Солдаты хохотали. Может, в другой ситуации его рассказ и не казался бы таким смешным, но здесь, в Афганистане, даже простые бытовые сценки вызывали у ребят особые чувства.
К Леонову и Кольцову подошел Шувалов, поинтересовался, зачем вызывали их к начальству.
- Везунчики, - не скрывая зависти, сказал Шувалов. - Я напишу письма домой, бросьте в Ташкенте, быстрее дойдут.
Разговаривая, они направились к казарме. Взгляд Леонова остановился на небольшом домике, где размещался гарнизонный магазин.
- А что, мужики, не ограбить ли наш магазин? Там же не только фрукты, конфеты да соки, а есть кое-что из вещей. У меня скопилось рублей тридцать.
- Вот это идея! - встрепенулся Кольцов. - Молодец, Антон!
- Сообразительный, - поддержал Кольцова Шувалов, шаря по многочисленным карманам, - у меня тоже рубликов двадцать пять - тридцать наберется.
- Айда, мужики! - И Леонов, увлекая за собой друзей, решительно зашагал к магазину.
После яркого солнца внутри было мрачно. За прилавком стояли две девушки. Иногда некоторые солдаты забегали в магазин просто посмотреть на девушек. Между собой парни шутили: "Пришел, увидел, не купил". Леонов, выждав, пока двое офицеров уйдут из магазина, подошел к одной из девушек.
- Скажите, пожалуйста, что у вас можно купить для подарка?
- А кому? - кокетливо посмотрела на него продавщица.
Увидев, что друг смутился, Шувалов сказал:
- Эти два гвардейца за храбрость получили краткосрочный отпуск на Родину и хотят купить подарки родителям.
Лицо у продавщицы сразу же стало серьезным.
- Откуда вы, ребята?
- Как откуда? - не понял Кольцов. - Из второго взвода первой роты.
- Да нет, я не об этом. Где вы в Союзе живете?
- Я из Иркутска. Леонов - из Брянщины, а Шувалов - москвич.
- Жаль, а я из Харькова. Если бы кто-нибудь был из тех мест, тоже бы передала сувенир.
- А этого делать нельзя. - К ним подошла вторая продавщица. - У солдат на таможне все изымут.
- Как изымут? - удивился Леонов. - Я же за свои… хочу подарки родителям купить. - Он из нагрудного кармана достал деньги.
- Ух ты, какой капиталист, - улыбнулась девушка и уточнила: - Отцу и матери хочешь купить?
- Если хватит, то и брату, и… - Леонов, не договорив, покраснел.
- Ясно кому, - засмеялась девушка и, повернувшись к полкам, взяла головной платок. - Вот посмотри, может, подойдет маме. Стоит недорого - шестнадцать рублей. Японский.
Платок понравился Леонову, и он купил его. Затем продавщицы предложили для отца и брата солнцезащитные очки.
Оставалось три рубля, и продавщицы - люди опытные и практичные - предложили солдату на оставшиеся деньги купить жевательной резинки. Затем они "отоварили" Шувалова и Кольцова. Парни были довольны.
Следующие два дня прошли в ожидании и боязни, что вдруг начальство передумает. Но все шло нормально, и, когда наступил день отъезда, Леонов и Кольцов вместе с замполитом роты направились на аэродром. "Уазик" несколько раз останавливался у КПП: проверялись документы. Только после этого машина подкатила прямо к огромному транспортному самолету ИЛ-76. Фюзеляжная платформа была опущена на бетонку, и ребята впервые увидели чрево этого гиганта.
- Да-а, - протяжно промолвил Кольцов, непроизвольно сдвигая берет к затылку. - В такое брюхо запросто железнодорожный вагон влезет. Антон, ты летал на таком?
- Нет, сегодня испытаем.
Вскоре они оказались в самолете на узкой, длинной, идущей вдоль стенок скамье. Прямо по центру пола от фюзеляжа до кабины был уложен какой-то груз.
