Бой продолжался. Нагрянула третья группа ФВ-190. В ее составе оказалось свыше 20 самолетов. И эти фашистские [201] асы словно подлили масла в огонь. Полковник Голубов направил на нее 1-ю эскадрилью Владимира Запаскина - она находилась в резерве. Охваченные боевым азартом гвардейцы дрались стойко и яростно. В воздухе натужно ревели моторы, ни на минуту не умолкала пулеметно-пушечная стрельба. Скоростные, высокоманевренные и отлично вооруженные Як-3 оказались в руках гвардейцев поистине мощным разящим оружием. Наши летчики захватили инициативу, заставили врага перейти к обороне. Николай Пинчук вел бой на глубоких виражах. С одним "фоккером" он мастерски расправился огнем из пулеметов. В этот момент второй "фоккер" пытался зайти истребителю Пинчука в хвост. Однако наш летчик перехитрил врага: он резко убрал газ и управляемой "нисходящей бочкой" в сторону виража ушел под фюзеляж атаковавшего "фокке-вульфа". Тот нерасчетливо проскочил над ним, и Николай прицелился в фашиста, нажал гашетку. Очередь оказалась точной. В следующую минуту Семен Сибирин настиг и уничтожил на вертикальном маневре другой ФВ-190. Не отстали от опытных воздушных бойцов и молодые летчики Николай Герасименко и Геннадий Косиков - оба сбили по одному вражескому самолету.
Трудно выразить словами, описать перипетии группового воздушного боя, нарисовать зримые картины схватки. Еще сложнее рассказать о морально-психологическом состоянии летчиков. В смертельном бою с врагом человек предельно напряжен морально и физически. Быстро меняющаяся воздушная обстановка, ее скоротечность, резкие световые и звуковые эффекты, маневры противника - все это требует мгновенной реакции, филигранной техники пилотирования самолетом. Здесь неумолимо действуют такие факторы, как инерционность сознания и памяти, степень реакции на ориентировку относительно земли и маневрирующего противника, чувство самосохранения. В сознании летчика с быстротой молнии проносятся многие варианты оценки боевой обстановки, из которых и необходимо в минимально короткое время выбрать один - наиболее целесообразный. Тот, кто быстрее и точнее сумеет оценить создавшуюся ситуацию, безошибочно выполнить маневр и первым открыть огонь, и окажется победителем в поединке с врагом.
Именно так, во всем опережая фашистских асов, и дрались в этом бою наши гвардейцы. Они добились внушительной победы - сбили 12 вражеских самолетов и столько же подбили. Своих же потерь при этом у нас не было. [202]
Замысел врага - звездным налетом ударить по основным силам 2-го танкового корпуса - был сорван. Ни одна из трех групп противника - в их составе было более 120 самолетов - не смогла прорваться к нашим танкам и нанести по ним удар. Потерпев серьезное поражение в небе, фашисты обратились в бегство. В баках наших истребителей горючее кончалось, многие израсходовали боеприпасы. По указанию командира полка они собрались в единую группу и взяли курс на свой аэродром. На смену им подошли две эскадрильи полка "Нормандия - Неман" во главе с Пьером Пуйядом. На этом напряженный день боевой работы закончился.
Вечером заместитель начальника штаба полка капитан П. Н. Мельник принес мне на подпись итоговое боевое донесение, в котором в четких формулировках была изложена боевая работа полка за 16 октября 1944 года. Прочитав и подписав его, я направился к командиру полка. Рядом с ним находился К. Ф. Федоров.
- Товарищ гвардии полковник, - обратился я к А. Е. Голубову. - Вот итоговое донесение. Замечательный день у нас! Двадцать самолетов сбиты и четыре уничтожены на земле!
Анатолий Емельянович быстро ознакомился с документом, удовлетворенно заметил:
- Счет поистине гвардейский! Не так ли, Константин Феофилактович? - И Голубов взглянул на Федорова.
- Несомненно! Сегодня же вывесим в эскадрильях плакат: "24: 0 - гвардейский счет летчиков полка!" Словом, проведем по этому поводу соответствующую политработу.
