Кто–то из участников десанта позже говорил, что Новороссийская бухта в эту ночь была похожа на клокочущий кратер вулкана.
Рядом с катером 081 разрывались снаряды, осколки визжали над мостиком, ударяли по мачте. Десантники лежали на палубе.
Глухов с удовлетворением отметил, что на ходовом мостике катеров установили броневые листы. Они хоть в какой–то мере защищали от пуль и осколков.
Внешне он казался спокойным, только крепко сжатые губы и резкие морщины лица выдавали его напряжение.
Ботылев поднялся на мостик и стал рядом с Глуховым. В свете вспыхивающих и гаснущих прожекторов Глухов внимательно посмотрел на Ботылева. Ему все больше нравился этот молодой офицер с волевым открытым лицом. Глухов не раз уже замечал, что люди, смело и отважно идущие в бой, всегда заражают и других своей уверенностью в победе. [122]
И снова грохот взрывов и залпов орудий сотрясал воздух. Слепили вспышки огня. Клокотала в бухте вода. Дым пожаров, стелющийся по воде, прикрывал катера.
Катер 081 шел полным ходом, и, по расчетам командира, скоро должны были показаться входные ворота.
Командир катера Флейшер забеспокоился. Он шел головным, за ним следовал весь отряд. Флейшер знал, что входные ворота в порт закрыты боновыми заграждениями и, кроме того, между молами притоплен в воде стальной трос. Несколько дней назад на форштевне катера Флейшера установили было огромные ножницы, чтобы перерезать трос, но потом задача уничтожения боновых заграждений была возложена на специально выделенные для этого катера. Ну а что, если боны не разорваны полностью и трос остался в воде? Ведь у сторожевых катеров осадка гораздо больше, чем у торпедных. Флейшер высказал свои опасения Глухову.
Глухов, как всегда, внимательно выслушал его. Ведь если нельзя форсировать боны, то вся операция ставится под угрозу срыва.
- Вот что, Флейшер, если боны полностью не уничтожены, сбросим глубинные бомбы!
В этом был риск: бомбы придется сбрасывать на малом ходу или даже застопорив ход. Тогда от взрыва глубинной бомбы может погибнуть и катер. Но это был все–таки выход. И Флейшер выполнил бы это не колеблясь. Иначе как же проникнуть в порт?
Флейшер приказал помощнику приготовить глубинную бомбу, а сам напряженно вглядывался, отыскивая вход. Оставалось уже около двухсот метров до молов. Это были самые напряженные минуты для всего экипажа катера.
- Вот так и подберемся к входным воротам! - громко сказал Глухов командиру катера Флейшеру, стоявшему у машинного телеграфа. Тот не ответил, а только утвердительно кивнул. Катер на полном ходу приближался к высоким молам. Наконец Флейшер разглядел входные ворота и боны, разорванные как раз посередине. И в тот момент, когда Флейшер показал на вход рулевому, катер получил сильный удар в правый борт, вздрогнул и замедлил ход. На мостике всех повалило друг на друга.
В отблеске пожара Флейшер увидел, как торпеда скользящим ударом проломила борт, чуть помедлив, измерила курс и со скоростью снаряда устремилась к молу. [123]
Удар - торпеда взорвалась. Это был редкий случай: видимо, вертушка в голове торпеды не раскрутилась и взрыватель торпеды в тот момент еще не пришел в опасное состояние. Иначе бы катер взлетел на воздух. Все это произошло в считанные секунды.
- Аварийная тревога! - скомандовал Флейшер.
Через широкую пробоину в борту в кормовой машинный отсек хлынула холодная вода. В отсеке стало темно, погас электрический свет, а вода все прибывала. Находившийся здесь в момент удара моторист без сознания лежал на паёлах у трапа. Холодная вода привела его в чувство, и он поднялся, а старшина 2‑й статьи Козлов бросился искать переносный фонарь, обжигая руки о горячие еще трубы мотора. Наконец ему удалось зажечь фонарь. Он попытался запустить водоотливную помпу, но помпа не работала. Кроме того, пробоина находилась ниже ватерлинии, и количество воды не уменьшалось, сколько ее ни откачивали. Очнувшийся моторист бросился затыкать дыру брезентовым чехлом с мотора, но море мгновенно поглотило чехол. Попытались заткнуть дыру своими шинелями, однако пробоина была слишком велика.
