- Что ты нам рассказываешь о будущем, о планах? - сердится Смирнов. - Ты объясни членам бюро, почему не довел наш график до колхозов и совхозов? Почему?
Кутузов переждал поток вопросов, заговорил сам:
- Я звонил в обком, но все разъехались, не с кем было посоветоваться. А дело серьезное, товарищи… Хлебов, которые можно косить в ближайшую пятидневку, не больше пяти тысяч гектаров, а по графику - сорок пять тысяч. Скосить мы можем, но…
- Ты ответь по-русски: почему не спустил график? Он, видите ли, не уверен в разумности графика. Видели его?
- Да, товарищи, я не уверен. Полагал, что информация, на основе которой разрабатывались графики, была необъективной.
- Хватит! - крикнул Смирнов. - Кутузова следовало бы снять с поста секретаря. Но первый год он там - ограничимся строгим выговором… Он говорит: хлеба зеленые. А Гаврилов нашел ему целые массивы зрелых. Есть такие массивы?
- Мы их косим, Иван Петрович… Но если по-хозяйски, надо бы переждать дней пять. Вот колосья с тех массивов. - Кутузов достал из кармана завернутые в газету колоски пшеницы, положил на стол перед членами бюро.
Смирнов взял колосок, протянул руку и Гаврилов.
- Ты мог нарвать их где угодно! - усмехнулся Смирнов.
- Нет, мы были вместе с товарищем Гавриловым.
Наступило тягостное молчание. Нарушил его Павлов:
- Если такую пшеницу косят, надо наказать за сознательную порчу урожая! И если об этом распорядился Кутузов, я за то, чтобы объявить ему строгий выговор!
- О твоих делах, Павлов, разговор особый, - бросил Смирнов. - Три дня ты в своей зоне, а скошено всего шесть тысяч во всех трех районах.
Павлов встал, чтобы успокоить себя, сжал кулаки.
- Я, Иван Петрович, агроном, и понимаю: зрелый или зеленый хлеб. Любой крестьянин это определит. Я проверил посевы Дронкинского и Пановского районов. Наши графики не учитывают действительного состояния хлебов. Я не мог разрешить губить хлеб. Я считаю долгом коммуниста и здесь сказать об этом. Сегодня утром я запретил в Тавровском районе косить эти массивы, о которых только что говорили. Я тоже привез сноп скошенной пшеницы, он сейчас в лаборатории. Специалисты оценят, сколько на тех полях загублено хлеба, уже выращенного хлеба! Официальный документ будет. Я прошу бюро обсудить этот документ. Речь идет о государственном добре! И я готов, Иван Петрович, нести наказание за эти свои действия. Но скажу сразу: я обращусь за помощью в Центральный Комитет. В данном конкретном случае, Иван Петрович, есть ваша вина. Ее легко доказать документами. Так нельзя, Иван Петрович… Наши действия должны укреплять у людей веру в наши планы, тогда и дело пойдет совсем иначе. - Затем он рассказал, как подготовились к уборке в Дронкинском районе, у Гребенкина. А закончил так: - Что же касается наказания товарища Кутузова, я против этого. Виноваты мы, а не Кутузов. Я вношу предложение: проверить качество уборки в Тавровском и еще в нескольких районах и при обнаружении преждевременно скошенных хлебов виновных наказать строжайшим образом. С первого дня страды нужно вести решительную борьбу с любыми потерями урожая.
Заговорил Ларионов:
- В отличие от Павлова, я не агроном. Потому я пригласил с собой главного агронома Герасимова. Мы видели много полей. И только в трех или четырех случаях Герасимов сказал, что можно начинать косить на свал. Я не имею оснований не доверять главному агроному. Да и на местах специалисты…
- Предложение твое? - бросил Смирнов.
- Я, товарищи, должен поддержать Павлова…
Решение приняли "обтекаемое": Кутузову указать, а районы предупредить о недопустимости скашивания зеленых хлебов.
После бюро к Павлову заглянул Кутузов:
- Я на минуту, Андрей Михайлович… Спасибо вам, - протянул он руку. - Поддержали…
- Будьте всегда честным, - только и нашелся сказать Павлов.
