Народ успокоился и возобновил работу…
Но тишина, нарушаемая звоном гаечных ключей, радует слух недолго. Примерно через полчаса в воздухе опять слышится отвратительный свист, а следом - оглушает грохот. В этот раз снаряды шарахают, недолетая до нас метров сто - сто пятьдесят. Над головой даже пару раз противно поют осколки.
И опять все происходит по знакомому сценарию: техников будто ветром сносит с капотов, я бегу к радиостанции, а десантники… Тем, видать, осточертело слушать вместо анекдотов бьющую по ушам канонаду; лейтенант отдает соответствующую команду, и пара человек, нырнув под броню, усаживается за пушки БМД. Дав по одной длинной очереди в сторону "зеленки", наводчики-операторы с чувством выполненного долга покидают раскаленные южном солнцем машины. Да и что толку расходовать боеприпасы, когда прицельная дальность пушек не превышает двух километров.
"Так… Что мы имеем? - не спешу я отходить от рации. - Первый раз долбанули с большим перелетом. Потом "духи" минут тридцать перетаскивали установки реактивных снарядов на новую позицию и перезаряжали их. Вторично ударили с недолетом. И уже ближе к цели".
Я поежился при мысли о том, что целью этих обстрелов являемся мы все, и я в частности. Неприятно, знаете ли, осознавать подобное. А еще неприятнее нутром ощущать каждое действие противника. Когда точно знаешь, что в данный момент грязные дяди с нечесаными бородищами перетаскивают установки по реденькому лесочку и устанавливают их аккурат посередине первых двух позиций. А, закончив с установкой, затолкают в стволы очередную партию снарядов и с криками "Аллах Акбар!" приведут в действие свои адские машины…
"Так. Что мы имеем?" - повторяю я, нервно скребя пятерней затылок.
Идей в голове не было. Правильно говорит местная пословица: "Лучше иметь камень на плечах, чем голову без мыслей".
Вздохнув, опять морщу лоб: "Между первым и вторым залпами прошло приблизительно полчаса. Это означает, что через такой же промежуток они шарахнут в третий раз. И благополучно накроют всю нашу группу, потому как пристрелка закончилась. Надо срочно что-то предпринимать, иначе…"
Моя ладонь ложиться на ручку настройки частоты. Установив командно-стартовый канал, зову:
- Борты, кто меня слышит, отзовитесь! Борты, "340-й" на связи, отзовитесь…
* * *
Буквально через каждую фразу мой взгляд буравит циферблат наручных часов. До третьего залпа остается минут двадцать, а эфир, будто испытывая мои нервы на прочность, молчит.
- Ё… вашу мать! - невольно вставляю крепкое словцо. - Когда не надо - гвалт стоит - не встрянешь. А когда на кону жизнь людей - не доорешься!.. Лейтенант, как там обстановка?
- Пока все спокойно, - отвечает стоящий на броне как изваяние офицер-десантник.
По моему приказу он наблюдает за "зеленкой" с помощью простенького бинокля; его бойцы на всякий случай держатся поблизости от машин и готовы в любую секунду отразить нападение "духов", если те вдруг отважатся на атаку.
Видя мою озабоченность, молодой парень предложил "сгонять на БМД до лесочка и покрошить головы бородатым козлам". Я оценил его смелость, но осадил:
- Не горячись, лейтенант. Если они начали обстрел, стало быть, готовились и к такому варианту нашего противодействия. Их там не меньше сотни, а вас - десяток. И наверняка вооружены до зубов: гранатометы, пулеметы… До опушки не успеешь доехать, как сожгут твои машины.
И парню пришлось согласиться с моими доводами.
Сам же я в эти минуты сжимаю кулаки от бессильной ярости. То, что вчера едва не погиб в вертолете после поражения "Стингером", считаю вполне закономерным и даже нормальным явлением. Как-никак, любой военный летчик внутренне готовит себя к подобным кульбитам судьбы. Куда деваться - такая у нас работа. Но сегодняшние приключения вкупе с мыслью о том, что придется погибнуть на земле под "духовскими" снарядами, вызывают во мне чудовищное негодование.
