4
В воскресенье Денис забавлялся, показывая Семе разные телепередачи. Для начала посмотрели кулинарные поединки, которыми так любят потчевать зрителей с утра пораньше.
– Берете хрен, смешиваете его с помидорами, прокручиваете через мясорубку, и закуска готова. Тем временем на плите шкварчит мясо. Мясо надо брать свежее, а лучше всего рыбу, только что пойманную. Из всех я предпочитаю сомов. Он более нежный по сравнению с другими и более вкусный, – трещала участница шоу, более известная телезрителям как певица.
Сема, сначала жадно хлопавший пастью, с перепугу забился под сердце и боязливо посматривал оттуда.
– Вы часто балуете родных такими блюдами? – поинтересовался ведущий, переставляя тарелки с места на место.
– Конечно, – щебетнула участница группы, название которой исчезает из памяти сразу после выступления. – Как только выпадает свободная минута, сразу бегу к плите. Но бывает это нечасто: все гастроли-гастроли. Совсем недавно вернулась из Тюмени, перед этим с девчонками выступали в Чувашии, на следующей неделе поедем в Казахстан…
– А у нас рекламная пауза! – прервал горячо любимый одинокими женщинами красавчик. – После нее вы всенепременно узнаете, почему помидоры нельзя насаживать на яйца.
Смех в студии оборвали картинки другого телеканала.
– Итак, расскажите, как вы готовите хрен-брюле? – поинтересовался ведущий с небритостью на щеках.
– Продукты самые простые, – невинно объяснила участница. – Главное – покупать их необходимо в торговой сети "Распутица". В "Распутице" всегда низкие цены и широкий выбор ассортимента.
– Но и это еще не все, – вновь перебил ее ведущий. – Готовое блюдо просто необходимо полить нежнейшим майонезом "Уксус великолепный". "Уксус великолепный – всегда на тарелке"…
Внутри Дениса заурчало, и он, глянув на недовольного сома, переключил телеканал.
– Сегодня мы переделываем квартиру знаменитого артиста Федора Кузина. Напомним, что он снялся в таких знаменитых фильмах, как "Петушок на палочке" и "Полный вперед!" Или в перед? – схохмил, переспрашивая, мужчина. – Впрочем, это не столь важно. Скажите, как вы хотите, чтобы выглядела ваша комната? А мы в очередной раз напоминаем, что сегодня переделываем кухню Федора Сигизмундовича, на которой он часто собирает друзей. И специально для этого мы пригласили известного во всем мире дизайнера Анастасию Заботливую. Здравствуйте! Я так понимаю, что кухня будет выглядеть несколько необычно?
– Совершенно верно, – подтвердила девушка. – Я планирую убрать из кухни плиту, поставить большую ванную и повесить на потолок шикарную люстру в виде люстры.
– Абсолютно оригинально и настолько необычно! – восхитился ведущий. – А почему такие радикальные перемены?
– Понимаете, – стала объяснять дизайнер. – Ванна – вещь необходимая в любой квартире. В ней можно не только мыться, но и кипятить белье, а также варить любые блюда. Так как наш герой любит собирать у себя дома друзей, то он сможет накормить большее количество, приготовив в ней экзотические блюда. Тем более что в ванную будут вмонтированы духовой шкаф и гриль, а также сенсорное управление этим оборудованием от ведущих производителей…
– Шикарно! А зачем нужна люстра? Ведь можно обойтись и светильниками.
– Она обеспечит комнату не только светом, но также увеличит температуру, которая создаст комфорт и теплую обстановку длинными зимними вечерами. К тому же вместо абажуров мы приспособим небольшие сковородки. На них любой, даже не умеющий обращаться с кухонными принадлежностями, гость, сумеет поджарить яичницу.
В пульте утонула очередная кнопка, и экран выдал картинку, на которой лежала обнаженная блондинка. Томно выгибаясь, она нежилась на кровати. Под прикрытые полотенцем чресла заползала невесть откуда взявшаяся розовая линия.
– "Розовая линия" – для самых нежных мест, – вещал голос за кадром.
Денис щелкнул кнопкой.
– Мы легко это отмоем! – провозгласил бодрый юноша. – "Фигли" – проникает даже в самые труднодоступные места".