10
В Дронкинском районе, так же как и в Пановском, массовая косовица зерновых началась после десятого августа. А ведь это самые южные районы области. По сводке же, переданной Павлову, некоторые районы свалили до трети урожая, а по области скошено почти пятьсот тысяч гектаров…
Это означало, что при помощи графиков сложная машина пущена в ход. А каков будет результат?
Приехал Герасимов и сообщил Павлову печальные вести: кое-где скосили на свал явно зеленые хлеба. По его определению, многие недоберут три-четыре центнера зерна с гектара, да и качество зерна плохое.
Павлов поручил Герасимову провести контрольный обмолот в ряде хозяйств, определить качество зерна, подсчитать недобор урожая. Однако эти результаты вскоре стали известны и без контрольных обмолотов. Началась сдача зерна на элеватор. Много пшеницы первых намолотов оказалось натурой ниже шестисот пятидесяти граммов. А сколько недобрано хлеба? И как в этих условиях говорить о засыпке семян из первых намолотов? Наносился ущерб и будущему урожаю…
А вскоре пошли дожди. Обмолот и сдача хлеба замедлились. Смирнов решил провести кустовые совещания. В Дронкино собрались южане - представители девяти районов.
Смирнов нервничал. Первоначальный график оказался не под силу ни одному району.
- Ссылки на непогоду неосновательны! Молотить нужно в любую погоду! Доложи, Гребенкин, когда твой район заканчивает план?
Гребенкин помолчал, склонив голову, провел рукой по подбородку. Павлов волновался: как он ответит?
- Сейчас сдача хлеба пойдет более быстрыми темпами, - негромко заговорил Гребенкин. - Семена у нас в основном засыпаны, так что, как будем молотить, так и сдавать.
- Дату назови! Дату!
- За четырнадцать рабочих дней мы можем все обмолотить. Но сколько будет дождливых, я не знаю.
- Хорошим работникам дождь не помеха! - почти выкрикнул Смирнов. - На какие сроки ориентируете партийную организацию?
Совещание не понравилось Павлову. Он не понял, для чего оно вообще созывалось.
Об опыте работы в этих трудных условиях почти не говорилось.
Свое выступление Смирнов закончил требованием: молотить и в ненастную погоду!
И это Павлову не совсем понятно. Конечно, нужно напрячь усилия. Но молотить в ненастную погоду - значит сознательно идти на огромные потери зерна. Трижды проводил он контрольный обмолот копен соломы от влажных валков, и результаты: больше двух центнеров зерна с гектара! Но ведь и повторный обмолот не был идеальным… Ну, а если дожди не прекратятся?..
И словно бы проверяя упорство людей, дожди усилились. Дороги развезло, автомашины стояли в кюветах, на приколе у токов и складов. Павлову пришлось пересесть на вездеход.
Сквозь пелену дождя он видел движущиеся и стоящие комбайны, людей, конечно, промокших до нитки.
- Последние известия, - напомнил шофер. - Может, про погоду хорошее скажут.
- Включи, - машинально ответил Павлов.
Областное радио сообщало о самоотверженном труде комбайнеров. Некоторые и в дождь обмолачивали по пять-шесть гектаров за сутки…
И вот о погоде: "Ожидается облачная погода, временами небольшой дождь…"
И этот голос, чем-то напоминавший монотонные удары капель дождя по брезентовому верху машины, и бесстрастность диктора, не понимающего, очевидно, что это такое "временами дождь", сразу рассердили Павлова.
Они подъехали к стоящему неподалеку от дороги комбайну. Три механизатора возились у машины: клепали сломанные планки главного полотна. На приветствие ответили, но только один из них оглянулся. Едва заметная улыбка скользнула по его мокрому и грязному лицу, Павлов узнал комбайнера.
- Ну как оно, Василий Васильевич?
- Если коротко, Андрей Михайлович, то худо, - поднялся комбайнер. - За четыре дня второе полотно кончаем.
Павлов порылся в соломе.
