- …я лежала в шезлонге на балконе. День был очень хороший, солнечный, я люблю в такие дни лежать на балконе и читать поэзию. Я очень люблю поэзию. Но сегодня мне попался томик с какими-то очень уж мудреными стихами. Я даже не могла понять в них никакого смысла. А когда читаешь такую тарабарщину, то волей-неволей хочется спать. Вот я и задремала. Меня разбудил громкий взрыв. Я сразу поняла, что что-то случилось, и решила выйти на улицу. Рядом с нашим домом расположен научный институт, и я подумала, что там случилась какая-то авария во время научного эксперимента. Так вот, я вышла на улицу и ничего не увидела, ни дыма, ни огня, ничего. Все было, как обычно. А потом со стороны Кобылис пробежала женщина; которая кричала: "Господи Иисусе, наш Гейдрих! Наш Гейдрих! Его убили!" Но даже тогда я еще не совсем осознала, что произошло покушение на нашего протектора. И вот тут, со стороны мясной лавки Браунера выбежал молодой человек. По его виду я сразу поняла, что он имеет какое-то отношение к происходящему.
- Как он выглядел? - насторожился Абендшен.
- Ну… как бы вам его описать? Среднего роста, светловолосый. Глаза у него были широко открыты, а в вытянутой руке он держал большой пистолет. Галстук у него развевался. Весь вид у него был какой-то дикий, он сильно запыхался и сразу же привлекал к себе внимание. Он выскочил на угол и на секунду - другую остановился, раздумывая, куда ему бежать дальше. Потом он, похоже, сообразил, что сделал круг, и опять находится совсем рядом с тем местом, где произошло покушение. И он побежал в обратном направлении вдоль трамвайных путей к Влтаве.
Абендшен уже понял, что ничего нового эта свидетельница сообщить не сможет. Описание всех троих преступников было уже составлено, и этой женщине явно к нему добавить ничего. Он уже хотел остановить ее словоизлияния, как к нему в дверь заглянул один из младших следователей, помогавших работать со свидетелями.
- Герр штурмбанфюрер, - сказал он, - тут к нам пришла женщина, думаю, вам будет небезынтересно с ней поговорить.
- Хорошо, пригласи ее сюда, - обрадовался Абендшен и, уже обращаясь к свидетельнице, сказал: - Большое спасибо. Вы нам очень помогли. Запишите, пожалуйста, свои показания и передайте их дежурному. Вы уж меня извините, такой день, так много дел…
Женщина поджала губы и всем своим видом изобразила обиду. Резким движением она взяла со стола свою сумочку.
- Когда напишете свои показания, - решил хоть как-то успокоить женщину Абендшен, - внизу укажите, где и как вас найти. Возможно, мы вызовем вас на опознание. Вы ведь узнаете того молодого человека, правда?
- О чем вы говорите, - уже не так обиженно сказала женщина. - Такое не забывается.
Как только она вышла, младший следователь ввел в кабинет новую свидетельницу. Это также была женщина средних лет, хорошо одетая, с пышными светлыми волосами. Абендшен, посмотрев на нее, решил, что попробует во время беседы с ней хоть немного отдохнуть: женщина, наверняка, опишет опять молодого человека с большим пистолетом и безумными глазами.
Скорее всего, ценность ее информации будет заключаться в том, что она укажет новую точку в маршруте одного из преступников.
- Я сама немка, - заявила женщина, усаживаясь на предложенный ей стул. - Ну, не совсем немка - у меня отец немец. Но у меня немец муж, а сын служит в вермахте. Он сейчас где-то в Польше.
- Все это очень хорошо, - устало согласился Абендшен, - но нас больше интересует, что вы можете рассказать о покушении на протектора.
- Да, да, я, собственно, за этим к вам и пришла, - закивала женщина. - Сегодня утром я пошла за продуктами. Сами понимаете, продукты надо покупать каждый день, потому что если они полежат, то они будут уже не те.
