ПОЕЗД ИДЕТ В ЗАУРАЛЬСК
В субботу после занятий Игорь заскочил к Борису, чтобы поменяться номерами "Правды". Воскобойниковы уже несколько лет как переехали в однокомнатную квартиру, и Борис переоборудовал темную кладовку в рабочий кабинет. Над верстаком, который порой заменял письменный стол, горела лампа дневного света. Когда Игорь заглянул в кладовку, Борис сидел над раскрытой подшивкой газет и, даже слегка высунув язык от усердия, переписывал что-то на карточки.
- Ну и какую ты себе тему выбрал? - ревниво покосился Игорь на карточки. - Что-нибудь о писателях, наверное?
- Ни в жизнь не догадаешься, - усмехнулся друг. - Про... технический прогресс.
- Технический прогресс? В двенадцатом году? Ой, не смеши! - развеселился Игорь, шлепаясь на табуретку.
Но Борис был серьезен. Одна из характерных черт того времени - обилие изобретений и технических открытий. Погляди, даже "Правда", газета, рассказывающая о рабочем движении, о политической борьбе, тем не менее в каждом номере отводит место под такую информацию. Вот, пожалуйста, беру наугад. Читаем: "Перелет Одесса - Москва.
Москва. В 7 ч. 40 м. спустился на аэродром военный летчик Андреади, покрыв 2500 верст. Обществом воздухоплавания ему поднесен жетон. Аппарат в исключительно хорошем состоянии".
- Ну, интерес к авиации понятен, - кивнул Игорь. - "Заря эры воздухоплавания", как тогда писали. Это все равно что сейчас новости из космоса.
- Тем более что часто полеты заканчивались драматически, - кивнул Борис. - Такие сообщения, например, не редкость: "Севастополь. Военный авиатор поручик Закуцкий летал на "блерио", упал и разбился насмерть".
- "Блерио"? - переспросил Игорь. - Это, кажется, французская машина?
- Да, тогда еще отечественных не было...
- А ты говоришь - технический прогресс! Какой же прогресс на иностранных машинах?
- Не скажи, - ответил Борне. - Учились летать на заграничных, а потом и свои появились. Кстати, в девятьсот двенадцатом году русский конструктор, сам бывший военным летчиком, Сикорский уже приступил к созданию мощного по тем временам четырехмоторного бомбардировщика "Илья Муромец". Это тебе не "блерно". Кстати, этот же год отмечен в истории отечественной науки и техники еще одним событием.
- Каким?
- Известный полярный исследователь, капитан Седов, отправился на судне "Святой Фока" к Северному полюсу. Об этом и "Правда" писала...
Игорь шутливо поднял вверх руки:
- Сдаюсь! Положил на лопатки. Ну и что ты еще выписал по техническому прогрессу?
Борис сосредоточенно перебирал свои карточки:
- В больших городах растет количество автомобилей, а вместе с ними и число дорожных происшествий. Нередки такие заметки: "Вчера на Серебряковой площадке Каменного острова таксомотор № 63 налетел на мотоциклет мещ. Рудакова. Рудаков получил ушибы и ссадины, а мотоциклетка оказалась совершенно поломанной". - Он посмотрел на следующую карточку и усмехнулся: - Конечно, говорить о загазованности улиц вроде бы было еще рановато, но светлые умы уже тогда бились над проблемой уничтожения выхлопных газов. Не правда ли, актуально звучит: "Слесарь Н. П. Зотов изобрел прибор для уничтожения того противного запаха бензина, которым отравляют автомобили воздух петербургских улиц. Зотов изобрел машину, фильтрующую газы, выходящие из моторов, и делающую их лишенными запаха. Изобретатель соорудил жестяную машину, работавшую, по его словам, очень хорошо, но цилиндры ее скоро перегорели, и теперь г. Зотов ищет лицо, которое, заинтересовавшись его изобретением, хотело бы помочь ему в его дальнейших работах над его прибором".
- Ну и нашел? - спросил Игорь.
- Видать, не нашел, - хмыкнул Борис, - иначе человечество не страдало бы так сейчас от смога. Но, вообще, и тогда делались попытки по оздоровлению города. Смотри: "Фекалопровод. В ближайшие дни будет приступлено к сооружению на Васильевском острове, рядом со второй городской мусоросжигательной станцией, нового грандиозного городского сооружения, назначение которого - отводить по особым трубам нечистоты, доставляемые со всего города, прямо в море".
- В море? - переспросил Игорь. - Да, отцы города явно тогда не думали об охране природы.
- Наверное, тогда родилась пословица "Все в море будет!" - улыбнулся Борис и продолжил: - Конечно, освоение технических новинок не обходилось без курьезов. Новшествами интересовались даже жулики. "Кража трансформатора. Вчера на Дегтярном пер. был задержан слесарь Владимир Сергеевич Сергеев, похитивший электрический трансформатор из городского Рождественского парка, где он работал. Трансформатор весом в 4½ пуда вор вынес из ворот парка в мешке на спине".
- И какой же ты вывод из этого сделал? - строго, подражая Максиму Ивановичу, спросил Игорь.
Борис шутливо ткнул друга в плечо:
- Но, но, не зазнавайся! Думаешь, полгода проучился на историка и можешь важничать? - Потом стал серьезнее и ответил: - Благодаря использованию технического прогресса капиталисты увеличивали прибыли до баснословных размеров, а рабочим техника несла безработицу и нищету. Вот одна сторона медали: "Экономическая жизнь. Барыши капиталистов. Акционерное общество Мальцевских металлургических заводов получило за 1911 г. чистой прибыли 3524418 рублей. Акционерам выдается по 12 р. 50 к. на сто рублей капитала". А вот другая сторона медали, - продолжил Борис, - читаю: "Безработица. На Волге по городам огромные толпы безработных. В судоходстве небывалое затишье. Некоторые пароходные предприятия по случаю отсутствия грузов и дороговизны топлива сокращают рейсы. Изголодавшиеся за зиму крестьяне массами идут в Туркестан на полевые работы. Но и там, например в гор. Ташкенте, число безработных уже достигло нескольких тысяч человек. Многие надеялись найти заработок на постройке Семиреченской железной дороги, но и это не удалось. С другого конца России, из Риги, также сообщают о недостатке работы: сокращено число рабочих дней в мастерских порта и на судах".
- Что ж, молодец, - одобрил Игорь, - интересную тему для реферата выбрал.
- А ты какие вопросы взял? - спросил Борис.
- Ищу заметки по социальным вопросам и о царской полиции, ее борьбе с рабочим движением.
- А что Андрей выбрал, не знаешь?
- Не догадываешься?
- Небось хронику уголовных дел?
- Точно!
Друзья рассмеялись.
- А Лариса? - продолжал допытываться Борис.
- По-моему, она заметки про великосветскую жизнь изучает, - снова рассмеялся Игорь.
- Мальчики, идите обедать, - заглянула в кладовку мать Бориса.
Щи и жареная картошка оказались удивительно вкусными, Игорь никак не мог отказаться от добавки. Мать присела рядом с Борисом и неожиданно положила голову ему на плечо.
- Хороший у меня сын, правда? - сказала она, обращаясь к Игорю.
- Ну что ты, мам? - буркнул Борис, поглядев на нее вопросительно и пытаясь отодвинуться.
- Всем скажу - хороший, и стыдиться тут нечего! - воскликнула мать шутливо, легонько шлепнув сына по затылку. - Ты погляди, Игорь, все в квартире своими руками сделал - и полки на кухне, и книжный стеллаж, и кабинет себе оборудовал. Золотые руки. А теперь, когда он в училище пошел, нам и материально легче стало.
- Ладно, мам, - снова пробормотал покрасневший Борис, уловив понимающую улыбку друга.
- Что ты заладил, "мам" да "мам", - рассердилась мать.
Она встала, подошла к плите, чтобы снять чайник. Как и десять лет назад, мать Бориса была такой же стройной, только голова побелела да морщинок на лице прибавилось.
- И специальность хорошую выбрал, жизненную, - продолжала она, снова вернувшись к столу. - Только без высшего образования как? Вот Игорь, видишь, в институт поступил.
