Однако из сообщений бригадира Саутерна следовало, что бойцы королевского полка легкой пехоты герцога Гамильтона по-прежнему сражались в районе Пурвилля и что по-прежнему шло сражение в районе Голубого пляжа, где малочисленные силы канадцев упорно сопротивлялись наседавшим на них немцам. Отдельные мелкие очаги сражений оставались пока по всей линии фронта. Всех этих людей в идеале следовало эвакуировать. Однако возможность этого стремительно уменьшалась с каждой минутой. Капитан Хьюджес-Халлетт чувствовал, что ему надо принять какое-то решение. Он вызвал капитана Мак-Клинтока и приказал ему лично разведать ситуацию на берегу и доложить.
В 12 часов 20 минут капитан Мак-Клинток просигналил с берега Хьюджес-Халлетту:
- Эвакуацию проводить больше невозможно. Однако находящиеся на борту "Кальпе" канадские штабные офицеры обратились к Хьюджес-Халлетту с единственной просьбой: подождать еще чуть-чуть. Канадцы и так уже потеряли несчетное число людей убитыми и ранеными. Две бригады Королевской канадской дивизии оказались серьезнейшим образом потрепаны. Погибли практически все старшие офицеры. И находившиеся на борту "Кальпе" канадцы не могли пойти на то, чтобы просто так отплыть от злосчастного французского побережья, бросив остававшихся там соотечественников на произвол судьбы - и на милость немцев.
Но услышавший эту просьбу Хьюджес-Халлетт был непреклонен.
- Я очень сожалею, но… - Он сделал выразительный жест и просигналил капитану Мак-Клинтоку:
- Если эвакуацию проводить больше невозможно, возвращайтесь на корабль!
По его команде к берегу под прикрытием плотной дымовой завесы стали подтягиваться все имевшиеся в наличии десантные корабли, чтобы взять на борт находившихся там людей. Над этими кораблями непрерывно барражировали британские истребители, стараясь защитить их от шнырявших в небе немецких бомбардировщиков. Сам же Хьюджес-Халлетт попытался еще раз взвесить всю ситуацию и принять окончательное и единственно правильное решение.
Без десяти минут час "Кальпе" выскочил из-за дымовой завесы и двинулся к берегу. Все четырехдюймовые орудия корабля непрерывно обстреливали немецкие позиции, словно желая смести своими выстрелами всю огромную немецкую военную машину. Однако немцы не дремали: на залпы "Кальпе" они немедленно ответили своими собственными. Между кораблем и немецкими артиллеристами завязалась ожесточенная дуэль. По палубе "Кальпе" забарабанили раскаленные осколки, корабль окутался дымом от разрывавшихся среди его надстроек снарядов. Но моряки мужественно держали удар, неуклонно двигаясь к берегу, несмотря на всю ярость немецкого обстрела.
Побережье выглядело как сцена из научно-фантастического фильма, демонстрирующего безграничные разрушительные силы природы. Образцы военной техники были хаотично разбросаны в полном беспорядке - искореженные, сломанные, прихотливо перевернутые. Между ними валялись трупы солдат. Хьюджес-Халлетт до боли в глазах вглядывался в берег, но не мог увидеть на нем ничего живого. Все несло на себе печать разрушения и смерти.
Он печально покачал головой. Похоже, на берегу просто не осталось живых. Их попытка прорваться сюда оказалась бессмысленной. "Кальпе" резко развернулся и вновь скрылся за искусственной дымовой завесой.
Еще через десять минут бригадир Саутерн в последний раз вышел в эфир. Он сообщал о том, что на железнодорожный вокзал Дьеппа прибывает все больше и больше эшелонов со свежими немецкими подкреплениями. Немцы брали под контроль всю прилегающую местность. А попавшие в окружение канадские части начали сдаваться.
Глава тринадцатая
Три танка "Черчилль" королевского шотландского полка Калгари быстро мчались по направлению к батарее Геббельса, еще не зная, что все их усилия были совершенно бессмысленными. Сквозь просвет в дымовой завесе командир передового танка разглядел контуры батареи. При этом одно из орудий было развернуто против всех остальных и било по ним прямой наводкой. Командир танка сразу сообразил, в чем тут дело.
