- А то как же. Мы там проторчали три или четыре дня. Сухпай взяли всего на сутки, кормили нас плохо. И мы были голодные и злые. Приказа штурмовать вертушку с детьми и бандитами не поступало и все ждали когда в Москве соберут десять лимонов зелени. Наконец-то нашли богатых банкиров и, кажется, "Инкомбанк" выделил денежки. А к этому времени бандюки уже отпустили несколько детишек, в МИ-8 сел экипаж и они все улетели в аэропорт КавМинвод. Пока не было денег, террористы сильно нервничали и угрожали взорвать то химзавод в Невинномысске, то Минераловодский аэропорт. Мол, у них везде есть сообщники, которые только и ждут как бы чего-нибудь подорвать. Хотя по данным нашей разведки выяснилось, что на территории Чечни их действительно ждали подельники. Вот тут-то мы и поняли, зачем нас вооружили и заставили проторчать на зимнем аэродроме. Планировалось отдать деньги в обмен на детей, после чего чеченцы вместе с баксами на российском вертолете улетают на все четыре стороны. Их борт сразу же засекают наши радиолокационные станции и им вдогонку отправляют наши "восьмерки" и "двадцатьчетверки". Мы нагоняем врагов и далее следуем сверху сзади, чтобы нас не обнаружили. Когда захваченный вертолет высаживает террористов в указанной ими точке приземления и улетает домой, тут же подлетают наши борта, высаживают офицерскую группу двадцать второй бригады, которая начинает преследовать и уничтожать коварных террористов. Потом мы собираем мешки с долларами и победителями возвращаемся в Ростов-Дон. Там мы по описи сдаем деньги кассирам и едем по домам.
- Да-а интересное было задание! Я бы тоже с вами слетал, - задумчиво говорит лейтенант.
Да ничего хорошего из этого не вышло. Задумали хорошо, а получилось, как обычно, через одно место. В Минводах ближе к вечеру бандитам привезли деньги и они отпустили школьников и учительницу. Когда их вертушка взлетела, то в открытую дверь один из них выбросил распечатанную пачку долларов, которые как дождь посыпались на стоявших внизу людей. Вот тут-то и началось… Местные жители гонялись за этими бумажками, как сумасшедшие…
- А что же им еще делать, если с неба халявные денежки сами к ним летят…. - засмеялись они вдвоем.
- То ли террористы расщедрились, то ли сделали так, чтобы их потом по номерам банкнот не вычислили, но факт есть факт. А нам в батайске уже передали по радио, что вертушка с бандитами уже вылетела из Минвод и нам нужно быть наготове. Но через несколько минут с экранов радиолокаторов внезапно исчезла отметка обозначающая МИ-8 с бандюками и целых два часа никто не знал куда же они полетели. Наше начальство уже знало, что среди террористов есть один бывший летчик или штурман, который умеет читать летную карту и ориентироваться по ней на местности. А он, видно, еще знал тактику действий подразделения противовоздушной обороны, которые могут засечь и отслеживать полет воздушных целей. Скорее всего, следуя его указаниям, "восьмерка" снизилась на предельно малую высоту и, используя рельефные складки местности, пошла по нужному чехам маршруту…
- И что же потом было?
- Вот просидели мы в боевой готовности целых два часа вообще без какой-либо информации об улетевшем вертолете… Никто из начальства абсолютно ничего не знает… А потом, как-то сразу и вдруг на всех телеканалах стали появляться сообщения о том, что МИ-восьмой пролетел от КавМинВод до дагестанского города Хасавюрт и высадил бандитов вместе с деньгами на пустыре на окраине города, после чего улетел на близлежащий военный аэродром. Естесственно, наша доблестная милиция сразу же перекрыла все пути-выходы и стала проводить облаву на чеченцев, но более всего на американские дензнаки. И это в двенадцатом часу ночи…. а утром уже показали задержанных негодяев-преступников и даже два-три миллиона долларов. Куда делись остальные деньги никто не знал.