- Потери большие, Андрей Михайлович, - сказал комбайнер, увидев в руке Павлова невымолоченные колосья. - И колос плохо вымолачивается, и в мякину много идет.
Павлов знал, что комбайнер Величко из числа лучших в районе. О полотнах, о невымолоченном зерне он слышал в эти дни от многих комбайнеров. Но ему и самому казалось, что иного выхода нет.
- Что же делать?
- Думать! - крикнул другой механизатор, поднимаясь с полотна. - Думать надо, - повторил он спокойней. - Вчера один человек рассказывал… У Соколова трактора в такую погоду зябь пашут, будущий урожай готовят.
Долго еще перед глазами Павлова маячили трое вымокших до нитки механизаторов. Маленькая ячейка армии, которая выполняет приказ. Они нашли, что так, как делается сейчас, плохо. После этого как они смотрят на своих руководителей? Павлов сам вручал партийный билет Величко. Комбайнер тогда сказал что-то вроде: "Оправдаю, Андрей Михайлович! Не сомневайтесь!"
А сегодня Павлову казалось, что он вот-вот скажет: как оправдаешь при таких руководителях?.. Или, может, действительно лучше зябь пахать? Прибавка урожая гарантирована. А если дожди не перестанут? И Павлов терялся… А ведь хорошо понимал: он должен решить!
И он спешит к Соколову.
По полю ползли два самоходных комбайна. "Значит, и Соколов убирает при любой погоде".
Комбайны ползли еле-еле… Но не валки подбирали, а косили напрямую.
Появилась Зина Вихрова в голубом прорезиненном плаще с поднятым капюшоном.
- Здравствуйте, Андрей Михайлович! - обрадовалась она.
- Значит, и дождь нипочем, Зинаида Николаевна! - воскликнул Павлов.
- Нет, Андрей Михайлович, дождь "почем", - усмехнулась Зина. - Видите, как ползут? Того и гляди остановятся. А быстрее нельзя, плохой вымолот. Иван Иванович заставил меня следить.
Зина рассказала, как расставлены силы на уборке. Жатки косят на свал, самоходные - напрямую, часть тракторов - на вспашке зяби. А автомашины переброшены на вывозку кукурузной массы.
- Пока дожди, мы всю кукурузу уберем, силос заложим, ее ведь так и так убирать. Так что в дождь главные силы туда!
Павлов слушал и думал: "Вот оно - не шаблонное решение. "В любую погоду!.." В самом деле: есть же неотложные работы, которые можно выполнять и в дождь. Почему не бросить весь автотранспорт на уборку кукурузы? Ведь придет хорошая погода, и силы придется дробить - на силос, на хлеб, на зябь".
Ночью он позвонил Гребенкину и услышал его бодрый голос:
- Мы решили, Андрей Михайлович, перестраиваться! Прогноз на ближайшую пятидневку неважный. Был и я у Соколова.
Павлов звонил и в Черновский район. Разбудил Королева - он спал в кабинете секретаря, - рассказал ему о перестройке. Но Королев не в восторге:
- Надо поговорить с Иваном Петровичем…
Утром Павлов по телефону доложил Смирнову об обстановке и принятых ночью решениях.
Смирнов слушал не перебивая, а когда Павлов закончил, сказал:
- Сегодня спускаем график сдачи хлеба в очередной пятидневке. Надо сдать минимум двадцать миллионов пудов! А ты силосом занимаешься.
- Но и зябь, и силос - все это урожай, забота о будущем. А в дождь губим хлеб…
- А ты не губи. Организуй дело. Могу зачитать пятидневные задания по твоим районам. Запиши…
А дождь все навещал хлеборобов. Пятидневный график не выполнил ни один район. Дронкинский сдал десять тысяч тонн, а Черновский четырнадцать. Однако в последующие дни положение резко изменилось. В Дронкинском стали намолачивать в день по семи тысяч тонн зерна, а в Черновском не больше четырех.
Королев звонит Павлову: все тока забиты влажным зерном, оно начало гореть, надо спасать. А как? Влажным зерном забиты все заготовительные пункты.