- Армию отслужу и тоже в институт пойду, - упрямо сказал Борис.
- Женишься ты после армии, и вся учеба побоку, - ответила мать.
Видно, что этот разговор возникал не в первый раз. Игорь, почувствовав неловкость, спросил Бориса:
- Ларису пойдем провожать?
Борис встрепенулся:
- Обязательно! Во сколько поезд?
- В девятнадцать пятнадцать с Ярославского. Я сейчас подшивку газет домой отнесу, а потом за тобой зайду, вместе поедем. Лады? Спасибо за обед, Вера Петровна. Все очень вкусно.
- Чего там! - махнула рукой Вера Петровна. - Заходи почаще!
...Они остановились у тринадцатого вагона.
- А где же Андрей с Ларисой? - покрутил головой Игорь. - Посадка уже идет.
Он подошел к проводнице в ладно скроенной шинели, хотел спросить, но в этот момент из вагона показалась голова Андрея:
- Ребята, сюда!
Проводница понимающе улыбнулась, и ребята поднялись в вагон. В купе проводников уже сидели Лариса, Андрей. У столика хлопотала, разливая чай, незнакомая девушка с пышными рыжими волосами.
- Познакомьтесь, это Надя, - представила ее Лариса. - Да не стойте в дверях, садитесь.
- Вы вдвоем здесь будете ехать? - спросил Борис, усаживаясь.
- Нет, втроем, - ответила Надя. - Там, у входа, Таня дежурит. А как же втроем на двух полках спать будете?
- Очень просто! Одна дежурит, двое отдыхают. Так что не тревожьтесь, доставим вашу Ларочку в Зауральск с шиком!
- Ну и как ты думаешь действовать? - строго спросил Ларису Игорь. - План поиска продумала?
Лариса пожала плечами. Видно, что ее снова охватила неуверенность.
- Не знаю. Для начала найду краеведа Ефимова, а там - по обстоятельствам.
Андрей обнял ее за плечи:
- Главное, не тушуйся. Не стесняйся спрашивать. И еще совет: будут трудности - в милицию обратись. Там всегда помогут.
Поезд слегка качнуло.
- Мальчики, вам пора! - решительно сказала Надя. - Скоро отправление.
Ребята дружно встали, при этом Игорь больно стукнулся головой о верхнюю полку, чинно по очереди пожали девушкам руки, потом, выскочив из вагона, стояли у окна, пока поезд не тронулся.
...Первый час после отхода прошел в суете - проводницы, в том числе и Лариса, разносили постели, затем - чай. Наконец пассажиры угомонились, в вагоне стало тихо. Девушки под перестук колес затянули грустную песню.
Наконец Таня решительно встала, одернула форменную куртку:
- Пора, девочки, вам на боковую. А я, как дежурная, по вагону пройдусь.
Лариса забралась на верхнюю полку, но сразу не уснула, вспоминала ребят, оставшихся в Москве. Каждый из них заверяет, что любит ее. А она любит ли кого? Того же Андрея взять. Очень он самоуверенный! Снисходит до тебя - дескать, можешь меня любить, я не возражаю! Значит, так и прыгай вокруг него всю жизнь? Сомнительное счастье. Игорь - тот, конечно, душевнее, тоньше, сразу чувствует, какое у тебя настроение, если нужно - развеселит, а то просто повздыхает рядом, уже легче. Ну а Борис? Этот - сама надежность. Не подведет, кинется за тебя в воду или куда там еще. В общем, подзапуталась она со своими чувствами. А может, пока вообще ничего нет? Просто девичьи фантазии, как говорит ее мама?
Лариса перевернулась на другой бок и продолжала думать.
Наконец она уснула под мерный стук колес. На следующий день Лариса помогала новым подругам обслуживать пассажиров. Ночью поезд пересек границу Европы и Азии, и настала пора прощаться. Новые подружки принялись целовать Ларису:
- Давай, Ларочка, действуй, ищи своего краеведа. До встречи в Москве!
КРАЕВЕД ЕФИМОВ
...Автобус вез Ларису по широким проспектам областного города. Современные пятиэтажки были точь-в-точь как в Черемушках. Ничего не напоминало о событиях семидесятилетней давности. Но вот автобус переехал по железному арочному мосту через заснеженную речку, и пошли деревянные домики. Такие были, наверное, здесь и до революции. Кондукторша в черном тулупе кивнула Ларисе, подтверждая, что это ее остановка. Лариса спрыгнула со ступеньки, автобус покатил дальше. Белизна снега за штакетниками заборов, искрившегося под солнцем, заставила Ларису зажмуриться. А воздух какой! Миновав несколько домиков, она нашла нужный номер и позвонила. Долго никто не откликался, Лариса позвонила еще раз. Наконец послышались шаркающие шаги, дверь со скрипом отворилась, и на нес весьма недружелюбно уставился невысокий сутулый старец в душегрейке и огромных белых валенках.
- Макулатуры нет, - буркнул он, очевидно приняв Ларису за школьницу.
Та, не смутившись, широко улыбнулась:
- Товарищ Ефимов?
Старец вскинул голову и еще раз оглядел ее с ног до головы Улыбка не произвела на него должного впечатления, поэтому он ответил односложно:
- Ну?
Лариса постаралась улыбнуться ему еще шире:
- Я к вам из Москвы, от журнала с ответом.
- С ответом? - удивился Ефимов, - Аль почта не работает? Проходите.
Он захлопнул за ней дверь, провел через сенцы в коридорчик, оттуда через кухню в небольшую комнатку с двумя окнами. Здесь он еще раз оценивающе оглядел Ларису и наконец разрешил:
- Да вы разденьтесь.
Вид ее джинсов его не порадовал, Ефимов крякнул и показал рукой:
- Прошу садиться.
Сам сел напротив и вроде бы безучастно стал ждать, что скажет гостья.
Лариса, в свою очередь, не спешила, угадывая, что дедок - крепкий орешек, дула на замерзшие пальцы, оглядывала комнату, стол, на котором лежали какие-то альбомы, газетные вырезки, листы исписанной бумаги.
- Вы давно краеведением занимаетесь? - попыталась она завязать разговор.
В лице старика ничего не дрогнуло. Он подергал губами и неожиданным фальцетом спросил:
- Дак какой ответ будет?
Политика пряника не проходила, поэтому Лариса сказала подчеркнуто официально:
- Отрицательный!
Похоже, что старика проняло. Он вскочил, замахал руками, забегал по комнате:
- Конечно, Шваркина вы печатаете! А меня? Если хотите знать, Шваркин моими материалами пользуется. А вы потворствуете. Его печатаете, меня нет!
Обессилев от вспышки, упал на стул и почти миролюбиво закончил:
- Жаловаться буду!
Пожалуй, почва была подготовлена. Лариса вкрадчиво продолжала разговор:
- Журнал не может давать публикации столь... - она попыталась найти слово подипломатичнее, - узкого масштаба. Для этого есть местная печать.
- На кой ляд мне местная, - досадливо перебил Ефимов. - Мне нужно что-то узнать о тех подпольщиках, которые потом разъехались по всей России.
- Мы могли бы попробовать, - Лариса попыталась приблизиться к цели своего визита.
- Кто это мы? - настороженно спросил Ефимов.
- Мы - это члены школьного исторического кружка. Точнее, бывшего, поскольку школу мы кончили, и наш учитель тоже...
- Что, тоже школу кончил? - с недоверием саркастически заметил Ефимов.
- Нет, он ушел. Он ушел как раз в тот журнал, куда вы написали. Понимаете? - заторопилась девушка. - И поскольку журнал не может, мы и хотим вам помочь. Попробуем в архивах, в библиотеках найти какие-то следы. Поэтому если вы дадите нам исходные данные...
- Не дам, - отрезал старичок.
- Но почему? Вы же сами хотели...
- Вот именно, - отрубил Ефимов. - Хотел. Сам. Сам.
- Мы только попробуем помочь.
- Знаем мы эту помощь. Материал у меня заберете, а потом, как Шваркин, пропечатаете...
