Вскоре вся деревня начала перевозить запрещенное спиртное. Серджо стал заниматься этим делом самостоятельно, когда ему исполнилось шесть лет. Мальчика научили, сколько можно перевезти пойла, по какому каналу и при каком приливе. В 1928 году в Бискейне купил дом человек из Чикаго. На самом деле он купил два дома: жил в одном, а лодки с ромом подплывали к секретному доку под другим, построенным у воды.
Серджо видел Аль Капоне лишь однажды и то издали. Они как раз доставляли груз кубинского рома. Отец Серджо показал мальчику гангстера.
- Видишь того парня на пирсе? Очень важный человек, умный и сильный. Внимательно наблюдай за ним - у него есть все, что нужно, чтобы преуспеть в Америке.
И Серджо наблюдал. Капоне страдал венерическим заболеванием в последней стадии, и мальчик видел лысого человека в пропитавшемся мочой халате, хихикающего над чем-то своим и хлопающего воображаемых насекомых. Но Серджо воспринял мудрость отца серьезно и решил, что ему предстоит еще многому научиться в этой новой стране под названием Америка.
Серджо был хорошим сыном, прилежным учеником и завзятым трубачом. Незадолго до окончания школы его дела пошли под откос. Не то чтобы наступила полная разруха, просто возникали некоторые признаки странного поведения, первоначально воспринятые за юношеский энтузиазм. Тогда это еще не называли формой выражения протеста, или "страйкингом", и людей чужие странности не очень интересовали. К тому же появились проблемы с трубой. Первая песня, которую выучил Серджо, была "Пивная". Он никогда ее не забывал. Играл постоянно, по всему городу. Однажды Серджо привезли домой за решеткой полицейского автомобиля. Перед этим он шестнадцать раз подряд исполнил разные аранжировки любимой мелодии. Было это у моря, рядом праздновали свадьбу.
Приличные оценки дали Серджо возможность получить стипендию в новом колледже, открывшемся неподалеку в Корал-Гейблс. Все называли его "картонным" из-за гибких строительных стандартов. Но официально это был Университет Майами. Учебное заведение успешно зарабатывало репутацию в области футбола.
В 1936 году Майами с гордостью вывел в свет первый ежегодный футбольный турнир на кубок "Оранж боул". Волшебный город готовился занять свое место в ряду великих городов Америки. Взоры всей нации были прикованы к футбольной площадке "Южная Флорида", когда Университет Майами принимал на нем команду Бакнелла.
Отстав в первой половине игры, в начале второй Бакнелл провел хороший проход и вынудил Майами ввести мяч в игру с центра поля. Серджо принял мяч на десятиярдовой линии и совершил совершенно немыслимый проход по правому флангу к центру поля. Рейд получился превосходным, если бы не одно обстоятельство: Серджо не являлся игроком команды. Трое копов пытались произвести групповой захват.
Теперь нет смысла возражать: Серджо выделялся из толпы. Случались разные выходки, иногда по-своему изящные, иногда - не очень. Например, Серджо садился за стол в заполненном ресторане и начинал стучать ложкой по стакану с водой, как будто собирался сделать объявление или произнести тост. Когда публика затихала и одаривала Серджо полным вниманием, он опускал голову и начинал читать меню. Разговор возобновлялся, но через несколько минут Серджо снова принимался стучать по стакану, и так до тех пор, пока не появлялась полиция.
В те времена исправительная система не занималась лечением душевных болезней. Заключенных заставляли рыть канавы. Серджо был по пояс в водостоке на Тамиами-Трейл, когда японцы разбомбили Перл-Харбор, что зашвырнуло Серджо из канавы прямо в морскую пехоту.
Чуть ли не за одну ночь военные превратили Майами-Бич в субтропический тренировочный лагерь. Вдоль парка Бейфронт выстроились шеренги торпедных катеров, шикарные отели превратились в казармы, роты занимались строевой подготовкой на полях для гольфа, а Серджо на берегу сотни раз повторял упражнение "упал-отжался". Потом он будет заниматься этим всю жизнь.