Сема забулькал внутри Дениса:
– Ты смеешься там что ли? – склонился парень. – Давай лучше новости посмотрим.
На экране появился гражданин в строгом костюме и с уставше-раскрепощенным лицом.
– С января будущего года пенсии повышаются сразу на три процента. Я подписал указ, согласно которому все те, кто трудился на благо нашей Родины, незамедлительно и безо всякой чиновничьей волокиты смогут достойно жить. С нового года прибавка составит 666 рублей. В результате средний размер пенсии составит 10 тысяч рублей. Однако это не является пределом. Через два года мы планируем повысить пенсии на четыре целых и восемь десятых процента. Несмотря на напряженную экономическую обстановку, мы продолжаем бороться за повышение уровня жизни наших пенсионеров…
– Ураган внезапно обрушился на Малую Елховку, – вылезло лицо симпатичной девушки на экран. – В результате с лица земли исчез коровник с 23 телятами, а также контора, где находились рабочие фермы. На прямой связи у нас находится специальный корреспондент, работающий на месте происшествия. Николай?! Николай, как вы меня слышите?!
– Слышу вас отлично! На данный момент я нахожусь в эпицентре событий. Только что удалось найти одного исчезнувшего теленка. По данным оставшихся в живых работников птицефермы, его зовут Василий. Столь странное имя ему дали после того, как он съел букет васильков, принадлежавший местной жительнице. Ему уже пять месяцев, в трагедии животное не пострадало и сейчас чувствует себя превосходно.
– Алиса? Да, как мне подсказывают, Василий изначально стремился к полетам. Будучи еще совсем маленьким, он умудрился съесть у парашютиста, случайно приземлившегося несколько лет тому назад возле фермы, парашют. – Алиса?
– Мы будем следить за развитием событий. Напомним, что на прямой связи с нами был специальный корреспондент Николай Вездерман.
– Напоминаем, что с завтрашнего дня повышаются цены на газ, свет и отопление на 25 процентов. Повышение связано…
Денис щелкнул пультом и вновь нарвался на рекламу. Из здания выскочили мужики в смокингах и стали отплясывать с прохожими, напевая песенку о дешевой сотовой связи. Как их пируэты относились к телефонии, Сомов так и не понял.
– Хрень полная, – вздохнул он. – Выходные, а смотреть нечего.
Лик телевизора скорбно потемнел.
5
– Чем бы заняться, – размышлял Денис, бродя из комнаты в комнату. – Читать не хочется, да и нечего. Все, что есть, уже читано-перечитано. Компьютер тоже надоел.
Он подошел к холодильнику, и тот раззявил пасть. Пусто: ни продуктов, ни выпивки. Нужно идти в магазин. Но как в таком виде появишься на улице?
– А, была ни была, – решился Сомов. – Может быть, ничего и не заметят.
Он нацепил куртку, черную вязаную шапочку, перчатки, закрыл лицо темными очками.
– Сиди тихо! – приказал он Семе. – Не высовывайся! Мне только неприятностей не хватало.
Улица встретила Дениса солнечным дождем и ором бойких воробьев, перед напором которых спасовала даже зима. От бессильной злобы она расплакалась ручьями и рассопливилась лужами. Некогда белоснежное тело ее посерело, осунулось и покрылось язвами проталин. Люди радовались приходу весны, нисколько не сожалея об ее предшественнице, и неспешно месили ногами снежную подгоревшую кашу. На Сомова никто не обращал внимания.
В супермаркете покупателей больше интересовали разнообразные, в цветастых обертках и емкостях, товары, а не Денис.
У прилавка со спиртным парень замешкался, не зная, какую бутыль выбрать. Вдруг он почувствовал, как соменок пробрался в правую руку и стал настойчиво бить в кисть.
– Угомонись! – мысленно приказал ему хозяин.
Рыбина ненадолго успокоилась, а затем вновь, более рьяно, принялась за прежнее. Разозленный Денис стащил перчатку, сжал пальцы в кулак и засунул его поглубже в рукав. Глянув в матерчатый грот, он увидел Сему, вытаращившего глаза.
– Ну, что брать будем? – усмехнулся про себя Сомов.