- Эй, парни! - возбужденно прокричал он по радио, так, что его услышали экипажи всех других танков. - Это коммандос! Они захватили одно немецкое орудие и лупят по всем другим. Давайте-ка подъедем к ним и поможем хорошенько вдарить по фрицам!
Однако Куно фон Доденбург, который вел своих бойцов к батарее под прикрытием дымовой завесы и танка Pz-IV, которым управлял шарфюрер Шульце, уже услышал грохот приближающихся английских танков. Он тоже мгновенно сообразил, чем это ему может грозить.
- На землю! - шепотом скомандовал он. - Всем лечь!
Рота эсэсовцев немедленно плюхнулась в дренажную канаву, которая тянулась параллельно дороге, ведущей к батарее Геббельса, и замерла. Фон Доденбург рванулся вперед и, ухватившись за выступающий крюк Pz-IV, вскарабкался на корпус и оттуда добрался до башни.
- Что-то случилось, господин гауптштурмфюрер? - непринужденно бросил Шульце, косясь на перепачканное грязью, все в потеках пота лицо фон Доденбурга.
- Танки… вражеские танки! - выдохнул фон Доденбург. - Смотри! - Он указал на приземистые силуэты английских танков, которые начали вырисовываться сквозь заслон дымовой завесы.
- О, горе моим старым потертым яйцам! - воскликнул Шульце. - Да их же целых три штуки!
Он торопливо выдохнул в микрофон:
- Матци, двигай в сторону горки справа! Давай, давай! Катись туда быстрей!
В то время как танк начал быстро разворачиваться, шарфюрер ткнул локтем в бок штурманна из Баварии:
- Ну что ж, легенда гитлерюгенда, покажи, на что ты способен, заряжая орудие! Прояви свой героизм в полной мере! Сегодня старый шарфюрер Шульце собирается добыть тебе Железный крест второго класса.
Закончив отдавать приказания, Шульце вопросительно взглянул на фон Доденбурга.
Несмотря на жуткую усталость и серьезные опасения, которые он испытывал, гауптштурмфюрер не смог сдержать улыбки:
- Ну что, бывший докер, у тебя хорошо получается командовать. Попробуй завершить эту операцию. А я пока отчалю. - Он двинулся назад по корпусу танка. - Только будь осторожен. Не дай английским мерзавцам отстрелить тебе кочан. - И фон Доденбург ловко спрыгнул на землю.
- Не беспокойтесь, господин гауптштурмфюрер, - крикнул Шульце ему вслед, пока танк взбирался на небольшой пригорок. - Любимый сынок старой фрау Шульце не позволит какому-то английскому уроду загнать снаряд прямо в свою миролюбивую задницу!
Когда командир передового английского танка увидел неожиданно выглянувший из-за дымовой завесы немецкий Pz-IV, спрятавшийся за небольшим пригорком и нацеливший свое орудие прямо на них, он заорал:
- Стоп! Останови танк, водитель!
Повернувшись к стрелку, он прокричал:
- Немецкий танк… слева… дистанция 200 ярдов… огонь!
Английский танк резко остановился. В следующее мгновение он содрогнулся, колеблемый мощной отдачей выстрела. Снаряд просвистел в воздухе, и командир танка увидел, как сталь на корпусе немецкого танка справа от башни вспыхнула красным огоньком.
- Слава Иисусу, тебе удалось задеть его, Чарли! - возбужденно прокричал командир.
- Но только негодяй еще не получил от меня сполна! - проронил вмиг вспотевший стрелок, лихорадочно прицеливаясь снова. - Сейчас я постараюсь загнать ему бронебойный прямо между корпусом и основанием башни.
Из дула 75-миллиметровой пушки немецкого танка вырвалось пламя. "Черчилль" вздрогнул. Внутри его корпуса распространился едкий запах сгоревшего пороха. Взрывной волной командира танка и стрелка отбросило к стенке. Командир покрутил головой, приходя в себя, а затем в ужасе отшатнулся. Прямо у его ног валялась оторванная голова негра.
Стрелок зашелся в истерическом смехе.
- Род, - он имел в виду чернокожего механика-водителя, чье обезглавленное тело по-прежнему красовалось в своем кресле и чьи неподвижные руки по-прежнему крепко держали рычаги управления, - выглядит сейчас как Эл Джолсон!
Командир танка призвал на помощь все свое самообладание. Побледнев, он отбросил ногой в сторону оторванную голову механика-водителя - туда, где язычки пламени уже подбирались к снарядам.
- Выпрыгивай, Чарли! - яростно закричал он. - Ради всего святого, Чарли, вали из танка!!!
Они стали лихорадочно выбираться из горящей башни "Черчилля", затем спрыгнули на землю - и оказались тут же скошены придельным огнем поджидавшего их в засаде фон Доденбурга. Они умерли мгновенно, даже не поняв, откуда к ним пришла смерть.
- А теперь возьмемся за следующего английского ублюдка! - возбужденно проорал Шульце.
Молодой штурманн, у которого на щеке алела свежая рана, сочившаяся кровью, тупо уставился на него.
- Что? - чужим голосом спросил он.
- Загоняй снаряд в пушку! - закричал шарфюрер. - Давай, шевелись!
- Сейчас… сейчас, - пробормотал штурманн.
Второй "Черчилль" ясно виднелся в перекрестье танкового прицела.
- Огонь! - скомандовал Шульце.
Баварец произвел выстрел. В это же мгновение Шульце широко раскрыл рот, чтобы от грохота снаряда у него не разорвались барабанные перепонки. Отдачей Pz-IV бросило назад. Башню заполнили пороховые газы. Взрывная волна ударила Шульце по лицу, заставив его болезненно поморщиться. Он несколько раз мигнул и услышал звон пустой гильзы, которая, воняя сгоревшим порохом, покатилась по полу.
В двухстах метрах от них второй "Черчилль" также был вынужден остановиться. В его боку зияла дыра.
Шульце тут же загнал в ствол новый снаряд.
- Снаряд готов! Стреляй! Порази наконец этого ублюдка окончательно! - закричал он, обращаясь к штурманну.
Тот произвел выстрел. На этот раз снаряд попал прямо в топливный бак "Черчилля". Из башни танка сумел выбраться единственный канадец. Его комбинезон был весь охвачен пламенем. Автомат фон Доденбурга дал короткую очередь. Канадец дернулся в конвульсиях и затем застыл. Пламя начало постепенно пожирать его уже мертвое тело.
Третий "Черчилль" начал быстро окутываться дымом - его командир принялся отчаянно метать дымовые гранаты, стараясь скрыться за плотной завесой. Но Шульце отнюдь не собирался поддаться на эту дешевую уловку. Он уже явственно ощущал запах добычи.
- Матци, - позвал он.
- Да знаю я, знаю! - отрывисто откликнулся одноногий водитель.
Pz-IV бросился вслед за "Черчиллем", и вскоре оказался в самой гуще дымовой завесы. Он медленно ехал вперед, поводя пушкой из стороны в сторону, готовый в любой момент произвести роковой выстрел.
* * *
В ста метрах от эсэсовцев командир британского танка яростно кричал на насмерть перепуганного механика-водителя:
- Ты, щенок! Какого дьявола ты драпаешь от него, словно перепуганный кролик? Мы могли бы сами расстрелять мерзавца в упор, вместо того, чтобы бегать от него.
Однако механик-водитель не слушал. Он был весь в поту от животного страха. Его взгляд был устремлен на казавшуюся ему спасительной дымовую завесу. Больше всего он боялся, что из-за нее в любой момент вдруг вынырнет немецкий танк и поразит их - точно так же, как поразил два других британских танка.
- Я приказываю тебе остановиться и дать фрицу отпор! - вне себя от ярости, закричал командир танка.
- Да, трусишка, будь так любезен, останови-ка танк, - поддержал командира стрелок. - С помощью моих шестифунтовых снарядов я могу так причесать немцу голову, что она у него еще долго будет гореть!
