Я так и не понял: эта последняя фраза была объяснением или наглядным примером?
- Сегодня какой день недели?
- Не знаю, Барри. Скотт, сегодня какой день недели?
- Понедельник.
Барри кивает два раза, на что уходит немало времени, поскольку кивает он очень медленно.
- И что это значит?
Джим смотрит на меня.
- Наверное, все зависит от того, работаешь ты или нет.
- Он работает, - говорит Джим.
Я смеюсь.
- Я попробую угадать. Он - дипломированный бухгалтер.
- Не угадал. Он работает в общественном туалете, поедает какашки.
- Я бы точно угадал со второй попытки.
Джим смотрит на Барри, фосфористого носорога, и улыбается.
- Барри, хочешь поехать с нами?
- Только не в боулинг. Ненавижу боулинг. Не понимаю, что там интересного: какать, а потом катать кучку какашек по этой длинной деревянной штуке?
- Он совсем не умеет играть в боулинг, - говорит Джим мне на ухо.
Барри поднимает глаза.
- Что ты сказал? Что я всегда безнадежно проигрываю? Хочешь сказать, что я неудачник?
- Ты же ни разу не проиграл, Барри. С твоей внушительной кучкой какашек ты всегда делал страйк.
- Тогда почему меня побили?
- Ты какал в общественном месте, - говорит Джим. - Чего же ты ждал?
- Я носорог, - отвечает Барри. - Чего же они ждали?
Вик приезжает вовремя, с точностью до секунды, и мы приступаем к решению серьезной проблемы по организации размещения всех нас в машине. Будучи программистом, Вик в совершенстве владеет навыком решения серьезных проблем. К несчастью, подавляющее большинство этих проблем относится к области абстрактной математики и не имеет соприкосновения с повседневными бытовыми задачами, типа как втиснуть жирафа и носорога в хэтчбек.
- А мы сейчас куда? - интересуется Барри, пока мы с Виком пытаемся запихать его на переднее сиденье.
- Ко мне, - говорит ему Вик.
- Нет, до того, как к тебе.
- Мне надо заехать заправиться, - говорит Вик.
- Нет, до того как заправиться. Куда мы сейчас?
- Он имеет в виду машину, - говорит Джим. - Мы садимся в машину.
- В какую машину?
Мы с Виком качаем головами. Похоже, нас ждет утомительный вечер.
- Нет, ничего не получится, - говорит Вик. - Ему придется сесть сзади.
- Тогда можно мне сесть впереди? - говорит Джим, приплясывая от восторга. - Можно будет открыть люк.
- Хорошая мысль, - говорит Вик. - Высунешь голову в люк, будешь смотреть, нет ли пробок. Скотт, тебе придется сесть сзади, с носорогом.
Я хлопаю себя ладонью по лбу, демонстрируя свое несогласие.
- А что, если он там насрет?
- Ну, подложим какое-нибудь покрывальце, - говорит Вик.
- Не насру, - говорит Барри, забираясь на заднее сиденье. - Я только-только покакал, на клумбе.
- А почему деревья убегают? - интересуется Барри, глядя в окно.
- Потому что ты злой, - говорит Джим сверху.
Барри моргает, из его серых глаз текут тихие слезы. Я высовываюсь в окно и смотрю снизу вверх на жирафа, высунутого в люк.
- Джим, - говорю я, - не смущай его. Он и так весь растерян.
- Правда? - говорит Барри. - А я даже не знал.
- Барри, - ласково говорю я, - деревья не убегают. Они стоят на месте. Это мы едем мимо деревьев, в машине Вика.
- А я думал, что мы под раковиной.
Вик живет с мамой, в мамином доме, в дальней комнате на втором этаже, где прошло его детство. Как и у всякого программиста, вместо любящей жены у него - любящая мама и навороченный компьютер, самый лучший из существующих на данный момент на потребительском рынке. Он говорит нам: "Садитесь", - но у него в комнате только один стул, так что Вик сбрасывает с кровати книги по программированию, и мы садимся на кровать. Я - в головах, Джим - посередке, а Барри - в ногах. Барри сосредоточенно смотрит в потолок.
- Что он там высматривает, Джим?