Самолет быстро наполнялся людьми. Наконец огромная рампа медленно потянулась вверх. Вскоре запустились и двигатели. Самолет вздрогнул и тронулся с места. Кольцов что-то сказал, но Леонов не расслышал, рев двигателя заглушал все. Колеса все чаще стучали на стыках плит, самолет пробежал по бетонке и плавно остановился.
"На старте, - понял Леонов, - сейчас опробует двигатели".
И точно. Слева двигатели мощно заревели, затем такой же рев послышался со стороны правых двигателей. Самолет мелко задрожал. Тормоза еле сдерживали многотонную машину, не давая ей сорваться со старта. Сейчас пилоты опробуют рули, и вот он - старт. Огромный самолет рванул с места, стремительно помчался по широкой бетонной полосе и оторвался от земли, набирая высоту.
Леонов через иллюминатор увидел огромную гору, залитую лучами яркого солнца, ее острые, изрезанные расщелинами бока. Самолет находился в каменной чаще и, кружась в ней, все выше и выше, по спирали набирал высоту. И вот остроконечные вершины уже далеко внизу. Самолет сделал еще несколько кругов и взял курс на Север…
В Ташкенте было солнечно и тепло. Радостные и взволнованные стояли солдаты на родной земле. Старший лейтенант Бакин придирчиво осмотрел их и односложно сказал:
- Вперед. - Он первым зашагал к приземистому зданию, где предстояло официально пересечь границу.
Первым делом надо пройти таможенный досмотр. Бакин пропустил солдат вперед, и Леонов предстал перед высоким, лет тридцати, таможенником, одетым в мышиного цвета костюм. Леонов широко улыбнулся и поздоровался. Однако ответа не последовало. Вдруг словно что-то острое кольнуло его. Он увидел маленькие, настороженные глаза таможенника.
- Что в чемодане?
- Бритва, зубная щетка, мыло, подарки родным, - Антон не узнал своего голоса, который неожиданно стал хриплым и растерянным.
Антон щелкнул замками и тут же вспомнил, что не назвал среди вещей полотенце, которое старшина роты разрешил взять на всякий случай с собой. Он торопливо и смущенно сказал:
- Еще полотенце у меня, вот оно. - Антон взял его в руки, но таможенник уже развернул пакетик с очками, платком и жевательной резинкой.
- Так… почему нарушаете?
- Что нарушаю? - не понял Леонов. Ему стало страшно. А вдруг его сейчас повернут обратно, посадят в самолет и не пустят на Родину! Он пробормотал: - Я же у себя в магазине купил…
- А у вас уже там и свой магазин появился? - с издевкой произнес таможенник и достал небольшой сверток, где лежали платок и очки, купленные Шуваловым. - А здесь что?
- Платок и очки. Меня командир отделения старший сержант Шувалов попросил передать его родителям.
- Так, ясно. У вас там, оказывается, все это на широкую ногу поставлено.
- Что вы мелете? - взорвался Кольцов. - Мы все это за свои деньги в нашем гарнизонном магазине купили.
- Вам вопросы я буду задавать позже, - отрезал таможенник.
Бакин шагнул вперед.
- Я командир этих ребят и подтверждаю: все это ими приобретено в нашем гарнизонном магазине.
- А за какие денежки? Я, конечно, знаю, что вы, офицеры, там гребете чеки, а где они, солдаты, чеки берут?
- Эти солдаты, - побледнел старший лейтенант, - всего два дня назад вели бой, и вы не имеете права их оскорблять. Это с вашей стороны - подло!
- А вы, старшой, на меня не кричите! Я таких видел, - взвизгнул таможенник. - За такие дела можете оттуда в Союз пробкой вылететь.
Леонов и Кольцов знали своего замполита как спокойного и рассудительного офицера. В бою он был всегда в первых рядах, полгода назад его контузило. В обычной обстановке Бакин был сдержан, а тут вдруг взорвался и двинулся на таможенника.
- А ты меня, хлюст, Родиной не пугай. Встреча с ней для меня - самая высокая награда!
На шум голосов к ним быстро подошли два таможенника и офицер-пограничник.
- В чем дело, товарищи? - громко спросил пожилой таможенник, очевидно, старший.