Однажды газетный фотограф уговорил капитана Серджо позировать на фоне своего торпедного катера. Тогда военная полиция арестовала Серджо за то, что тот разыгрывал из себя офицера, и засадила на гауптвахту.
На этот раз он получил помощь, которая ему была явно необходима. Военный врач прописал Серджо курс легких нейролептиков, которые принесли ему успокоение, а Совет ветеранов продолжал выписывать рецепты и после войны. Серджо превратился, как говорят, в образцового гражданина. Следующие двадцать лет общество больше ничего о нем не слышало.
Вест-Палм-Бич - 1961 год
"Самая быстрая игра на земле".
Серджо прочитал эти слова на обложке тоненькой программки, лежащей у него на коленях.
Последовал громкий треск, как будто выстрел из ружья. Серджо поднял глаза. Маленький, твердый как камень шар срикошетил от стены на скорости в сотню миль в час. Серджо проводил его взглядом. Игрок в желтом свитере с номером семь выпрыгнул, поймал мяч корзиной-ловушкой на руке, потом проделал кульбит и мощным свингом снизу метнул мяч в стену.
- Осторожно!
Игрок, находившийся перед номером семь, рухнул на площадку, мяч просвистел в воздухе в том месте, где только что находилась его голова. Мяч все летел, выше и выше, пока с глухим беспомощным звуком не стукнулся о перекрытие. Очко проиграно. Номер семь опустил глаза и поплелся назад к скамейке, а на корт уже выходила следующая пара игроков.
Толпа неодобрительно гудела и рвала в клочки билеты тотализатора.
- Кто сказал, что вы умеете играть?
- Валите из города, вы, бараны!
Серджо любил хай-алай. Еще больше Серджо любил свою дочь, ведь она была его единственным ребенком. Как и сам Серджо, Глория оказалась для родителей сюрпризом. Вскоре после войны танцовщица из бурлеска на Коллинз-авеню проследила за Серджо, когда тот возвращался в свою крохотную квартирку в Серфсайде. Она была без ума от офицерской формы, поэтому состоялась короткая, но горячая встреча с капитаном торпедного катера. Потом девушка узнала, что Серджо - не офицер и, долго не рассуждая, бросила его. Еще через четыре года она бросила Глорию. Оставила девочку на крыльце Серджо, вскочила на пассажирское сиденье "валианта" с брезентовым верхом и унеслась прочь в компании смазливого салонного певца.
Серджо проводил взглядом исчезающий вдали кабриолет, потом посмотрел вниз - в большие карие глаза, буравящие его. Это был лучший день в его жизни.
Они стали неразлучными. Серджо повсюду таскал дочку с собой. Зоопарк, пляж. И хай-алай. Пятнадцать лет пролетели быстро. Несмотря ни на что, она всегда оставалась папиной девочкой.
На центральном корте Вест-Палм-Бич начиналась очередная игра. Серджо наклонился к Глории, сидящей на соседнем месте.
- Посмотри на того, в желтом свитере. Толпе он не нравится, но это единственный по-настоящему энергичный игрок.
Серджо открыл официальную программу на 1961 год, провел пальцем сверху вниз по перечню участников, пока не остановился на седьмом номере.
- Тестаронда.
Серджо и Глория инстинктивно подались назад, когда Тестаронда прыгнул за мячом и врезался головой в заграждение как раз перед ними.
- На мыло! Долой с корта!
Следующий раунд. Седьмой номер вышел на линию подачи и поймал пелоту на лету. Достаточно было провести легкий скользящий бросок, однако он вложил в удар все силы, как и всегда. Он оказался так близко к стене, что мяч отскочил от нее в долю секунды и угодил прямо ему в живот. Игроки и тренеры бросились к скорчившемуся на полу игроку.
- Вонючка! Неудачник!
Серджо встал и повернулся к глумящейся толпе.
- Что б вы понимали! Он играет с душой!
- Заткнись, старый пердун!
- Папа, садись.
Серджо плюхнулся в кресло и сложил руки на груди. Глория наклонилась вперед.
- Он ранен.
- Справится. Парень крепкий.
- Надеюсь, с ним все будет хорошо.
Мгновение Серджо наблюдал за дочерью. Он никогда не замечал в ней такого взгляда. Привык считать ее "папиной девочкой", но теперь впервые осознал, что восемнадцать лет - это возраст.
Серджо встал.
- Пойдем перекусим.
- Я хочу посмотреть хай-алай.
- Надоел мне хай-алай.
- Что случилось?
- Ничего. Я проголодался.
Серджо не спеша проехал несколько кварталов до маленькой уютной пиццерии, куда всегда заходил после игры. На стенах - плакаты с рекламой пива на испанском языке и фотографиями игроков в хай-алай. Серджо взял газету, оставленную кем-то на соседнем стуле.
Скоро принесли дымящуюся пиццу. Глория начала выбирать лучшие кусочки.
- Все-таки анчоусы - самое вкусное.
- Слишком соленые.
Распахнулась дверь, и в зал вошли игроки, только что закончившие матч.
- Кого это ты разглядываешь? - спросил Серджо и сунул в рот один из отложенных Глорией анчоусов. - А, плейбои.
- А седьмой номер симпатичный…
- Играть ни черта не умеет.
- Совсем недавно ты говорил иначе…
- Я много чего говорю.
Игроки подошли к столу, двадцать - двадцать один год, не больше, атлетически сложенные, модные костюмы, жгучие латиноамериканские черты.
Глория всегда была стеснительной, но эти слова произнесла именно она:
- Ты классно играл сегодня.
- О, спасибо, - ответил седьмой номер.
- А травма?
- Небольшая ссадина, вот и все.
- Тебе часто так достается?
- Да.
- Что это за имя такое, Тестаронда?
- Липа. На самом деле я Пабло. Пабло Стормс. Рад познакомиться.
Они пожали друг другу руки.
Тем временем остальные игроки заняли большой стол в глубине бара и уже звали Пабло к себе.
- Минутку! - Он повернулся к Глории: - Не хочешь ли присоединиться к нам? - Потом к Серджо: - То есть с вашего разрешения, сэр.
- Можно, папа?
- Конечно, давай. Я все равно хотел почитать газету.
- Спасибо, папа.
Серджо поднес к глазам спортивный раздел газеты, посматривая поверх нее на стол, за которым сидели игроки и его дочь.
Ухаживание длилось недолго, всего несколько прогулок под ручку вдоль моря на закате. Время от времени Глория оборачивалась, чтобы посмотреть на отца, неизменно шествовавшего в десяти ярдах позади, и помахать ему рукой.
Свадьба состоялась на главном корте, как раз перед началом ежедневных парных встреч. Шафер вручил Пабло кольцо, и с тех пор Серджо отправился в отставку. Оказавшись глубоко вне игры, Серджо должен был признать, что энергичный Пабло ему нравится, поэтому он с легким сердцем отпустил дочь.
Глория вышла на корт и бросила букет в сторону дешевых мест. Потом подобрала шлейф свадебного платья и устроилась в первом ряду, чтобы наблюдать за следующей схваткой, которую Пабло посвятил ей, своей невесте.
Свадебная ночь была незабываемой. Глория прикладывала лед к заплывшему правому глазу мужа.
- Ты что, не видел стены?
- Я думал, до нее еще пять футов.
Глория немедленно забеременела. Вскоре в этот мир вошел еще один мальчуган с любопытными глазами. Глория ни секунды не раздумывала, каким именем его назвать.
Серджо сидел на стуле в углу послеродовой палаты дочери и баюкал младенца.
- Привет, маленький Серж. Я твой дедушка.
Маленький Серж рос стремительно. Природа наградила его зверским аппетитом и неуемной активностью. Вся поглощенная пища сжигалась в нескончаемой серии кульбитов, от которых у нормального человека остановилось бы сердце. Измученные родители всю ночь простаивали у кроватки Сержа, а он крепко спал после целого дня безостановочного движения. Унаследованные энергетические способности Серджо и Пабло росли в геометрической прогрессии. Очевидно, предназначение мальчика было действительно особенным. Но кем же он станет? Родители задумывались о будущем. Они пытались вообразить, какое применение своей энергии найдет маленький Серж, когда вырастет.