- Трубы, - отвечает Джим. - Он думает, что мы под раковиной.
- Барри, это комната Вика.
- Правда? - говорит Барри. - А я даже не знал.
Я интересуюсь у Барри, играет ли он в компьютерные игрушки.
- Да. То есть нет. То есть не знаю.
Вик уже загрузил компьютер и теперь набирает команды на клавиатуре. Барри сосредоточенно наблюдает за пальцами Вика.
- Смотри на экран, - говорю я ему.
- Какой экран?
Вик стучит пальцем по краю экрана.
- Вот экран.
- В этой серой коробке, Барри, - говорю я, - вся жизнь нашего Вика.
- Правда? Как грустно.
Джим смеется.
- Может быть, Барри не так уж и глуп.
- Я говорил метафорически, - говорю я в защиту Вика.
- Пусть даже метафорически, - говорит Джим.
На экране возникают слова. Там написано: "Жираф Джим. Разработчик программы: Вик Двадцатка. Автор идеи: Скотт Спектр". Джим смотрит на экран, но, похоже, пока не въезжает. Лицо у него выжидательное, взгляд - пустой. Вик нажимает на клавишу, слова исчезают, и на экране появляется жираф, исполненный в лучшей компьютерной графике.
- Это я.
Вик кивает.
- Ты сделал игру про меня?!
- И как тебе, Джим? - говорю я, обнимая его за плечи.
Он задумчиво жует губу.
- А почему я такой маленький?
- Пришлось сделать тебя поменьше, чтобы ты влез в экран.
Он пододвигается еще ближе, касается носом экрана и внимательно изучает компьютерного жирафа.
- Как… - Он умолкает, трясет головой. - Как…
Я поправляю очки.
- Вик написал компьютерную программу. Помнишь, как ты расстроился, когда я сказал, что игрушек с жирафами нет? Знаешь, Джим, ты столько всего для меня сделал за последние пару месяцев, и мне тоже хотелось сделать тебе приятное. Я подумал, чем можно порадовать жирафа-призрака, у которого все есть? Ну, то есть жирафа-призрака, у которого ничего нет. Но которому ничего и не надо. В общем, вот что мы придумали. Вернее, я придумал, а Вик сделал все самое сложное. Да, Вик?
Джим смотрит на Вика:
- Ты сделал игру про меня!
Вик улыбается и кивает. Джим делает глубокий вдох.
- Это самое лучшее из всего, что я видел.
- Ты еще ничего не видел, - говорит Вик. - Вот смотри. - Он берется за джойстик, усаживается поудобнее и нажимает на кнопку "ОГОНЬ". На экран неожиданно выскакивает монстр, и Джим - не компьютерный Джим, а настоящий, который призрачный, - едва не выпрыгивает из своей пятнистой шкуры.
- Спокойно, - говорю я ободряющим тоном. - Это всего лишь игра.
- Это один из тех монстров, про которых ты мне рассказывал?
- Да, - говорю я. - Но ты не волнуйся. Вик знает, что делать. Да, Вик?
Вик не отвечает. Он ждет, пока монстр не подбежит к компьютерному жирафу, а потом, в самый благоприятный момент, нажимает на джойстике кнопку "ОГОНЬ", и жираф на экране подпрыгивает и бьет монстра копытами по голове.
Джим весь сияет, глаза горят.
- Я его сделал. Я убил монстра.
- Вик только немножко помог, - добавляю я.
- А дай мне тоже.
Вик уступает мне джойстик, и я держу его крепко, так чтобы Джим мог взяться за него зубами. Появляется еще один монстр, Джим яростно дергает джойстик, и жираф на экране налетает на монстра и погибает.
Джим весь сникает.
Я трясу его за плечо.
- Джим, ты чего? Это всего лишь игра.
- Но мы больше не сможем в нее играть. Теперь, когда жираф умер, там остались одни монстры. Я все испортил. Я испортил игру. - Он смотрит на меня. - И ты даже не успел поиграть.
Я смеюсь, не могу удержаться.
- Ой, Джим. Сейчас мы просто начнем игру заново, с самого начала. Вик, покажи Джиму, как сделать рестарт.