- Я это помню. Тогда демонстрировали полуоткрытые мешки, а там внутри лежат толстые пачки дал-ларов… А что, разве их не взяли? - спрашивает Олег и начинает не торопясь экипироваться.
Я продолжаю сидеть на спальнике и тоже подтягиваю к себе свой нагрудник с магазинами и гранатами:
- Да это все липа и показуха… Ну сам посуди, вертолет два часа летел над Чечней, которая тогда вообще никем не контролировалась. Они могли спокойно сесть в любом месте, где их уже поджидали вооруженные сообщники. Чехи без суеты покидают Ми-восьмой, садятся в машины и едут в безопасное место. Даже если их никто не ждет, то они не спеша уходят на пять-десять километров в сторону, где закапывают оружие и деньги, а после чего отсиживаются где-нибудь до лучших времен. Или же просто делят добычу на всех и каждый со своей долей направляется по отдельному маршруту. Но это уже мелочи и детали. Когда террористы покидали вертолет, то они забрали у единственного летчика шлемофон с наушниками и микрофоном и испортили все средства связи. Так что вертолетчик смог сообщить о месте высадки только после приземления на военном аэродроме. А это прибавляет еще час-два к тому времени, которое бандиты уже имеют. Да и спрашивается: зачем чеченцам лететь в какой-то Дагестан, да еще над территорией Чечни, где они чувствуют себя как дома?
- А что говорил этот летчик после освобождения?
- Ну, он добросовестно выдал журналистам видимо заранее подготовленную информацию о том, Что он высадил преступников с оружием и деньгами ночью на окраине города Хасавюрт, который к тому времени уже был оцеплен дагестанской милицией. Получалось, что менты уже сидели в кустах вокруг пустыря и только того и ждали, когда же вертушка высадит этих уголовников. один дотошный репортер по своей наивности поинтересовался тем, как же именно сработали наши спецслужбы при захвате террористов. А наш военный летчик воспитан по другому и врать не умеет, а потому немного помялся и в конце-концов выпалил фразу, что наши спецслужбы сработали очень четко и грамотно, как это им и положено. И после этого подполковник ВВС быстренько пошел по своим делам.
- А причем здесь тогда Басаев? Они же в масках были все? - спросил Олег.
- Вот именно, что лица у всех террористов были закрыты и никто их не видел. Подготовить и осуществить такую технически сложную операцию может не всякий, а только лишь опытный и уверенный в себе человек, каким и был Шамиль в тот период. Где-то через полгода в Минводах состоялся еще один терракт, который по почерку очень даже повторяет ростовский. Но во втором случае наши спецподразделения предприняли силовую акцию по освобождению заложников, в результате чего вертолет полностью сгорел, погибла часть заложников, террористов и самих нападавших. После разбирательства выяснилось, что преступниками оказались люди из окружения опять-таки Шамиля Басаева. А про этот ростовский случай по очень большому секрету один мой старый знакомый рассказал такое, что… хотя - стоп… чтой-то на меня говорун напал…
Поздновато спохватившись, я замолчал и принялся быстро экипироваться. Глядя на то, как яспоро надеваю просохшие носки и зашнуровываю длиннющими шнурками свои поношеные берцы, командир группы не выдержал и рассмеялся:
- Смотри, Руслан! Какой он стал сурьезный и важный… Вспомнил, что "болтун - находка для шпиена". Смотри, сколько их вокруг прячется и все хотят тебя подслушать…
Я не обращал внимания на его шуточки, одел на себя нагрудник, взял автомат и забросил свой спальник в открытое десантное отделение боевой машины.
К этому времени основная масса бойцов уже успела полностью собраться и теперь они при всем своем вооружении и снаряжении уже стояли гурьбой перед Бээмпэшками и ожидали построения. Но рыжей шевелюры минера нигде не было видно. Я вновь повернулся к офицерам.
- Слушай, что-то твоего Рыжика не видать?