- Кто слышит "340-го", ответьте… - монотонно и не чая услышать ответ, твержу я в эфир. Надежды тают с каждой минутой…
И вдруг повезло - в наушниках раздается шелест и обрывки голоса.
- Борт! Борт, ты меня слышишь?! - ору я, словно хочу докричаться до неизвестного абонента без помощи радиопередатчика. - Борт, отзовись, "340-й" на связи! Срочно нужна помощь!!
Теперь голос звучит отчетливей, однако, как-то нехотя и с ленивыми нотками:
- Слышу тебя, "340-й". Я транзитный… Ил-76. Следую по маршруту Ташкент-Кабул. Чего хотел-то?
"Повезло! - пулей проносится мысль. - Транзитники летают на больших эшелонах, потому мы и слышим друг друга".
- Борт, пожалуйста, передай на "Омар" информацию, - скороговоркой начинаю излагать нашу проблему, побаиваясь, что самолет выйдет из зоны и ненадежная связь прервется.
Признаться, в эти секунды я напрочь забываю о тех словечках и фразах, которые мы вставляем для кодировки закрытых данных в эфире. Поэтому выдаю свою просьбу открытым текстом:
- Борт, передай на "Омар": площадка с поврежденным вертолетом подверглась массированному обстрелу реактивными снарядами. Банда находится в "зеленке" - в трех километрах северо-восточнее. Прошу оказать авиационную поддержку.
Командир транспортника проникается серьезностью ситуации - реагирует мгновенно и совсем по-другому:
- Понял, "340"! Сейчас передам. Держитесь, мужики…
Затеплилась надежда.
В напряженном ожидании медленно текут минуты. Одна. Вторая. Третья…
Эфир доносит лишь фразы пилота Ил-76, в точности повторявшего просьбу; ответов КП приемник радиостанции не улавливает.
Проползла еще одна томительная минута…
- "340-й", ты на связи? - наконец-то, зовет командир транспортного лайнера.
По его голосу я догадываюсь: что-то неладно. Но быстро отвечаю:
- Да-да, слышу тебя! Говори!..
- КП передает, что "полосатые" подойти к вам не смогут - очень опасно. Разведка докладывает о возможности сильного противодействия ПЗРК. Интересуются: "двухсотые" или "трехсотые" в вашей группе есть?
- Пока нет, - мрачно говорю я.
И с горечью думаю: "Но обязательно будут. Если "полосатые" (так мы называли Ми-24, - примечание авторов), не придут на помощь…"
- Понятно, - доносится из наушников.
Наступает напряженная тягучая пауза…
Наверное, нет ничего мучительнее и страшнее, чем первые мгновения осознания своего бессилия перед крадущейся и хватающей за горло безысходностью. Ты молод, полон энергии и сил. Ты можешь свернуть горы, хочешь что-то сделать, изменить, как-то повлиять на ситуацию… И внезапно понимаешь, что все бесполезно. Что ни одно из твоих действий не способно изменить предначертанный кем-то свыше ход событий.
В эту жуткую минуту так и хотелось крикнуть: "Родина! Моя могучая, непобедимая, сильная, где ж ты?!" Голова невольно поворачивается на север; взгляд беспомощно скользит по неровной линии горизонта… Да, Советский Союз именно там - на севере. Кажется, стоит перевалить за ближайшие хребты и раскинется она перед взором - огромная страна, пославшая меня и тысячи других солдат в Афганистан. Пославшая и вдруг забывшая обо мне, отмахнувшаяся от моих проблем…
Я вздыхаю, машинально отряхиваю с комбинезона принесенный ветром песок, откручиваю с фляжки пробку и вдоволь напиваюсь воды. Ради чего теперь экономить? Боле не пригодится…
И внезапно рация снова оживает голосом командира Ил-76:
- "340-й", ты еще на связи?