Вик что-то быстро набирает на клавиатуре, и игра начинается заново.
- Ничего не понимаю.
Мыс Виком растерянно переглядываемся. Как бы ему по-доходчивее объяснить.
- Джим, - говорю я, - помнишь, ты умер, а потом снова вернулся, уже как призрак?
Он кивает.
- Здесь все очень похоже. Но… э… по-другому.
- А можно Барри тоже сыграет?
Я гляжу на носорога, который глядит в потолок.
- Барри, хочешь сыграть в компьютерную игру "Жираф Джим"?
- Нет. То есть да.
Вик отдает ему джойстик. Барри озадаченно вертит его в своих неуклюжих, больших руках… или в ногах… в общем, в лапах.
- Это еда? Или какашки?
- Барри не очень умный носорог, - говорит Джим.
- Ни то, ни другое, - объясняет Вик. - Это называется джойстик. Посмотри на экран. Вот это монстр. - Вик показывает пальцем.
Барри кивает.
- Когда он побежит на тебя, его надо убить.
Барри снова кивает. Но когда монстр выбегает на экран, Барри не предпринимает вообще ничего.
- Его надо убить, - говорит ему Вик.
- Убей его! - кричим мы хором. - Убей!
Барри роняет джойстик, разбегается и бьет по экрану своим носорожьим рогом. Экран взрывается, обломки пластмассы и осколки стекла разлетаются по всей комнате.
- Я убил его?
Мы с Виком растерянно переглядываемся.
- Да, - говорю я. - Похоже, убил.
Доктор Бэмс с Гарри Дельцом живут в большом доме в престижном пригородном районе. Мы с Воздержаньей уже там бывали один раз. Тогда все прошло замечательно, Воздержанье понравилось, но сегодня ей хочется побыть дома, так что я взял с собой Джима. Это не так необычно, как кажется. Видите ли, доктор Бэмс и Гарри Делец - голубые.
Доктор Бэмс открывает нам дверь, смотрит мимо меня и восклицает:
- Джим!
Я с подозрением кошусь на жирафа.
- Вы что, знакомы?
- Ну…
- Мы вместе в школе учились, - говорит доктор Бэмс. - В Битене.
Доктор Бэмс уходит в столовую, а я спрашиваю у Джима, задержав его на пороге:
- Джим, ты ходил в частную школу?
Он пожимает плечами.
- Ты же всегда говоришь, что вырос в джунглях.
- Ну, не то чтобы вырос.
- Но ты там жил?
- Какое-то время.
- У тебя там друзья, и ты ездил к ним в гости.
- Один раз съездил. На каникулах. На неделю. .
- Но ты говорил, что ты вырос в джунглях. В самом злачном районе. В восточной части, в Ист-Сайде.
Он молчит, понуро глядя в пол.
- И как ты мог ходить в школу вместе с доктором Бэмсом? Он тебя старше, наверное, лет на двадцать.
Джим пожимает плечами.
- Жирафьи годы, они не такие, как у людей.
Я изображаю искреннее сочувствие, делаю паузу для эффекта и направляюсь в столовую.
Как и все в этом доме, столовая поражает размерами и роскошью. Доктор Бэмс в дорогом выходном костюме сидит за столом. Гарри Делец тоже в костюме, поверх которого (как и следовало ожидать) повязан игривый фартучек горничной, разливает вино. Я тоже оделся как должно: приплел в любимой футболке НФ-канала с эмблемой НФ-канала. А вот Джим заявился на ужин голышом. Правда, почистил ногти на ногах.
- Ну, рассказывай, Джим, - говорит доктор Бэмс. - Чем ты теперь занимаешься? - Не дожидаясь ответа Джима, доктор Бэмс обращается ко мне: - Джима ужасно травили в школе.
- Это многое объясняет.
- Его называли ниггером и подвешивали вверх ногами за шнурки.
- Ниггером?
- Да. В Битене было немного цветных.
- Цветных?
- А из-за своего высокого роста он торчал, как нарывающий палец.
Я киваю.
Джим наклоняется и шепчет мне на ухо:
- Доктор Бэмс думает, что я черный.
- Черный?
