- Не говорите, Могамигава-сан, - тут же начал переубеждать его шеф, - В медицине и биологии он, конечно, не разбирается, но спросить, как избавиться от беременности, наверное, сумеет.
- Если Ёхати попадёт в Мамардасию, только мы его и видели, - усмехнулся я, - Помимо всего прочего, мамардасийки, говорят, исключительные красавицы. Наши женщины по сравнению с ними никуда не годятся. Недаром в отчёте было сказано: "Местные женщины - сущие ангелы".
- Как это банально! - проговорил доктор Фукада и отвернулся.
- Тогда надо будет послать с ним ещё кого-нибудь, - стоял на своём шеф, - Чтобы он, не проникая в Мамардасию, был где-то наготове и оттуда давал Ёхати указания. Если Ёхати притащит муть, его можно будет отправить обратно, и не один раз, пока не добудет вразумительную информацию.
Я пожал плечами:
- Хотите меня послать?
- Точно, - холодно заявил шеф и обернулся к Могамигаве, - Думаю, знание бактериологии здесь тоже пригодится. Не могли бы вы их сопровождать, доктор?
Могамигава с готовностью кивнул:
- Не возражаю. На экспедиционном катере мы через час туда доберёмся.
- Однако, - шеф обеспокоенно шевельнулся в кресле, - у нас всего один катер. Сейчас он в распоряжении геоминералогической партии.
- Вы можете связаться с доктором Ниямой и приказать ему немедленно возвращаться.
- Я уже говорил с ним по телекому, - Шеф не скрывал огорчения, - Он сообщил, что они смогут быть на базе только через два дня. Вы же знаете, что это за человек. Упрямец! Для него моих распоряжений не существует.
- Но вы сказали ему, что ситуация с доктором Симадзаки не терпит отлагательств?
- Разумеется, сказал. Но ему как об стену горох. Знаете, что он ответил? "Пускай рожает, потом выбросим куда-нибудь, и все дела".
- Ну что за человек! - вздохнул Могамигава. - Тогда поедем на турбоходе.
- Что?! - чуть не задохнулся я, - На нём мы доберёмся только до озера Подлости. Над водой эта кроха не пройдёт. Обойти озеро невозможно, потому что на севере оно выходит прямо к Мамардасийскому морю, на юге, за мысом Самоудовлетворения, тоже море.
С каждым произнесённым словом я всё сильнее злился на Фукаду, который как в рот воды набрал. Мог бы он сделать кесарево сечение - не было бы никакой проблемы. В последнее время появляется всё больше врачей, не способных ничего сделать руками - даже самую простую операцию; как они сами говорят, во всём виноват прогресс медицинской науки. Кому такой прогресс нужен?
- Так вот, до Мамардасии такой маршрут, - продолжал я. - На турбоходе до озера Подлости, там сооружаем плот из того, что растёт в округе, переправляемся, потом на запад по болотам и ещё километров двадцать пешком.
- А полегче маршрута нет? - простонал доктор Могамигава, похоже, разделявший мои мысли в отношении доктора, и недобро покосился на Фукаду.
Фукада чувствовал себя неловко и, оправдываясь, заёрзал на месте:
- Вообще-то надо бы мне пойти, но вы же знаете: у меня ноги слабые, хронические болезни…
- Никто вас туда не посылает, - отрезал Могамигава.
Фукада бросил на него полный негодования взгляд и сердито умолк.
В комнате повисло молчание.
Его прервал Фукада. Сделав вид, что ему надо идти, он поднялся со стула:
- Ну я пойду. Работа.
Когда наш никчёмный коллега вышел, шеф громко вздохнул. Мы с Могамигавой тоже устали от Фукады. Говорить не хотелось.
С горы Ночного Плача ветер принёс наполненный восторгом женский стон.
- Вот это вопль! - сказал, как плюнул, Могамигава. - Гора, издающая такие звуки, должна называться по-другому. Какой уж тут Ночной Плач! Это Волна Экстаза, - Он округлил глаза и, почесав в затылке, заключил: - Что я такое говорю?! О боже! Как же низко я пал.