- Он только временно мой. А вообще-то его прислали из роты минирования, - продолжал улыбаться Кириченко. - А вот мне рассказывали, что за войну в Абхазии Шамиля басаева наш Борис Николаевич даже Почетной грамотой наградил. Там так и написано: "Борцу за свободу и демократию товарищу Басаеву Шамилю, отчества не помню, от Президента России Ельцина Б. Н. ".
- Да ну, не может такого быть, - усомнился лейтенант.
Я усмехнулся и медленно протянул:
- Здесь, … на Кавказе… все невозможное становится возможным, а все тайное разносится очень далеко и при том быстро.
- Ничего… ты к этому скоро привыкнешь, - назидательным тоном сказал Кириченко и пошел вперед. - Краснов, посмотри, чтобы в боксе все было чисто… Группа, в одну шеренгу становись!
Маленький механик с недовольным выражением лица пошел прибираться за броней.
Солдаты убрали за собой почти весь мусор и лишь кое-где валялись обрывки бумажных упаковок от сахара и чая да недоеденная офицерами банка каши.
- Вы пока проверьте оружие и снаряжение, а я схожу попрощаться с местным командованием. Скажу им, что мы уезжаем…
Мы с лейтенантом подождали пока группа не вытянется в одну линию и затем вдвоем проверили всех бойцов. Лейтенант Цветков начал с правого фланга, а я - с левого. В середине строя мы встретились и затем отошли вперед на три-четыре метра.
Оружие, средства связи и наблюдения, снаряжение и другое носимое имущество группы следовало проверять каждый раз перед тем как покинуть место базирования подразделения или же по прибытию на новую базу. Сейчас все вооружение и имущество было в целости и сохранности.
Мы стояли перед строем и ждали появления Олега. Жарко светило солнце и хотелось уйти в тень, но нужно было терпеть…
Сзади послышались ехидные реплики бойцов, которые подкалывали стоящих на жаре разведчиков. Я знал, что это могут быть только наши же механы и башнеры, которые сейчас сидят на броне под крышей бокса.
Я тихо предупредил Руслана:
- Смотри, как оборзевших куканов нужно приводить к нормальному бою. Начнем с мазуты. Вся группа стоит на солнце, а они ее подкалывают… А сами в тенечке сидят… Это раздражает не только нас, но и других бойцов…
После особого приглашения в строй нехотя встали экипажи боевых машин. Я быстро осмотрел попарно стоявших механиков-водителей и наводчиков-операторов, на которых болтались только их штатные сиротские автоматы АКСу.
- А где ваши ботинки, ремни, головные уборы? Стоите в своих тапочках, как голодранцы на пляже! Вам две минуты времени, чтобы одеться по полной форме. Вперед!
Под короткие смешки разведчиков четверо полуодетых солдат вразвалочку пошли к своим машинам, чтобы также неторопясь окончательно одеться и обуться.
- Сейчас эти мартышки будут корчить рожи недовольные и так медленно -
- медленно выполнять приказания. Это они показывают, что им глубоко наплевать на мои приказы, на меня самого и на нашу армию в целом… А я сейчас должен им доказать, что могу не только наплевать на их пофи - гизм, но и хорошенько обгадить их отдых, свободное время и так далее… Доказывать нужно методично и спокойно… Заставляя их устранять все имеющиеся недостатки… Главное - терпение и выдержка…
Отведенные две минуты уже давным-давно истекли, когда экипажи опять встали в строй.
- Вы, наверное, хотите кросс на три километра пробежать? А что же вы с голым торсом стоите? Вперед! Еще одна минута!
На этот раз у механиков и наводчиков вроде бы было все одето, но так думали только они… Я осмотрел их и коротко сказал:
- А где ваши подсумки и остальные магазины? Минут-та! Время пошло!
Предчувствуя недоброе к себе отношение, которое в обозримом будущем может вылиться в занятие по физической и строевой подготовке, механики и наводчики быстрым шагом, почти бегом ринулись к своим боевым коням, чем вызвали хохот и улюлюканье боевой части разведгруппы.