- Верное решение, - поддержал командир Федорова и - ко мне: - Вы поинтересовались, каковы итоги у "нормандцев"?
- У них счет солиднее - двадцать девять сбитых самолетов. Однако они прикрывали наземные войска, отражали налеты вражеской авиации. Мы же в основном сопровождали бомбардировщиков. Это разные задачи. Отсюда и результаты разные.
- И все же двадцать девять сбитых машин врага - это замечательный результат. Давайте поздравим их с победой. Есть в ней и наша доля успеха: мы учили "нормандцев" ведению группового воздушного боя. Пошлите им телефонограмму от нашего имени, - распорядился командир полка… [203]
Вечером к нам приехал заместитель командира дивизии по политчасти полковник М. Л. Скавронский. Мы собрали полк, и политработник от имени командования дивизии поздравил авиаторов с большой победой над вражескими "фокке-вульфами". Затем я зачитал приказ командира полка о поощрении отличившихся летчиков, техников и младших авиаспециалистов.
Сразу же после построения Скавронский собрал коммунистов, вручил партбилеты и кандидатские карточки тем. кого приняли в последние дни в ряды Коммунистической партии. В их числе были летчики Николай Пинчук и Григорий Репихов.
На следующий день наши наземные войска продолжали наступление. Засевшие в оборонительных сооружениях гитлеровцы оказывали им отчаянное сопротивление, дрались с фанатическим ожесточением. И это не удивительно: теперь за спиной у них была не чужая, а своя земля. Они цеплялись за каждый рубеж.
Фашистская авиация, несмотря на серьезные потери, снова и снова пыталась наносить удары по нашим войскам, задержать их продвижение. Правда, теперь самолеты врага появлялись над полем боя реже, но зато они стали действовать более крупными группами под сильным прикрытием истребителей. Вчерашние потери заставили их серьезно призадуматься.
Сопровождая "Петляковых", наши летчики почти не вели воздушных боев по той причине, что вражеские истребители, не имея численного превосходства, не пытались нападать на бомбардировщиков. Лишь однажды, когда группу Пе-2 сопровождала восьмерка "яков" во главе с Василием Серегиным, 16 "фокке-вульфов" трижды предпринимали попытки прорваться к "пешкам" с разных сторон. Не удалось. Гвардейцы срывали эти попытки. Мало того, во время первой атаки Матвей Барахтаев сбил ФВ-190. Во время второй и третьей атак отличились Василий Шалев и Н. Петренко. Гитлеровцы вышли из боя.
В конце дня на прикрытие войск ушли две эскадрильи под общим командованием С. А. Сибирина. Минут через 15 с передового КП поступила команда:
- "Сокол-три", с запада подходит большая группа. Атакуйте!
Взяв курс на запад, Сибирин повел гвардейцев навстречу врагу. Вскоре летчики увидели ниже метров на 500 около 40 истребителей-бомбардировщиков ФВ-190, шедших колонной восьмерок. [204]
- "Соколы", атакуем на встречных курсах. Выход - левым боевым разворотом! - скомандовал Сибирин и повел первое звено в атаку.
За ним последовали "яки" остальных пяти звеньев.
Атака оказалась удачной. Николай Пинчук, Владимир Баландин и Григорий Репихов сбили три "фоккера".
Выполнив боевой разворот, гвардейцы звено за звеном нанесли по врагу еще один удар сверху сзади. На этот раз Алексей Калюжный и Николай Даниленко врезались в строй гитлеровцев и одержали две победы. Фашисты начали выходить из боя. Многие из них делали это методом пикирования до малой высоты. Преследуя "фокке-вульфов", Николай Агалаков и Закарий Моргоев на выходе из пикирования вогнали в землю еще два ФВ-190. Всего за день наши воздушные бойцы сбили 10 вражеских самолетов.
