40
Как Унтер и предполагал, дезертиры пришли со стороны оврага, вот только вооружены они оказались значительно лучше, чем надеялся старый солдат. По саду они шли в открытую, переговариваясь; по хохоту их улавливалось, что грабители навеселе.
- Ты смотри: хату уже кто-то обживает. Раньше-то она вроде пустовала, - сюсюкающим голосом произнес один из бандитов, помочившись у самого входа в подвал, где затаился майор Гайдук.
- Какой же ты у нас наблюдательный, Киря. Беженцы обживают, кто же еще? - сипловатым баском просветил его другой, направляясь прямо к двери.
- Ты у нас теперь атаман, тебе и предвидеть.
- Эх, оказалась бы там парочка городских молодух, как тогда, в Крутояровке, - тут же размечтался атаман.
- Не надо было под ножи их пускать, - вмешался в разговор третий. - Сходили бы к этим мадамам еще разок-второй.
- Хозяин, открывай! - постучал в дверь атаман. - Гости пришли.
- Чего стучите? - тут же открылась перед ним дверь. - Здесь никто и не думал закрываться.
- Твою мать! В самом деле, мадама! - буквально взвизгнул Киря и поспешил к двери, очевидно, забыв застегнуть ширинку.
Под сиянием восходящей луны майор видел, как у входа в дом сгрудилось пятеро дезертиров. Еще двое вышли за калитку и осматривали улицу, словно бы прицениваясь, хозяев какого из домов избрать следующей жертвой.
- А вы кто такие, хлопцы? - решительно спросила Анна замершего перед ней от удивления главаря. - Не многовато ли вас явилось на один самовар?
- Не на один самовар, а на одни сиськи, - с вызовом уточнил главарь. - Ты откуда такая взялась, шмара грудастая?
Судя по всему, он попытался обнять Анну, однако она отбила руку, и тут же прозвучал выстрел. Затем, почти без промедления, второй и третий. Как потом выяснилось, стреляя от бедра, она все три пули сумела всадить трем грабителям почти точно в солнечное сплетение.
Те двое, что стояли у ворот, тут же открыли огонь по дому, но их отвлек на себя Унтер.
Еще двое, которые топтались во дворе, у летней кухни, пригнувшись и с криками "Делай ноги, братки! Засада!" попытались скрыться в глубине парка. Одного из них майор ранил в бок, тот упал, однако продолжал отстреливаться из пистолета. Второй же попытался скрыться в кустах, где и нарвался на дожидавшегося своего часа Смолевского. Там сразу же разгорелась схватка, прогремел выстрел, но и после него возня и стоны продолжались.
Расправившись второй пулей с бандитом, залегшим у подвала, майор крикнул: "Анна, свой!" Ответа не последовало. Метнувшись к углу дома, Гайдук подключился к перестрелке с теми двумя бандитами, что все еще вели огонь из-за живой изгороди. Когда один из них упал рядом с калиткой, второй, на ходу отстреливаясь, хотел скрыться за руинами дома напротив. Однако уйти ему не удалось: Жерми, сумевшая выбраться через окно в задней стене, сначала ранила его в спину, а затем подбежала и выстрелом в солнечное сплетение добила.
- Как ты, Анна? - поспешил майор к воротам.
Выстрелом в живот Жерми добила еще и дезертира, корчившегося у калитки, и только тогда спокойно, деловито ответила:
- Воюю, как видите, господин майор.
- Да ты и в самом деле воюешь. По-настоящему.
- Чего нельзя сказать о вас, майор. Не говоря уже о бывшем унтер-офицере - с десяти шагов в человека не сумел попасть.
- Да не стрелял я никогда из пистолета, - оправдываясь и старчески кряхтя, выбирался из своей засады Унтер.
Однако выслушивать его Жерми не стала.
- Какой же ты беспокойный, - с укором произнесла она, на ходу добивая бандита, все еще стонущего у подвала, и перемещаясь от дерева к дереву, устремилась к кустарнику.
Майор поспешил за ней.
Смолевский сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, на россыпи подгнивших яблок. Он был ранен выстрелом в плечо и истекал кровью.
- Он выстрелил, но передернуть затвор я ему не позволил, - сквозь стон проговорил Гурий.
- Я так и поняла, - заверила его Жерми, спокойно заполняя ячейки наганного барабана запасными патронами. Ногой, обутой в легкий сапожек, она рывком перевернула лежавшего на боку дезертира, выстрелила ему в живот и только после этого вновь обратилась к Смолевскому: - Вы храбро сражались, господин штабс-капитан. Свидетельствую. Это делает вам честь.