- Все так думали, все до единого. Частные школы - там так всегда, Спек. Кто в таких заведениях учится? Сплошные белые недоумки из высшего общества, и все как один голубые.
Я киваю.
- Погоди. Ты снова назвал меня Спеком? Я думал, что этот вопрос мы решили.
- Решили.
Доктор Бэмс отпивает вина.
- Кстати, о прозвищах. Знаете, как Джима дразнили в школе?
- Нет, - говорю я. - И как же?
Доктор Бэмс разворачивает хитро сложенную салфетку и кладет ее себе на колени.
- Большой Нос. Вот идет Большой Нос - они так дразнились. Вот идет Большой Нос, мальчишка с самым большим в Битене носом.
- У них было богатое воображение.
- Они держали его вверх ногами, - говорит доктор Бэмс, - макали головой в унитаз и спускали воду. Да, Джим?
Джим молчит. Разговор его явно не радует.
- Один раз они и меня тоже вот так, головой в унитаз, - говорит доктор Бэмс. - И я сказал себе: "Больше этого не повторится. Меня больше никто не макнет головой в унитаз". И знаете что? После того судьбоносного дня меня больше никто никогда не макал головой в унитаз.
- Замечательно.
- Это был мой последний день в школе.
Я киваю. Замечательно.
- Ладно, хватит. Нет, Гарриета. Ты продолжай, пока я не скажу, что достаточно. - Это он обращается к Гарри Дельцу, который стоит на коленях и чистит доктору Бэмсу ботинки. - Пора сменить тему. Садись, Джим. И вы, Скотт, садитесь. Вот вино, очень рекомендую.
Мы пьем вино, много вина. Под ужин с тремя сменами блюд, которые подает Гарри Делец, также известный как Гарриета. После ужина доктор Бэмс объявляет, что Гарриета теперь снова Гарри, и мы все переходим в гостиную, где Гарри снимает фартучек и садится вместе со всеми в одно из больших кожаных кресел.
- Итак, - говорит доктор Бэмс, передавая сигары по кругу. - Что вы хотели со мной обсудить, мой юный друг Скотт?
- Новую программу, сэр.
Он кивает.
- Документальные съемки "тяганья" бревна. Реалити-шоу Скрытая камера. На улице. Все будет представлено как серьезное научное исследование…
- Научное, - подмигивает мне Гарри.
- …но с элементами искреннего интереса к человеческой личности. Разумеется, в реальной жизни пролетарии не представляют какого бы то ни было интереса, и с ними вообще невозможно работать, так что их будут играть профессиональные актеры классической школы…
- Вот и вымысел, - снова подмигивает мне Гарри.
- …импровизируя на основе базового сценария. Вот, - говорит доктор Бэмс, прикуривая сигару. - Так что вы хотели сказать?
Гарри прикуривает сигару.
- У Скотта есть несколько мыслей. Да, моя прелесть?
- Были мысли.
- А теперь уже нет, - говорит Гарри.
Я киваю и прикуриваю сигару.
Джим тоже прикуривает сигару, очень большую сигару, которая как будто растет в длину. На ней что-то написано на боку. Там написано: "Доктор Бэмс - идиот. Программа провалится. НФ-канал обанкротится. Ты лишишься работы. Твоя жена и ребенок будут голодать".
- Джим, можно тебя на минуточку в коридор? Надо поговорить.
Вежливо улыбнувшись хозяевам, мы с жирафом выходим из комнаты.
- Джим, я не знаю, что делать.
- Тебе нужно выдать идею, Спек. Только очень хорошую идею. Такую идею, чтобы Гарри Делец послал доктора Бэмса куда подальше.
- Идеи не растут на деревьях, Джим.
- А как насчет Креативно-научного центра "Мозги Скотта Спектра"?
- Откуда ты знаешь про этот файл?
- Ты сам мне рассказывал.
- Да неужели?
- Да, - говорит Джим, качая головой.
- Ну, Креативно-научный центр "Мозги Скотта Спектра", как всегда, готов выдать сколько угодно блестящих идей для хитовых программ, но понимаешь, в чем дело… Гарри уже читал файл и как-то не впечатлился.
- Почему?
Я снимаю очки, дую на них, тру о футболку с эмблемой НФ-канала и надеваю обратно.
- Гарри сказал, что идеи еще не оформлены до конца.
Джим кивает.
- У меня есть идея. Я не уверен, что тебе понравится, но если захочешь, могу подарить.
- Давай, - говорю, - я в отчаянии.
- Варьете-шоу, но с одной очень существенной разницей.
- И как мы его назовем?
Варьете-шоу "Жираф Джим представляет"
Мы с Джимом решили пойти прогуляться: отметить мой последний вечер в неродительском качестве не-родителя На окраине города мы наблюдали затем, как бригада рабочих в касках сносит какой-то дом.
- Мой любимый момент, - сказал Джим. - За миг до того, как все разлетится на части.
И буквально в следующую секунду стальной шар ударился в стену дома и выбил из нее изрядный кусок.
И вот я дома. Только пришел. Воздержанья сидит на кровати. Поскольку моя жена - современная женщина прогрессивных взглядов,юна решила рожать дома. Я взял кредит в банке и потратил все деньги на переделку моего высокотехнологичного кресла в высокотехнологичную родильную кровать. Я собираюсь вернуть кредит со своей ежегодной премии, которая, по словам Гарри Дельца, должна быть запредельной. И, может, мне даже повысят зарплату. Если шоу не провалится. А оно не провалится. С нами Джим, а Джим - это Джим, жираф-призрак.
- Скотт, - говорит Воздержанья, когда я вхожу в комнату, - передай мне шоколадку.
- Ты что, плакала? - говорю я, передавая ей шоколадку.
Она кивает.
- Не могла дотянуться до шоколадки.
Я сажусь на краешек кровати и кладу руку жене на живот.
- Я его чувствую. Как он брыкается. А когда роды начнутся?
- Сложно сказать. Доктор Яблочко говорит, что, наверное, во время шоу.
Она имеет в виду наше новое шоу. Первый выпуск в эфире, сегодня вечером.
- Будем надеяться, это случится во время рекламы.
Воздержанья смеется.
- Ты вообще представляешь, как это все происходит? Иногда роды длятся несколько часов.
- Моя роль в этой беременности была не особо активной, да?
Воздержанья разглаживает коричневую ночную рубашку на своем круглом животе.
- Скотт, твоя роль - роль добытчика и кормильца, и ты хорошо с ней справляешься. Ты работаешь в новом шоу. Ты купил мне эту коричневую родильную рубашку…
- Твой любимый цвет.
- …и шоколадку…
- Твою любимую.
- …и ты переделал свое высокотехнологичное кресло в высокотехнологичную родильную кровать, чтобы я могла рожать дома.
- Кстати, а кто будет принимать роды?
- Доктор Яблочко.
- С акушеркой, - предполагаю я, - и целой армией медсестер.
- Нет, один доктор Яблочко. Я хочу, чтобы все было просто. Так сказать, по-домашнему. Ой, - говорит она, перекатываясь на бок. - Кажется, началось.
- Может быть, вызвать "скорую"?
- Нет. Позвони доктору Яблочко. Скажи, что у меня началось.
Я достаю из кармана мобильный, и он звонит у меня в руке.
- Прикольно, когда он так делает. И кто бы это мог быть? - Я нажимаю на кнопку "прием" и подношу телефон к уху.
Это Гарри Делец; звонит из лондонской студии НФ-канала.
- Скотт, давай быстро сюда. Ты нам нужен. Без тебя мы - никак.
- Мне надо в студию, - говорю я, целуя Воздержанью в щеку.
- Не забудь позвонить доктору Яблочко, - говорит Воздержанья. - Скажи ему, что у меня началось.
Охрана на студиях НФ всегда пребывает в состоянии полной боевой готовности, но сегодня их всех словно подняли по тревоге, и тому есть причина. Новое варьете-шоу "Жираф Джим представляет"~стало самым разрекламированным телешоу за всю историю телевещания. Билеты на сегодняшнюю передачу были распроданы в рекордный срок: две с половиной секунды. Снаружи, у здания телестудии, собралась многотысячная толпа - в надежде хотя бы издали посмотреть на восходящих звезд телеэкрана.