На третий день лишь отдельные группы "фокке-вульфов" под прикрытием "мессеров" пытались прорваться через заслоны наших истребителей к наступающим войскам, чтобы нанести по ним удары. Но наши летчики срывали намерения врага.
18- й авиаполк продолжал выполнение тех же задач, что и в первые два дня. В одном из вылетов две эскадрильи полка под общим командованием майора К. Ф. Федорова шли на перехват группы самолетов врага. Преодолели передний рубеж обороны гитлеровцев, увидели около 40 "фокке-вульфов". Они летели четырьмя группами под прикрытием трех пар "мессеров". Константин Феофилактович приказал Василию Серегину четверкой своих истребителей связать боем Ме-109, а сам двумя восьмерками "яков" нанес удар сверху сзади по первым двум десяткам ФВ-190.
В итоге этой стремительной атаки Федоров и Барсуков вышли на ударную позицию, сбили по одному "фоккеру", а главное - расстроили боевой порядок гитлеровцев, заставили их преждевременно сбросить бомбы. Однако на этот раз, освободившись от груза, фашисты не ушли и почти тотчас же вступили с нашими истребителями в бой. Вероятно, они рассчитывали на то, что две оставшиеся группы ФВ-190 все-таки сумеют прорваться к нашим войскам и нанести по ним прицельный удар.
Разгадав этот маневр, Федоров боевым разворотом снова занял выгодную позицию и атаковал третью и четвертую группы "фоккеров" сверху в лоб, и те также вынуждены были сбросить бомбы. Вражеские летчики начали [205] выходить из боя. Преследуя их, Гавриил Зуев и Иван Грачев сбили два самолета.
Василий Серегин вел бой звеном против шестерки "мессеров". Сам он, атакуя врага, дважды добился победы.
Боевой итог полка - 6 сбитых фашистских самолетов.
Всего же за три дня наступательной операции наши летчики уничтожили 40 "фоккеров" и "мессеров", не потеряв ни одного своего. В те дни особо отличились Василий Серегин и Григорий Репихов. Они сбили по четыре самолета врага, а Василий Барсуков и Николай Пинчук - по три.
20 октября, после однодневного перерыва из-за нелетной погоды, полк возобновил боевые действия.
Наши бомбардировщики и штурмовики, содействуя наземным войскам, систематически наносили удары по противнику. Они словно бы расчищали дорогу перед нашими танкистами и пехотинцами. Обеспечивая с воздуха их наступление, летчики полка ежедневно выполняли по три-четыре боевых вылета. Не в каждом из них приходилось вести воздушные схватки, так как истребители врага по-прежнему начинали атаки лишь при своем численном превосходстве. Впрочем, и при этом условии их попытки прорваться к нашим бомбардировщикам и штурмовикам завершались обычно поражением. 20 октября, к примеру, две шестерки "мессеров" попытались напасть на "Петляковых", сопровождаемых восьмеркой наших "яков". Это обошлось врагу потерей трех Ме-109. В коротком бою на виражах их сбили Федор Малашин, Матвей Барахтаев и Дмитрий Тарасов.
23 октября на группу наших штурмовиков - их прикрывала шестерка "яков" во главе с Николаем Даниленко - напали 10 "фоккеров". Наши летчики, завязав бой на вертикалях, сковали истребителей фашистов, и подойти близко к "ильюшиным" им не удалось. Контратакуя врага, молодые летчики Петр Иванов и Закарий Моргоев одержали новые победы. Один самолет подбил Даниленко.
В те дни наши стрелковые и танковые части, сокрушая рубежи обороны врага, при поддержке артиллерии и авиации полностью очистили от фашистских войск северный берег Немана от устья реки до Юрбурга, овладели восточно-прусскими городами Шталлупенен и Гольдап. Они продвинулись в глубь вражеской обороны почти на 60 километров и в конце октября перешли к обороне.