- Куда ж я денусь? На связи.
- Тут опять КП вызывает. Подожди-ка пару секунд - сейчас послушаю и передам…
"Пара секунд" растягиваются на целую вечность.
Покуда пилот о чем-то переговаривается и что-то уточняет у КП я, сжимаю микрофон гарнитуры и покусываю губы, повторяя про себя одни и те же фразы: "Наши не могут бросить нас на произвол судьбы! Наши не могут…"
- "340-й", для тебя новая информация! - хрипит рация. И на этот раз командир экипажа транспортника говорит воодушевленно.
- Слушаю, борт. Передавай.
- Тебе приказано работать с батареей "Град", что дислоцирована в двадцати километрах от вашей точки. Работать начнете через ретранслятор, как только он взлетит. Записывай: 312-й канал, застава № 10, позывной "Иртыш". Как понял?
"Так… "Град"… Это похуже, чем штурмовой удар парочки боевых вертолетов, но лучше чем ничего! Если не ошибаюсь, названая батарея находится недалеко от нашего аэродрома".
- Информацию принял, борт, - снова жму я на кнопку "передача". - А кто будет ретранслировать?
- Ан-26РТ. Он уже готовится к взлету с оперативной группой на борту. Позывной оперативной группы - "Алмаз".
"Ого! Быстро они сработали!" - проносится в голове.
И уже спокойнее я благодарю неизвестного спасителя:
- Ясно. Спасибо огромное, дружище.
- Не за что - всегда рады помочь. Удачи вам, парни!
* * *
Настраивая станцию на 312-й канал и вызывая ретранслятор, я не забываю поглядывать на часы. До истечения получасового отрезка остается не более десяти минут. Мне следует заранее подготовиться к сеансу связи с оперативной группой, чтобы потом не дергаться и не терять драгоценные секунды.
- Так… Так… Что запросит оперативная группа? - бубню я, не снимая с головы наушников.
В голове царит сумбур. Нужно взять себя в руки, успокоиться и сосредоточить внимание на предстоящих действиях. - Конечно! Первым делом попросят дать координаты "духов"! Нас с Валеркой учили этому осенью прошлого года в Кабуле. Это же обычная корректировка огня с той разницей, что будет вестись нами не с воздуха, а земли.
Я призадумываюсь: планшет с полетными картами остался в модуле. Задачу на аэродроме толком не разъяснили, времени на сборы не дали… Вот и прилетел на площадку как на пикник!
- Лейтенант! - окликаю старшего десантного подразделения. - У тебя есть карта?
- Есть, - опускает тот бинокль.
- Тащи сюда!
Он подбегает и подает потрепанную пятисотметровку:
- Такой масштаб сойдет?
- Вполне, - разворачиваю я пестрящую обозначениями плотную бумагу. Поелозив пальцем по координатной сетке и указывая на точку на краю зеленого массива, уточняю: - По-моему отсюда шарашили, как думаешь?
Парень несколько раз сравнивает изображение на бумаге с настоящей картинкой и утвердительно кивает:
- Отсюда. Точно отсюда.
- Так, и что же у нас получается? Квадрат "двадцать четыре, ноль восемь". И по улитке - "девятка" (один из вариантов кодированной передачи координат цели, используемый в ВС СССР и РФ - примечание авторов). Верно?
- Кажется так…
Запомнив полученные цифры, я перевожу дух, смотрю на часы и вновь нащупываю на гарнитуре кнопку "Передача".
Повезло. Ан-26, вероятно успел набрать подходящую высоту, и экипаж слышит запрос.