Глава 21
Наши дни
- Быстро всем успокоиться! - орал Серж на кричащих и хнычущих от ужаса на заднем сиденье заляпанного кровью лимузина клиентов. - Я тут раньше уже бывал. Все наладится, если будем дружить с головой. Кроме Кита, он мертв, спасибо снайперу. Ничего уже не исправишь. Но все остальные, запомните мои слова: если будете делать, как я скажу, когда-нибудь вы вспомните об этом со смехом.
Дуг на полу все еще рыдал в мобильник, объясняя жене, как бы он хотел, чтобы она забрала его отсюда. Он начал описывать внешний вид лимузина.
- Ленни, держи руль, - сказал Серж. Ленни взялся за руль, а Серж наклонился через спинку и вырвал телефон из дрожащей руки Дуга. Влепил ему несколько пощечин. - Прекрати! Будь мужчиной!
Серж приложил мобильник к уху.
- Алло? Это супруга Дуга?.. Не важно, кто я такой! Я слушал твои звонки все утро и хочу, чтобы ты отстала от парня! Можешь представить, в каком напряжении он сейчас находится? Убиты люди! Его жизнь в крайней опасности, и меньше всего ему нужен твой идиотский рев! Если останется в живых, он тебе позвонит, когда все уладится.
Пока! - Серж принялся колотить телефоном по мокрой полке бара, пока тот не разлетелся на кусочки. Самый большой из оставшихся фрагментов он вручил Дугу. - Мой совет: избавься от нее как можно скорее, иначе тебе придется обзавестись памперсами для взрослых еще до того, как тебе стукнет пятьдесят.
- Так мне продолжать вести машину? - спросил Ленни.
- Нет, Ленни. Давай просто разобьемся.
Серж осмотрел каждого из оставшихся в живых пассажиров.
- О’кей, первое правило кризисного управления: не паниковать. Второе: определение ущерба. Мы едем со скоростью сто миль в час по эстакаде через залив Бискейн в простреленном лимузине с парой разбитых окон, на остальных - брызги крови, крышка багажника хлопает как попало, а на заднем сиденье - два трупа… - Серж замолчал и посмотрел в окно на несущиеся машины. - Все это означает, что мы классно замаскировались. Что еще? Ах да. Один из мертвецов - известный бандит, и чем больше мы треплем языками, тем меньше на нас ставки. Мы грохнули его при попытке похищения - абсолютно преднамеренной, не так ли? В нашем солнечном штате такое преступление карается смертной казнью. Я ничего не забыл?
Раздался стон.
- В Брэда тоже попали? - Серж положил руку на плечо Брэду. - Попробуй пошевелить рукой.
Брэд посмотрел в сторону, двинул рукой и заорал.
- Брэд, сиди спокойно… Ленни, дай мне другой мобильник.
Лимузин замотало по встречной полосе. Наконец Ленни поднял с пола "моторолу" и перебросил ее через плечо. Серж поймал телефон и набрал номер.
- Алло? Док? Это Серж… Да, у меня небольшая проблема… Проблема с плечом… Нет, ситуация еще не вышла из-под контроля. Думаю, она еще здесь… Хорошо, я позвоню через две единицы времени, как только узнаю адрес банана… Пока.
Расти посмотрел на Сержа диким взглядом.
- Что это за доктору вы звонили?
- Не самому плохому, по крайней мере из тех, кого я знаю.
- Не похоже на настоящего доктора, - сказал Расти. - Когда я беседую с врачом, разговор складывается по-другому.