Наш полк перелетел поближе к наземным войскам - [206] на полевой аэродром Стрельчишки, который находился у самой границы с Восточной Пруссией. За рекой виднелся разрушенный немецкий городок Эйткунен. Сюда на железнодорожную станцию в июне 1941 года пришли первые эшелоны с фашистскими войсками, которые напали на Советский Союз…
С переходом советских войск к обороне характер наших боевых действий изменился. На аэродроме у нас дежурило одно звено. Оно находилось в боевой готовности № 1. Два звена были в готовности № 2. Впрочем, и остальные летчики находились на аэродроме.
В ноябре и декабре мы вели борьбу с воздушными разведчиками врага, летали на "свободную охоту", нарушали перевозки на дорогах. Регулярные удары нашей авиации по колоннам машин и эшелонам заставили гитлеровцев значительно усилить зенитное прикрытие железнодорожных составов и автоколонн, следовавших к фронту.
В один из ноябрьских дней на "свободную охоту" ушли Григорий Репихов и Николай Герасименко. На перегоне Инстербург - Гумбиннен они увидели товарный поезд. Он двигался к фронту.
- Я штурмую паровоз, а ты - первые вагоны! - отдал указание Репихов ведомому, и оба они устремились в атаку.
Обстреляли эшелон пулеметно-пушечными очередями, и тот остановился. Паровоз сильно задымил, окутался паром. Два первых вагона загорелись. От них потянулся по ветру густой черный дым. Оказалось, поезд состоял из цистерн с горючим, замаскированных под товарные вагоны.
- Бьем в середину состава! - распорядился Репихов.
Герасименко заметил в конце состава стрелявшее зенитное орудие и меткой очередью вывел его из строя. В середине же эшелона заполыхали еще две цистерны.
- Ударим по хвосту! - решил Репихов, и оба летчика в третий раз обстреляли эшелон.
"Яки" начали уходить с набором высоты. Со стороны разъезда неожиданно ударили "эрликоновские" пушки. Снаряд угодил в истребитель Репихова. Як-3 загорелся, но продолжал идти с набором высоты, оставляя за собой дымную полосу. Герасименко подумал, что ведущий решил набрать высоту, чтобы выброситься с парашютом. Это означало, что он неизбежно попадет в лапы врага.
Однако Репихов в этот критический момент рассудил по-иному. Позорному плену он предпочел смерть. Развернул [207] истребитель в сторону вражеского эшелона и со словами "За Родину!" метеором врезался в одну из цистерн. Раздался взрыв…
В конце дня на митинге, посвященном подвигу старшего лейтенанта Г. П. Репихова, выступили заместитель командира дивизии по политчасти полковник М. А. Скавронский, майор К. Ф. Федоров, комсорг лейтенант Н. Ф. Титомир, лейтенанты Николай Герасименко, Андрей Григорьев, другие однополчане. Все они говорили об отваге и мужестве Григория Репихова, о его самопожертвовании во имя Родины, клялись до конца громить немецко-фашистских захватчиков.
Приближалась зима. Мы встречали ее на территории врага.
В ожидании наступления советских войск в Восточной Пруссии гитлеровцы проводили значительные работы по строительству оборонительных сооружений, занимались перегруппировкой своих сил, подтягивали резервы. За всем этим неослабное наблюдение вели воздушные разведчики.
Укрепляя оборонительные рубежи, гитлеровцы в то же время всячески стремились вскрыть планы советского командования. С этой целью они вели интенсивную разведку, особенно воздушную. Их самолеты то и дело пытались проникнуть в наш тыл. Нередко они забирались на высоту до 8000 метров. Для перехвата разведчиков мы установили дежурство истребителей на аэродроме.
30 декабря на такое дежурство заступили летчики звена Владимира Баландина. Находясь на командном пункте полка, я получил с передового КП дивизии приказание:
- В квадрате сорок шесть - одиночный самолет. Идет курсом девяносто. Организуйте перехват!