Они почти уложились в отведенную им минуту, но стоя в строю, кто-то продолжал просовывать солдатский ремень в сумку для магазинов. От неловкого движения один рожок выпал на землю.
Я подождал, пока все встанет на свои места и после этого вздохнул:
- Не успели.
- Да мы механики-наводчики! никогда мы не строились! всегда на броне оставались…. на своих местах…. - хором стали выражать свое возмущение экипажи.
- Когда-то все бывает в первый раз, - философски изрек я и приказал. - разуть правую ногу!… Отставить!… группа становись!…
Я видел, что солдатики в торопях обували ботинки на босу ногу и уже собрался было выдрать их за отсутствие портянок или носков. Но на горизонте показался старший лейтенант Кириченко и я стал застраивать и выравнивать солдат.
Выждав пока командир не подойдет поближе, я скомандовал:
- Груп-па равняйсь! Смирно! Равнение нале-во!
Я четко повернулся к подходящему начальнику и строевым шагом пошел к нему навстречу. Остановившись в метре от него я громко доложил:
- Товарищ старший лейтенант! Вверенная вам разведгруппа построена для получения боевой задачи! Оружие и экипировка в наличии. Отсутствует минер Рыжаков.
Я сделал шаг в сторону, пропуская командира, после чего развернулся и, подобрав ногу, зашагал вслед. Через десяток шагов старший лейтенант Кириченко повернулся лицом к строю.
- Здравствуйте, товарищи разведчики!
- Здравия желаем, товарищ старший лейтенант! - послышался дружный ответ солдат.
"Вот, уже лучше, " - с чувством большого удовлетворения подумал я про хромающую слаженность подразделения, но услыхал команду Олега и тут же повторил ее:
- Вольно!
Откуда-то сзади к шеренге солдат подобрался, а затем и пристроился огненоголовый минер Рыжаков. Как ни в чем не бывало он высунул свое жало из-за спины здоровяка Савушкина и тут же уперся взглядом сначала в командира, а затем и в мои насмешливо-торжествующие очи.
Но командир группы уже довел до бойцов приказ на совершение марша и отдал команду "По местам".
Вскоре наша колонна уже выезжала из ворот бывшего танкового полка. Но повернули не налево к городу, а направо. Проехав по грунтовой дороге, вдоль бетонного забора автопарка, мы вскоре выехали к месту проведения ночной засады. Не спускаясь на землю я пояснил Олегу все обстоятельства случившегося, показав на местности расположение головного и тылового дозоров, ядра группы, место установки мины и предпологаемый маршрут передвижения боевиков. Казавшийся ночью высоким, вытянутый холмик днем возвышался всего лишь на метр, но густо покрывавшие его кусты даже в светлое время не позволяли просматривать располагавшуюся далее местность.
- Конечно, можно было бы подняться и догнать их, но они тоже могли услышать вас и влупить в упор из двух стволов так, что мало не покажется, - согласился со мной Кириченко, которому это было нужно на тот случай, если ему еще раз прикажут поставить здесь ночью засаду.
На месте подрыва МОНки, на асфальте, оказалось около десятка мелких выбоин и больше ничего, ни ямки ни хотя бы лунки. Зато прикрывавший меня пень разлетелся на множество мелких и средних обломков. Кроме всего этого больше ничего не напоминало о ночном взрыве.
- Чисто сработала, даже ямки нет! - сказал Кириченко, осматривая щербатую поверхность дороги.
- Это Минка-МОНка - пошутил я - А вот есть еще мина МОН-90, которая потяжелее и помощнее. Ее даже на ножке не установишь и на кронштейне не подвесишь. Она прикручивается к крышке ящика, в котором и переносится.
- От этой дуры тут в асфальте целая воронка образовалась бы-сказал подошедший к нашей броне лейтенант. - Этот ящик нужно специально в землю закапывать, чтобы одна только мина над землей торчала. Я такую в училище видел.
