- Свой счет с оккупантами я уже начал, - с гордостью сказал Котиков.
Вскоре Павел Литовченко и Алексей Котиков встретили парашютистов Перепелицу, Леонтьева, Лукьяненко, Резникова и Хруленко. Теперь можно было действовать смелее.
- Самозванцев нам не надо, но командиром буду я, - слегка заикаясь от волнения, объявил Алексей Котиков и принял строевую стойку, вытянувшись во весь почти двухметровый рост.
Посмотрев на его статную фигуру, парашютисты рассмеялись, но тут же притихли, услышав негромкий голос Алексея:
- Мы собрались еще не все, но нам пора начинать боевые действия. Вместе с морским десантом будем громить гитлеровцев.
Горстка десантников-парашютистов во главе с краснофлотцем Алексеем Котиковым укрылась в кустарнике, чтобы уточнить обстановку, выработать замысел дальнейших действий и определить направление своего движения. Спустя некоторое время они увидели вражеских солдат и с короткой дистанции открыли огонь. Котиков крикнул:
- За Родину! Вперед!
Вслед за ним поднялся в атаку краснофлотец Роман Перепелица, дружно вскочили остальные парашютисты. В короткой схватке десантники уничтожили несколько вражеских солдат, но и сами понесли потери. Были убиты Лукьяненко, Резников и Хруленко. Получил два легких ранения Павел Литовченко, Александр Леонтьев был ранен в ногу и в руку. В строю остались трое. Едва успели перевязать Леонтьева, послышалась стрельба.
- Забирайте Леонтьева и начинайте отход! Я прикрою! - приказал Алексей Котиков.
Но выручил товарищей, как потом выяснилось, Михаил Негреба. Он открыл огонь по группе вражеских солдат и отвлек их внимание на себя. После этой схватки он подошел к своим парашютистам и сразу же бросился к Леонтьеву. Нагнулся, взглянул в его бледное лицо. Тот открыл глаза и негромко сказал:
- Миша... пристрели... Мне отсюда не выбраться...
- Это, браток, глупость. Будем пробиваться вместе.
Котиков и Перепелица понесли раненого Леонтьева, Литовченко пошел впереди, а Негреба, стал прикрывать отход, товарищей. Решено было добраться до оврага и там занять более выгодную позицию для обороны. Леонтьеву каждый толчок отдавался острой болью, он изредка стонал, а затем притих, потеряв сознание. Негреба осмотрел его повязки, которые пропитались кровью, снял с себя форменку, разорвал ее и сделал новую повязку. Из протянутой Литовченко фляги он осторожно взял в рот Леонтьеву воды. Тот сделал несколько глотков и приоткрыл глаза.
- Держись, морячок, - твердо сказал Негреба. - Теперь фашисты нас не возьмут. Слышишь? Наши близко.
Впереди шел бой. Очевидно, морской десант начал атаку на передовые позиции врага. Слышна была стрельба из всех видов стрелкового оружия, глухо ухали корабельные пушки. Чувствовалось, что скоро противник, выбитый из окопов, хлынет назад. Надо было приготовиться к встрече. Подсчитали гранаты. Распределили, патроны. Решили экономить боеприпасы.
- Гранаты у тебя есть? - обратился Негреба к Леонтьеву, когда тот, лежа на боку, стал развязывать свой вещевой мешок.
- Есть. Три штуки. А диск не тронь. Сам стрелять буду. - Александр Леонтьев поднял автомат и провел им перед собой.
Долго ждать не пришлось. Вскоре из ложбинки появилась первая толпа отступающих. Они направлялись в сторону оврага.
- Вот и непрошеные гости, - спокойно произнес Павел Литовченко. Он лежал, по-хозяйски обложившись гранатами, выставив из травы черное дуло автомата.