- Я же прошу "выстрела милосердия", подполковник. Вместо Георгиевского креста.
Гайдук склонился над раненым, пытаясь сообразить, как бы ему помочь, и даже успел обнадежить Гурьку, что рана несерьезная и сейчас его перевяжут. Однако резким рывком за предплечье Жерми тут же отстранила сердобольного особиста.
- Вы дрались, как подобает русскому офицеру, штабс-капитан. И вот вам заслуженная награда. - Она чинно наклонилась, поцеловала Смолевского в лоб и тут же, не разгибаясь, выстрелила в его приоткрытый рот.
- Да ты что, совсем озверела?! - взорвался Гайдук.
Однако Жерми ткнула ему дуло пистолета в живот и по слогам, словно смертный приговор зачитывая, произнесла:
- Следующий "поцелуй Изиды" вместе с "пулей милосердия" будут твоими, майор. Быстро находим нашу машину и немедленно убираемся отсюда. Для водителя и прочих наших попутчиков версия такая: мы в этой бойне не участвовали, но, отдыхая в доме Тимофеича, стали свидетелями столкновения двух бандитских групп. Но это - для попутчиков. Для всех остальных - нас здесь вообще не было. Впрочем, дня через два здесь уже появятся немцы, а вместе с ними - столько трупов, что разбираться с телами русских дезертиров станет недосуг. Вы слышали, что я сказала, унтер-офицер? - обратилась она к неспешно приковылявшему к ним Унтеру.
- Так точно-с! - мгновенно отреагировал тот, и даже потянулся рукой к несуществующему козырьку. - В овраге есть большая вымоина. Я позову соседа, и мы стащим тела в нее. Все равно ведь прикажут похоронить.
- Самое мудрое решение. У них было два пистолета. Один отдашь мне, другой, если хочешь, оставь себе для успокоения нервов. Да не забудь о патронах. Обрезы собери и надежно спрячь. Война будет длинной, авось пригодятся.
- Пригодятся, судя по всему, - с готовностью старого служаки подтвердил унтер-офицер.
- Чего ждем, майор? - уже направляясь к калитке, жестко поинтересовалась Анна у замешкавшегося особиста. - Пока сюда прибудет местный участковый, с десятком мужиков из ополченского отряда "истребителей диверсантов"?
Словно бы подтверждая ее слова, со стороны центра донеслось несколько выстрелов, судя по всему, в воздух. Затем раздались чьи-то панические крики: "Немцы прорвались!"
- Да не через калитку уходим, майор. Улицей продвигаться нельзя, свои же пристрелят. Напрямик идем, садами. На дорогу выйдем только после того, как минуем несколько усадеб…
Почти всю дорогу они шли молчаливо, лишь время от времени перебрасываясь несколькими фразами. Подходя к стоявшему на возвышенности зданию сельсовета, Гайдук все же не выдержал:
- Если так, не для протокола… Уж не ту ли белогвардейскую школу контрразведки вы закончили, что и штабс-капитан Смолевский?
- В той, одесской, школе я была инструктором.
- Шутить изволите, госпожа Жерми?
- Когда, после прибытия из Лондона, совсем еще молодой женщиной, я представлялась начальнику школы полковнику Жердинскому, как специалист, прошедший подготовку в секретной британской школе по методам конспирации и выживанию в тылу врага, реакция его оказалась точно такой же. Со временем ситуация сложилась так, что из Одессы нашу школу перебросили в Крым, и вскоре она оказалась в подчинении штаба генерала Врангеля.
Глубокое молчание майора полностью соответствовало глубине шока, в котором он какое-то время пребывал.
- Неужели вы не понимали, что война вами уже проиграна?
- А кто вам сказал, что мы готовили диверсантов и контрразведчиков для той войны? Почти все они получали задание раствориться в массе гражданского населения, выжить, получить доверие красных властей и… ждать сигнала. Впрочем, вы это уже поняли, исходя из откровений штабс-капитана Смолевского. Во времена агонии "Черного барона", нас тайно перебрасывали контрабандистскими шаландами: кого на Тамань, а кого - в направлении Очакова и Николаева.
Они уже нашли машину, к чьим бортам жались напуганные стрельбой женщины, когда Гайдук неожиданно вспомнил:
- С просьбой о "выстреле милосердия" Смолевский обращался к какому-то подполковнику. Бредил, что ли?
