- Каждому и не надо. А вот в трудные минуты… Да что министр! - махнул он рукой. - Пусть бы начальник отдела написал душевное… Но не было этого… И еще, Андрей Михайлович… Когда отстаем, ругать нас нужно. Может, деликатно, как нарком сделал, может, строго - кто как научился. А вот если иной раз в трудных условиях дело хорошо сделано - понимаете? - ведь за это надо бы поощрить. Не премией - нет. Премии заранее оговорены. А теплым словом. Почему, скажем, не написать записочку: вот, мол, Михаил Андреевич, ваш коллектив неплохо поработал в таком-то квартале. Мне, мол, приятно было узнать об успехах вашего коллектива, о том, что ваш совхоз вышел, наконец, из прорыва. Ну, а затем можно добавить: так держать! Или что-то в этом роде, но по-человечески, по-товарищески. Чтобы ты чувствовал, что за твоей работой следят, переживают вместе с тобой неудачи, радуются удачам. У нас часто боятся похвалить: испортишь, мол, похвалой, зазнается товарищ… Глупо это, несерьезно. Принцип оплаты у нас - по труду. Скажем, тракториста не боимся испортить высоким заработком, а руководителя боимся испортить теплым словом…
- Хорошо, Михаил Андреевич… А вот ты своим управляющим писал письма? Такие, как тебе нарком прислал?
Несгибаемый рассмеялся:
- Грешен, не писал… Видать, воспитание сказывается… - Потом заговорил серьезней: - Писем не писал: почти каждый день видимся… А вот поощрить за хорошее дело - это применял. И сам убедился: очень полезно. А главное, очень оно нужно - слово одобрения. Управляющие наши работают много, отдыхают мало. Тут только теплое слово и компенсирует недостаток времени для отдыха…
Павлов уезжал от Несгибаемого с множеством новых мыслей, навеянных беседой с ним. И на этот раз он более решительно сказал себе: "Несгибаемый - вот тип современного руководителя!"
10
Вечером в районном клубе председатель облисполкома вручал правительственные награды.
Орден Ленина вручен Несгибаемому, затем Павлову. И вот на сцене Иван Иванович Соколов. Он как-то нерешительно протягивает свою большую руку, лишь тремя пальцами попадает на теплую ладонь поданной ему руки. Предоблисполкома сам прицепляет к темно-синей гимнастерке Соколова орден Ленина, еще раз пожимает ему руку. Иван Иванович поворачивается лицом к залу, хочет что-то сказать. Зал заметно притихает.
Однако, подумав немного, Иван Иванович низко поклонился людям в зале и произнес лишь два слова:
- Спасибо, товарищи!
В перерыве возбужденные люди поздравляют друг друга, желают новых успехов в труде.
К Соколову, оттесненному оживленной толпой в угол фойе, пробралась Вихрова. На лацкане ее жакета орден Трудового Красного Знамени.
- Иван Иванович!.. Дорогой Иван Иванович! Спасибо вам! - В порыве нахлынувших чувств она целует Соколова в щеку. - Спасибо вам, - уже тише произносит она.
- Говори спасибо Советской власти, а мне чего…
- Первое спасибо всегда учителю! - восклицает Зина.
- Вот-вот, понимаешь… А кто нас всех учит?
Сюда же в угол пробился и Савелий Петрович с орденом "Знак Почета" на груди. Он тянул за руку Григорьева.
- Получил орден Трудового Знамени, теперь увиливает… А еще сосед! В русском, скажу я вам, обычае вспрыснуть радость! Не кажинный год ордена дают!
Павлов переводит взгляд на других. Вот Шувалов, агроном из "Труда". Возбужден, радостен. Награжден "Знаком Почета". Вообще к Шувалову удивительно быстро вернулась решительность суждений, смелость. Когда на совещании подводились итоги года, он попросил слова одним из первых и очень дельно говорил о путях освоения севооборотов в своем колхозе. "Этот обрел крылья", - думает Павлов, и ему самому приятно от сознания этого. Ведь и он помог Шувалову… Ему вспомнился утренний разговор с Несгибаемым. Разве вот то, что происходит сейчас, - не теплое поощрение заслуг? Не заменяет это теплых писем? Он отыскал Несгибаемого, сказал ему:
- Вот и поощрение за хорошую работу.