Я глубоко затянулся сигаретой и стал рассказывать, стараясь говорить как можно спокойнее:
- Поделюсь своим опытом - однажды мне пришлось добираться от озера Подлости до Мамардасии и обратно. И постройка плота, и пешие переходы - это всё не так страшно. Главная причина, почему мне не хочется идти туда снова, - разная тамошняя кошмарная живность. По идее, мне уже давно следовало привыкнуть к удивительным условиям, в которых обитают внеземные формы жизни, кажущиеся нам невероятными. И всё равно встречается такая гадость, что невозможно оставаться безразличным, даже с точки зрения чисто научного интереса.
- Может, не стоит сейчас об этом? - встрял шеф.
Я покачал головой:
- Нет. Нужно заранее предупредить доктора Могамигаву. Хотя бы в общих чертах. Чтобы смягчить шок.
- Неужели это в самом деле такие чудовища? О них чего только не говорят…
- Почти все эти животные и растения встречаются и здесь. Но там они существуют в форме особого биоценоза, отличающегося большой перенаселённостью. Растения образуют многоуровневые колонии; в этой биомассе формируются сообщества представителей фауны, мирно уживающиеся друг с другом. Например, некоторые виды водорослей, почти не встречающиеся в наших местах, расплодились в озере Подлости. Видимо, в физиологическом плане это оптимальное для них место. Водоросли-липучки, кровавые, ласкающие водоросли…
- Ласкающие водоросли?! Это кошмар! - Могамигава приподнялся и застучал кулаками по столу, - Недавно моя жена пошла искупаться на озеро - тут недалеко. Вошла в воду, и через несколько минут у неё стали слипаться глаза. Шатаясь, вышла на берег. Оказалось - эти самые! Страшная гадость! - пробормотал он уже спокойнее, - Не надо было брать жену на эту дикую планету.
- Каких только тварей не водится в этом озере. Оно буквально кишит плоскоспинными бегемотами, червекрокодилами, булькающими аллигаторами. Кого там только нет.
- Они опасны?
- Нет. Но они вылезают из воды и такое устраивают! Кроме крупных животных там полно пластинчатых медуз и других тварей. Так что плот надо связать покрепче. Перевернёмся - будет не до шуток.
- В болотах наверняка тоже всякой дряни полно. Я прав? - с дрожью спросил Могамигава.
- Там растёт забудь-трава. В больших количествах.
- О-о! Забудь-трава! Какой ужас! - Могамигава снова забарабанил по столешнице кулаками и весь как-то перекосился. - Недавно я собирал образцы растений для культивирования перфорационных бактерий. И случайно попалась эта самая трава. Так я забыл, какие тесты собирался проводить! И была-то всего одна травинка. А если там будет целое поле забудь-травы, кто знает, что мы забудем? Может, не сможем даже вспомнить, зачем пришли!
- Тогда лучше будет заранее записать, - дал совет Шеф.
- А вдруг мы читать разучимся?
Шеф рассмеялся, отрицательно качая головой:
- Это будет временная потеря памяти, а не старческое слабоумие. Так что не так страшно.
- Нам и через джунгли придётся пробираться? - Могамигава смотрел на меня испуганными глазами. - Что там у них, в джунглях?
- Там расплодились целые колонии трубчатых и зонтичных, характерных для местностей на границе между джунглями и открытыми пространствами, например полями забудь-травы. Ещё там, на чесоточном дереве, растёт тип лишайника - висячая ползучка. Впрочем, это не дерево, скорее кустарник. А местная фауна… Из животных - прежде всего олень-свистун, многоухий кролик, трехгорбый кабан, носатая сирена, раскладная корова. Из птиц - пенисный воробей, из насекомых - скрипучая цикада. Из видов, которые нам не удалось классифицировать, я бы назвал реликтовый кокон и, наконец, разбуди-жену - создание, которого никто не видел. Мы знаем его только по голосу.
- Ах! Ещё и разбуди-жену! Только этого не хватало! - Могамигава забарабанил по столу и запустил пальцы в шевелюру. - Стоит ночью услышать её жуткие вопли - всё! Покоя не будет. Жена просыпается, будит меня… Зачем я её привёз на эту чёртову планету! - Он уронил голову на руки.
"Чего теперь жаловаться. Сам сюда свою красавицу притащил. Побоялся, как бы рога не наставила", - подумал я.
Могамигава поднял голову.
- А что там дальше, в джунглях? - Он вцепился обеими руками в край стола. - Наверное, ещё круче, да?
- Честно сказать - не знаю, - вздохнул я. - В первый раз я ходил туда с экспедицией, и у нас не было такой спешки, как сейчас. В джунглях царит вечный мрак, там даже днём темно и жутко. Прямо ад кромешный. У нас не хватило смелости, и мы двинулись в обход.
- Ад кромешный, вечный мрак… К чему такие выражения, весь этот страх? - раздражённо вопросил шеф. - Вы же учёный, эколог. Где же ваш исследовательский пыл? Ведь в таких местах лежит ключ к загадкам здешней природы. К тому же это настоящая кладовая новых биологических видов. Целая другая планета! Разве не так?
"Что-то сам ты ни разу туда не наведался". Я с упрёком покосился на шефа.
- Но в этот раз, я полагаю, нам придётся продираться через джунгли напрямик? - скорбно предположил Могамигава.
Шеф резко повернулся к нему.
- Да! - кивнул он. - Да! Но при этом вас ждут новые открытия.
"Это обязательно, - подумал я. - Столько открытий, что мало не покажется".
Пока мы обсуждали подробности предстоящей экспедиции - маршрут, что следовало взять с собой, - стало светать. Сперва в окне, над открывающимся вдали горизонтом, показалось розовое солнце; минут пятнадцать спустя почти в той же точке стало подниматься ещё одно солнце - оранжевое, заход которого мы недавно наблюдали. Два солнца образовывали так называемую спектроскопическую двойную звезду. Расстояние между ними было совсем небольшим, поэтому издали они казались одним светилом. Розовая была главной звездой, оранжевая - её спутником. С поверхности планеты они напоминали две женские груди, немного разные по цвету. Как их только не называли - "солнечные дыни", "золотые шары"…
Мы с Могамигавой решили не терять время и использовать два светлых часа для подготовки, а потом соснуть пару часиков, выпадающих на "ночь". Надо было запастись силами - неизвестно, будет ли в пути возможность поспать. Шеф вызвал Ёхати и сообщил о важной миссии, которую ему поручают. Тот, естественно, пришёл в восторг.
Поспать два часа не получилось, я проснулся ещё затемно и вышел из лаборатории. Перед штабом Могамигава громким голосом отдавал распоряжения Ёхати, который загружал в турбоход багаж:
- Эй! Можно поосторожнее? В этой коробке полно стекла - чашки для выращивания микроорганизмов, другая посуда. Ой-ой-ой! Не надо класть на дно микроскоп. Еду вниз положи. Ой-ой!
Мой багаж состоял только из ящика для сбора коллекций с морилкой для насекомых и инструментов для проведения вскрытия. Ещё я хотел взять клетку для ловли мелких животных, но подумал: как её нести, когда нам придётся передвигаться на своих двоих? В случае чего можно будет попросить у Могамигавы его переносной электронный микроскоп.
Втроём мы разместились в турбоходе. Шеф вышел нас проводить. Я сел за управление, Могамигава устроился рядом, Ёхати с багажом - сзади. Я запустил нагнетатель, и аппарат на метр завис над землёй.
- Будьте осторожны, - небрежно бросил нам шеф, - Ждём вас с богатым уловом.
Могамигава фыркнул:
- А вы следите здесь за порядком. И присматривайте хорошенько за нашим шарлатаном-доктором. Вдруг Симадзаки разродится до нашего возвращения. Дай Фукаде волю - он таких дел натворит!
Мы двинулись прямо на запад. Осадков в этом районе выпадало мало, местность поросла травой, как в саванне. Турбоход шёл гладко. Мы часто ездили на озеро, чтобы пополнить запас воды, так образовалась дорога, по которой турбоход выдавал сто пятьдесят километров в час. Скоро над горизонтом поднялись "золотые шары", бросая свои лучи на наш открытый экипаж. Было безветренно и тепло. То тут, то там попадались высокие шипящие акации, с верхушек которых мелодичными трелями заливались скрипучие цикады - мелкие насекомые наподобие майских мух. В небе порхали малиновые птички - пенисные воробьи, названные так по форме головы, имевшей до неприличия поразительное сходство с главным органом мужской анатомии. С нижних ветвей шипящей акации гроздьями свисали реликтовые коконы, для которых в таксономии здешней флоры места так и не нашлось.
- Погода замечательная, воздух чистый, - заметил Могамигава. - Не будь здесь всей этой мерзости, тварей этих - совсем было бы хорошо.
- Да уж, - согласно кивнул я, - Температура в самый раз, влажность низкая, жизнь что надо, здоровье есть, пейзажи - во-о! Утро, десять часов, шипящие акации колышутся на ветру, порхают пенисные воробышки, трещат скрипучие цикады, на ветках развешаны реликтовые коконы, в небе плавают золотые шары. Не жизнь - красота!
Закончив свою тираду, я громко расхохотался. Могамигава смотрел на меня как на сумасшедшего.
- Извините. Что-то меня не туда понесло.
- Я хочу вас предостеречь: мы учёные и должны сохранять здравый смысл в любых условиях, что бы ни случилось.
Вообще-то я куда больше опасался за его здравомыслие, но решил оставить эту мысль при себе.
По мере приближения к озеру Подлости заросли папоротников и гимноспермов становились всё гуще. Из некрупных растений попадались перистый орляк, заячья лапа, чёрно-белая рябина, сатанинская трава, гибкая пальма. Более крупные виды были представлены древовидным папоротником-гордецом и пушистой секвойей. Было ещё множество папоротников - как древовидных, так и мелких, которым ни прошлые экспедиции, ни доктор Симадзаки не успели дать названия.
- Какая тьма папоротников! - заметил Могамигава, выходя из турбохода, который я остановил в нескольких метрах от озера, и оглядываясь по сторонам.
- Доктор Симадзаки называет это адаптивным распространением флоры. Папоротники подразделяются на множество видов. Их несколько тысяч.
- Да… и каждому надо дать название. Доктор Симадзаки, верно, дрянные названия не выбирает, - Могамигава окинул взглядом зелёную поверхность озера, хранившего какое-то особенное многозначительное спокойствие, - Зачем нужна такая подробная классификация? В таком небольшом районе.
- Ну, - начал я, наклонив голову, - по животным я мог бы это объяснить, исходя из их среды обитания. А что касается растений… Может, это связано со структурой питания высших позвоночных - ведь они здесь в большинстве травоядные.
- Плот-то будем строить? - поинтересовался Ёхати.
- Конечно. Тащи электронную пилу.
- Не так быстро, - возмутился Ёхати, - Вон профессор сколько добра навалил. Пила на самом дне.
- Шевелись давай! Меньше слов - больше дела! - рявкнул на него Могамигава. - Время уходит! Солнце сядет, а мы всё ещё на озере.
Вдвоём с Ёхати мы принялись пилить. Вокруг росли несколько видов сосны и кедра. Эти деревья члены экспедиции в шутку называли сосна-горемыка и кедр-переросток. Но чтобы повалить такое дерево, требовалась куча времени, поэтому мы взялись за древовидные папоротники - связали из них верёвками прямоугольный плот примерно два с половиной на полтора метра. Перегрузили на него вещи, укрыли турбоход листьями папоротника и спустили плот на воду. Солнце к тому времени уже катилось за горизонт.
- До ночи всего полчаса осталось, - подскочил Могамигава, взглянув на часы. Сам он ничего не делал, только подгонял и кричал на нас - Успеем переправиться на ту сторону?
- Должны успеть. Если будем работать шестами все втроём, - усмехнувшись, ответил я.
Могамигава скорчил кислую мину:
- Что, мне тоже прикажете работать этой палкой?
- С женой-то по ночам небось работает, - шепнул мне на ухо Ёхати.