- Существует масса определений понятия "настоящий", - пояснил Серж. - В настоящее время мы на самом деле в отчаянном положении. Мы не можем обратиться в обычную больницу, потому что по закону медики обязаны сообщать об огнестрельных ранениях. В принципе это справедливо, если ты, размахивая пушкой, заходишь в травмпункт и говоришь, что замочил человека. Тогда они просто обязаны вызвать компетентные органы. Но мы говорим о человеке, которого подстрелили! Ты сам жертва и при всем том тебе еще придется объясняться с полицией. А может, тебе не хочется с ней разговаривать! Не думаю, что отсутствие такой тяги обязательно нужно объяснять. К сожалению, в соответствии с буквой закона, если ты хочешь соблюсти приватность, тебе придется выйти за рамки официальных отношений. А по правилам Американской медицинской ассоциации это недопустимо.
- Что именно? - спросил Расти.
- Прибегать к услугам хирургов вторичного рынка.
- Остановите машину! - закричал Расти. - Вы спятили! Высадите нас прямо здесь!
- Нельзя. Ты сейчас между копами и бандитами, следовательно - ты покойник. Выходит, ты приведешь их всех ко мне, а значит, и я покойник. Боюсь, я не могу позволить себе такой роскоши.
Серж достал из-за пояса огромный хромированный автоматический пистолет сорок пятого калибра. Все завопили от страха.
- Успокойтесь! Я просто приготовил пушку к работе. Пока я не собираюсь стрелять, - сказал Серж и ткнул пистолетом в сторону Расти. - Слушай, мне понятны твои чувства, но настоящий доктор уехал на другой вызов. Опять же, если ты намерен получить пулю в лоб, лучшего места не найти. У нас в Южной Флориде целая сеть великих докторов, у которых в операционной всегда возникает пара-другая проблем. Просто удивительно, насколько политизированными стали сегодня больничные советы. Поэтому они вынуждены вводить более скромный режим обслуживания пациентов, то есть экономить на нас с вами.
Серж достал из кармана буклет и перебросил его Расти.
- Что это?
- Сеть нашего провайдера. Оставь себе. Может, когда-нибудь пригодится.
Серж еще раз осмотрел интерьер лимузина.
- А два трупа должны исчезнуть. Из-за них могут возникнуть лишние вопросы.
- У меня рука начинает уставать, - заявил Ленни.
- Сейчас вернусь.
Серж снова вскарабкался на водительское сиденье и перехватил руль. Повернул в сторону Коллинз, затем направо на Четырнадцатую улицу, заехал в переулок и медленно двинулся по аллее, давя шинами стеклянные бутылки. Остановился рядом с мусорным контейнером.
- Ленни, помоги, - сказал Серж, за ноги вытаскивая из машины тело Кита.
- Вы собираетесь бросить Кита в мусорный ящик? - спросил Расти.
- А для чего же они предназначены? И пока мы все в сборе, давайте-ка уберем весь мусор с заднего сиденья. А то начинает смахивать на свинарник.
Серж собрал в кучу несколько упаковок горчицы, расплющенный стакан Тони из "Макдоналдса" и выбросил все в контейнер.
Потом Ленни и Серж взяли Кита за руки за ноги и начали раскачивать.
- На счет "три"!..
С глухим металлическим стуком Кит ушел в ящик. За ним последовал Тони.
Завязался недолгий спор. Парни дебатировали, сдернуть или остаться с Сержем.
- Это он во всем виноват!
- Он рехнулся!
- Но мы не знаем города! А он знает!
- Я бы с удовольствием остался поболтать с вами, - сказал Серж. - Но именно сейчас нам необходимо убрать машину с улицы и где-то отсидеться, пока не приедет доктор и мы не решим некоторые вопросы. Все в лимузин!
- Серж, - произнес Брэд. - Машина выглядит просто ужасно. На ней далеко не уедешь.
Серж сделал шаг назад и потер подбородок.
- Ты так считаешь?
- Серж!
- Ладно, согласен, если вам от этого станет легче. До сих пор вы демонстрировали неплохое сотрудничество.
Он тронулся по аллее пешком и завернул за угол.
- Не бросай нас!
Через несколько минут Серж вернулся с сумкой из кубинской скобяной лавки, достал широкий скотч и трубку пакетов для мусора, которую разорвал на части и начал наклеивать на лимузин.
- Как же мы поедем?