- Да вот, нахватали там барахла и хотят провезти все это, еще и оскорбляют, - крикливо объяснил таможенник.
Офицер-пограничник строго посмотрел на замполита.
- Товарищ старший лейтенант, в чем дело?
Бакин объяснил, что произошло. Старший таможенник взял в руки подарки и спросил у Леонова:
- Так говоришь, родителям купил?
- Так точно, за свои деньги.
- Молодец, что не забываешь их, забирай и вези, сынок. - Посмотрел на Бакина, на его солдат и тихо сказал: - Извините нас, товарищи! Проходите, пожалуйста, с прибытием вас на Родину!
В ФЕРУДАХЕ
Самолет прилетел в Ферудах в десять часов местного времени. Вера Федоровна вышла из аэровокзала и остановилась. На улице было сыро, низко нависало хмурое небо. Вдали виднелись непривычные взгляду строения: высокие глиняные заборы, одно- и двухэтажные с плоской крышей дома.
Вера Федоровна огляделась. Возле аэровокзала стояло много машин, но такси не было видно. По схеме, которую прислал Коля, можно было судить, что до войсковой части далековато, а у нее две тяжелые сумки и еще целлофановый пакет.
Вера Федоровна увидела проходящего милиционера и, прислонив пакет к большой сумке, заспешила к нему.
- Здравствуйте, подскажите, пожалуйста, где здесь стоянка такси?
Чернявый худощавый милиционер лет двадцати пяти вежливо козырнул.
- Здравствуйте! Такси обычно останавливается у дальнего крыла здания. - Он показал рукой. - Вон там. Но сейчас, как видите, машин там нет. А вы в десантную часть? - Милиционер улыбнулся. - Наверное, к сыну?
- Да…
- Ясно. Вы постойте здесь немножечко, я сейчас.
Милиционер быстро зашагал через площадь. Вера Федоровна медленно возвратилась к своим вещам. Накрапывал мелкий дождик, стало еще больше пасмурно. "Наверное, за такси пошел", - подумала она и достала из кармана пальто перчатки.
Вера Федоровна с любопытством смотрела на прохожих. Одни из них были одеты по-европейски, другие - в длинные цветастые халаты, тюбетейки. Женщины любили цветные одежды. Одна из них увидела, что за ней с любопытством наблюдает приезжая, весело улыбнулась ей. Улыбка у нее была доброжелательная, приветливая, и Вера Федоровна тоже ей ответила улыбкой.
- Пойдемте, - послышался сзади голос. Это был тот же самый милиционер. Он легко подхватил тяжелые сумки и, идя впереди, пояснил: - Я там живу недалеко, заодно и вас подброшу к вашему сыну.
- Спасибо вам, но мне так неудобно утруждать вас.
- Ничего, ничего. Когда я служил в армии в Казани, то моим родителям, если они приезжали навестить меня, тоже помогали.
Они сели в милицейский "Москвич".
- Я работаю водителем в отделении милиции. Начальник разрешил пораньше на обед съездить.
Машина въехала в такую узенькую улочку, что, казалось, протяни из окна руку и коснешься рыжеватой глиняной стены.
- Это старая часть города. Есть у нас и широкие улицы, и большие многоэтажные дома, но здесь путь покороче.
- Да, я много слышала о Ферудахе, - кивнула головой - Вера Федоровна, - Если получится, то обязательно осмотрю ваши исторические памятники, давно мечтала об этом. Если бы не сын, то кто знает, может, так и не увидела бы этот город.
Машина уже в который раз сделала поворот и неожиданно выехала на широкую асфальтированную улицу..
- Ну вот, мы уже почти приехали, - пояснил водитель. - Видите каменный забор? Это воинская часть.
У широких металлических ворот с большой звездой машина остановилась. Милиционер поставил сумки на тротуар недалеко от КПП и попрощался.
Вера Федоровна волновалась и, чтобы немного успокоиться, заставила себя не торопиться. Усталость, пасмурная погода, влажный воздух, тревога - все это вызывало чувство неуверенности. Она немного постояла и медленно вошла в караульное помещение. Слева за большим столом увидела двух солдат. Один из них с красной повязкой на рукаве тут же подошел к ней и первым поздоровался.