В тот же момент его руку потянуло к бутылке со сверкающей этикеткой.
– А у тебя губа не дура! – чуть было не присвистнул парень, взглянув на ценник. – Ладно, один раз можно и потратиться. Еще пивка возьмем и воблину. Теперь еда. Веди, давай, рулевой-плавневой.
Сема потащил его к грилю, где, нанизанные на вертела-насесты, истекая жиром, словно в танце, кружились куры.
– Ишь, как умаялись, бедные. Вспотели аж. Слушай, а ты не обожрешься случаем? Гляди, несварение желудка будет. Возьмем одну штуку, и все. Хватит деньги тратить. Еще хлеба и овощей прикупим – и домой.
Броуновское блуждание покупателей упорядочилось у кассы. Вереница двуногих локомотивов, прибыв на конечную станцию, деловито опустошала решетчатые вагоны. Ожидая благословенного момента расплаты, Денис размышлял о походе в магазин. Оказалось, с Семой можно общаться мысленно. И хотя тот, как и полагается рыбе, молчит, но приказы понимает. Правда, не всегда слушается… А с разрешения хозяина даже управляет его телом. Думы прервал младенец, восседавший на впереди стоящей тележке:
– Мама! Дядя – ыба! – тянулся палец к Сомову, забывшему надеть перчатку.
Денис остолбенел.
– Да, дяденька рыбу купил, – глянула молоденькая мамаша, расплачиваясь с кассиром.
– Ыба, ыба! – твердило дитя, пока под ним не закрутились колеса.
Из ступора вывел чек с кругленькой сумой. Купюры скользнули из остекленевших пальцев на блюдце. Женщина сдала сдачу, не заметив во внешности Дениса ничего необычного.
Зашуршали, прощаясь с тележкой, разбухшие пакеты. Недоумевая, Сомов вышагнул в весну. Спичка чирикнула воробьем, сигаретный дым заструился вопросительными знаками: невнимательность или… Решившись, Денис избавился от маскировки. Прохожие, лизнув безразличными языками зрачков шли, как ни в чем не бывало. Окружающие воспринимали его, как обычного человека, ничем не отличающегося от остальных.
– Может быть, у меня шиза?! – испугался парень. – Тогда почему ребенок Сему увидел?
Это нужно обмозговать, и без пол-литры тут не разберешься.
Ботинки повалились на пол, оставляя грязные потеки у входа жилища. Подумать не удалось. Едва плоскость стола ткнулась в живот, как в квартиру позвонили. На пороге стоял Валюха.
– Привет, – буркнул сосед. – Протискиваясь боком, он зацепился пузом за косяк и грузно прошлепал на кухню. – Я у тебя посижу, а то моя сегодня чего-то не в духе. Орет целый день, дура! Месячные у нее что ли…Я с собой захватил… Ни хрена ты накупил! – увидев покупки на столе, присвистнул Валюха. – Разбогател, или праздник какой?
– Да нет, это все Сема, – заикнулся было Денис.
– Кто такой? Почему не знаю? Приятель?
– Можно и так сказать… Но, если точнее – новый знакомый.
– Ты сам с собой пьешь? – мясистый палец оставил отпечаток на зеркале, стоявшем на столе. – Бывает. Я тоже так как-то раз пробовал – скучно. Ладно, разливай, а твоего собутыльника я пока на пол поставлю.
Затрещала раздираемая курица, обнажая кости и белесое мясо. Алкоголь пополз в стаканы.
– Ну, как дела? – спросил сосед после того, как внутренности обожгла водка. – На работе как?
– Все по-прежнему, – отозвался Денис. – Бумажки в офисе перебираю, по телефону звоню… Все, как всегда. День прошел, и ладно. У тебя-то как?
– Такая же херня, – зевнул Валентин, почесывая второй подбородок. – Сижу, блин, как дурак, банк охраняю. Читать нельзя, писать нельзя… Одна развлекуха – за посетителями наблюдать. Иногда такие кадры попадаются. Ты давай, разливай, не спи!