Развернувшись на этом перекрестке наши бронемашины направились к стоящему вдали от городских построек массивному двухэтажному зданию. Оно стояло в одном-двух километрах и через несколько минут мы остановились около глухого высокого забора, сложенного из красного кирпича, из-за которого доносились голоса нескольких мужчин.
Почему-то мы не торопились спешиваться и отправляться во внутрь двора, чтобы досмотреть все здание и его обитателей. Мой боевой запал сразу начал куда-то улетучиваться, после того как Кириченко в пути объяснил мне характер и предназначение этой усадьбы.
- ну, что пойдем посмотрим? - спросил лейтенант Цветков.
- Чего-то неохота, - сказал Олег и сплюнул в сторону. - Это лепрозорий…
- Психушка что ли? - поинтересовался кто-то из бойцов.
- Хуже. Здесь живут прокаженные, - недовольно сказал командир и затем приказал механику, - Краснов, отъедь-ка метров на сто.
Остановившись на дороге, командир группы стал в бинокль разглядывать горный склон и подступы к нему. Отсюда нам открывался хороший вид на полуразрушенный Грозный. Я не удержался и достал свой "Зоркий" фотоаппарат, чтобы несколько раз запечатлеть городскую панораму.
- Алик щелкни-ка меня на фоне города, - прокричал мне лейтенант, сбегая с дороги на покрытую цветами зеленую поляну.
Я как-то механически сфотографировал его и уже собрался было снять лейтенанта еще раз под другим ракурсом, как внезапно увидел четко просматривавшийся черный ореол вокруг фигуры лейтенанта. У меня что-то оборвалось внутри и руки опустили фотоаппарат.
- Руслан, пленка почти кончилась. Один кадр тебе хватит? - севшим голосом сказал я и отвернулся в сторону, чтобы прокашляться.
Такое видение несколько раз уже случалось со мной в начале этого года. Когда это происходило, то меня затем начинали мучить то угрызения совести от моего молчания, то тревожные сомнения в целесообразности того или иного шага. Вот и сейчас мою душу терзал один-единственный вопрос: сказать лейтенанту о его предстоящей гибели или нет?
Я не знал как Руслан воспримет мое предупреждение: как неумную шутку или плод больной фантазии. Я старался не думать об этом, но мысли, как назойливые пчелы на сладкую приманку, возвращались вновь и вновь к этой теме.
Тем временем группа уже понеслась к городу. Промелькнула черная дыра пустого фонтана на площади Минутка и стоящие вокруг многоэтажные дома с зияющими провалами и аккуратными пробоинами в местах попаданий разнокалиберных боеприпасов. У президентского дворца повернули налево и спустя несколько кварталов стали тянуться малоизвестные, а затем и совсем незнакомые городские районы.
Почти час мы ехали по запруженным улицам, где местные водители так и норовили подрезать или просто преградить дорогу. После долгой тряски группа оказалась на противоположной окраине города и остановилась на милицейском блокпосту, расположенном на пригорке между трассой и голубым озером.
- Красиво у них тут, - сказал Олег, встав в полный рост на броне. - Вот только как здесь с духами дела обстоят?
По устоявшейся военной привычке мы лишь первые минуты обращали свое внимание на прелести окружающего ландшафта. Затем глаза автоматически старались определить и установить возможные укрытия для ночных снайперов или стрелков.
Сзади над блиндажами, землянками и окопами нависала кирпичная водонапорная башня, а в сотне метрах спереди начиналось заброшенное христианское кладбище. Слева простиралась зеркальная водная гладь, которая так и манила нас искупаться.
- С погоста обстрелов не бывает, а вот с дороги по ночам иногда постреливают, - Омоновский капитан с уставшими и красными от недосыпания глазами как-то чересчур равнодушно показал нам огневые точки боевиков, находившиеся на шоссейной дороге.
- А справа с пятиэтажек по вам не долбят? - Кириченко ткнул рукой с вытянутым указательным пальцем в сторону хрущевок, стоявших сразу за дорогой. - А то вон пробоины.