- Вы к кому?
- Я приехала к своему сыну Коблику. Не знаете такого?
- А в какой он роте?
- Не знаю… не помню, - от волнения Вера Федоровна забыла все, о чем писал Коля.
- Подождите минуту, пожалуйста, - предложил солдат и снял трубку телефона.
Вскоре Веру Федоровну отвели в отдельную комнату и оставили одну. Она начала рассматривать на стене плакаты и фотографии военнослужащих.
Спустя несколько минут в комнату вошел капитан. Он поздоровался и представился:
- Дежурный по части капитан Селиванов. Я уточнил, ваш сын рядовой Коблик сейчас на тренировке в горах и будет здесь в семнадцать ноль-ноль. Если не возражаете, мы сейчас договоримся с гостиницей и отвезем вас туда. Отдохнете и к семнадцати часам приходите в часть. Побеседуете с командиром и решите вопрос о свидании с сыном.
Капитан ушел, а Вера Федоровна облегченно вздохнула: над ней все время витал дух майора Сумского, и она начинала бояться общения с офицерами.
Тут же за ней зашел прапорщик, и вскоре Вера Федоровна была в гостинице.
Администратор бросила мимолетный взгляд на приезжую и сухо сказала:
- Мест нет.
- Как нет? - растерялась Коблик. - Где же мне тогда устроиться?
- У нас забронированы места для участников республиканского совещания.
Прапорщик осторожно отодвинул Веру Федоровну.
- Эта женщина - мать нашего солдата, приехала издалека, и ей ночевать негде.
- Всем ночевать негде, - пробормотала администратор, провела карандашом по листу бумаги, где значились номера комнат, и смилостивилась: - Могу поселить на одну ночь в четырехместный номер.
Но прапорщик, очевидно, не в первый раз бывал в такой ситуации. Он решительно возразил:
- Вы, наверное, забыли, что с директором гостиницы есть договоренность о том, чтобы родителей, приезжающих на свидание к солдатам, устраивали в гостиницу и, по возможности, предоставляли отдельные номера.
- Ну вот, пусть директор и предоставляет. - Администатор отвернулась к окну. Ей явно было скучно.
Прапорщик ободряюще улыбнулся Вере Федоровне.
- Подождите минутку. - И сам направился в угол вестибюля, где виднелась открытая дверь.
Вера Федоровна отошла в сторону. Она так надеялась, что сыну предоставят хоть на один день отпуск и они смогут побыть одни.
У администратора зазвонил телефон. Она подняла трубку и, преобразившись, вежливо начала отвечать.
По обрывкам фраз Вера Федоровна поняла, что речь идет о ней, и тут же увидела прапорщика. Он подошел и тихо сказал:
- Пойдемте к ней.
Администратор уже положила трубку на аппарат.
- Свободного номера нет. Директор распорядился поселить в двойной. Вот, - протянула она Вере Федоровне бланк, - заполните.
Пока Вера Федоровна заполняла анкету, прапорщик пояснил:
- Вы будете жить тоже с матерью солдата, так что найдете общий язык.
Вскоре Вера Федоровна была в номере. На стуле возле окна сидела женщина.
- Мне сказали, что вы тоже приехали к сыну. Выходит, что наши дети вместе служат. - Вера Федоровна назвала себя и сказала, откуда приехала.
Женщина встала. Она была чуть выше Веры Федоровны. Темные длинные волосы были собраны на затылке, большие голубые глаза смотрели доброжелательно и с любопытством.
- Анастасия Макаровна Леонова. Ваш сынок тоже приезжает?
- Да, в пять часов вечера.
- А я даже не знаю, когда мой прибудет. Мне сообщили, чтобы я еще вчера приехала. Я не выдержала, была тут уже позавчера. И вот жду, волнуюсь, как бы чего не случилось.
