Моравек, не оглядываясь, побежал в сторону парка. За его спиной послышались выстрелы. Он выхватил пистолет и тоже начал отстреливаться. Забежав в парк, он первым делом бросил портфель в кусты, так как заметил, что в его сторону метнулись какие-то тени.
Моравек сделал более пятидесяти выстрелов и убил трех и ранил четырех агентов гестапо. Но силы были неравные: весь парк был окружен. Прикрывавший его парень тоже расстрелял две обоймы, после чего все же сумел улизнуть от преследования.
Пардубице, 23 марта 1942 года
Татьяна вернулась после очередной поездки в Прагу по просьбе Бартоша взволнованная. Это было понятно с первого взгляда.
- Что случилось? - спросил ее Бартош, помогая ей снять пальто.
- Беда, - сообщила она, - Леон попал в засаду. Живым взять его не сумели, но гестаповцы захватили его портфель. Как мне сказал Индра, в портфеле, возможно, были расшифровки радиограмм в Лондон и из Лондона. Кстати говоря, там, вероятно, были и ваши фотографии. По всей Праге и на вокзале висят объявления о розыске Вальчика, с его фотографией, правда, называют его все еще Мирославом Шольцем.
- Черт, - выругался Бартош, - фотографии сами по себе не так страшны. Плохо то, что на них стоит клеймо пардубецкого фотоателье. Теперь местное Гестапо встанет на уши, разыскивая тех, кто делал фотографии.
- Надеюсь, вы фотографировались под вымышленными именами, - заметил Франта.
- Что толку, - пожал плечами Бартош, - они будут искать здесь и по фотографиям. Надо срочно менять внешность. Сегодня же начинаю отпускать усы.
- Да, дела, - покачал головой Франта. - Ты думаешь, усы тебе помогут?
- По фотографии на паспорте узнать человека на улице не так-то просто, - заверил Бартош. - А если у меня будут еще и усы, то это совсем собьет с толку. Но надо быть, конечно, аккуратнее. Когда Леон попался в засаду?
- Насколько я поняла, позавчера, - растерянно ответила Татьяна.
- Это случилось как раз после того, как мы с ним встречались, - кивнул Бартош. - Он шел от меня на встречу с Рене. Не хочу думать, что Рене оказался предателем, но в том, что гестапо его раскусило, нет сомнения.
Он прошел несколько раз взад-вперед по комнате и вдруг рассмеялся.
- А ведь нам теперь надо снова фотографироваться, - заметил он. - Только на этот раз надо будет для этого поехать куда-нибудь подальше.
Потом он еще несколько раз прошелся по комнате и, вздохнув, сказал:
- Мы свое главное задание выполнили, но все усилия оказались напрасными. Замену Рене и Моравеку будет найти не так уж просто.
Лондон, 27 марта 1942 года
Полковник Моравец закончил доклад об обстановке на театре военных действий и перешел к злободневным вопросам.
- Из Чехии получена тайная радиограмма, погиб штабс-капитан Моравек, Рене, по всей видимости, арестован гестапо.
- Я же вам говорил, что Рене надо было вывозить в Англию! - воскликнул Бенеш.
- Когда встал вопрос о том, чтобы вывезти его в Англию, было уже поздно, - покачал головой Моравец. - Рене уже давно находился под контролем гестапо: они просто собирали на него улики. В таких условиях мы бы все равно ничего не смогли сделать.
- Хорошо, а что с остальными группами?
- Группа "Антропоид" готовится к выполнению своего задания, - доложил Моравец, - действует и группа "Сильвер-А". Время от времени у них возникают трудности, но в целом работа идет.
- А как с заброской новых групп? - не унимался Бенеш.
- Завтра ночью будут заброшены еще две группы "Аут дистанс" и "Цинк". После этого мы сможем подумать о каких-то крупных операциях. Как показала практика, в какой-то момент члены групп все равно встречаются, поэтому можно будет говорить проведении акций совместными усилиями.
- Что вы подразумеваете под крупными акциями? - поинтересовался Бенеш.