- Матрацы и одеяла быстрее!
Двумя пробковыми матрацами удалось наконец закрыть пробоину. Но катер шел полным ходом, и матрацы снова выбросило. Ботылев забеспокоился, дойдет ли катер до пирса, но Глухов ему ответил:
- Минуточку подожди. Сейчас все проверим, и механик доложит, в каком состоянии катер.
Механик катера, весь мокрый, вытирая по привычке руки о ветошь, подошел к мостику.
- Пробоина большая, восемьдесят на сто сантиметров. Кормовое машинное отделение затоплено. Вода поступает в коридор и кают–компанию. Вышел из строя мотор, вспомогательные механизмы не работают. Воду откачиваем ручной помпой и ведрами. Дело в том, что на ходу все наши крепления не держат, забортная вода продолжает поступать в отсек.
- Ничего, механик, уменьшать ход не будем! - ответил Глухов.
Сторожевой катер 081 с полузатопленными отсеками первым ворвался под огнем противника в Новороссийский порт. [124] Северный ветер еще яростней раздувал сейчас пожар и нес навстречу черный смрадный дым, пыль и цементную крошку, так что порою не видно было ни берега, ни пристаней. Временами Флейшеру казалось, что в порту все расплавилось и огненной массой течет по берегу в бухту.
- Ну, счастье наше, Ботылев, что торпеда не взорвалась! - сказал Глухов, обращаясь к капитан–лейтенанту. - А то пришлось бы крабов кормить!
- Да, кто–то из нас в тельняшке родился! - весело ответил ему Ботылев и, заметив морского пехотинца, перебегавшего с борта на борт, закричал:
- Что ты мечешься, Николаев! Сейчас высаживаться будем.
Нос катера поравнялся с головой пирса, над мостиком с визгом пронеслась мина, ударила пулеметная очередь.
- Огонь! - скомандовал Флейшер комендорам. Резко ударила носовая пушка. Без остановки стучали крупнокалиберные пулеметы.
Когда приблизились к деревянному пирсу, Флейшер заметил, что середина его разрушена. Высадить десант туда - все равно что на остров. Флейшер отвернул вправо и подвел катер к широкому бетонному пирсу. С катера спрыгнул старшина 1‑й статьи Панеш и закрепил швартовы.
- Деритесь крепко! А мы вам с моря поможем! - прокричал Глухов Ботылеву, прощаясь с ним. - Не забудь у пирсов оставить охрану! - добавил он.
- Ничего, все будет в порядке! - уже не разбирая того, что ему говорит Глухов, ответил Ботылев и, обращаясь к десантникам, громко скомандовал: - Вперед! За мною, орлы! За Родину! - и спрыгнул с палубы катера на пирс.
- Ура! - крикнул молодым и звонким голосом старшина 1‑й статьи Колот, и бойцы, обгоняя Ботылева, хлынули на причал.
Четко и быстро работал экипаж катера под огнем противника. Нельзя было терять ни одной секунды. Матросы понимали все с полуслова и мгновенно выполняли команды.
Место высадки оказалось удачным. Десант дерзко прорвался в город, и первая группа во главе с Ботылевым с ходу заняла клуб. [125]
Вторая группа десантников - рота автоматчиков капитан–лейтенанта Райкунова - завязала бой за вокзал и товарную станцию, и в 6 часов 45 минут старшина 2‑й статьи Сморжевский водрузил над вокзалом Военно–морской флаг. Шесть дней дрались с фашистами десантники, и все шесть дней над Новороссийском развевался советский флаг.
На малом ходу катер Флейшера отошел от пирса, продолжая стрелять из пушек по огневым точкам противника.