Постепенно они разговорились, и выяснилось, что их дети служат в разных местах. Узнав, что сын Леоновой находится в Афганистане и что она ждет его оттуда, Вера Федоровна сразу же прониклась к своей соседке особой симпатией и уважением. Женщины так разговорились, что даже не заметили, как пролетела большая часть дня. Потом спустились на этаж ниже в буфет и перекусили, а когда вернулись в номер, Вера Федоровна стала собираться.
- Пойду потихоньку, а вдруг раньше приедут.
- Да, конечно, - понимающе сказала Леонова. - А я буду ждать здесь. Мне сказали, что мой Антон приедет прямо в гостиницу.
В части Веру Федоровну встретил майор. Он представился:
- Начальник учебного центра Слипченко.
Они прошли в уже знакомую Вере Федоровне комнату, где майор рассказал о Николае, его службе и пригласил на территорию учебного центра.
Вера Федоровна впервые оказалась в расположении войсковой части. Ровно подстриженный кустарник, чистые, покрытые красной крошкой дорожки, окаймленные белыми кирпичами. На больших, красочных щитах различные инструкции, выдержки из приказов, портреты солдат и офицеров.
- Вот здесь ваш сын вместе со своими товарищами занимается физподготовкой, - показал на площадку Слипченко. - Сначала приходится ребятам трудно, но уже через месяц их не узнать.
Вера Федоровна внимательно осматривала перекладины, брусья, барьеры, макеты стен домов, какие-то кирпичные сооружения. Она обратила внимание на колючую проволоку, прикрепленную к невысоким колышкам, и спросила:
- А это для чего?
- Здесь солдаты учатся по-пластунски ползать, а вот это - парашютная вышка.
Вера Федоровна увидела высокую металлическую вышку, с которой по наклонной вниз спускались какие-то провода, тонкие канаты с брезентовыми ремнями, с застежками.
- Не боятся?
- Сначала побаиваются, но после первых двух прыжков начинают заниматься с интересом.
Они прошли мимо двух трехэтажных зданий, где, как пояснил майор, были казармы, затем пересекли большую асфальтированную, размеченную белой краской площадку.
- Здесь у нас проходят занятия по строевой подготовке.
Они вошли в небольшое, барачного типа, здание, где размещался штаб. Майор открыл обитую черным дерматином дверь, и Вера Федоровна оказалась в просторном кабинете.
Майор позвонил кому-то и требовательно сказал:
- Рядового Коблика ко мне!
Вера Федоровна поежилась.
Майор Слипченко заметил это и улыбнулся.
- В армии нужна строгость, а в армейских учебных центрах и подразделениях - особенно. Ребят надо побыстрее вывести из ритма беззаботной жизни "на гражданке". Конечно, нелегко им на первых порах, но зато когда попадают в часть, служба проходит легче. Вам, наверное, не понравилось, что я так строго сказал? Не удивляйтесь, в армии требуется говорить как можно лаконичнее, в бою длинные монологи только вредят.
В дверь кто-то негромко постучал, и на пороге показался Коля. В десантной форме, красивый, стройный, он козырнул и громко сказал:
- Товарищ майор, рядовой Коблик по вашему приказанию прибыл!
Он даже не взглянул на мать, и Вера Федоровна с обидой подумала: "Неужели он меня не узнает?!"
- Вам предоставляется отпуск на двое суток. - Майор протянул листок и ободряюще спросил: - Ну, а что же вы с мамой не здороваетесь?
Коля бросил на Веру Федоровну короткий взгляд и растерянно промолвил:
- Здравствуй, мам!
_- Здравствуй, сынок! - Вера Федоровна встала со стула. Она хотела подойти к сыну, обнять и поцеловать его. Но поняв, что Коля стесняется, сдержала себя.
Когда вышли из проходной КПП, Коля взял из рук матери сумку.
- Не сон ли это, мама? Неужели это ты?
- А ты ущипни себя, сынок, - улыбнулась Вера Федоровна.
В номере соседей не оказалось, и они были рады, что могут побыть вдвоем. Первым делом Вера Федоровна начала собирать на стол. Коля, не мешкая, принялся за еду. С набитым ртом проговорил: