Я был не в силах на это смотреть и снова стал совать ему хлеб.
- Не понимаю, зачем все это!
Аллен продолжал отдуваться все с той же улыбкой на лице, словно идиот, которого жгут на костре, а он хохочет и кричит своим мучителям: "Ну и жарко тут у вас!"
Наконец им надоело. Аллен заплатил по счету, и мы пошли в кино. На выходе из ресторанчика Фил выхватил из пучка спагетти, выставленного в витрине, макаронину и стал вертеть ею как тросточкой. Потом приставил к ширинке и встал в позу, как будто он мочится. Макаронина и в самом деле была похожа на длинную дрожащую струю. Мужчины в толпе вовсю таращились на него, пока не догадывались, в чем дело, а женщины все как одна сразу отворачивались. Фил так и шел до самого кинотеатра с макарониной, привлекая всеобщее внимание.
Аллен купил билеты, и мы поднялись на балкон, где разрешалось курить во время сеанса. С правой стороны был закуток, где обычно собирались педики - во время фильма высматривали краем глаза, кого бы подцепить. Как только мы появились, они все уставились на Фила, а он подошел к пожарному ящику с песком и стал трясти над ним макарониной, приставленной к ширинке. Педиков тут же словно волной смыло. Мы спустились по ступенькам в первый ряд балкона и закурили.
Картина называлась "Набережная туманов" - история французского дезертира, который прячется в Гавре в надежде бежать из страны. Он уже добыл паспорт и взошел на корабль, но перед отплытием решает в последний раз повидаться со своей девушкой. В результате его убивает какой-то бандит, и корабль уходит из Гавра без героя. Конец фильма.
Аллен сидел между мной и Филом, и за все время сеанса не издал ни звука. Когда загорелся свет, я повернулся и спросил, как ему понравилось.
- Лучшего кино я еще не видел, - произнес он со слезами на глазах.
Мы остались на следующий фильм, на этот раз английский. Посреди сеанса Аллен вышел и вернулся с тремя упаковками шоколадного молока. Филип схватил свою и принялся пить, не говоря ни слова. Я вежливо поблагодарил.
После сеанса мы двинулись на Восьмую авеню, чтобы выпить где-нибудь. На углу Сорок второй стоял тощий седой старик, прямо посередине тротуара, и неподвижно глядел в небо, сложив руки. Время от времени кто-нибудь из прохожих останавливался и тоже смотрел вверх, а потом шел дальше. Большинство, впрочем, не обращало внимания. Я думаю, что старик молился.
Бар нашелся ближе к Сорок третьей, там собралась компания грязных потасканных типов в темных костюмах, шулер в кричащем галстуке и с бриллиантовым кольцом на пальце, выводок шлюх, несколько педиков и толпа военных. На фоне завсегдатаев солдаты выглядели оккупантами в чужой разоренной стране.
Мы не собирались напиваться и взяли только пива, а потом спустились в подземку и доехали до Вашингтон-сквер. Аллену явно было не по себе - в квартире номер тридцать два его не слишком привечали.
- Где вы шлялись, черт возьми? - накинулась на меня Джейни.
У нее сидела Барбара. Они только что ходили в "Уолдорф" пить кофе после того, как прождали нас весь вечер. Я сел в кресло и взял на колени кошку, а Аллен пристроился на пуфике посреди комнаты и принялся расточать улыбки направо и налево. Как только Джейни отправилась на кухню за едой для кошки, он тут же вскочил и предложил помочь.
Я включил радио погромче и нашел танцевальную музыку, чтобы как-то снять напряжение, но Барбара продолжала дуться. Фил молча сидел на кушетке и листал "Святилище" Фолкнера. Мне все это надоело, я лег на диван и отвернулся к стенке.
Разбудила меня Джейни. "Убирайся!" - выкрикнула она и швырнула в Аллена книжкой, которая попала ему в плечо. Барбара уже ушла, Фил лежал на кушетке. Джейни ушла в спальню, оглушительно хлопнув дверью.
Аллен вопросительно взглянул на Фила.
Тот пожал плечами.