- Я понял, Андрей Михайлович… Тут самые передовые. А сколько тысяч средних, без которых не свершишь большого, общего дела? И те, средние, теперь особенно нуждаются в теплом слове…
И вот что-то похожее на это произошло после перерыва, когда продолжалось вручение орденов и медалей.
Медаль "За доблестный труд" вручалась колхознице из артели "Труд" Петровой. Получив награду, она повернулась лицом к залу. Все притихли.
- Большое спасибо, товарищи, за награду… Правительству нашему спасибо! Только я, товарищи мужики, хотела и другое сказать…
- Почему мужики? А женщины! - кричат из зала.
- А я к мужикам! Неудовольствие хочу высказать, вот что! - сразу сердито заговорила Петрова. - А неудовольствие мое вот какое… Поглядишь летом на поля - все бабы и бабы. На прицепе - бабы, на токах только они и есть, на огороде общем - опять бабы, на ферме - там сплошь женщины. А поглядите теперь сюда вот, - она развела руками, - все ордена мужикам! За орденами-то, почитай, только мужики приехали!
В зале смех, затем бурные аплодисменты.
Павлов чувствует, что лицо его стало пунцовым. "Как же сами мы этого не заметили? Из трех сотен награжденных только одиннадцать женщин…"
Прощаясь с Павловым, председатель облисполкома усмехнулся:
- А здорово эта женщина, а? Здорово!
Павлов глядел на председателя и не мог понять: то ли сам инцидент ему понравился, то ли он все же почувствовал, сколь тягостен упрек и ему, и Павлову, и другим товарищам, брошенный колхозницей.
Сам же он чувствовал себя плохо. Торжественный вечер для Павлова был испорчен. Масла в огонь подлил Быстров. Подойдя к Павлову, не без ехидства сказал:
- Рядовая, а разобралась в наших ошибках…
Павлов наблюдал за Быстровым. Всем своим поведением тот выражает свое неудовольствие. Но какая разница в негодовании Быстрова и рядовой колхозницы Петровой. И Павлов бросил с несвойственной ему резкостью:
- Она-то разобралась, вот мы с тобой - не совсем!
- Самокритика, говорят, - вещь полезная, - усмехнулся Быстров и отошел в сторону.
Совсем по-другому реагировал Несгибаемый.
- Вот как, Андрей Михайлович, - сказал он. - Колхозница разобралась в вопросе. Люди в деревне не те стали.
11
В районной газете появилось сообщение селькоровского поста из совхоза "Восток", которое заставило Павлова еще раз подумать о некоторых своих выводах. Ему было приятно видеть возмужание руководящих кадров. Особенно нравился ему Несгибаемый. Он стал еще более решителен и настойчив в своих предложениях, всегда подкрепленных убедительными цифрами.
А цифры эти, как теперь выяснил Павлов, подготавливал экономист совхоза Бородин. Это был немолодой уже человек с седоватым ежиком на голове. Он и раньше работал с Несгибаемым, вместе с ним переехал на целину. У Бородина множество анализов на основе отчетов и других совхозов области. Этими анализами Бородин "покорил" и Павлова. Например, как агроном он знал о влиянии перекрестного сева на урожай: это прибавка в полтора-два центнера зерна на гектар. А почему нет решительной борьбы за эту прибавку? Почему совхозы и МТС планировали незначительные площади для перекрестного сева? Боялись затянуть его?
Бородин говорил Павлову:
- У нас есть данные за все три года… Средняя прибавка от перекрестного сева - сто шестьдесят килограммов с гектара. Однако в прошлом году у нас рядовых посевов было четырнадцать тысяч гектаров. Значит, мы по своей вине недополучили 22 400 центнеров зерна. Если его скормить коровам, то можно надоить почти пятьдесят тысяч центнеров молока, а если свиньям, то можно получить пять тысяч центнеров мяса. А Михаил Андреевич, - кивнул он в сторону Несгибаемого, - испугался, когда в плане этого года мы наметили надоить двадцать тысяч центнеров молока и получить три тысячи центнеров мяса. И он прав…
- Как же прав? - удивился Павлов.
- Концентратов мало. А если бы вот эту прибавку от перекрестного сева оставить в хозяйстве, тогда названные мною цифры реальны.
Павлов проверял расчеты: все было правильно. Мысленно прикинул: сколько же за прошлый год недобрано хлеба по району? Получилась страшная цифра: больше миллиона пудов! И только потому, что пренебрегли одним агротехническим приемом, в эффективности которого никто не сомневается. Миллион пудов! Павлов горько усмехнулся, вспомнив, с каким трудом удалось ему в облисполкоме добиться наряда на тысячу тонн концентратов. Это для всего района. А семнадцать тысяч тонн на своих полях не захотели взять.
- Алексей Антонович своими цифрами в могилу раньше времени сведет, - усмехнулся Несгибаемый.
- Цифры - вещь упрямая, дорогой мой, - отпарировал Бородин. - А вот анализы по белку…
- Подождите, Алексей Антонович, - остановил его Несгибаемый. - В наш план на этот год внесите поправки: все зерновые только перекрестно и узкорядно!
- Очень хорошо! - обрадовался Бородин.
- А разве раньше ты не знал этих анализов?
- Знал, Андрей Михайлович. Только на молоко и на мясо Алексей Антонович не переводил…
- Я только сегодня сделал этот расчет.
Экономист оказался хорошо эрудированным и в вопросах животноводства. Он доказывал, что пренебрежение к производству белковых кормов приводит в их совхозе к напрасной трате третьей части кормов.
- Вы знаете, дорогой мой, - заспешил Бородин, видя, что его слушают внимательно, - по зоотехническим нормам на каждую кормовую единицу необходимо иметь около ста граммов переваримого белка… И если, скажем, белка оказалось только шестьдесят граммов, как у нас в эту зимовку, то третья часть наших кормов скармливается совершенно напрасно, просто выбрасывается в навоз, организм животного из тех кормов ничего не извлекает. Понимаете?
Павлов начинает понимать, что вот это-то и есть конкретная экономика. А то, что они разбирали до сих пор на экономических семинарах, было намеком на экономику. Он попросил Бородина подготовить лекцию, чтобы прочесть ее на районном семинаре, на который пригласят всех руководителей и специалистов колхозов и совхозов.
Бородин охотно согласился.
- Что ж ты не говорил о таком человеке? - укорял Павлов Несгибаемого. - Это же клад!
- А про клад рассказывать нельзя, - рассмеялся Несгибаемый. - А то, говорят, потеряешь.
Несгибаемый был недалек от истины. Павлов несколько раз заезжал за Бородиным, возил его в колхозы и совхозы, чтобы он выступил с лекциями-анализами. А недавно заикнулся о переводе Бородина в райплан. Но Бородин решительно отказался, сказал, что привык работать в совхозах.
Павлов перебирает мысленно других работников. Порасправили плечи Григорьев и его агроном Шувалов. О Соколове и Вихровой говорить не приходится - они на высоте. Хорош и Дмитриев.
Взгляд Павлова снова остановился на сообщении селькоровского поста из совхоза "Восток". Ему уже казалось, что и директор "Востока" Балыков исправляется, стал ездить к Несгибаемому за советом. Но вот селькоровский пост сообщает об очковтирательстве…
Павлов едет в "Восток". Селькоры правы: на ферме оказалось более сорока дойных коров, которые по учету числились нетелями. Таким путем удой коров искусственно завышался.
На бюро райкома Балыков пытался отвести удар, говорил, что все это результат его доверия к зоотехнику и управляющему отделением.
- Людей, обманывающих партию, минуты нельзя оставлять в наших рядах! - гремел негодующий голос Несгибаемого.
Он требовал исключить из партии Балыкова вместе с зоотехником и управляющим. Другие члены бюро оказались более миролюбивы. Быстров долго доказывал, что споткнувшегося надо сначала поставить на ноги, показать ему правильную дорогу, а потом посмотреть, будет ли самостоятельно ходить.