- Например, рассматривался вариант организации бомбежки заводов "Шкода". Наши ребята могли бы помочь английским бомбардировщикам точно выйти на цель. Диверсии на промышленных объектах, железной дороге и подобные мероприятия.
- Да, да, это было бы очень неплохо, - закивал Бенеш, - Только надо сделать так, чтобы после каждой акции каждый бы знал, что это сделано именно под нашим руководством. Обязательно. Надо чтобы весь мир знал, что мы здесь не бездействуем!
- Хорошо, - покорно кивнул Бенеш.
- И, дорогой полковник, поторопите группу "Антропоид", - как-то заискивающе попросил Бенеш, - Операция "Антропоид" имеет огромное мировое значение.
Прага, 2 апреля 1942 года
Франк усадил, прибывшего к нему в кабинет Абендшена в кресло, налил ему рюмку коньяка, плеснул немного себе и сказал:
- Итак, гауптштурмфюрер, вас можно поздравить с окончанием дела Тюммеля.
- Спасибо, - улыбнулся Абендшен, - однако до окончания еще далеко: осталась самая нудная работа. Теперь надо будет попробовать выяснить, какой ущерб нанес этот агент Рейху, постараться выявить все его связи. Мелочная, нудная, но нужная работа.
- Я хочу вас от этой работы освободить, - улыбнулся Франк, - у вас очень хорошо идет работа с парашютистами. А Тюммеля доработают без вас. Очень жаль, конечно, что не удалось взять живым этого Моравека. Думаю, у него были очень обширные связи с подпольем.
- Да, с Моравеком группа наблюдения допустила грубые ошибки, - согласился Абендшен. - Теперь надо вплотную заняться группой, обосновавшейся в Пардубице. Как я и говорил, она была связана с Моравеком и Тюммелем, но, похоже, вела и самостоятельную работу
- Почему вы так считаете? - нахмурился Франк.
- Она несколько раз выходила в эфир после гибели Моравека, - заметил Абендшен.
- Возможно, она сообщала в Лондон о провале Тюммеля и гибели Моравека и просила дальнейших указаний.
- Это само собой, - кивнул Абендшен, - но в портфеле у Моравека были найдены фотографии трех человек. На всех фотографиях клеймо пардубицкого фотоателье. Это и есть та группа, которая высадилась там 28 декабря прошлого года. Одного из них мы чуть было не поймали: он чудом ускользнул у нас из рук.
- Продолжайте заниматься этой группой, - проговорил Франк, - но я вам подкину и еще работу. В ночь на 29 марта в Словакии была выброшена очередная английская группа. Опять тройка. Однако ребята там оказались не такими раззявами, как в Чехии. Двое парашютистов погибли в перестрелке. Одному все же удалось уйти. Займитесь этим.
- Слушаюсь, группенфюрер.
- И вообще, пользуясь своей методикой, проверьте, не были ли одновременно выброшены и еще какие-нибудь группы. Боюсь, что англичане начали активизировать свою деятельность в Протекторате.
- Идет дележ шкуры неубитого медведя, - улыбнулся Абендшен, - В Англии, по нашим сведениям, во всю идет работа над проектом создания, естественно после их победы, на территории Европы Центрально-европейской конфедерации, куда должны войти Польша, Чехия и Словакия. К этой работе они привлекли Польское и Чехо-словацкое правительства в изгнании. Со своей стороны Советы тоже не отстают, а формируют у себя правительства этих стран. Но Советы, являясь мастерами пропаганды, имеют в этих странах на данный момент больший авторитет. Вот чешское правительство в Англии и пытается наверстать упущенное.
- А вы, Абендшен, неплохой аналитик, - улыбнувшись сказал Франк, - вам бы надо работать с большим масштабом. Но все приходит со временем. Кстати говоря, извините, я позабыл вас поздравить: вы повышены в звании и награждены Рыцарским крестом. Приказ об этом уже подписан Гейдрихом.
- Я очень признателен, что мои труды получили такую высокую оценку, - как-то растерянно и совсем не по-военному ответил Абендшен.
- Не надо преуменьшать своих заслуг, дорогой мой Абендшен, - поднял Франк свою рюмку, - Вполне возможно, что вы заслужили и большее.