- Вот он, вот он! - завопил в панике механик-водитель "Черчилля". - Слева!
Командир танка уставился в окуляры обзорной трубы и увидел, что силуэт Pz-IV вырисовывается в какой-то сотне метров от них. Правда, при этом орудие фашистского танка еще не было нацелено на их танк. Скорее всего, немцы пока их просто не заметили.
- Водитель, остановись!
Но ничего не произошло. Обезумевший от страха механик-водитель продолжал в панике гнать тяжелую машину по крутому краю прибрежного утеса, стараясь как можно дальше оторваться от немецкого танка.
- Джо, ради всего святого, произведи по нему выстрел - до того, как он заметит нас! - в отчаянии вскричал командир, обращаясь к стрелку и нащупывая свой пистолет.
Стрелок яростно развернул башню. Pz-IV появился в перекрестье его прицела, вытеснив из него все остальные вещи и предметы. Он мог явственно видеть черно-белый крест на боку танка, свежие царапины от попадания снарядов, потеки краски и вообще каждый болт на корпусе. Задержав дыхание, он выставил прицельную дистанцию - сто метров.
- Готово, - выдохнул он. - Немец в перекрестье прицела. Можно стрелять.
- Я приказываю тебе остановиться, водитель! - закричал командир, прицелившись в механика-водителя. - Или, клянусь богом, я прострелю тебе башку! - Он взвел курок.
- Остановись немедленно! - взмолился стрелок. - Немец пока еще не заметил нас.
Но никакой реакции не последовало. "Черчилль" продолжал, как безумный, нестись вперед.
- Ну хорошо, - проскрежетал зубами командир, - тогда получай!
В тесноте танка револьверный выстрел прозвучал оглушительным громом. Стрелок от неожиданности сдвинул прицел, и Pz-IV исчез из его перекрестья. Шестифунтовый снаряд просвистел в воздухе без всякого вреда для фашистского танка, высоко над его башней.
Но нога застреленного водителя по-прежнему продолжала давить на газ. И в следующую секунду "Черчилль", управляемый мертвецом, перевалился через край утеса и под вопли обезумевшего командира и стрелка рухнул вниз, прямо на голые прибрежные камни.
* * *
- Клянусь обрезанным членом главного ребе, это было зрелище! - выдохнул роттенфюрер Матц. Он проводил взглядом снаряд английского "Черчилля", просвистевший у них над головами, и затем посмотрел на край обрыва, за которым исчез последний британский танк.
- Я так устал, что не могу даже пошевелить пальцем, - признался шарфюрер Шульце.
Позади них в дыму возникла фигура фон Доденбурга. Он скомандовал своим четким, несмотря на огромную усталость, голосом:
- Ну все, поднимайтесь, бойцы! Вперед! Мы уже почти у цели!
Глава четырнадцатая
Лэрд Аберноки и Дерта с печалью проследил глазами за тем, как последний из трех "Черчиллей" исчез за гребнем утеса, обрушившись вниз. Обломки двух других британских танков жалко горели на поле боя. Полковник Макдональд каким-то шестым чувством ощутил, что никто больше не предпримет попыток пробиться к ним. Он также почувствовал, что вся операция, скорее всего, провалилась. Над их головами больше не летали самолеты королевских ВВС, прикрывая их с воздуха, никто больше не стрелял и не бомбил в районе Дьеппа; да и вообще гул боя стал постепенно стихать. Все подходило к концу.
Он сел на пол вместе с остальными бойцами и сказал себе, что те, кто остался от его батальона, все-таки сумели кое-что сделать. Пусть они и не смогли поразить остальные орудийные башни снарядами, которые выпускали из своей собственной - угол наклона артиллерийских орудий в действительности не позволял им стрелять прямой наводкой по другим башням, - но все равно снаряды, которые они непрерывно выпускали в том направлении, не позволяли сидевшим в башнях артиллеристам нормально прицеливаться и вести планомерный обстрел морских секторов и находящихся там британских кораблей. Значит, им все-таки удалось по-настоящему помочь своим.