Дежурное звено тотчас же поднялось в небо. В его составе шли Владимир Баландин, Викентий Машкин, Николай Корниенко и Григорий Васильев. Самолет обнаружили по следу инверсии. Это был Ю-88. Он шел на высоте 8000 метров. Когда наши истребители стали догонять разведчика, "юнкерс" развернулся на обратный курс и, увеличив скорость, начал уходить со снижением. Наши летчики упорно преследовали врага. Однако Машкин и Васильев из-за отсутствия навыков в пилотировании истребителя на больших высотах отстали от ведущих и вернулись на аэродром. Баландин и Корниенко продолжали преследование. Дистанция между ними и Ю-88 сокращалась. Первым [208] атаковал Баландин. Воздушные стрелки вражеского самолета открыли огонь. Несколько отставший Корниенко увидел, как Як-3 командира перевернулся вдруг через крыло, резко снизился и развернулся в сторону фронта. На запросы по радио ответа не последовало. Корниенко остался один. С дистанции 400 метров он обстрелял и подбил разведчика. Боеприпасы кончились, и летчик повернул домой.
Владимир Баландин с боевого задания не вернулся. Очевидцы рассказывали, что он едва перелетел на подбитом "яке" через линию фронта. На высоте около 150 метров покинул самолет, но в этом районе оказалась возвышенность, и раскрыться полностью парашют не успел. От удара о землю Владимир потерял сознание. Через два часа он скончался. Эта смерть опечалила всех однополчан.
Капитана Владимира Баландина уважали за отвагу в бою, за скромность и чуткое отношение к товарищам. Год назад мы справили его свадьбу: он женился на машинистке нашего штаба Клавдии Ивановне. Лишь недавно Клава уехала домой и родила дочь Светлану, увидеть которую Владимиру уже не удалось.
1 января 1945 года, отдав воинские почести, мы похоронили В. А. Баландина в литовском городе Мариамполе (Капсукас). Вскоре ему было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.
Потеряв в 1944 году оккупированные земли в ряде стран Европы, фашистское командование стремилось во что бы то ни стало удержать Восточную Пруссию, где находились многие крупные предприятия военной промышленности, а также имелись продовольственные ресурсы. Гитлер издал приказ, в котором требовал: "Каждый бункер, каждый квартал немецкого города и каждая немецкая деревня должны превратиться в крепость, у которой противник либо истечет кровью, либо гарнизон этой крепости в рукопашном бою погибнет под ее развалинами…"{5}.
Этот приказ был объявлен под расписку всем генералам, офицерам и солдатам. Пропагандистский аппарат Геббельса изо дня в день твердил, что русские варвары, вступив на землю рейха, вырежут всех немцев от мала до велика. Одновременно с этим, в случае малейшего проявления неустойчивости, к виновным немедленно применялся приказ Гитлера о смертной казни перед строем. Все это вселяло страх, заставляло солдат вермахта сражаться. [209]
18- й авиаполк, как и остальные полки нашей дивизии, не прекращая выполнения текущих боевых задач, основательно готовился к предстоящему наступлению. Командиры и политработники проводили с воинами-авиаторами беседы по вопросам правильного поведения на территории врага и обращения с немецким населением.
В дни наступательных боев в Подмосковье, на орловской и брянской земле, на Смоленщине и в Белоруссии наши летчики, техники и механики собственными глазами видели руины, пепел пожарищ, трупы расстрелянных и замученных жителей городов и деревень. Все это не могло не вызвать в их сердцах ненависти к тем, кто убивал, грабил, насиловал, разрушал. Слезы, пролитые советскими людьми на оккупированной фашистами земле, были настолько жгучими, что, по мнению Александра Твардовского: "Если б ту слезу руками из России довелось на немецкий этот камень донести, - прожгла б насквозь".
В связи с этим на усиление интернационального воспитания личного состава была направлена партийно-политическая работа в полку. Это принесло добрые плоды.
Со всей серьезностью готовились мы и к боям на вражеской территории. Летчики изучали данные о местах сосредоточения авиации противника, знакомились с новыми тактическими приемами фашистских асов. Тщательно изучали район предстоящих полетов с его климатическими особенностями. Организовывали обмен опытом. Если представлялась возможность, летчики тренировались в технике пилотирования истребителя, проводили учебные воздушные бои.