Железнодорожная ветка Прага - Берлин в тридцати километрах от Праги, 3 апреля 1942 года
Габчик уселся на торчащий на возвышенности пенек, закурил и прищурился на ярком апрельском солнце.
- Идеальное место, - заявил он. - Мы прячемся по краям лощины с обеих сторон насыпи. На полотно мы кладем какое-нибудь деревце, чтобы машинисту было на что сослаться. Как только поезд останавливается, мы с двух сторон открываем кинжальный огонь по вагону Гейдриха. Все произойдет очень неожиданно, и серьезного сопротивления нам не окажут. Расстреляв вагон, мы отходим по лощинке. Одна группа отходит прямо к шоссе, другая делает крюк и тоже выходит на шоссе. Там нас будут ждать машины. На них мы добираемся, например, до Пльзени. В Прагу возвращаться нельзя: там к тому времени будут блокированы все въезды и выезды.
- Может и получиться, - согласился Кубиш, подходя к приятелю и ища место, где бы сесть самому.
- Хорошо бы, конечно, заложить еще и мину, - продолжал рассуждать Габчик, - но здесь необходима будет большая точность: мина должна оказаться как раз под вагоном Гейдриха. Иначе весь смысл теряется:
- Наша бомба для этого не годится, - заметил Кубиш, - слишком маломощна. Нужна такая, чтобы прошила вагон насквозь.
- Об этом надо поговорить с подпольщиками, - решил Габчик.
- И надо точно выяснить, в каком вагоне ездит Гейдрих, - продолжал рассуждать Кубиш, - если вагон бронированный, то автоматные очереди ему, как мертвому припарки. Потребуется что-нибудь крупнокалиберное.
- Это мы выясним у машиниста, - пообещал Габчик, - мы с Индрой должны на днях с ним встретиться.
- Поинтересуйся у него, насколько точно он может остановиться и каково расстояние от паровоза до вагона Гейдриха, - попросил Кубиш. - Мина бы нам очень помогла.
Габчик поднялся, посмотрел на часы и направился к шоссе.
- Запасное место искать не будем? - поинтересовался тронувшийся вслед за ним Кубиш.
- Сегодня нет, - покачал головой Габчик, - времени уже много, а нам еще обратно добираться. Идти-то придется, скорее всего, пешком
Прага, 8 апреля 1942 года
На столе Абендшена зазвонил телефон. Тот оторвался от изучения очередного дела и взял трубку:
- Штурмбанфюрер Абендшен слушает.
Новое звание даже ему самому все еще резало слух.
- Герр штурмбанфюрер, не могли бы вы спуститься в дежурную часть, - раздалось из трубки. - Надеюсь, вас здесь ждет приятный сюрприз.
- Какой сюрприз? - не понял Абендшен.
- Вам бы лучше самому посмотреть на это, - уклончиво ответил голос из трубки.
Абендшен закрыл папку, положил ее в сейф и отправился в дежурную часть. Там его сразу же провели в комнату для посетителей.
Здесь сидел коренастый, среднего роста молодой человек с русыми волосами. Перед ним на столе лежал пистолет, несколько гранат, какая-то маленькая коробочка и несколько пачек денег в банковской упаковке. При виде вошедшего Абендшена парень встал.
- Вот этот молодой человек, герр штурмбанфюрер, - сказал дежурный офицер, - несколько минут назад явился к нам, выложил 130000 рейхсмарок, пистолет, гранаты, яд и заявил, что он английский парашютист. Я решил, что он вас заинтересует.
Абендшен внимательно посмотрел на парня, тот ответил ему спокойным взглядом.
- Когда вас забросили? - спросил Абендшен.
- В ночь на 29 марта, герр штурмбанфюрер, - четко ответил парень на сносном немецком.
- Хорошо, - кивнул Абендшен, - забирайте все это и пойдемте со мной.
Они прошли в кабинет Абендшена, парень снова выложил все свои "доказательства" на стол и сел на предложенный ему мягкий стул.
- Ну что же, рассказывайте, - предложил ему Абендшен.
- Знаете что, - предложил парень, - давайте лучше вы мне будете задавать вопросы, а я на них буду отвечать. Так мне будет проще.