- Конечно, - согласился с ней Абендшен, у которого с утра во рту не было и крошки.
- Так вот, я купила продукты и пошла домой, - продолжила свой рассказ женщина, - а живу я в Либени. Я была как раз напротив магазина "Батя", когда к нему подъехал на велосипеде молодой человек. Он очень торопился, ехал быстро и тяжело дышал. А лицо у него было все в крови. Я еще подумала, наверное, спешил и упал. И вот этот молодой человек остановился у магазина "Батя", а там стоит подставка под велосипеды, и он поставил там свой велосипед, а сам побежал, буквально побежал, в ближайшую подворотню. Я, вообще-то, человек не любопытный, но в данном случае меня это очень заинтересовало. И я решила задержаться и посмотреть, что же будет дальше с этим велосипедом. Я даже зашла в магазин, чтобы не стоять долго на улице, хотя в "Батю" мне совершенно было не надо. И вот минут через пятнадцать появилась девочка, совсем ребенок, и увезла этот велосипед.
- Очень интересно, - согласился Абендшен, который забыл и про усталость и про голод. - А вы не посмотрели, куда направилась эта девочка?
- Ну что вы, конечно, нет, - чуть ли не возмутилась дама. - Она зашла с велосипедом в ту же подворотню, что и молодой человек. Не могла же я за ней следить, как какой-то шпик! А потом, когда я пришла домой, то услышала про покушение и про то, что на месте покушения оставлен один велосипед, а другой преступник скрылся именно на велосипеде. Вот я и решила сразу же пойти к вам.
- Вы правильно решили, - согласился Абендшен. - А вы узнаете этого молодого человека и эту девочку? Можете их описать?
- Насчет молодого человека я не уверена, - призналась женщина, - Я ведь не могла разглядеть его лица - оно было в крови. Да и слишком быстро он скрылся в подворотне. А вот девочку я хорошо запомнила: она не торопилась, и все делала не спеша. Ее я узнаю.
- Великолепно, - кивнул Абендшен. - Оставьте ваш адрес у дежурного и постарайтесь в ближайшие два-три дня надолго из дома не отлучаться. Возможно, мы пригласим вас на опознание.
- Конечно, конечно, - пообещала женщина и встала.
Абендшен был настолько доволен, что тоже встал и проводил ее до двери. Это была первая значительная удача за сегодняшний день.
Абендшен уже собрался было сделать небольшой перерыв в допросах и сходить куда-нибудь перекусить, как его срочно вызвали в кабинет Франка.
В кабинете Франка, кроме него сидели обергруппенфюрер Далюге и начальник пражского гестапо штандартенфюрер доктор Гешке.
- Это штурбанфюрер Абендшен, который и руководит следствием по делу о покушении, - представил его Франк, очевидно, делая это для Далюге, так как с Гешке Абендшен не раз сталкивался по работе, и отношения у них были не самые теплые.
- Присаживайтесь, штурмбанфюрер, - пригласил Далюге, - и расскажите нам, чего вы успели достичь за сегодняшний день.
- На данный момент мы имеем точное представление о том, как было совершено покушение, - начал Абендшен.
- Не слишком ли вы с этим запоздали? - спросил Гешке.
Франк одарил начальника пражского гестапо суровым взглядом, а Далюге заметил:
- Все правильно, если не представляешь, как было совершено преступление, то за расследование можно и не браться.
Абендшен с облегчением вздохнул: хоть здесь и собралось высокое начальство, большинство из них было настроено на конструктивную работу, а не собиралось искать козлов отпущения. Это радовало.