- "340-й", я "Алмаз", - отвечает борт, - я буду ретранслировать ваши команды "Иртышу". Он запрашивает координаты "бородатых". Сообщите координаты "бородатых"…
Что говорить - шевелились в моем воспаленном последними событиями воображении сомнения. И немалые. Батарея находилась в двадцати километрах от плоскогорья, а от нашей площадки до "бородатых" (так называли мы в эфире душманов, - примечание авторов) - чуть больше трех. Для такого оружия как "Град", способного одним залпом накрыть площадь городского микрорайона, промахнуться на пару километров - что два пальца об асфальт.
Но… иных вариантов попросту нет. Ни одного! И я озвучиваю оперативной группе те цифры, что несколько минут назад получил, исследуя карту лейтенанта.
Но при этом, используя простейшую кодировку, все же осторожничаю и прошу:
- "Алмаз", пусть "Иртыш" для начала пришлет пару "приветов". Посмотрим, дойдет ли до адресата.
- "671-й", координаты принял. Ждите… - отвечает борт и замолкает.
- Так, мужики, - снимая наушники, поворачиваюсь я к техникам и десантуре, - предлагаю обняться с песком или спрятаться под броню. Сейчас по нам будут палить со всей дури.
Кто-то с тихой безнадегой любопытствует:
- "Духи"?
- Либо "духи", либо свои.
Народ послушно подтягивается к "бээмдэшкам". Их тонкая броня от прямого попадания реактивного снаряда, разумеется, не спасет, но от осколков вполне способна уберечь. Мы с бойцом подхватываем рацию, пристраиваем ее под боевой машиной и устраиваемся рядом с узкой гусеницей.
Мой взгляд снова приклеивается к плывущим над циферблатом стрелкам. До третьего и последнего залпа душманов остаются считанные секунды…
Слабый ветерок треплет мой чуб, поднимает мельчайшие песчинки и осыпает ими лицо. В унисон колотящемуся сердцу, в голове пульсируют два единственных и назойливых вопроса: "Неужели это плоскогорье с тонкой полоской реденького лесочка - последнее, что я вижу? Самое последнее в жизни… Кто успеет дать залп первым - наша батарея или банда душманов? Батарея или банда?.."
Часть пятая Возвращение в строй
Пролог
Афганистан
Накануне вывода наших войск
В списке широкомасштабных боевых действий ограниченного контингента в Афганистане операция "Магистраль" значится последней. Незадолго до нее отгремят крупные бои под Кандагаром, и в Кундузе, который из-за предательства местных властей попросту сдадут моджахедам. И весь личный состав 40-й Армии заживет в ожидании скорого вывода из Афганистана…
Никто не хотел умирать в последние дни войны - ни русские, ни афганцы. Потому и накал противоборства стремительно снижался, ограничиваясь лишь редкими локальными столкновениями небольших подразделений с обеих сторон. И только авиация продолжала совершать регулярные рейды в южные провинции, нанося разящие удары по позициям и караванам душманов. Душманы в свою очередь тоже не вступали в сражения с крупными гарнизонами советских войск, предпочитая тактику мелких вылазок в районах, граничащих с Советским Союзом. Обстреливали пограничные наряды, заставы, ближайшие населенные пункты на территории СССР; минировали дороги, по которым осуществлялось патрулирование границы…
На одной из застав близ Суруби военный люд также готовился покинуть давно обжитые рубежи. Среди объектов, подлежащих сдаче, числился и старый танк, "по уши" вкопанный в землю. Этакая капитальная огневая точка - торчащая башня с повернутой к дороге пушкой.
В один из дней прибыли долгожданные "приемщики", предъявили документы - все честь по чести. Да только наши ребята к тому времени так поднаторели в распознавании неприятеля, что ни одной секунды не сомневались. По документам - "зеленые" (так мы именовали подразделения афганской армии, - примечание авторов), а по сути - самые настоящие "духи". Мать их в одну дырку…
Но делать нечего - надо передавать заставу. Водят бойцы этих новообращенных "зеленых" по расположению, сверяют списки с хозяйством и матчастью… А нехорошая мыслишка покою не дает - гложет: как же теперь убраться с заставы? Они ж, суки, в спину расстреляют! Из того же танка, чье орудие чудесным образом пристреляно к дороге, разнесут на кусочки, когда двинем по ней в сторону дома.
