4
22 декабря 1925 г. Ходасевич писал Вишняку: "В 26 книжке "Современных записок" вступительную свою заметку к "Казакам" Хирьяков кончает такою фразой: "Сохранившиеся стихотворные отрывки Казаков’ не представляют интереса". Это, конечно, простите, - глупо. Но дело не в том. А дело вот в чем. Кроме севастопольской песни (стилизации, в сущности) да еще одного шуточного письма к Фету (да и того никто не помнит), стихов Толстого доныне не существовало в печати. Они, разумеется, представляют колоссальный интерес. Так не похлопочет ли редакция "Современных записок", не добудет ли из-под Хирьякова этих отрывков, буде они у Хирьякова. Мы бы их напечатали с послесловием Ходасевича, которому любопытно, какТолстой "вертит стихом". Ах, как бы я засел за такую штуку! Этому самому Хирьякову, которому царствие небесное обеспечено, скажите иль напишите: что есть - давайте, хоть 10 строчек! Мы и в десяти разберемся. Ах, батюшки мои, до чего любопытно и до чего не терпится. Умоляю - ответьте, можно ли это дело сварганить. Стихи Толстого! Да ведь это все равно что… да нет, это и сравнить не с чем! "Не представляют интереса"! Ах, олух!" (Новый журнал. 1944. № 7. С. 291).
5
См.: Булгаков В.Ф. О Толстом. Тула: Приокское кн. изд-во, 1964 (глава "Толстой- стихотворец").
6
Позже Марков опубликовал статьи "О стихах Чехова" (Anton Cechov, 1860–1960: Some Essays / Ed. T. Eekman. Leiden: E.J. Brill, 1960. P. 136–146) и "Стихи русских прозаиков" (Воздушные пути. 1960. № 1.С. 135–178).
7
Марков В. Мысли о русском футуризме// Новый журнал. 1954. № 38. С. 169–181.
8
В Школе военных переводчиков (Army Language School) в Монтерее Марков преподавал русский язык с 1950 по 1957 г.
9
Марков В. Заметки на полях // Опыты. 1956. № 6. С. 62–66. Наибольшее возмущение вызвали два пассажа Маркова; в первом, посвященном спору о "незамеченном поколении", была задета Е.Д. Кускова: "Г-жа Кускова (которую в свое время воспел Маяковский) входе дискуссии высказалась на тему, почему-то до сих пор очень популярную в некоторых окололитературных кругах - о "понятной" и "непонятной" поэзии. Пример был взят из той же многострадальной Цветаевой - стихи совершенно понятные, даже ребенку, и вдобавок еще очень хорошие. Я их не знал и пользуюсь случаем поблагодарить Кускову за информацию"; во втором - Чернышевский и вместе с ним вся "общественность": "Глава о Чернышевском в "Даре" Набокова - роскошь! Пусть это несправедливо, но все ведь заждались хорошей оплеухи "общественной" России" (С. 65). "Заметки на полях" вызвали бурный, совершенно несоразмерный с ожидаемым резонанс. Самые маститые присяжные критики эмиграции - каждый по своей причине - обратили внимание на Маркова, чему он был совсем не рад. 2 июня 1956 г. Г.П. Струве писал Маркову из Парижа: "На Вашу статью получил крайне возмущенный отклик от М.В. Вишняка. Он в совершенном ужасе, просит меня даже по дружбе что-то "сделать" с Вами, пробрать или проучить. Я не могу, поскольку не знаю, в чем дело. Но очевидно речь идет о чем-то недопустимом, что Вы написали по адресу Е.Д. Кусковой (кстати, я с этой замечательнейшей 87-летней женщиной провел несколько интереснейших вечеров в Женеве - я ведь специально для нее туда ездил), и еще более "недопустимой фразе о Чернышевском а ргоро сиринского "Дара". Судя по приведенной Вишняком цитате, фраза действительно малоуместная. <…>…Боюсь, что в том, на что указывает Вишняк, сказалось не раз замеченное мною у Вас озорство и отсутствие "решпекта" к вещам, которые заслуживают иного" (Собрание Жоржа Шерона). Марков ответил Струве 8 июня 1956 г.: "Получил Ваше письмо с нотацией - поделом мне! Написал Вишняку тоже о том, что ошибку сознаю. Некоторые оправдания у меня есть (не снимающие вины, конечно). Писал я все это давно, когда еще шла газетная дискуссия между Кусковой и Яновским. Теперь же все уже читали саму книгу Варшавского, гораздо более широкую по содержанию, и мои замечания кажутся особенно легковесными и неуместными. К тому же Иваск сильно "обработал" все (вот когда прочитаете, услышите, что звучит местами совсем как Иваск - а значит, и усиляет впечатление развязного легкомыслия. <… > Еще одно оправдание: я это писал "из-под палки", Иваск очень просил что-нибудь для номера, а у меня ничего готового не было. Можно, конечно, возразить, что скверного немало пишут сейчас на страницах нашей печати. Откуда мне такая честь - что все возмутились? Тем более что вещь-то короткая, проходная, "вторичная", ни на что не претендующая. <… > Очевидно, придется наложить на себя какой-то "обет молчания"" (Hoover. Gleb Struve Papers. Box 105. Folder 9).