- Пожалуй, и в самом деле…
- Хорошо, пока, - сказал Аллен и направился к выходу.
Я вошел в спальню, закрыл за собой дверь и стал раздеваться.
- За этим тоже присматривай! - фыркнула Джейни.
- За кем?
- За твоим драгоценным Филом.
- Почему это?
- Знаешь, почему он так рвется с тобой в плавание?
Я бросил штаны на стул.
- Почему?
- Потому что он педик и подбивает к тебе клинья!
- Да ладно тебе.
- Ты мне не ладь! Однажды ночью на корабле припомнишь мои слова.
Я вздохнул и покачал головой. Джейни сердито отвернулась.
- Как хочешь, мое дело предупредить. Рэм-си Аллен знает его лучше тебя.
- Радость моя, ты спятила.
- Уже год мы живем вместе, ты обещаешь жениться, берешь у меня деньги, а сам шляешься по ночам с компанией педиков!
Голос у нее дрожал. Я саркастически усмехнулся.
- Ловко! Понятно теперь, кто тебе нашептывает всю эту чушь - Рэмси Аллен! Ты же понимаешь, он что угодно соврет, лишь бы сорвать это плавание…
- Одно я понимаю, только одно, - крикнула она, - ты сам скоро станешь таким, как они! Может быть, уже…
- Верить Аллену просто глупо! - продолжал я.
- А что, скажешь, неправда? Ты спишь с этой сукой Хелен, даже давал ей деньги, а мне ты дал хоть что-нибудь?
Ну и ну… Я вытаращил глаза.
- Кто тебе такое сказал?
- Думаешь, я дура? - взвилась она. - Или слепая, не вижу, что вокруг происходит?
- Да что происходит?
- Ты задумал свалить в Рино с Деннисоном, с этим бандитом, вот что! Хочешь избавиться от меня, только не надейся!
- Какого…
Я едва увернулся - Джейни попыталась въехать мне коленом в пах - и тут же получил в глаз маленьким жестким кулачком. Развернувшись, я залепил ей хорошую пощечину.
На столике у кровати, кроме большой пепельницы, доверху набитой окурками, скопилась всякая всячина: книги, газеты, будильник, пустые стаканы, колода карт, пилки для ногтей и коробочка с тальком. Падая, Джейни перевернула столик, и все это посыпалось на нее сверху.
- Ах ты, гад! - заорала она, отплевываясь, вся в окурках, с лицом, запорошенным тальком и пеплом, в задравшемся платье. - Красоту мою хочешь испортить?
Я вышел в гостиную.
Филип сидел на диване, ухмыляясь во весь рот.
- Дорогой, - томно воскликнул он, - я больше не в силах скрывать свою любовь!
- Заткнись, без тебя тошно!
Из спальни доносилось всхлипывание.
Выждав немного, я вернулся. Джейни так и сидела на полу. Я поднял ее, бросил на постель и стал целовать. Немного погодя она встала и занялась лицом, потом вернулась ко мне.
- Вот вернешься из плавания, найдем новую квартиру.
На следующее утро мы с Филом поднялись довольно рано. Джейни уже не злилась. Она поджарила нам яичницу с беконом и выставила на улицу - затеяла большую уборку.
Работу мы получили к вечеру, перед самым закрытием Юнион-Холла. Сухогруз класса "либерти" под названием "Харви Вест" ждал нас в гавани Хобокена.
- Явитесь завтра в восемь утра. С вещами, - сказал диспетчер.
Мы поднялись в контору и получили направление на корабль.
- Ну вот, дело сделано, - заметил Фил.
- Ага, - улыбнулся я, - теперь надо обмыть.
11 - Уилл Деннисон
В пятницу после работы я встретился с Хелен и повел ее к себе, но Ал, Филип и Райко уже ждали на пороге. Я поздоровался с Алом и с отвращением взглянул на остальных, не сказав им и слова.
- Завтра мы уходим в море! - объявил Филип. - Получили назначение и утром должны явиться на судно.
- Это точно? - хмуро спросил я. - А то меня уже тошнит от ваших уходов-приходов.
- Теперь наверняка. Кстати, раз уж мы расстаемся, почему бы тебе не сделать широкий жест и не пригласить нас поужинать?
- Будь я на самом деле уверен, - усмехнулся я, - то пригласил бы вас в лучший ресторан, но поскольку глубокой уверенности не чувствую, отмечать событие будем дома.
Мы с Хелен пошли наверх, они поплелись следом. На этот раз Филипу не удалось занять кресло, оно досталось Хелен. Я достал из стола лист бумаги.
- Сейчас составим список.
- Как насчет стейков? - предложил Ал. - Я видел неплохие на Бликер-стрит.
- Нормально, - кивнул я. - Тогда возьми еще кварту дюбонне и сельтерской. - Я принялся записывать. - Так… сыр с плесенью, итальянский хлеб, масло, яблоки… да, не забудьте захватить лед.
Ал взял у меня список. Филип заглянул в него.
- Как насчет рома?
- Нет, - сказал я, - летом лучше пить дюбонне, и потом, я не хочу слишком тратиться.
Филип скривился.
- Не будь буржуем, Деннисон. Мы завтра уезжаем, может, больше не увидимся…
- Да, я обуржуазился, как Рембо в поздний период, - сказал я. - А если не увидимся, ты навсегда останешься в моей памяти.
Я протянул Алу десятку. Филип принялся шарить по ящикам комода, объясняя, что хочет надеть какие-нибудь шорты.
- Отлично! - Ал вскочил, скрипя суставами. - Прекрасная идея!
Под моим зорким взглядом Филип выудил из комода две пары шорт, которые я обычно надевал в спортзале, дал одну Алу и они стали переодеваться прямо посреди комнаты.
- Не стесняйтесь, мальчики, - проворковала Хелен.
- Вы что, собираетесь в таком виде показаться на улице? - нахмурился я.
Ал подбоченился.
- А как же!
Я повернулся к Райко.
- Знаешь что, возьми деньги и сам все купи, этих придурков наверняка повяжут за нарушение общественного порядка.
Райко взял десятку, и вся компания вывалилась наружу.
- Не забудьте про лед! - крикнул я вдогонку.
Я стал подлизываться к Хелен, но она отбивалась, мол, ребята вот-вот вернутся.
- Ну и плевать, - сказал я.
- Попозже. - И она отвернулась. Вот невезение!
Филип и вправду явился уже через несколько минут с небольшим пакетом, где было вино.
- А где лед? - спросил я. - Где сельтерская? Дюбонне просто так не пьют!
- За льдом я послал Ала, - ответил он. - Пускай тащит, лед только кусковой, не колотый. Все остальное принесет Райко. - Он полез в ящик стола. - Черт, где тут у тебя штопор?
Я объяснил, что за штопором надо идти к хозяйке, и Филип поплелся наверх.
Тут кто-то пнул дверь снаружи. Я впустил Райко, нагруженного пакетами.
- Чуть не помер со стыда с этими идиотами в шортах, - пожаловался он. - Их и в самом деле чуть не забрали, свистели уже.
Я стал разгружать покупки. Несколько увесистых стейков, голубой сыр, свежий и влажный, яблоки и длинный итальянский батон.
- Яблоки с сыром - это здорово.
- Ага, - откликнулся Райко с дивана. Вскоре Филип вернулся со штопором, но открывать вино я предпочел сам. Зажал бутылку между коленями и вытащил пробку с громким хлопком.
Филип обеспокоенно взглянул в окно.
- Куда подевался Ал со льдом? Может, что случилось?
Хелен курила, скрестив ноги в кресле и выставив ляжки напоказ. Я присел рядышком и погладил ее ногу. Филип попросил закурить, и Хелен протянула ему открытую пачку. "Спасибо", - сказал он, но она не ответила и отвернулась.
Ал распахнул дверь плечом, помчался к умывальнику и бухнул туда кусок льда, завернутый в газету. Он долго растирал онемевшие ладони и дышал на них, потом попытался игриво приложить их к шее Филипа, но тот увернулся.
- А сельтерская? - спросил я.
Райко вскочил и сказал, что сбегает. Я подошел к умывальнику и стал крошить лед метательным ножом, который у меня служит для чего угодно. Разложил обломки в пять бокалов и плеснул в каждый немного дюбонне. Тут как раз подоспел Райко с сельтерской, и я долил бокалы.
- Разбирайте!
Я взял бокал, где было больше всего дюбонне, а другой подал Хелен. После работы очень хотелось пить, и свой бокал мне пришлось долить, прежде чем остальные успели сделать по глотку.
- Кто поджарит стейки? - спросил я, сделав паузу на половине второго бокала.
Ал с готовностью вскочил. Газовая плита у нас на последнем этаже в общем холле.
- На мамочку Аллён всегда можно положиться, - усмехнулся Филип.
Он выхватил кусок мяса из бумаги и поскакал наверх, маня за собой стейком, словно огромной мясистой ладонью. Ал взял остальные и потрусил следом.
Я допил бокал и налил еще. Райко взял книжку Т. С. Элиота и углубился в нее, а я снова запустил руку Хелен под платье. Белья там не было, но руку мою она слишком далеко не пустила.
Вскоре Филип вернулся и сел на пол читать "Европу".
- Найди там сцену порки, - посоветовал я, - единственное интересное место..
Райко оторвался от книги.
- Аллен там один? - спросил он.
- Откуда мне знать? - пожал плечами Филип. - Я-то ведь здесь, не там.
Райко встал и направился к двери. Я спросил:
- Ты куда?
- Пойду помогу, - объяснил он и вышел. Я плеснул Хелен немного дюбонне, а себе побольше - потом не достанется.
Наконец Райко вернулся с большим куском жареного мяса на тарелке. Он поставил тарелку на ручку кресла.
- Красавец, правда?
Ножа поблизости не нашлось, а метательный не годится резать, поэтому я руками оторвал кусок стейка для Хелен и кусок себе. Райко тоже оторвал кусок, и мы принялись за еду. Потом я встал и сходил за солью, которая стояла на холодильнике, и по пути захватил батон. Разломил его одной рукой, поднося другой мясо ко рту, и дал по ломтю остальным. Есть хотелось зверски, но на душе было неспокойно.
Ал спустился сверху с большой сковородой, на которой шипели еще два стейка, и поставил ее на электроплитку остывать. Потом налил бокал вина и подал Филипу.
Когда сковорода остыла, Ал переставил ее на пол, и они с Филипом уселись по обе стороны, скрестив ноги. Филип зарычал как леопард, схватил мясо и стал рвать зубами, отталкивая протянутую руку Ала скрюченными пальцами, словно когтями. Тот не отставал. Кровавый сок из стейков тек по подбородкам и капал на шорты и голые ноги.
Я повернулся к Райко.
- Помнишь фотографии в "Лайфе", где лев убивает своего брата из-за мяса? Один схватил кусок, а другой попытался отнять, и первый так врезал ему по морде, что сломал шею. На последнем снимке второй лев лежит дохлый лапами кверху. - Я поднял обе руки и помахал ими.
- Правда, что ли? Интересно взглянуть.
Я понял, что остальное мясо без боя не получу, и стал тоже рычать и царапаться, подбираясь к сковороде. В рычащую кучу сбились все, кроме Хелен, но с Филипом по артистизму никто не мог сравниться.
Когда мясо кончилось, я принес сыр. Игра в зоопарк мне надоела. Мы уплетали сыр с итальянским хлебом и яблоками - великолепное сочетание. Потом закурили и занялись дюбонне.
Хелен сидела у меня на коленях, так что в брюках стало тесновато. Райко разглядывал ее ноги с другого конца комнаты.
- Прелесть моя, - шепнул я Хелен на ушко.
Однако не прошло и получаса, как она встала, одернула платье и объявила, что едет домой в Квинс.
- Оставь дверь открытой, а то душно, - попросил Ал.
Провожая Хелен до лестницы, я предложил встретиться в понедельник вечером в "Чамлис".
- Хорошо, - сказала она, - но только если ты будешь один.