- Главных участников было трое, - продолжил Абендшен. - Один стоял непосредственно на повороте и при приближении машины с протектором подал сигнал зеркальцем. Двое других стояли около трамвайной остановки. Один - напротив нее, а второй, возможно, на самой остановке. После того, как у первого заклинило автомат, второй кинул бомбу. Автомат заклинило из-за того, что в механизм попало сено. Из этого можно сделать вывод, что преступники прятались где-то в пригороде. Иначе мне трудно объяснить находящееся в портфеле сено. Хотя его присутствие в портфеле даже в этом случае объяснить трудно. На месте преступления диверсанты оставили велосипед, портфель, кепку, плащ и автомат. С места преступления один из преступников скрылся на велосипеде, направившись в сторону Либени; второго какое-то время преследовал шофер Гейдриха Кляйн. Преступник сумел ранить Кляйна и только после этого скрылся. По предварительным данным, он тоже убежал в сторону Либени. Можно предполагать, что где-то в этом районе у преступников есть конспиративная квартира. Только что я разговаривал со свидетельницей, которая видела, как раненый мужчина поставил велосипед около магазина в Либени. Через некоторое время за велосипедом пришла девочка.
- Насколько большой район эта Либень? - поинтересовался Далюге.
- Примерно полсотни кварталов, - поспешил ответить Гешке.
- Ваша свидетельница может опознать девочку? - поинтересовался Далюге.
- Насчет девочки она уверена, - ответил Абендшен, - а вот мужчину она толком разглядеть не успела.
- Сколько школ в Либени? - продолжал расспрашивать Далюге.
Гешке бросился к висевшей на стене карте, а Абендшен спокойно взял со стола телефонный справочник.
- Всего четыре, - через несколько секунд ответил Абендшен, в то время как Гешке все еще изучал карту.
- Завтра пройдите по школам и проведите опознание девочки, - приказал Далюге.
- Девочка может учиться в какой-нибудь дорогой частной школе в другом районе, - высказал свое предположение Гешке.
- Люди, у которых дети учатся в дорогих школах, вряд ли будут впутываться в такое дело, - возразил Далюге. - Проведите опознание. Как вы нашли эту женщину? - поинтересовался он у Абендшена.
- Она пришла к нам сама.
- Выпишите ей достойное вознаграждение и сообщите об этом еще до опознания, - распорядился обергруппенфюрер.
- Извините, обергруппенфюрер, - заметил Абендшен, - кроме вознаграждения хорошо бы ее наградить какой-нибудь медалью.
- Вы думаете, это для нее будет иметь значение? - усомнился Далюге.
- Будет, - уверенно ответил Абендшен, - У нее сын в вермахте, да и вообще она очень патриотично настроена в отношении Рейха.
- Она немка?
- Полукровка, - уточнил Абендшен.
- Хорошо, - кивнул обергруппенфюрер. - Подготовьте к завтрашнему утру все документы, штандартенфюрер, - приказал он Гешке. - У вас, штурмбанфюрер, есть еще какие-то предложения.
- Видите ли, обергруппенфюрер, месяца полтора назад нам в руки попало несколько фотографий английских диверсантов. На одной из них изображен, как мы выяснили, поручик Йозеф Вальчик. Очень похоже, что это именно он подавал сигнал на перекрестке. После того, как его фотография попала к нам, он, по всей видимости, перекрасил волосы в черный цвет, но в остальном все совпадает. Свидетели неуверенно, но опознали его. Мне бы хотелось, чтобы завтра весь город был оклеен объявлениями о его розыске с этой фотографией.
- Обеспечьте это, Карл, - повернулся Далюге к Франку, - и назначьте вознаграждение за сведения о его местопребывании. Вознаграждение должно быть большим, скажем, 100000 рейхсмарок.
- Сделаем, - пообещал Франк.
- Какие у вас на завтра еще планы, штурмбанфюрер? - допытывался Далюге у Абендшена.
- Сегодня вечером планируется объявить комендантский час, - пожал плечами Абендшен, - а ночью провести облаву. Я подозреваю, что завтра с утра все отделения гестапо будут забиты арестованными, с которыми придется полдня разбираться.
- Какими силами вы собираетесь провести эту облаву? - поинтересовался Далюге у Франка.
- Гестапо, полиция и частично-войсковые части, - ответил Франк.
- Да, тогда улов будет действительно большим, - согласился Далюге. - А сил только полиции и гестапо у вас не хватит?