– В пятницу, – скривившись от спиртного, выдохнул он, – заходит в сберкассу священник. Ну, там, в рясе черной, шапка на башке, веревкой подпоясан какой-то. С ним матушка в платочке и пальтишке дырявом приперлась. Не знаю, настоящие они или нет. Хрен их разберет. Короче, сделали свои дела, и поп – ко мне. Стоит, глазеет, потом выдал: "Правильно, сын мой, что не бреешься и не стрижешься. Что Бог дал, то срезать нельзя".
Лабуду какую-то понес: про божественную сущность человека и прочую муру. Под конец выдал: "А я ведь в аду был!"
Веришь-не веришь, но у меня мурашки с кулак по спине поползли. Батюшка дальше гонит, типа: "Никаких сковородок и котлов там нет и в помине. Бесформенные темные существа мучают души грешников. Они похожи на шары, из которых вытаскивают что-то вроде нитей. Страдают бедолаги и денно и нощно, и нет им спасения и отдохновения. Многого я там нагляделся и, сейчас вспоминая, ужасаюсь. Но ты об этом никому не рассказывай, а не то худо будет".
Повернулся и ушел. Я как хайло разинул, так и сидел. Потом только захлопнул. Спецсредства после смены сдал и прямиком – в кабак. Хватанул пару стаканов, пивком заполировал – и домой. Еле доехал. У порога отрубился. Любка меня на себе до кровати дотащила. Ты еще среди ночи разбудил, че-то про рыбалку спрашивал. Ну, это, ладно. Ты чо думаешь про попа? Типа, он правду буровил или просто на голову больной?
Сомов пожал плечами.
– Кто ж его знает? Чего только в мире не бывает. Ты знаешь, со мной тут недавно случай приключился, – разоткровенничался он. – Вроде причудилось, что я аквариумом стал, а во мне сом поселился. Ничего странного не замечаешь?
– Да вроде нет. Такой же, как обычно, только бледный. Видно, что с похмелья.
Денис стащил рубаху:
– А если так?!
– Спортом занялся бы, что ли. Трицепсы там, бицепсы подкачал бы. Кожа да кости. По поводу сома… Это, брат, "белочка". У меня подобная фигня один раз случилась. Лежу на диване, гляжу: на форточке сова сидит и на меня зенки пялит. Я ее шугнул, а ей хоть бы хны. Заорал да пепельницей в нее. Стекло вдребезги. Тогда и скумекал – глюк словил. Форточка-то закрытая была. Ты про сома никому, смотри, не сболтни. Если в психушку не отправят, то шарахаться станут. Ладно, давай накатим по стакану, да я домой потащусь. Моя, поди, заждалась.
Ушел Валюха заполночь.
6
Башка трещала, как будто по ней промчалось стадо слонов. Располневший язык прилип к небу и еле ворочался. Денис лежал, бессмысленно бродя взглядом по трещинам потолка. Локоть ткнулся в мякоть кровати, приподнимая тело. Замутило, и Сомов рухнул обратно. Было ясно: о работе на сегодня можно забыть.
– Крендец!.. – застонал Денис. – Сейчас сдохну. Нет, так пить нельзя.
Глянув в себя, он увидел несчастного Сему, держащегося передними плавниками за голову.
– Что, брат, и тебе хреново?..
Кряхтя, парень сполз на пол и на четвереньках пополз на кухню. Потянувшись за край стола, он плюхнулся на стул и обхватил опустевший кладезь мудрости.
Натянутый на поверхность клеенчатый килт был заляпан высохшим пивом. Скрюченные окурки червями впивались в скелет курицы и зачерствевшие куски хлеба. Натюрморт украшал главный персонаж попойки – ополовиненная бутылка водки.
– Крендец, – повторил Сомов. – Приплыли…
Алкоголь задрожал в стекляни сосуда и нехотя полился в стакан и на стол.
– Чтоб тебя! – ругнулся Денис и отправил жидкость по назначению.
По всем правилам пьянства, вскоре ему должно было полегчать. Не дожидаясь, он продолжил лечение. Снадобье кончилось.
– Надо что-то решать с работой. Придется звонить начальству. Куда я в таком состоянии поеду?
– Алло, Палыч! Это я. Слушай, приболел что-то. Температура под 39 и, по всей видимости, давление, – врал Денис в трубку. – Можно сегодня отлежусь, а то помру, не живши веку. Хотя если надо, то доберусь как-нибудь.