После бюро Павлов спросил Несгибаемого:
- Что, недоволен решением?
- Я подчиняюсь воле большинства, - просто ответил тот. - Но, если бы это было в моей власти, я любого очковтирателя изгонял бы из партии, как злейшего врага строительства коммунистического общества. Очковтиратель - подлейший человек, который неправдой стремится укрепить свой авторитет в партии, возвышаться над другими. Ненавижу таких людей.
12
В начале августа в район приехал Смирнов.
Поездив по полям, он убедился, что урожай выстоял только на парах. А так как паровых полей больше всего было у Григорьева, то колхоз "Труд" по урожаю выходил на второе место в районе. На первом - колхоз "Сибиряк".
- А почему же твой хваленый Несгибаемый прогорел?
- Он не прогорел. У него урожай будет раза в полтора выше, чем в "Востоке"… Но у него паров пока не было, только нынче закладывает…
- Не прикидывал, что дадут пары?
У Павлова такие прикидки есть по каждому хозяйству. На паровых полях урожай по видовой оценке колебался от десяти до шестнадцати центнеров, а на зяби больше семи нигде не ожидалось.
- Во всяком случае, Иван Петрович, пары уже оправдали себя! А ведь после пара и второй и третий хлеба дадут хороший урожай.
Смирнов молча записывал себе цифры, и Павлов воспринял это молчание как команду: так держать!
Смирнов неожиданно спросил:
- А Быстров не потянет за первого?
- Нет, за первого не потянет, Иван Петрович… Поздно. Надо было лет пять тому назад его пробовать.
- А кто бы мог быть первым?.. Из своего актива кого готовишь? Не век же тебе работать в Дронкино. Так кто?
- Несгибаемый.
- А чем он силен?
После рассказа Павлова о Несгибаемом Смирнов пытал его и о других работниках. А потом вдруг спросил:
- А кого вместо Несгибаемого?
- Григорьева… Он председатель колхоза, но директор из него выйдет добрый.
Помолчав немного, Смирнов заговорил о другом:
- После уборки создаем комиссию обкома по проверке Тавровского района. Думаем, тебя председателем комиссии… Так что присматривайся к соседу, заглядывай к нему на поля, на фермы. Твой доклад на пленуме обсудим, надо, чтобы с конкретными предложениями, выводами. Вот так! А теперь съездим к Несгибаемому.
Несгибаемого нашли у мастерских. Перед отправкой на поля он сам прослушивал каждый комбайн и трактор. Увидев Смирнова, торопливо поправил ремень, одернул гимнастерку, заспешил навстречу.
- Когда начнешь уборку? - спросил Смирнов.
- Дня через три жатки пойдут, а за ними и комбайны.
- Что? Напрямую косить?
- Нынче, Иван Петрович, несколько полей оказалось с низкорослыми хлебами, такие косить раздельно нет смысла: затраты большие, а потери возрастают.
Павлов волновался: Несгибаемый не будет кривить душой и может "наломать дров". Но в это время к нему подбежал сын Андрей, загоревший, возбужденный, в новеньком, едва запачканном комбинезоне.
- Здравствуй, папа! Мама здорова?
Смирнов улыбнулся чему-то. А когда сын Павлова по зову комбайнера убежал, спросил:
- Что, техника готовишь?
- Отдали мы с Михаилом Андреевичем своих сыновей на выучку комбайнеру Харитонову… Помните, его орденом Ленина наградили. А наши ребятишки у него помощниками - нынче он на парном сцепе будет работать.
- А теперь накормить двух секретарей сможешь?
- Думаю, что смогу, - улыбнулся Несгибаемый.
Смирнов возобновил разговор об уборке низкорослых хлебов, сказал, что на юге страны делают прерывистые и сдвоенные валки, но все же убирают только раздельно.
- Шаблон, Иван Петрович, во всяком деле плох, - возразил Несгибаемый. - Нельзя забывать, что у южан озимые хлеба, стерня поустойчивей. А у нас только яровые. Ведь яровая-то соломка за свою мягкость считается кормовой, а озимая - подстилочной.