Павлову очень хотелось сказать Королеву: поезжай к Соколову, учись, как правильно хозяйствовать. И надо бы так сказать… Павлов едет в Черновку, потом в город - мобилизовать машины, чтобы подпорченное уже зерно вывезти на комбикормовый завод. А в области испорчены миллионы пудов зерна… Кто в ответе? И почему на уборке командуют не Соколовы, а Королевы? Эти раздумья все яснее говорили Павлову: нужна свежая струя! Надо, чтобы к руководству большим делом стали люди типа Соколова, Гребенкина.
Павлов навестил ученого Романова. Тот опытным путем исследовал каналы потерь выращенного уже урожая: две недели лежки валков, скошенных переоборудованным комбайном, уносили больше центнера зерна с гектара, при обмолоте сырых, промокших валков терялось до трех центнеров зерна с гектара.
Но вот, наконец, установилась погода, ударили первые заморозки. И Павлов увидел в Черновском районе поля неубранной кукурузы с желтыми поникшими листьями. Урожай загублен…
А у Несгибаемого и Гребенкина вся кукуруза уже убрана.
Хорошие солнечные дни чередуются с дождливыми. И Смирнов, как видно, не выдержал напряжения. В районы выехали новые группы уполномоченных с задачей: любыми путями перевыполнить план сдачи хлеба! А Павлова отозвал в обком.
- Вот тебе боевое задание, - строго выговаривал Смирнов. - К дню открытия партийной конференции план по мясу выполнить процентов на восемьдесят, к открытию съезда - полностью! А хлебом займусь сам.
Павлов пробовал доказывать: нельзя гнать на мясо низковесный молодняк, он сейчас поставлен на усиленный откорм, через месяц-полтора он будет хорошей упитанности. Говорил, что при сложившихся условиях к съезду не выполнить плана по мясу.
- Неужели ты, Павлов, не понимаешь момента? Одним словом, организуй! Указания районам и заготовителям уже даны, мы тут без тебя на бюро разбирались.
И повторилось старое: под нажимом уполномоченных гнали плохо упитанный скот, оформляли в сдачу сырое, несортированное зерно.
Павлов решил обратиться с письмом в Центральный Комитет. Он написал о всех, по его мнению, антигосударственных делах Смирнова, честно признал свои ошибки.
Скоро из Москвы приехала группа товарищей. В их числе и Лихачев, давний знакомый Павлова.
- Приехали ваши письма проверять, - сказал он.
- Почему письма? - удивился Павлов. - Я писал только одно письмо.
- Не один ты писал… Будем разбираться…
11
Делегаты партийной конференции внимательно слушали отчетный доклад Смирнова. Промышленность области справилась с поставленными задачами, хлеба, мяса и молока нынче произведено больше, чем в прошлом году. Смирнов особо подчеркнул эти моменты в своем докладе. В качестве "козырей" использовал и широко развернувшееся соревнование свинарок, занятых выращиванием поросят, и успех свинарки Сибиряковой, и сверхплановые урожаи в целинных районах - Дронкинском и Пановском. В свете этих фактов словно бы сгладился главный недостаток - ни одного взятого обязательства область не выполнила.
Но вопрос, заданный Несгибаемым, сразу разрушил это ветхое сооружение: на сколько область отстала от темпов производства сельхозпродуктов, запланированных на этот год по семилетнему плану? Отставание уже ощутимое - на целый год.
Был задан и такой вопрос: каковы потери урожая за счет преждевременного скашивания хлебов?
Справка грустная: элеваторы приняли почти двадцать миллионов пудов щуплого зерна. Если бы убрали этот хлеб вовремя, то дополнительно было бы собрано не меньше десяти миллионов пудов.
Отставание от темпов семилетки и явилось главной темой выступлений делегатов. Названы и причины: неквалифицированное руководство, работа на сводку. Павлов признал эту критику справедливой, рассказал, как осуществлялось руководство сельским хозяйством, какой ущерб в результате "работы на себя" нанесен государству, колхозам и совхозам. Он прямо заявил, что считает невозможным оставлять Смирнова во главе партийной организации.