- Да нет, вполне осознанно обращался ко мне, подполковнику Подвашецкой. Такова моя настоящая фамилия. Упреждая дальнейшие вопросы, объясню, что на самом деле перед вами - дочь адъютанта Его Императорского Величества, генерала от инфантерии Владислава Подвашецкого. Сразу же после мировой войны он стал военным атташе в Великобритании и личным представителем императора при британском императорском дворе. Как вы понимаете, такие полномочия открывали ему двери кабинетов и салонов самых высокопоставленных чиновников Британской империи.
- Уж в этом-то можно не сомневаться.
- Предвидя революционный взрыв в России, он так и остался в Туманном Альбионе, решив, что больше пользы Отечеству и, в частности, Белому движению, принесет, используя свои связи в Лондоне, Париже и в Стокгольме. С наследником генералу не повезло, поэтому с самых юных лет он воспитывал меня, как кадета: закалка, умение владеть оружием, история русской армии и русских войн. Ну а примером для меня служила "кавалерист-девица", офицер русской армии, штабс-ротмистр Надежда Дурова. Слышали о такой?
- Приходилось, - неохотно подтвердил Гайдук.
- Впрочем, первый свой офицерский чин - лейтенанта по ведомству медицины, я получила после окончания Королевской школы военных фельдшеров. Однако медицина меня не привлекала, и вскоре, по личной протекции герцога Виндзорского, близкого с моим отцом, меня определили в школу контрразведки, которая на самом деле являлась разведывательно-диверсионной.
У машины их заметили. Серафима окликнула майора, однако тот велел ей и остальным женщинам погружаться в кузов, а сам, остановившись, попросил Жерми:
- Продолжайте, все это крайне любопытно.
- Подробности, с вашего позволения, майор, опускаю, но замечу, что в Одессу я прибыла в чине капитана британских вооруженных сил, что соответствовало чину штабс-капитана русской армии. В капитаны же меня произвели за успехи в подготовке курсантов.
- Ну и послужной списочек у вас, госпожа Подвашецкая. В самый раз - возгордиться. Однако продолжайте.
- Да, собственно, уже все сказано. Чин подполковника дарован был мне лично бароном Врангелем, уже накануне и его, и моего, бегства с полуострова. Так что даже примерить погоны подполковника мне, увы, не довелось.
- Вы хоть представляете себе, Жерми, какой потрясающий сюжет для "белогвардейской драмы" погибает на страницах вашей биографии?
- Вы хотели сказать: на страницах "дела военного трибунала красных".
- И на страницах "дела" - тоже.
- Зато представляю себе, как зачитывались бы этими страницами ваши коллеги из НКВД.
"Не исключено, что еще будут зачитываться", - мысленно парировал Гайдук.
41
Когда Штубер вернулся на базу "Буг-12", десять снайперов уже находились там, но, как тут же уведомил озадаченный их командир, унтер-офицер Кренц, ни один из его "зоркоглазых" представления не имел о том, что такое парашютная подготовка и вообще как в действительности выглядит парашют.
"Вот это-то в штабе армии в расчет и не взяли! - понял барон. - Обычная фронтовая спешка". Однако о том, чтобы начать готовить снайперов к прыжкам прямо сейчас, не могло быть и речи. После тренировочных десантов механики готовили самолеты к ночным полетам, а сами летчики отдыхали. Всему личному составу отряда Штубер тоже намерен был объявить отбой до двадцати трех ноль-ноль.
Выход был найден после совещания с командиром летной группы обер-лейтенантом Зегелем. Поскольку его самолеты могли садиться на любой более или менее ровный участок степи, то решено было, что парашютисты из первой машины прежде всего подберут участок необходимых размеров и обозначат его огнем фонариков.
- Может быть, тогда вообще отпадет необходимость в прыжках, - ухватился за эту идею фон Штубер. - Куда эффективнее просто высаживаться, оставляя парашюты на борту. В таком случае группа сохраняет мобильность, а главное, с первых минут она готова к бою за удержание плацдарма.
Выбрав по карте пригодный участок в километре от створа окраин станционного поселка и города (основным ориентиром служила водонапорная башня), офицеры пришли к выводу, что двух заходов авиагруппы из четырех самолетов будет вполне достаточно, чтобы перебросить "скифов", не позволяя русским расстрелять парашютистов еще в воздухе. К тому же наземная высадка позволит летчикам заходить на посадку на бреющем полете, спасаясь от зениток, а Штуберу - усилить вооружение команды еще двумя пулеметами и огнеметом, гранатами и взрывчаткой.
- Я сейчас же свяжусь со штабом полка и попрошу провести воздушную разведку этого участка, - воодушевился замыслом обер-лейтенант. - Восточнее города вообще никаких частей русских не наблюдается. Притом что гарнизоны поселка и города небольшие, ибо все силы брошены на удержание фронта по Ингулу.