Вслед за Флейшером в Новороссийский порт на полном ходу врывались другие катера отряда Глухова. Пройдя ворота, на катерах рубили буксиры, и мотоботы шли своим ходом. В бухте они рассыпались, стремительно продвигаясь к пристаням. Сторожевой катер, на котором находился Косидлов, удачно, без потерь, подошел к воротам порта. Справа и слева от него шли корабли с десантом. В это время осколками разорвавшегося снаряда были убиты командир рядом идущего катера лейтенант Кошелев и тяжело ранен рулевой Смирнов. Падая, Смирнов своим телом положил руль вправо, и сторожевик на полном ходу устремился на катер. Его командир старший лейтенант Баженов, увидев это, скомандовал рулевому: "Право на борт!", но справа на большой скорости мчался контркурсом на выход из бухты торпедный катер. Избежать столкновения не удалось.
- Прочь от борта! - еще успел крикнуть Баженов с мостика, когда раздался хруст раздираемой обшивки. Вся носовая часть от форпика до восьмиместного жилого кубрика мгновенно заполнилась водой. Через несколько минут вода появилась и в кормовом коридоре. Баженов, выслушав доклад механика, решил, что откачивать воду, когда разворочен весь борт, - безнадежное дело. Катер медленно оседал, а на палубе семьдесят человек морских пехотинцев. И Баженов подал команду:
- Всем перейти на корму!
Встревоженные десантники, захватив с собой противотанковые ружья и боезапас, с опаской переходили на корму катера. Комендоры у носовой пушки - Солоненко, Немирич и Санько - продолжали стоять в ожидании приказания открыть огонь, ноги их уже заливала вода, перекатываясь через палубу с борта на борт.
С берега над катером пропели пулеметные очереди. [120]
- Огонь! - скомандовал Баженов.
"Хорошо, хоть волнения в бухте нет, а то бы нам оверкиль уже был!" - подумал Баженов.
Из отсека вылез мокрый, вымазанный Косидлов. Он сообщил, что, хотя вода просачивается в машинное отделение, моторы исправны.
- Будем двигаться, Сергей! - сказал Косидлов командиру катера Баженову. - А если переборки продавит водой - тогда вплавь пойдем!
- Хорошо, - ответил Баженов, - я даю ход!
Но, как только дали ход, носовая часть катера еще больше зарылась в воду. Волна побежала по палубе, ударилась о высокую рубку и растеклась по корме.
- Держись, пехота, сейчас ножки замочишь! - нашелся и здесь шутник; он забрался повыше, на пустые бомбовые стеллажи.
От движения вода с палубы схлынула, и катер очень медленно пошел вперед. Переборки держали, моторы работали, и от сердца у Баженова отлегло, хотя корабль сейчас был похож скорее на подводную лодку, чем на лихой быстроходный сторожевик. Катер, войдя в дымовую завесу пожаров, под грохот разрывов медленно подходил к старой пристани. Еще немного - и нос его ткнулся в причал, и тотчас же десантники, подхватив оружие, спрыгнули с палубы и устремились к берегу.
- Ну вот видишь, Серега, - весело говорил Косидлов, обращаясь к Баженову, - все обошлось. Надо всегда действовать решительно.
Катер уже отошел на десяток метров от пристани, когда парторг катера рулевой Павел Астахов доложил Баженову:
- С пристани семафорят. Просят снова подойти! Косидлов, увидев беспорядочно бегущих по пристани десантников, резко сказал Баженову:
- Не подходить! Пусть идут вперед. Поддержи их, если им туго, артиллерийским огнем!
Но Баженов уже понял, в чем дело.
- Им наступать некуда, товарищ замполит, они на берег не попадут.
Теперь и Косидлов увидел то, чего в горячке высадки и дыму пожара никто не заметил: почти вся пристань была разрушена, и к берегу можно было добраться только вплавь. [127]
- Беда! - смущенно сказал он. - Придется нам опять подползать.
Полузатопленный катер снова медленно подошел к злополучной пристани.
- Быстрей, быстрей, хлопцы! - кричал Косидлов десантникам. Сторожевой катер, приняв бойцов, отошел от разбитой пристани и направился к длинному железобетонному пирсу.
Немцы уже приметили катер Баженова и открыли артиллерийский и минометный огонь. Можно было бы проскочить завесу огня на полном ходу, но катер еле полз. И все же к берегу он подошел. Боцман Михаил Яковлев первым под огнем противника выскочил на пирс и принял концы.