Я вернулся и стал ходить взад-вперед по комнате. На мне был старый летний пиджак с прохудившимся локтем. Дырка совсем небольшая, с монетку. Филип ни с того ни с сего зацепил дырку пальцем и разодрал весь рукав. Ал тут же прыгнул, как шакал, и вцепился мне в спину. Ткань была совсем потертая и рвалась как бумага. Скоро от пиджака остались одни лохмотья. Я снял их с себя, сел и стал связывать клочья вместе. Филип с Алом мне помогали. Получилась длинная лохматая веревка, и мы развесили ее вокруг комнаты как гирлянду.
Филип закинул удочку насчет бара, но я отказался, догадавшись, кому предстоит платить. Тогда Райко предложил пойти к шлюхам. Филип поддержал его:
- В самом деле, Деннисон, почему бы тебе не сводить нас к шлюхам?
Я презрительно усмехнулся.
- Вы что же, бабы себе найти не можете? Эх, вы, сосунки. Да здесь на площади студенток тьма-тьмущая, сами так и кидаются. Вот я в ваши годы… Я вам такого могу порассказать, что слюнки потекут.
Согнувшись и прихрамывая, я говорил скрипучим голосом, изображая старика. Потом ткнул Филипа в бок и спросил, уже нормально:
- Почему бы тебе не трахнуть Барбару? Он пожал плечами.
- Не знаю… Она девственница.
- Мне кажется, ты просто не хочешь, - заметил Ал.
Филип взглянул на него.
- Нет, не в том дело - она сама не знает, чего хочет, у нее семь пятниц на неделе.
- Ты с ней чуть не год обжимаешься, - сказал Райко. - Возьми просто, да и трахни.
Ал не отрывал глаз от Филипа.
- Не понимаю, зачем ты все так запутываешь с женщинами. Проще надо быть.
"Ага, - подумал я, - отказался бы ты от них вообще".
- Послушай Ала, друг мой, - сказал я и добавил тоном Лайонела Бэрримора: - Женщины, Филип, это корень всех бед.
Тут из прихожей донеслось какое-то перешептывание, в комнату влетела скомканная долларовая бумажка и упала у ног Райко.
- Это вам на шлюх! - произнес женский голос.
- Джейни! - Райко вскочил на ноги. - И Барбара с ней. - Он распахнул дверь, и с лестницы послышался шум спускающихся шагов. - Куда вы? Эй!
Филип поднялся. Ал нерешительно взглянул на него.
- Эй, Фил! - позвал Райко. - Пошли догоним их, пока не ушли совсем. Они уже на улице.
Филип выскочил, Ал за ним. Я встал и пошел за ними на лестницу.
- Куда они делись? - крикнул Филип. Райко успел спуститься и выглядывал из парадной двери.
- Не знаю, - ответил он. - Кажется, побежали к Седьмой авеню.
- Ну и пускай, - пожал плечами Ал, - нам-то что.
Филип сердито обернулся.
- Пошел к черту, гнилой пидор! - и ринулся вниз по лестнице.
Несколько мгновений Ал стоял, не глядя на меня, потом последовал за ним, перескакивая через ступеньки.
Я вернулся в комнату и выглянул из окна. Райко ждал на углу, крича Филу, чтобы тот поторапливался. Потом они побежали вместе, а за ними Ал.
Допив последний глоток дюбонне, я запер дверь и сел в кресло покурить. Подумывал уже идти чистить зубы, когда заверещал домофон. Это были Филип с Алом.
- У тебя есть пять долларов? - спросил Филип.
- Зачем тебе?
- Хочу взять такси и догнать девчонок.
- Мне очень жаль, Филип, но я сейчас не при деньгах.
Глупая затея, на самом деле, да и тон просьбы показался мне слишком требовательным.
- У тебя есть, я знаю. Дай! - не отставал он.
- Извини, - ответил я холодно и сухо. Он поджал губы.
- Хорошо, если ты не дашь, найду где-нибудь еще.
- Думаю, найдешь.
Филип вышел, Ал за ним. За все время он не сказал ни слова, лишь пожелал мне в дверях спокойной ночи.