Фергюс Макдональд чувствовал безумную усталость. Они непрерывно сражались уже больше двенадцати часов. Их одежда пропахла потом и порохом. Прошло уже три часа с тех пор, как они в последний раз поели, - а пищей их был лишь кусочек шоколада да несколько изюмин из НЗ. Запасы воды также подходили к концу - во фляжках осталось буквально по несколько капель. Полковник знал, что конец уже близок.
- Какой вам кажется обстановка, сэр? - обратился к нему молодой флотский лейтенант, привалившийся спиной к стене рядом с ним.
Лэрд Аберноки и Дерта повернулся к нему и медленно вытер липкий пот со лба обшлагом рукава.
- Дерьмовая, как обычно, - выдохнул он, с трудом двигая потрескавшимися губами.
- Как вы думаете, нам удастся выбраться из этой передряги?
- Нет.
- А что если мы…
- Нет, мы не сдадимся немцам. Вы только посмотрите на них. - Полковник Макдональд обвел рукой горстку своих людей, сидевших на корточках в полутьме артиллерийского бункера. - Мои парни прожили всю жизнь на открытом воздухе, на просторе. В горах, в долинах, на море. Как вы думаете, во что превратят их несколько лет за колючей проволокой в лагере? К тому же, - в его голосе прозвучала непреклонная решительность, - пока мы сидим здесь и удерживаем это орудие, мы мешаем нацистским подонкам прицельно обстреливать наши корабли и наших парней там, в море.
- Я понял, - проговорил лейтенант, поняв, что полковник Макдональд только что решил их судьбы.
Лэрд Аберноки и Дерта открыл было рот, чтобы произнести какие-то утешительные слова, но затем передумал. Они погрузились в молчание. А Макдональд вновь задумался над ситуацией.
Конечно, он не сказал своим ребятам всей правды. Дело было отнюдь не только в немецких дальнобойных орудиях, которым они не давали сейчас прицельно бить по своим. Основная проблема заключалась в коммандос, погибших во время этого налета на Дьепп. Его батальон был истреблен, и полковник не мог представить себе, как он сможет вернуться назад в Англию и начать создавать его заново. Три года войны уже совершенно изнурили его. Он чувствовал, что больше не сможет заниматься подготовкой новых коммандос и превращать необстрелянных юнцов в закаленных опытных бойцов. К тому же в Англии остались жены и дети погибших. Многие из них жили в его собственном поместье в Аберноки и Дерте. Полковник понимал, что если он выживет и вернется туда, то просто не сможет смотреть им в глаза, осознавая, что в определенной степени несет ответственность за гибель их близких, их мужей и отцов. Нет, он точно не выдержит подобной перспективы.
- Сэр… - Это был Кертис, оставленный за часового.
- Да? - встряхнулся полковник.
- Фрицы приближаются, сэр.
Усталые коммандос медленно поднялись на ноги и заняли места у бойниц.
Лэрд Аберноки и Дерта осторожно посмотрел в прорезь бойницы. К ним приближалась не очень многочисленная шеренга людей в камуфляже. Они двигались по выцветшей от солнца желто-бурой траве прямо к их башне, крепко сжимая в руках оружие.
- Это эсэсовцы, парни, - громко объявил он.
- Ха, лэрд, - откликнулся Мензис. - Не забивайте себе голову этой проблемой. Мы легко можем справиться с этими остолопами. Разделаемся с ними одной левой.
- Мы действительно можем задать им жару, лэрд, - поддержал его Кертис. - Мы же, черт побери, сидим за бетонным укрытием в фут толщиной. А все, что укрывает от пуль этих ребяток, - тоненькая полоска травы перед ними.
Лицо Фергюса Макдональда просияло.
- А ведь ты совершенно прав, Кертис! А ну-ка, давайте так и сделаем, парни! Давайте покажем этим проклятым фрицам, на что способны сорвиголовы из 7-го батальона коммандос!
Полковник тщательно прицелился и произвел первый выстрел по немецкой цепи.