– Ну, отлежись, отлежись, – раздался добродушный голос шефа. – Бухал в выходные, поди. Головка бо-бо. Я сам вчера натрескался. Уже похмелиться успел. Или водка несвежая попалась?
– Не-е, чуть-чуть выпил. Давление, наверное. Погода, видишь, как меняется. Вчера тепло, сегодня мороз, – глянул в узорчатое окно Денис.
– Да ладно, ладно. Отдыхай. Всяко бывает. Если, правда, давление, сходи в больницу. А то сам знаешь, хлопнет инсульт – и привет. Ну, давай. Если что, звони. Пока.
Своего начальника Денис называл по-дружески, тогда как другие подчиненные по имени и отчеству – Евгений Павлович. Дело в том, что он учился с ним в одном институте и делил одну комнату общежития. Сколько водки вместе перепили и сколько женщин переводили в замызганную "двушку", и вспомнить страшно. После получения диплома Палыч, учившийся на курс старше, организовал небольшую фирму и взял в нее Сомова.
Как говорится, старая дружба не забывается. Своим привилегированным положением Денис пользовался вовсю.
Кровать заскрипела, принимая размякшее тело. Боль не отступала. Казалось, еще немного, и мозг потечет из ушей. Сема крутился в животе, переворачиваясь с бока на бок и беззвучно постанывал.
– Надо тащиться в больницу, – решил парень и, пошатываясь, побрел в ванную.
Струя из полупереваренных ошметков вчерашней пирушки ударила в умывальник, едва Денис склонился над ним. Соменок, упираясь всеми плавниками, встал поперек горла, чтобы не вылететь наружу. Рвота прекратилась.
– Спасибо, друг, – поблагодарил хозяин, глотая воздух и вытирая выступившие слезы и сопли.
Зубная щетка, погонявшись за перегаром, загнала его в угол рта и вытравила мятной свежестью. Лодочки ладоней швырнули влагу в лицо. Руки протиснулись в рукава, дверь вжалась в косяк. Улица встретила Дениса утренним безразличием. Лужи, подернутые гримасой льда, трещали под ботинками, оголяя пустоты под тонкой коркой. Деревья, растопырив разлохмаченные инеем ветви, вглядывались в высь, тщетно ожидая, когда солнце скинет ватное одеяло облаков. Спичка передала эстафету сигарете, и она вспыхнула, смешивая дым с вырывавшимся паром. Выщербленный асфальт, петляя, бежал, оставляя позади многоглазых бетонных близнецов, контейнеры вороньих трапезных и спины скамеек, согретые доживающими свой век стариками.
Поликлиника, втиснутая в первый этаж жилого дома, пахнула устоявшимся запахом лекарств, болезней и сырых драных половых тряпок. Неизменная в такого рода заведениях пальма в кадушке помахивала вслед проходящим людям острыми листьями. Денис примкнул к пациентам, выстроившимся к застеколью регистратуры.
– Вам в девятый кабинет, – протянула медик больничную карточку после жалобы Дениса на самочувствие. – Врач – Рашид Хабибулин.
Приема к доктору, помимо Сомова, ожидали две старушки, обосновавшиеся на скамье, обтянутой коричневым кожзаменителем с выпиравшим из прорех желто-грязным поролоном. Коротая время, бабульки пересказывали друг другу о своих болячках и вспоминали знакомых.
– Ишшо давление под 220. По стенке еле-еле ползаю… Сахар в крови… Камни в почках… Нинка на днях померла – та, что из соседнего подъезда, – уловила раковина уха.
От нечего делать парень рассматривал личную карточку с корочками, вырезанными из календарей. Понять, что означали на пожелтевших листах закорючки врачей, было невозможно.
"Результат лечения", – прочитал парень на квитке, вложенном в карточку. – "1-выздоровление, 2-улучшение, 3-без изменений, 4-ухудшение, 5-инвалидность, 6-смертельный исход". Нужное отметить. Замечательно! Особенно пункты 5 и 6.
Вздохнув, Сомов откинулся к стене. Напротив висел плакат, предупреждавший об опасности курения и алкоголизма. Для наглядности неведомый художник намалевал скрюченные органы, пострадавшие от вредных привычек.