Это требование прозвучало в выступлениях Гребенкина, Несгибаемого и еще нескольких делегатов.
Тогда Смирнов сделал "хитрый" ход: при выдвижении кандидатур в члены обкома обратился с заявлением о самоотводе, сказал, что решил уйти на пенсию по состоянию здоровья.
Павлов смотрел на это просто: лишь бы любители "работать на себя" не мешали движению вперед, пусть уходят на любую пенсию.
Первым секретарем был избран Ларионов. В ходе конференции критиковали и Павлова, напомнили ему, что он активно работал лишь в районах своей зоны, слабо влиял на сельское хозяйство области. Но Павлова поддержал Иван Иванович Соколов… И при голосовании против его кандидатуры было подано лишь два голоса. Он остался секретарем по сельскому хозяйству. А заведующим сельскохозяйственным отделом, по предложению Павлова, утвердили Гребенкина.
12
Всякий раз, когда городские постройки оставались позади, у Павлова невольно вырывался вздох облегчения. Сказывалась давняя привычка: когда работал в районе, то чаще всего вызов в областной центр был связан со всевозможными "накачками". Так было заведено Смирновым.
- Опять вздыхается, Андрей Михайлович, - участливо произнес водитель.
- Пробуждается природа-то, вот и дышится лучше, свободнее.
- Природа-то пробуждается, как и всегда. А на селе опять реорганизация, - вздохнул и Петрович.
Павлов не без удивления посмотрел на обычно молчаливого шофера.
- Все, что делается, Петрович, все к лучшему.
- К лучшему-то к лучшему, - задумчиво проговорил Петрович. - А я почему начал-то… Недавно вы давали машину - возил в район специалистов. Так они говорят: "Нашему брату теперь похуже будет".
- Почему же?
- А потому, говорил тут один, что ступенек будет больше от первого начальника до специалиста.
Павлов в последнее время и сам раздумывал насчет беспрерывных реорганизаций. Это, конечно, не значит, что до этого он бездумно принимал все реорганизации. Нет. Но обдумывал их как бы только с одной стороны - с тех преимуществ, которые они сулили. Павлов считал себя солдатом партии, и ему никогда в голову не приходило пытаться ревизовать решения ЦК, сомневаться в их правильности. Даже в тех случаях, когда некоторые положения явно не подходили для условий их зоны. Павлов считал это лишь исключением из правила. Так он был воспитан. И еще: во всех неудачах при выполнении этих решений прежде всего искал свою вину, недостатки в своей партийной организации. И обычно находил. Все это было…
Павлов отлично помнит, с каким воодушевлением он воспринял решения сентябрьского Пленума ЦК по сельскому хозяйству, как дружно приветствовали эти решения в их МТС, в районе. Именно тогда он согласился пойти председателем колхоза. Тогда в их колхоз вернулось более двадцати семей, ранее уехавших в райцентр, в города. Что это означало? Да только то, что и рядовые люди деревни увидали перспективу, поверили в силу мер, намеченных партией. Так было и при освоении целины, вплоть до самого урожайного 1958 года. Все тогда пошло в гору: и урожай, и продуктивность животноводства. Люди села по крупицам собирали все, что помогало продвижению вперед. Но этот интерес к кропотливой работе как-то стал утрачиваться после 1958 года. В чем причина? Уж не в том ли, что мыслить стали крупными категориями: догнать Америку по производству мяса за три года, планы первого года семилетки перевыполнить в два-три раза, все сложные проблемы животноводства решить при помощи одной лишь "королевы" полей! Да и все в таком духе. А когда не получалось, стали изыскивать обходные маневры, пышно расцвело очковтирательство…
"Но что же все-таки произошло? - снова и снова спрашивает себя Павлов. - Не вместе ли с массовыми реорганизациями пришла эта беда?" И опять мысли возвращаются к исходному рубежу - к сентябрьскому Пленуму. Почему меры последних лет оказались менее эффективными?
Сегодня Павлов ехал в Дронкино, к Несгибаемому, который только что назначен начальником производственного территориального управления.
Надеялся он, что в этой поездке развеются некоторые тревожные думы.