- Я хотел привлечь к этому сотрудников гестапо из других крупных городов, - признался Франк, - но штурмбанфюрер посоветовал не только не делать этого, но и в других городах также ввести усиленные патрули и провести соответствующие мероприятия. Он считает, что преступники могли уже покинуть Прагу.
- Он прав, - согласился обергруппенфюрер, - Более того, я предлагаю вам ввести комендантский час по всему Протекторату и провести в крупных городах облавы. Там тоже можно привлечь на помощь войсковые соединения.
- Боюсь, командование вермахта воспротивится, - покачал головой Франк. - На Прагу у меня есть личное разрешение фюрера, но, что касается остальных городов, может возникнуть проблема.
- Это я возьму на себя, - только отмахнулся Далюге.
- Хорошо бы в Либени сделать выборочные проверки подозрительных квартир, по указанию гестапо, - предложил Абендшен, - Два преступника вполне могли покинуть Прагу, но вот третий, раненый, должен бы задержаться здесь. У него ранено лицо. В таком виде выехать из города трудно. А пока у нас все нити ведут в Либень.
- Это надо будет сделать не только в Либене, - согласился Далюге, - просто на Либень следует обратить особое внимание.
- У вас, штурмбанфюрер, есть еще относительно нас какие-то пожелания? - поинтересовался Далюге.
Абендшен на несколько секунд задумался и покачал толовой.
- Пожалуй, пока нет, - ответил он. - Возможно, облава и принесет что-то новое.
- Хорошо, тогда просим прощения, что оторвали вас от ваших дел, - извинился Далюге, - У вас уставший вид, советую, прежде чем возвращаться к работе, немножко посидеть в закрытой комнате и отдохнуть.
- Я лучше отдохну ночью, пока будет идти облава, - улыбнулся Абендшен.
Прага, 27 мая 1942 года, 17 часов 30 минут
Опалка видел, как с места преступления уехал Кубиш. Погони за ним никакой не было. Он видел, и как Вальчик попробовал прикрыть Габчика, и был ранен, но ввязываться в это дело не стал. Габчик должен был справиться с шофером и один. Дождавшись, когда Гейдриха увезли в больницу, он решил, что настала пора уходить: сейчас должны были появиться полицейские и гестаповцы, которые будут искать свидетелей и собирать улики.
Попасть даже в свидетели у Опалки не было никакого желания.
Он решительно развернулся и быстрым шагом пересек сквер.
Он зашел на конспиративную квартиру, на которой провел сегодняшнюю ночь, оставил там оружие и снова вышел в город.
К вечеру у него была назначена встреча с Индрой, на которой они должны были обсудить результаты покушения и выработать план действия на ближайшие дни.
Встреча была назначена в ресторане "Черный пивовар". Опалка появился там ровно полшестого.
Он вошел в зал и еще до того, как к нему подскочил метрдотель, увидел Индру. Он поздоровался и подсел к нему за столик.
- Ты плохо выглядишь, - заметил Индра. - Закажи-ка себе хороший обед.
Адольф только сейчас вспомнил, что еще ничего не ел. Когда принесли обед, Индра сказал:
- Давай ешь и рассказывай. Очень хочется узнать все из первых рук.
- Можно сказать, что покушение состоялось, - ответил Адольф, придвигая к себе салат.
- Почему только "можно сказать"? - удивился Индра.
- Потому что Гейдриха увезли оттуда живым, правда, ранение, насколько можно было судить со стороны, довольно серьезное.
- Ладно, давай все по порядку, - предложил Индра.
- В общем, автомат у Йозефа, похоже, заклинило. Пришлось Яну кидать бомбу, - кратко начал докладывать Адольф, - Бомба взорвалась на капоте, и Гейдрих получил серьезное ранение в грудь: он как раз в этот момент встал. Ян тоже получил ранение, по крайней мере, лицо у него было в крови, но он сумел уехать на велосипеде. За Йозефом погнался шофер Гейдриха, однако, полагаю, Габчик должен был уйти. Я даже не стал его прикрывать. Его попробовал прикрыть Вальчик, но получил ранение и ретировался. Вот, в принципе, и все.