Солдаты противника бежали плотной цепью. Неуправляемые, испуганные, некоторые без оружия и даже босиком. Когда до оврага оставалось несколько десятков шагов, на их пути встал советский моряк-парашютист Михаил Негреба.
- Получайте, гады, матросский подарок! - крикнул он и метнул гранату. Фашисты бросились в стороны, но вслед им полетели гранаты, прозвучала длинная автоматная очередь. Это, собрав последние силы, резанул из своего автомата Александр Леонтьев.
Воспользовавшись замешательством противника, десантники подхватили раненого товарища и укрылись в лесопосадке. К этому времени уже полностью рассвело, впереди в утренней мгле просматривалась какая-то деревня. Моряки устроили Леонтьева в окопе, положили возле него автомат и две гранаты.
-Полежи тут, - тихо произнес Негреба.- Идем своих искать.
Их оставалось четверо: Алексей Котиков, Павел Литовченко, Михаил Негреба, Роман Перепелица.
- Один моряк - моряк, два моряка - взвод, три моряка - рота. Сколько нас? Четверо? Батальон, слушай мою команду! - сказал Перепелица.
Им надо было уточнить, в чьих руках находится деревня, разыскать своих и оказать медицинскую помощь истекающему кровью Леонтьеву. Они шли по кукурузному полю, и Михаил Негреба полушепотом рассказывал:
- Я ведь прыгал последним, поэтому приземлился один. Стал перебегать полевую дорогу, и вдруг мне чем-то перехватило горло. Ну, думаю, попался в капкан. Хватаюсь свободной рукой и вижу, что завис на телефонном кабеле. Достал кусачки, но резать не стал. Решил, что кабель приведет к штабу. И точно. Вышел к домику.
Увидел часового. Снял с пояса гранату, пополз на луч слабого света, заглянул в маленькое окошко, прикрытое плащ-палаткой. У телефона сидели два солдата, офицеры рассматривали топографическую карту. Решил, что одной гранаты будет мало, снял еще три, связал их брючным ремнем. Хотел уже бросать, но услышал топот лошадей. Отполз в сторону. Подъехали двое. Передали поводья часовому и юркнули в подвал. "Пора кончать!" - решил я и бросил связку гранат в окно. Раздался мощный взрыв...
За этим разговором парашютисты подошли к деревне. Приняв все меры предосторожности, решили рассредоточиться и зайти в населенный пункт с разных сторон, чтобы при необходимости создать видимость зашедшей с тыла большой группы советских моряков.
Противника в деревне не было. Но к Павлу Литовченко подбежали два местных жителя и сказали, что они знают, где в стогах соломы спрятались враги. Подойдя к одному стогу, Павел обнаружил там перепуганного офицера. В другом стогу оказалось шесть солдат, которые дрожащим голосом что-то лепетали и указывали пальцем на следующий стог. Оттуда извлекли еще одного офицера.
Смелые действия парашютистов способствовали успеху и морского десанта. Первой достигла берега рота младшего лейтенанта И. Д. Чарупы, которая обеспечила высадку остальных подразделений. Развернувшись в боевой порядок, она стремительным броском освободила Григорьевку и захватила небольшой плацдарм. Уже через три с половиной часа весь полк находился на берегу и в соответствии с планом развернул наступление на Чебанку, Старую и Новую Дофиновку. Охваченные боевым порывом, моряки действовали решительно и дерзко.
Вместе с первыми подразделениями высадились корректировочные посты для управления огнем корабельной артиллерии, а также личный состав минометной батареи. По мере продвижения морских пехотинцев вперёд сопротивление противника стало расти. Он начал подтягивать артиллерию, бросив против десантников около двух полков пехоты. Однако это не могло спасти положение гитлеровцев. При поддержке корабельной артиллерии десант смял противника и к исходу дня овладел Чебанкой, Старой и Новой Дофиновкой, выполнив поставленную задачу.