- Хорошо, - согласился Абендшен, - начнем по порядку. Кто вы?
- Ротмистр Терек.
- Из кого кроме вас состояла группа?
- Кроме меня в группе были командир и радист.
- Каково ваше задание?
- Главными нашими задачами являлись связь с местным подпольем и сбор разведывательной информации. Боевых задач перед нами не стояло.
- Вас должны были выбросить в Словакии в районе Гбел?
- Нет, нас должны были выбросить в Чехии, но выбросили действительно в районе Гбел.
- Выброшена была только ваша группа?
- Нет, прежде, чем выбросили нас, была выброшена другая группа. О ее задании я не знаю, не знаю и где ее выбросили. Думаю, ее тоже выбросили совсем не там, где планировалось: по поводу точности заброски на курсах парашютистов в Англии уже ходят анекдоты. Я знаю только, что эта группа называлась "Аут дистанс".
- Сколько человек было в той группе?
- Так же, как и у нас: трое.
- А где ваши товарищи?
- Не знаю. Я должен с ними встретиться на улице Градешинской в доме номер 15. Я еще туда не ходил: я пошел сразу к вам.
- Ваши товарищи были убиты при задержании. Может быть, именно поэтому вы и решили сдаться?
- Нет, я этого не знал. Мы закопали рацию, договорились встретиться в Праге и разошлись в разные стороны. Мы решили, что это будет лучше. А сдаться я решил еще в Лондоне. Я понял бессмысленность нашей борьбы.
- И в чем же вы увидели ее бессмысленность?
- Даже если Англия и победит в этой войне, в чем я лично очень сомневаюсь, то Чехия просто станет не немецким, а английским протекторатом. А это будет еще хуже. Англия насквозь прогнила и стала зависимой от евреев страной.
- Итак, вы еще в Англии решили сдаться, как только окажетесь в Протекторате. Почему же вы не сделали этого там, в Словакии, сразу после приземления?
- Я подумал, что здесь, в столице, найду большее понимание. Тем более, думаю, они все равно отправили бы меня сюда.
- Логично. Вы можете показать место, где закопали рацию?
- Конечно.
Допрос длился более трех часов. В конце концов, Абендшен сказал:
- Сейчас вас отведут в так называемую "комнату ожидания". Условия там не роскошные, но вполне сносные. Кормить будут тоже вполне удовлетворительно. Сегодня я проверю кое-что из сказанного вами, а завтра мы поедем за рацией. Допустим, что все рассказанное вами - правда, чем вы собираетесь заняться на родине потом?
- Найти себе работу и жить, как все, - пожал плечами Терек. - Может быть, и вы возьмете меня к себе на службу. Это бы меня вполне устроило.
- Это вполне возможно, - согласился Абендшен.
Пардубице, 8 апреля 1942 года
Вечером все собрались за столом. Гладеновы уже привыкли, что их квартира стала центром подпольной деятельности.
Бартош почти не выходил отсюда, считая, что его квартира в Дашице находится слишком далеко на отшибе. Вацлав, иногда с женой, иногда один тоже обязательно вечером заходил сюда, чтобы отчитаться о проделанной работе и получить новое задание. Редко здесь бывал только Потучек, который выходил из своего дома только для того, чтобы провести радиосеанс. Радиограммы он передавал Бартошу через Татьяну или Ганку.
Как раз в тот момент, когда на столе появился горячий чайник, в дверь позвонили. Татьяна пошла открывать.
В дверях стоял высокий молодой человек.
- Извините, - сказал он, - мне сказали, что здесь можно договориться об уроках немецкого.
- Вообще-то можно, - кивнула Татьяна в ответ на условную фразу, - но мне надо проверить ваши знания. Я беру учеников только для совершенствования их знаний. Проходите.
Когда молодой человек вошел в комнату, Бартош с улыбкой встал из-за стола. Теперь уже капитан Бартош и надпоручик Опалка хорошо знали друг друга по курсам парашютистов.
- Давно ждем гостей, - поприветствовал его Бартош, - правда, тебя почему-то никак не ожидал увидеть. Проходи, присаживайся, рассказывай, почему так долго сюда добирался.