В это время на весь ресторан заговорил механический голос репродуктора:
"Внимание! Внимание! Передаем экстренное сообщение, - предупредил диктор, - Первое. 27 мая 1942 года в Праге было совершено покушение на исполняющего обязанности имперского протектора обергруппенфюрера СС Гейдриха.
За поимку преступника назначается вознаграждение в 10 миллионов крон.
Каждый, кто укрывает преступников, или оказывает им помощь, либо имеет сведения о их личности или месте пребывания и не сообщит об этом, будет расстрелян со всей семьей.
Второе. С момента объявления настоящего сообщения по радио в районе Праги вводится чрезвычайное положение.
Приказываю соблюдать следующие меры:
а) с 21 часа 27 мая и до 6 часов 28 мая всем гражданским лицам запрещается выходить из дома;
б) на это же время закрываются все трактиры, кинотеатры, театры, увеселительные заведения и останавливается весь общественный транспорт;
в) тот, кто, несмотря на этот запрет, в указанное время появится на улице и не остановится по первому требованию, будет расстрелян;
г) о последующих мерах будет объявлено по радио.
Прага, 27 мая 1942 года. Шеф СС и полиции при имперском протекторе в Чехии и Моравии статс-секретарь К. Г. Франк".
Зал воспринял это сообщение в полной тишине. Через некоторое время за всеми столиками начали тихо, но оживленно переговариваться.
- И это только начало, - очень тяжело вздохнул Индра. - Из своих источников я узнал, что в Прагу уже приехал Далюге, который и будет руководить следствием. Уже расстреляны все, кто осужден за серьезные преступления против Рейха.
- Хорошо еще, что не взяли заложников, - заметил Опалка.
- Не сглазь, - нахмурился Индра, - Интересно, что сейчас имеется в руках у гестапо?
- Во-первых, велосипед, во-вторых, автомат, а в-третьих, портфель Габчика, - задумчиво заметил Опалка, - Это то, о чем можно сказать, не задумываясь. Возможно, есть и что-то еще.
- Надеюсь, что завтра через своих людей в полиции мне удастся узнать об этом более подробно, - пообещал Индра, - Меня беспокоит велосипед - как бы через него не вышли на "тетю". Надо ее предупредить. Пусть заблаговременно сообщит, что велосипед угнали.
- Заблаговременно уже не получится, - покачал головой Опалка.
- И надо подумать, куда на это время укрыть вас. Большинство хозяев квартир, на которых вы останавливались, должны были на время выехать из города. Мы вообще недели на две приостанавливаем всю работу.
- Будем надеяться, что все обойдется минимальными жертвами, - сказал Опалка.
Сообщение о введении в Праге чрезвычайного положения до 19 часов 40 минут передавалось через каждые полчаса, с 19 часов 40 минут до 20 часов 20 минут через каждые десять минут, а с 20 часов 20 минут до 21 часа через каждые пять минут. В 21 час чешское радио сообщило, что чрезвычайное положение распространяется на весь Протекторат.
Прага, Дейвице, 28 мая 2 часа 10 минут
После "Черного пивовара" Опалка отправился в Дейвице на Вельварскую улицу. Здесь жила пани Тереза, у которой Опалка жил последнюю неделю. В прошлом году мужа пани Терезы казнили за участие в Сопротивлении и, по расчетам Индры, живущий у нее одинокий мужчина не должен вызвать особого подозрения.
Адольф пришел домой, отказался от ужина и, сославшись на усталость, сразу же ушел спать.
Среди ночи его разбудил громкий, требовательный стук. Опалка выхватил из-под подушки пистолет и сел на диванчике, на котором спал. В ту же минуту в одной ночной рубашке в комнату влетела пани Тереза.
- Прячься, - коротко приказала она.