Когда пошли на обед, Смирнов спросил, как ускорить уборку хлебов.
- Сводки надо изменить, - улыбнулся Несгибаемый и, заметив недоуменный взгляд Смирнова, продолжал: - Эту мысль мне подсказал наш экономист Бородин. И мысль дельная… Все мы привыкли ориентироваться на сводки. Если в областной газете напечатали вдруг сводку по посадке картофеля, мы понимаем: начальство настроилось на картофель. Припомните, Иван Петрович, как в прошлом году во всех газетах вдруг начали писать: в такой-то области большой разрыв между косовицей и обмолотом, зерно в валках прорастает. А почему так получилось? - Несгибаемый переждал с ответом. - А вот почему! Скошенный на свал хлеб считается по сводке уже убранным, процентируется к плану уборки. А ведь свалить хлеб - самое легкое дело. У нас некоторые комбайнеры одной жаткой по шестидесяти гектаров в день валили. Вот наш брат и разнюхал: раз сваленный хлеб - это уже процент к плану уборки, значит, вали его. А если построить сводку так, чтобы процент уборки считался только по обмолоченным уже гектарам, тогда и большого разрыва между косовицей и обмолотом не будет.
- Мысль разумная.
После обеда Смирнов долго еще расспрашивал Несгибаемого, и Павлову стало ясно, что район может лишиться ценного работника. Где-то глубоко шевельнулось: зря расхваливал Несгибаемого…
Когда завершили обмолот хлебов, выяснилось, урожай в Дронкинском районе выше, чем во всех соседних. Анализ показал, что эта разница получена в основном за счет введения правильного севооборота.
На пленуме обкома Павлов докладывал о результатах проверки Тавровского района. Бригада, составленная из секретарей райкомов и специалистов сельского хозяйства, провела большую работу. Павлов брал с собой и экономиста Бородина. Материал получился поучительный. Павлов высказал свои критические замечания и в адрес Кролевца, который три последних года был неизменным уполномоченным по Тавровскому району, но за эти три года район не улучшил своих показателей, по урожаям занимает одно из последних мест в области. Некоторые выступавшие в прениях рассказали о неблаговидных поступках Кролевца в оформлении квитанций на сдачу хлеба.
Вскоре Кролевец был освобожден от работы.
13
Приминая валенками выпавший ночью снежок, по усадьбе Сливинской МТС степенно разгуливали Иван Иванович Соколов и бригадир тракторной бригады Орлов.
- Комбайны, которые на наших полях работали, - все хорошие… Жатки тоже почти как новенькие, - докладывал Орлов.
- Ты, понимаешь, комиссии это не ляпни… Новые, новые… Износ есть, стало быть, законная скидка должна быть… Сам колхозник теперь, понимать должен.
- Да я понимаю, Иван Иванович…
Эта рачительность с особой силой проявилась в колхозе "Сибиряк" в период сева. Павлов искренне дивился находчивости и сметке механизаторов, ставших теперь хозяевами и техники, и земли. Давно ведь принято, что трактор ДТ‑54 тянет на прицепе три зерновые сеялки, а дизель С‑80 - пять сеялок. А в "Сибиряке" в первые же дни массового сева Павлов увидел сцепы из четырех и шести сеялок.
- И тянут? - с искренним удивлением спрашивал он Орлова, ставшего теперь механиком колхоза.
- Теперь тянут! - гордо ответил Орлов.
Павлов оповестил об этом новшестве все хозяйства. Районная газета выступила с рассказом Орлова.
А ведь все это большие дела! Высвободилась третья часть тракторов, их перевели на другие неотложные работы, и в первую очередь на вспашку паров, что несомненно скажется на урожае в будущем.
Объезжая поля района, Павлов не мог не радоваться буйным хлебам. Сказывалось то, что посеяли нынче в хорошие сроки, дружно, в основном перекрестным или узкорядным способом.
Хорошие хлеба нынче и в "Труде" у Григорьева, и у Несгибаемого, и в других хозяйствах.
Хороши, но далеко не одинаковы. У Соколова они все же мощней.