- Вперед, матросы, за наш родной Новороссийск! За нашу Родину! - обращаясь к десантникам, крикнул Косидлов, и морские пехотинцы бегом устремились на берег. Косидлов и сам бы пошел с ними в атаку, но нельзя было оставить катер.
Снаряды рвались уже рядом с катером. Обливаясь кровью, упал на палубу помощник командира катера лейтенант Барыбин. Осколком снаряда ему оторвало левую руку по локоть. Боцман Яковлев подбежал к лейтенанту, ремнем перетянул ему руку у плеча. Барыбин побелел, но держался на ногах. Косидлов обнял его:
- Иди в кают–компанию, приляг там, а мы тут без тебя справимся.
Барыбин сел на ступеньки у ходового мостика.
- Вы обо мне не беспокойтесь, - ответил он. - Я отсюда никуда не пойду. Мое место на верхней палубе! - И продолжал подавать команды артиллеристам. Орудийный расчет старшины 1‑й статьи Немирича с комендорами Солоненко и Санько, стоя по колено в воде, продолжал вести огонь по фашистам.
Кок катера, Черкашенко Виктор, с разрешения командира взобрался на штурманскую рубку и оттуда вел огонь из пулемета Дегтярева. Рядом из крупнокалиберного пулемета ДШК стрелял комсорг катера командир отделения минеров Туманов.
Среди разрывов снарядов и мин катер стал медленно отходить от пристани. Как только Баженов дал ход вперед, на катере все затряслось, он снова зарылся по самую [128] рубку в воду, Казалось, еще немножко - и катер затонет.
"Дойдем ли? - подумал Баженов. - Но и стоять под огнем нельзя - утопят". На ходу нос катера зарывался все глубже, корма поднималась кверху. Вот–вот винты будут в воздухе болтаться. Из машинного отсека показался механик.
- Переборки не выдержат, товарищ командир! - доложил он Баженову. - Сопротивление воды очень сильное.
- Так что же ты предлагаешь? - спросил Баженов. - Буксир нам пришлют, что ли?
- Задним ходом надо идти, товарищ командир! Все легче будет.
Развернув катер, дали задний ход. Баженов знал, что долго так идти нельзя - перегреются моторы, поэтому включал их по очереди.
С каждой пройденной милей скорость катера становилась все меньше, а осадка все больше. Но он уже вышел в море.
Большое искусство и выдержку проявил рулевой - старшина 1‑й статьи Астахов Павел. Э. тот мужественный моряк - участник обороны Одессы и Севастополя, награжденный орденом Красной Звезды, - простоял на вахте двенадцать часов, управляя катером в необычном положении, когда тот шел кормою вперед.
В полдень, когда показалась Кабардинка, к ним подошел катер под командованием Еремина, взял их на буксир и привел в Геленджик.
На берегу катера встречали командующий флотом вице–адмирал Владимирский и член Военного совета Кулаков.
Вслед за отрядом Глухова в бухту ворвались катера капитана 3 ранга Масалкина. Они быстро приближались к Импортной и Цементной пристаням. Оттуда по катерам открыли сильный пулеметный и минометный огонь. Взлетели осветительные ракеты.
Первым к Импортной пристани приблизился головной катер 032, на котором находились командир дивизиона Масалкин и командир 1339‑го полка подполковник С. Н. Каданчик со штабом. Командир катера старший лейтенант Горяшко, умело маневрируя и ведя огонь из пушек, подвел сторожевик к пристани. Но в момент подхода немцы из замаскированного у пристани дота обстреляли катер из пулемета, на палубу полетели ручные гранаты. Одна упала на мостик к ногам Масалкина. Он мгновенно схватил ее за длинную ручку и швырнул обратно на пирс. Под жестоким огнем противника катер вынужден был отойти. К тому же нельзя было высаживать командира полка и его штаб, когда на берегу еще не было ни одного солдата.
Масалкин решил маневрировать, обстреливая огневые точки противника, а мотоботы под прикрытием высоких пристаней и мола уткнулись в берег. Десантники, используя насыпь железнодорожных путей и стоящие у Импортной пристани вагоны, продвигались в глубь береговой полосы к электростанции.