Мы захватили с собой три складных пластиковых шеста, раздвигавшихся на пять метров. Взяли их в руки и забрались на плот. Шесты упёрлись в кромку берега, вонзились в дно, и на поверхности воды с бульканьем показались пузырьки воздуха вперемешку с буро-чайными комочками грязи. Плот отчалил.
Вынимая шесты из воды, мы с удивлением обнаружили, что к ним всё время липнут водоросли устрашающей, алой как кровь, окраски.
- Кровавые водоросли. От одного их вица дрожь пробирает.
- Если они здесь водятся - значит, наверняка полно и пластинчатых медуз, - предположил Могамигава, неуклюже орудуя шестом, - Они могут всплыть в любой момент.
Не успел я сказать: "А вы всё знаете", как на поверхности показалось бесчисленное множество медуз, похожих на полупрозрачные плоские коробки прямоугольной формы. Они жадно кишели вокруг плота и, повернувшись брюхом кверху, раскрывали прилепившиеся на животе рты и шевелили щупальцами.
- Они всегда так плавают. Ужасная мерзость!
- Их ещё называют банными, или кверхубрюхими, медузами.
- В своё время я немного ими занимался, - поведал нам Могамигава. - У них имеются эктодермальные репродуктивные железы, а питаются они, похоже, кровавыми водорослями и растительным планктоном.
- Они жалятся? - поинтересовался Ёхати.
- Да уж! Чтобы такие твари и не жалились! - Могамигава недобро покосился на него, - А ты потрогай.
- Нет, обычно они не жалятся. Только в период размножения, - объяснил я Ёхати и обернулся к Могамигаве: - Но это почти не больно. Наоборот, чувство довольно приятное. Интересно, почему?
- Тут дело вот в чём, - Могамигава скорчил неприятную гримасу, - Их пререпродуктивные стрекательные клетки, как и у земных медуз, содержат яд. Сейчас я как раз занимаюсь анализом этого яда, и, похоже, он оказывает анафилактическое действие. То есть поначалу эти клетки незначительно влияют на нервные центры, вызывающие семяизвержение, но при неоднократном повторении сопротивляемость снижается, и в итоге происходит эякуляция. Получается контриммунитет.
- Это вы на себе испытывали? - фыркнул я, не в силах сдержать смех. - Ой, извините.
Могамигава бросил на меня убийственный взгляд.
- Давайте пару-тройку поймаем, - предложил Ёхати.
Послышался лёгкий всплеск; я оглянулся на берег, от которого мы уже удалились на несколько десятков метров, и увидел, как в озеро один за другим плюхаются булькающие аллигаторы, до сих пор дремавшие в болоте неподалёку от места, где мы погрузились на плот.
- Они что, за нами? - заволновался Могамигава.
- Конечно, - ответил я, с силой отталкиваясь шестом, - Видите, как они припустились. Давайте наляжем!
Аллигаторы, несколько уступавшие в размерах своим земным родичам, группами устремились к плоту. Некоторые из них, должно быть, совершали свой маневр тайком, под водой, однако несколько десятков тварей плыли к нам почти в открытую - на поверхность выступали только нос, глаза и часть утыканного шишками, похожими на спинные плавники, хребта. Они приближались быстро и практически без шума, если не считать неприятных булькающих звуков, вырывающихся из ноздрей вместе с дыханием.
- Они же плот перевернут, если нас догонят! - возопил Могамигава, лихорадочно работая шестом. - Чего им нужно?!
- Хотят нас изнасиловать, - ответил я. - Они имеют обыкновение спариваться с другими видами.
- Они утащат нас под воду! Мы утонем! - голосил Могамигава. - Должен же быть какой-то способ?! Как вы спаслись от них в прошлый раз?
- Надо скорее добраться до того берега. Там уже вотчина червекрокодилов…
В этот миг плот резко накренился - видно, скрывавшиеся под водой аллигаторы нас настигли. Мы едва удержались на ногах.
- Значит, это всё самки? - спросил Могамигава, поспешно приседая, чтобы не свалиться в воду.