- Только разведку свою обязательно замаскируйте под обычную штурмовую атаку, - предупредил его барон. - А заодно - присмотрите площадку под полевой аэродром.
В штабе авиаполка понимали значение операции "Выжженная степь", поэтому самолеты подняли в воздух немедленно. Пока одни пилоты давили пулеметные гнезда и уничтожали машины с солдатами и снаряжением, другие, на минимальной высоте, прощупывали предполагаемый район высадки. Вернувшись, они указали на поле со скошенной люцерной.
Прежде чем предоставить своим бойцам отдых, барон всех их построил. Определив первую группу, которая должна была высадиться на парашютах и световыми сигналами указывать место посадки, он сказал:
- Все остальные прямо из чрева машин уходят в рейд. Никаких команд не ждать, каждый действует, как и умирает, в одиночку. Истребляйте, взрывайте, жгите, сейте панику. Любые очаги сопротивления подавляйте гранатами, стараясь при этом не задерживаться у тех точек, взять которые с первого удара не удается. Пленных не брать, дабы не связывать себе руки. Это ваша ночь, солдаты! Ведите себя, как подобает диверсантам, чья основная задача - выжить, истребив при этом как можно больше врагов.
- Слава богу, на сей раз недостатка в них не будет, - важно поддержал его фельдфебель Зебольд.
- Нагло пользуйтесь тем, что ваша красноармейская форма будет сбивать с толку не только солдат противника, но и мирное население. Любое жилище можете превращать в свой персональный бункер, однако женщинами не увлекаться, ими займемся после того, как город окажется в наших руках.
- Когда именно начнется наступление наших частей? - поинтересовался командир снайперов.
- Вы узнаете это по мощной артподготовке, которая основательно взрыхлит вражескую оборону, - молвил Штубер. - Прорывайтесь как можно ближе к центру города, действуйте самым яростным образом.
- …стараясь держать под прицелом шоссе и все выезды из города, а также казармы и всевозможные учреждения, - уточнил Зебольд, на правах наиболее опытного диверсанта и помощника командира десантного отряда.
- К утру попытайтесь сосредоточиться на северо-восточной окраине, - продолжил наставление Штубер, - ориентируясь по водонапорной башне у станционного поселка. Летчики специально не бомбили ее. К двенадцати все собираемся в поселке, в районе вокзала, где уже будет наш танковый десант. Ваш пароль: "Выжженная степь", ответ: "Буг-12".
42
Самолет с оберштурмфюрером СС на борту приземлился сразу же, как только одна часть парашютной группы Зебольда обозначила фонариками посадочную полосу, а вторая окружила место высадки в сотню метров по периметру.
В городе не оказалось ни одного прожектора, который бы мог осветить заходящие на посадку самолеты, а два зенитных орудия, расположенные в районе станции, сначала открыли огонь на звуки моторов, но потом словно бы стушевались и умолкли. Становилось ясно, что зенитчики попросту не уверены, что в воздухе не свои, а германские машины. Пилоты-разведчики оказались правы, утверждая, что к серьезной обороне этот городок не готов.
- Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь, скопище бездельников! - поторапливал барон своих "скифов", поглядывая при этом на небо, где между туч пробивался предательский свет луны. - Рассредоточиться и быть готовыми к бою! Как только высадится последняя группа, мы ворвемся в этот город, подобно орде Чингисхана.
Последний самолет еще только заходил на посадку, когда Штубер увидел то, что больше всего надеялся сейчас увидеть, - две красные ракеты, выпущенные одна за другой в той части города, где находилась его секретная явочная квартира. Они означали, что ни о каких засадах и ловушках красные не позаботились. "Неужели в этой провинциальной степной глуши у Канариса в самом деле укоренился агент, уже более двух лет работающий под носом у энкавэдистов?" - умиленно удивился фон Штубер.
Только позавчера утром барон обратился к Ранке с каверзной просьбой:
- Не могу поверить, господин подполковник, чтобы в этом городке абвер не обзавелся ни одним агентом. Так, может быть, шепнете его адресок? Мало ли что произойдет в течение суток, которые нам придется вести бои в тылу врага…
- Грешно было бы не обзавестись им на железной дороге, связывающей промышленный центр Украины сразу с двумя черноморскими портами, - признал подполковник Ранке.
- Неужели обосновался еще до начала войны?
- Задолго до ее начала. Раньше мы по мелочам его не тревожили, однако раз в месяц получали основательные радиосводки по поводу всего, что происходит на железнодорожной станции и в самом городе. Радист она, кстати, превосходный.
- Речь идет о женщине?