Старичок вновь начал наливаться праведным гневом на неизвестного Шваркина.
- А кто такой Шваркин? - не выдержала Лариса.
Оказалось, что Шваркин - доцент из областного пединститута. Когда он еще был молодым аспирантом, то дружил с Ефимовым. Материалы по истории зауральского подполья за двумя подписями регулярно появлялись на страницах областной печати. Однако когда Шваркин стал обладателем научного звания, он стал публиковаться только за своей подписью.
- Но пишет он статьи сам? - осторожно осведомилась Лариса.
- Сам-то сам, - взорвался старичок, - но материалы-то мои!
- Ну, например?
- Например, что стачка заводских рабочих в девятьсот пятом году продолжалась двадцать три дня. Это я установил по архивам, а он - пишет.
- Так что же он другое может писать? - удивилась гостья. - Если стачка была двадцать три дня, так он не может же написать двадцать пять дней или двадцать.
- Все равно не имеет права, - не утихомиривался старик.
- Это неправильно, - решительно возразила Лариса. - Вы сделали открытие, приоритет ваш, никто его, наверное, и не оспаривает, но раз уж вы ввели в оборот новые исторические данные, ими могут пользоваться все.
Старик обиженно посопел, потом сказал:
- Все равно свои новые материалы я ему не дам. А материалы интересные. Понимаете, оказывается, на железнодорожной станции с девятьсот десятого года была отдельная подпольная организация. Небольшая, всего семь человек. И неожиданно их в одночасье схватили. Почти наверняка, как явствует из записки, что я вам послал, из-за предательства. И есть очень серьезное свидетельство о том, кто был предателем...
Старичок, было увлекшийся рассказом, вдруг снова настороженно посмотрел на девушку:
- Так не будете публиковать?
- Честное слово, нет, - сказала Лариса пылко.
Ефимов удивленно уставился на нее:
- А тогда зачем вам это вообще нужно?
Она замялась, не зная, как объяснить.
- Мы изучаем историю, понимаете? А чтобы глубже ее узнать, надо вот и раскапывать такие частности. Тогда и все в целом понятней становится.
Старичок с сомнением покачал головой:
- История - на то она и история, чтоб о ней все знали. А если не публиковать, то как же?
- Знаете что, - решилась Лариса, - давайте договоримся так: если мы напишем про это, то обязательно укажем, что честь открытия принадлежит вам. Идет?
- Это другое дело! - согласился Ефимов. - Это будет по справедливости. А не то что Шваркин...
Он с трудом подавил начавшие было снова бурлить чувства и сказал:
- Уговорила. Где тут у меня год одна тысяча девятьсот двенадцатый?
Кряхтя, Ефимов полез в тумбочку и достал оттуда тоненькую красную папку-скоросшиватель, положил ее на стол и со значением хлопнул по ней рукой:
- Досье.
- Здорово! - восхитилась Лариса.
- А как же! - самодовольно сказал Ефимов. - У меня на каждый год заведено. Правда, на двенадцатый маловато, но на то причина - после девятьсот пятого, когда многих поарестовали, организации практически не было до восьмого года, когда снова кружки в разных местах стали образовываться. Однако документов той поры почти нет. Подпольщики ведь протоколов не вели. В двенадцатом у нас в Зауральске снова пошли забастовки, но это больше на судостроительном да на канатной фабрике. А что на станции была своя ячейка, я хоть и знал по воспоминаниям, но документов не было. Вот только недавно в областном архиве дела судебной палаты начал разбирать (я им на общественных началах помогаю) да и наткнулся на обвинительный акт. Очень интересный, и я, конечно, его переписал...
Ефимов, порывшись в папочке, достал несколько листков из школьной тетради, заполненных крупным корявым почерком.
- Разберешь?
- Разберу, - сказала Лариса с оптимизмом, - можно, я сразу записывать кое-что буду?
Ефимов слегка поколебался, потом махнул рукой:
- Давай дуй! Я пока чайник поставлю.
И он зашаркал на кухню, а Лариса начала читать:
"Обвинительный акт