими кладбищенскими подвигами и Евочкой. Считал, что - может повредить развитию отношений, на которые усиленно настраивался. "Долго с такой - не протянешь, но немного - будет очень даже…" - так оценивал он ситуацию и на вопрос Белки: как часто ездит на кладбище, отвечал:
- Так, иногда…
- Какой интересный! - удивлялась Белка. - И на кладбище, и книжки читаешь… А ты наверное - и сам чего-то сочиняешь, да?
- Сочиняю, - соглашался Благодатский. - Пока не очень: никак не сяду серьезно. Все как-то - не получается.