Теперь катер Масалкина, прикрывая своим огнем продвижение пехоты на берегу, направился к Цементной пристани. Но и противник, не переставая, вел огонь по катеру. На подходе к пристани крупная мина пробила деревянную палубу и разорвалась в отсеке средней машины. Из разбитой магистрали хлынул бензин, вспыхнул пожар. Ящики с боезапасом, приготовленные к выгрузке на пирс, могли взорваться каждую минуту. Комендор Черноуцкий заметил это и, не ожидая распоряжений командира, подбежал к месту пожара, схватил, обжигая руки, горящий ящик и выбросил его за борт. Мотористы и вся верхняя команда тушили огонь, но бензин разлился по отсеку, и деревянный набор катера горел. Разрядили все огнетушители, заливали огонь водой, но бензин воды не боялся. Противник, увидев пылающий неподвижный катер, стал расстреливать его в упор. Многие из десантников и команды были ранены.
Замполит дивизиона капитан–лейтенант Васильченко подошел к Масалкину:
- Николай Федорович, давай–ка организуем высадку, а то перебьют всех десантников у нас на палубе!
Надо было пересадить бойцов на другой катер, но катера высаживали десант, и только недалеко от Цементной пристани, прямо у берега, стоял мотобот. Масалкин приказал сигнальщику подозвать мотобот к борту, но тот не видел сигнала и семафор не принимал.
- Сейчас уйдет! Надо перехватить его. Давай вплавь кого–нибудь пошлем! - снова заговорил Васильченко. [130]
- В пору хоть самому прыгать за борт! - ответил Масалкин. В это время Васильченко подозвал бежавшего по палубе главного старшину Голофеева, парторга катера.
- Голофеев, видишь мотобот у берега? Надо его перехватить и сказать, чтобы подошел к нашему борту. Доплывешь?
- Доплыву! - ответил Голофеев и, разбежавшись, бросился с катера в холодную воду.
Подплывая к берегу, Голофеев увидел, как мотобот задним ходом пятится в море. Старшина принялся кричать, но что можно услышать среди грохота боя!
Однако на мотоботе заметили горящий катер Масалкина и пошли ему на помощь. По дороге вытащили из воды Голофеева.
Глухов, уже выходя из бухты, тоже увидел охваченный огнем катер Масалкина и приказал Флейшеру немедленно повернуть к нему на выручку. Полузатопленный катер двигался очень медленно.
Когда мотобот уже подходил к горящему катеру, случилось несчастье. В машинном отсеке катера под настил натекли лужи бензина. Пары его скопились в отсеке, и, как только огонь пробрался туда, произошел взрыв.
Снесло палубу, загорелась деревянная обшивка бортов, бензин, разливаясь по воде, пылал вокруг катера. Пройти с носа на корму было невозможно. В носовой части катера остались Масалкин, командир катера Горяшко и часть матросов.
Контуженный взрывом Масалкин сидел на ступеньках мостика, раскачиваясь из стороны в сторону. Командир катера Горяшко с помощником выбирали из железного ящика секретные и судовые документы, боцман снимал пулемет. Мотобот с ходу ошвартовался у горящего катера. Матросы помогли Масалкину сойти с палубы, все быстро погрузились, и мотобот, отойдя от борта, направился к корме, где оставались Васильченко, командир полка подполковник Каданчик и офицеры его штаба.
- Давай, давай быстрее садись! - командовал Васильченко, переправляя матросов с горящей палубы. Когда последний матрос, слегка замешкавшись, прыгнул вниз, струя горящего бензина из лопнувшего бензобака брызнула на Васильченко. Китель и фуражка на нем моментально вспыхнули.
- Прыгай в воду! - закричали ему с мотобота. [131]
Васильченко бросился вниз и скрылся под водой. Вскоре всплыла дымящаяся фуражка, Васильченко же на поверхности воды так и не появился. Мотобот обошел вокруг катера; в это время снова раздался взрыв, и катер затонул.
Но десантники, высаженные отрядом Масалкина, уже действовали на берегу. Они выбили противника из здания электростанции, отчаянно дрались в, районе цементных заводов, чтобы соединиться с восточной группой войск.