В первых рядах атакующих были коммунисты. Комиссар полка батальонный комиссар И. А. Слесарев в самые трудные моменты находился в наиболее опасном месте боя. Командир 3-го батальона старший лейтенант И. Ф. Матвиенко был трижды ранен, но продолжал вести за собой подчиненных.
В лощине, недалеко от Чебанки, десантники обнаружили четырехорудийную дальнобойную батарею, брошенную бежавшим противником. Стволы орудий были направлены в сторону Одессы. Нетрудно было догадаться, что именно из этой батареи враг обстреливал город. На щитах и стволах каждого из четырех орудий краснофлотцы написали мелом: "Больше стрелять по Одессе не будет". На следующий день жители Одессы восторженно приветствовали моряков, которые провезли захваченную вражескую батарею по улицам города.
"Успеху морского десанта, - говорится в воспоминаниях вице-адмирала Н. М. Кулакова, - способствовали и предварившие его высадку смелые действия в том же районе небольшой группы моряков-парашютистов". Эта же мысль подтверждается в работе Г. И. Ванеева. "Внезапные действия десантников с моря,- пишет он,- огонь кораблей, успешные действия парашютистов в тылу, удары нашей авиации по аэродромам в районе Баден и Зельцы, а затем и по вторым эшелонам врага в районах Александровка, совхоз Ильичевка, Свердлово, Гильдендорф вызвали замешательство среди вражеских войск".
После получасовой артиллерийской подготовки, ударов флотской бомбардировочной и штурмовой авиации по ближайшим тылам и резервам противника части 421-й и 157-й стрелковых дивизий Восточного сектора Приморской армии перешли в наступление. Они заняли населенные пункты Фонтанка, Шевченко, Ильинка, Александровка и установили между собой непосредственную связь. Среди бойцов и командиров царил небывалый подъем, вызванный переходом от изнурительных оборонительных боев к наступательным действиям. Неприятельские войска не смогли устоять перед сильным натиском советских дивизий, и вскоре их сопротивление было сломлено. Бросая на поле боя убитых и раненых, вооружение, боеприпасы и снаряжение, противник беспорядочно отступал.
Образцы отваги и мужества показывали коммунисты. Когда комиссар 1330-го полка 421-й стрелковой дивизии В. И. Митраков был тяжело ранен, его заменил старший политрук И. Н. Демьянов. В самый напряженный момент боя он поднял бойцов в атаку. Ничто не смогло сдержать наступательного порыва советских воинов. Видя, что танки устремились через вражеские окопы к артиллерийским и минометным позициям противника, первым в атаку поднялся командир взвода парторг 4-й роты 633-го стрелкового полка 157-й стрелковой дивизии лейтенант Иван Захаров. Бойцы его взвода забросали гранатами противника, и пошли в штыковой бой. Сам Захаров метким броском гранаты уничтожил четырех вражеских солдат, а затем спрыгнул в блиндажный окоп и штыком заколол еще трех. Примеру отважного командира последовала вся рота. Враг не выдержал дружной, напористой атаки. 633-й стрелковый полк захватил первую линию вражеских окопов, но приблизиться ко второй не давал пулеметный огонь из дзота, оборудованного на небольшом кургане. И снова отличился взвод лейтенанта Захарова.
- Бей по амбразуре, - приказал лейтенант командиру пулеметного отделения сержанту Григорию Капустину, а сам с группой бойцов скрытно подошел к дзоту и забросал его гранатами.
В этом бою отважный командир был ранен, но продолжал управлять взводом. За умелое руководство подчиненными и личную храбрость лейтенант Захаров и сержант Капустин были награждены орденом Красной Звезды.