И тут заместителю командира батальона (хитроватому грузину и просто классному мужику) приходит в голову потрясающая идея. Вынул он втихоря из танковой пушки ударник и спрятал его под сиденье механика-водителя. А на его место засунул свернутую трубочкой записку, в которой по-грузински (!) написал, где искать эту железную хреновину, без которой танк вместе с пушкой становился грудой обычного металлолома.
В общем, уехали бойцы с заставы без приключений и до своих добрались живыми. Жаль только харь духовских не видели, когда те пытались из танка их уничтожить. Ведь, сто процентов пытались, ублюдки! Уж кому-кому, а служивым ребятам хорошо были известны сволочные повадки "духов".
А, может быть, тот закопанный по самые "уши" танк по сей день не стреляет и торчит из земли ржавым постаментом. Где господам душманам отыскать грузина-переводчика?..
Глава первая
Афганистан, район джелалабадского аэродрома
Апрель 1987 г
- "Алмаз", пусть "Иртыш" для начала пришлет пару "приветов". Посмотрим, дойдет ли до адресата.
- "671-й", координаты принял. Ждите… - отвечает борт и замолкает.
- Так, мужики, - снимая наушники, поворачиваюсь я к техникам и десантуре, - предлагаю обняться с песком или спрятаться под броню. Сейчас по нам будут палить со всей дури.
Кто-то с тихой безнадегой любопытствует:
- "Духи"?
- Либо "духи", либо свои.
Народ послушно подтягивается к "бээмдэшкам". Их тонкая броня от прямого попадания реактивного снаряда, разумеется, не спасет, но от осколков вполне способна уберечь. Мы с бойцом подхватываем рацию, пристраиваем ее под боевой машиной и устраиваемся рядом с узкой гусеницей.
Мой взгляд снова приклеивается к плывущим над циферблатом стрелкам. До третьего и последнего залпа душманов остаются считанные секунды…
Слабый ветерок треплет мой чуб, поднимает мельчайшие песчинки и осыпает ими лицо. В унисон колотящемуся сердцу, в голове пульсируют два единственных и назойливых вопроса: "Неужели это плоскогорье с тонкой полоской реденького лесочка - последнее, что я вижу? Самое последнее в жизни… Кто успеет дать залп первым - наша батарея или банда душманов? Батарея или банда?.."
Да, денек нынче выдался солнечным и жарким; изредка обдувают порывы легкого ветерка. На календаре начало апреля, а тут настоящее лето!..
Кому охота умирать в двадцать шесть? Да еще в такую замечательную погодку… Наверное, ни один нормальный человек не думает о смерти, глядя в бесконечную глубину синего неба и мечтая о долгожданной встрече с близкими людьми.
Впрочем, мысли в мою голову все одно лезут разные. Самые скверные я стараюсь отогнать подальше, но они все одно навязчиво подползают. А секундная стрелка, словно испытывая терпение, неспешно ползет по кругу…
И вдруг небо, приблизительно со стороны нашего аэродрома, раскалывается угрожающим свистом.
Сознание мгновенно определяет: звук другой - отличный от то-го, который дважды сопровождал душманские обстрелы. Сила этого звука (свиста или, скорее, шипения рассекаемого воздуха) нарастает очень быстро. Я едва успеваю подумать: "Угадал! Это лупит батарея, чья позиция по соседству с нашим аэродромом". И тут же над "зеленкой" - точно в том месте, откуда вылетали реактивные снаряды, вздымаются один за другим два разрыва. Вверх и в стороны летят комья земли вперемешку с вырванными корнями и тщедушными деревцами.
- Есть!! - радостно потрясаю кулаками. - Есть! Молодцы, ребята!