Адольф Опалка сел на предложенное ему место, придвинул к себе чашку горячего чая, налитую ему Татьяной, и начал свой рассказ:
- Нас должны были выбросить в Чехии, а выбросили в Моравии. До ближайшей явки более ста километров. В ту ночь, когда нас выбросили, был ужасный ветер, и нас, видимо, здорово разнесло в разные стороны. Я при приземлении здорово повредил ногу, не нашел ни рации, ни кого-либо из моей группы. С рассветом надо было уходить. После недолгих раздумий решил пойти к своей тетке: она как раз живет в Моравии. Путь, правда, тоже не близкий, но другого выхода не было. Не шел, а ковылял. Поднял воротник, уткнул в него нос, когда проходил по деревням, все время кашлял и закрывал себе лицо платком. Надеялся, что подумают, будто у меня туберкулез, и не будут привязываться. До тетки добрался только на третий день. Неделю отсиживался у нее. Днем сидел дома чуть ли не на полу, чтобы никто в окно не приметил. Вечером натягивал теткину юбку и пальто и выходил проветриться во двор. Нога сначала болела жутко, думал даже, что трещина в голени. Но потом прошла. Как только перестала болеть, пошел сюда. Вот, в принципе, и все. Так значит, я первый?
- Первый, - кивнул Бартош, - я завтра уже собирался послать Татьяну по явкам, где вы должны были объявиться. Пойдет, проверит, может быть, еще кого-нибудь найдет.
- А мне бы надо в Прагу, - заметил Опалка.
- Вот завтра и поедешь, - согласился Бартош. - Дадим тебе адрес, там у них что-то вроде приемника. Потом найдут тебе квартиру. Если надо, подправят документы. Там ребята серьезные, помогут. Может быть, встретишься с Габчиком и Кубишем.
- Теплая компания у вас тут подобралась, - улыбнулся Опалка. - Немцы как, не очень досаждают?
- Бывает, - признался Бартош, - вот Вальчика чуть было не сцапали: сумел сбежать, тоже скоро должен в Праге объявиться. Да и у меня тут были с ними неприятности. Вот видишь, теперь с усами хожу.
Весь вечер прошел за разговором: ребята рассказывали чешские, а Опалка лондонские новости.
Парбудице, 14 апреля 1942 года
На квартире Франты Гладены Баротш и Опалка ждали появления Потучека. Было решено, что Потучек будет получать радиограммы, расшифровывать их и приносить сюда, а Опалка и Бартош будут принимать решения, кому чем заняться. Хотя Опалка остался фактически без группы, Бартош советовался с ним на равных, рассчитывая со временем создать отдельную группу, командование которой и возьмет на себя Опалка. Потучек появился далеко заполночь. Он сел за стол, достал из потайного кармана радиограмму и положил ее перед Бартошем. Тот внимательно прочитал текст и покачал головой.
- Ну вот, похоже, мы начнем заниматься делом, - сказал он. - Послушайте: "В течение апреля будет произведена бомбардировка завода "Шкода". Примите меры для облегчения самолетам точного нахождения цели. Лучше всего разжечь костры вблизи от цели к моменту прилета самолетов. Это можно было бы осуществить с помощью группы "Антропоид" или какой-либо местной организации. Сообщите о возможности проведения операции. Все связанное с ней должно быть абсолютно секретным, учтите это и вы сами, и все, кто в нее посвящен. День и время будут сообщены заранее. Рассчитайте и доложите, сколько времени понадобится на подготовку. Воспользуйтесь для этого передатчиком группы "Аут дистанс". Поспешите с его транспортировкой!"
- Это уже что-то, - согласился Опалка, - Надо ехать в Пльзень и провести разведку.
- Надо подумать, кого мы привлечем к этой операции, - заметил Бартош. - Влашека и Франту привлекать, пожалуй, не стоит. Они и так постоянно пропускают работу под всякими предлогами. Боюсь, это скоро начнет вызывать подозрения. Завтра я поеду в Прагу и поговорю с Габчиком. Там должен уже появиться Вальчик. С тобой, Иржи, нас будет шесть человек. Вполне достаточно для такой операции.