Прибывший на рассвете из Новороссийска в Одессу 1-й стрелковый батальон 633-го стрелкового полка прямо из порта броском выдвинулся на стык с 421-й стрелковой дивизией, стремительной штыковой атакой сбил противника, продвинувшись на пять-шесть километров. Во время смены наблюдательного пункта командир батальона с двумя связными и двумя телефонистами пленил без единого выстрела двадцать фашистских захватчиков. Вражеские солдаты двигались по кукурузному полю, когда перед ними возник с несколькими бойцами советский майор. "Бросай оружие!" - властным голосом приказал он. Оккупанты, окончательно растерявшись, выполнили его требование и подняли руки. Один из связных командира батальона отвел их на командный пункт дивизии, где уже находилось более двухсот пленных вражеских солдат и офицеров.
Успешно выполнила возложенные на нее задачи флотская артиллерия. Эсминцы "Бойкий", "Безупречный", "Беспощадный" и канонерская лодка "Красная Грузия" выпустили по врагу 3225 снарядов разного калибра. Корректировочные посты, высаженные на берег, обеспечили большую эффективность огня. Корабли подавляли очаги сопротивления противника, рассеивали скопления его живой силы и техники.
С наступлением темноты в районе Вапнярки 1330-й полк 421-й стрелковой дивизии соединился с подразделениями морского десанта, советские части прекратили преследование противника и стали закрепляться на достигнутых рубежах.
В результате успешно проведенной операции были разгромлены две вражеские дивизии, захвачены большие трофеи и расширена территория Одесского оборонительного района, что лишило противника возможности вести артиллерийский обстрел города и порта. Успех операции еще выше поднял боевую способность частей и соединений Приморской армии и моральный дух героических защитников Одессы. К сожалению, у противника сохранилась возможность обстреливать город с юга - из-за Сухого лимана, а также с запада - со стороны Дальника. Но оттуда он стрелял по площадям, не видя целей.
Успешно завершив контрудар, советские войска произвели перегруппировку сил. Наиболее боеспособная 157-я стрелковая дивизия полковника Д. И. Томилова была переброшена на участок Западного и Южного секторов, а оборонять Восточный сектор продолжали войска 421-й стрелковой дивизии с приданным 3-м полком морской пехоты. В оставшиеся дни сентября советские войска закрепились на достигнутых рубежах и отбили все атаки врага. Положение под Одессой стабилизировалось. Войска Одесского оборонительного района начали подготовку к обороне города в зимних условиях. Было решено начать строительство отапливаемых землянок для жилья и хозяйственно-бытовых нужд.
Подводя итог проведенной комбинированной операции армии и флота, вице-адмирал И. И. Азаров писал: "Высадка десанта и наступательные действия 421-й и 157-й дивизий принесли успех. Нами были разгромлены 13-я в 15-я пехотные дивизии противника, захвачены пленные и трофеи: 40 орудий различного калибра, четырехорудийная батарея, обстреливавшая Одессу, минометы, пулеметы, много снаряжения и боеприпасов. Противник лишился плацдарма, с которого вел артиллерийский огонь по городу и порту.
После завершения десантной Григорьевской операции я получил из Севастополя радиограмму: собрать всех парашютистов и отправить в Севастополь.
Перед отправкой я встретился с ними. Многие были ранены и пришли в бинтах, но держались бодро: их радовал успех. Просили оставить их в полку морской пехоты. Не хотели покидать Одессу - город, где они впервые узнали горечь потерь и радость победы. Но я получил приказ и не смел его нарушить.
Я попросил рассказать, как они воевали в тылу врага. "...Моряки, раненные, измученные, в одну ночь потерявшие многих друзей, сидели, спокойно рассказывали о своих делах в условиях постоянной смертельной опасности и просили не отправлять их из осажденной Одессы.
Присматриваясь к ним, я все больше проникался непоколебимой верой в нашу победу..."
За образцовое выполнение задания командования и проявленные при этом доблесть и мужество Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 декабря 1941 года парашютисты-десантники были награждены государственными наградами. Грудь краснофлотца Михаила Макаровича Негребы украсил орден Ленина. Старшина Анатолий Николаевич Кузнецов, сержант Мстислав Николаевич Богданов, младшие сержанты Михаил Иосифович Баклан и Василий Иванович Чумичев, старший краснофлотец Александр Иванович Леонтьев и краснофлотцы Федор Иванович Воронов, Григорий Михайлович Елисеев, Петр Ананьевич Королев, Алексей Федорович Котиков. Петр Денисович Литовченко и Роман Стефанович Перепелица были удостоены ордена Красного Знамени.
Требование об отправке парашютистов в Севастополь было не случайным. В политдонесении, подписанном военкомом ВВС Черноморского флота бригадным комиссаром М. Г. Степаненко, говорилось: "Парашютно-десантная группа задачу выполнила и свое назначение оправдала... Парашютистов используем как основной костяк для создания парашютно-десантного отряда... На ближайший период ставим задачу о создании более крупной и наиболее подготовленной группы..."
Вернувшихся с задания парашютистов-десантников из Одессы направили в Качу. Капитану М. А. Орлову было приказано за счет добровольцев создать более крупную группу парашютистов и немедленно приступить к ее всесторонней подготовке для последующего использования в боях в тылу противника. Такая группа была создана. Но к концу сентября вновь обострилась обстановка на южном крыле советско-германского фронта. Противник вторгся в пределы Донбасса и начал наступление в южном направлении. 25 сентября после ожесточенных боев немецко-фашистским войскам удалось прорвать перекопские позиции и овладеть Турецким валом. Крым оказался изолированным с суши. Возникла угроза потери Крымского полуострова. Дальнейшая оборона Одессы, оставшейся в глубоком тылу противника, становилась крайне затруднительной. В директиве Ставки, подписанной И. В. Сталиным и Б. М. Шапошниковым, говорилось: "...храбро и честно выполнившим свою задачу бойцам и командирам Одесского оборонительного района в кратчайший срок эвакуировать войска Одесского района на Крымский полуостров".
Военным советом флота были предприняты срочные меры по увеличению войск для сухопутной обороны Севастополя как за счет переброски с Кавказа, так и за счет местных возможностей. Вновь созданная парашютная группа была расформирована. Сержант Мстислав Богданов и краснофлотцы Григорий Елисеев, Петр Королев и Михаил Негреба вошли в группу автоматчиков по охране командования и штаба ВВС Черноморского флота, а остальные направлялись в свои подразделения.
Капитану М. А. Орлову было приказано убыть на Кавказ для формирования нового парашютно-десантного подразделения. Инициатор создания нештатных групп парашютистов военком ВВС флота бригадный комиссар М. Г. Степаненко мечтал создать более крупное подразделение с хорошей подготовкой - для проведения более сложных и дерзких операций.
- Я верю в вас, - напутствовал он капитана Орлова.- Надеюсь, что вы, капитан, воспитаете настоящих орлов, которые не раз отличатся в боях с фашистскими захватчиками.
Капитан Орлов внимательно слушал этого простого, отзывчивого, большой душевной теплоты человека и не мог подумать о том, что этот разговор с любимым начальником будет последним. 21 ноября 1941 года во время вражеского артиллерийского обстрела военком ВВС Черноморского флота бригадный комиссар Михаил Гаврилович Степаненко у флагманского командного пункта был тяжело ранен и вскоре умер.
Оборона Одессы в годы Великой Отечественной войны сыграла большую роль в срыве гитлеровского плана "молниеносной войны", нанесла врагу значительные потери и способствовала успешным операциям Советской Армии и Военно-Морского Флота на Южном фронте. Образцы высочайшего мужества, героизма и стойкости показали воины армии и флота, все население города, что позволило не только длительное время оборонять Одессу, но и наносить по противнику мощные контрудары. Комсомольцы 9-й роты 384-го стрелкового полка 157-й стрелковой дивизии в решении на своем собрании так и записали: "Умрем, но Одессу врагу не сдадим".