Ознакомившись с "Опытами", Струве написал Маркову 15 июня 1956 г.: "Я прочел ту статью, которую Вам инкриминировал Вишняк, и нашел, что "не так страшен черт, как его малютки" - не так уже велик Ваш грех. <… > У Вас мне не понравились "афоризмы" в конце статьи - они какие-то дешевые и Вас недостойные. Но все-таки это не значит, что Вы должны замолчать, как Вы пишете в письме, которое я нашел здесь" (Собрание Жоржа Шерона).
17 июня 1956 г. Ю.П. Иваск сообщил Маркову о развитии сюжета: "10-го было собрание "Опытов". Что там творилось… Сперва о Вас. Разговоров было много. Все признали, что Марков талантлив, но два часа обсуждали Вашу оплеуху и один час пенис Поплавского. <… > На меня большое впечатление произвел Вишняк - еще недавно был он моложавый самодовольный адвокат-социалист, а тут он явился рыдающим Иеремией. Я постарался его успокоить. Что делать - Чернышевский для него святой, как Никола для бабы. Это вера. Ульянов и Коряков сказали, что Ваши заметки не на художественной высоте, но вместе с Завалишиным отмежевались решительно от Чернышевского и Вишняка. Но Варшавский и я, мы поняли Марка Веньяминовича, и я с ним еще долго беседовал по телефону. Ваша оплеуха по сути и по контексту добродушна. Но теперь я вижу, что надо было и оплеуху, и пенис (Поплавского) опустить, чтобы не дразнить гусей. Кое-кто грозил почтенной доброй издательнице и мне американской тюрьмой! <…> Уравновешенный Карпович говорил как всегда хорошо и умеренно, хотя и был против оплеухи. Между прочим, Завалишин сказал, что Аронсон импотент, и я, как председатель, его остановил. <…> Не принимайте всего этого так горячо. Адамович Вас ценит. Вишняка мы успокоим. Таланты Ваши признаны" (Собрание Жоржа Шерона).
22 июня 1956 г. Марков пересказал Струве письмо Иваска, добавив: "С Вишняком у нас полный мир. Я написал ему "милое" письмо, в котором не настаивал на том, что мои заметки "шедевр", называл их "скверными" (что в конце концов и недалеко от истины) - и это его обезоружило" (Hoover. Gleb Struve Papers. Box 105. Folder 9). Струве в свою очередь сообщил Маркову из Лондона 24 июня 1956 г.: "Вчера получил письмо от Вишняка. Он пишет, что, подобно тому как они несколько месяцев "жили под знаком" или "в эпоху" Варшавского, так целая неделя прошла у них "под знаком" В. Маркова. Описывает вкратце собрание, посвященное "Опытам", на котором он выступал против Вас (и Карпович тоже)" (Собрание Жоржа Шерона). В полемику с Марковым вступил и В.В. Вейдле в статье "О спорном и бесспорном", обратив внимание на его высказывания об "отцах и детях в эмиграции": "О поколениях в этой статье рассуждает он, как мне кажется, совсем неправильно. <…>…В том-то и беда, что никакой борьбы литературных поколений нив России, нив эмиграции не происходит. Когда Марков полемизирует - с Г.В. Адамовичем, например, - он ищет точку опоры не в несуществующих литературных позициях своего поколения, а либо в своих частных взглядах, либо в литературных позициях одной из частей того поколения, к другой части которого принадлежит и сам Адамович. Когда же Марков пишет о "поколении отцов", что оно, "зачитываясь Михайловским и Марксом, не имело времени читать Еврипида и Расина", он забывает, что писатели у нас, даже и в конце прошлого века, вовсе не так уж усердствовали по части Маркса и Михайловского, тогда как тот же Анненский, например, Еврипида, во всяком случае, читал, да и Расина тоже, чего я не решусь утверждать ни о Хлебникове, ни о Маяковском, ни о многих из тех, кому они годились бы в отцы. Дело тут не в поколениях; дело в том, что в эмиграции, именно вследствие неустроенности, да и относительной бедности ее литературной жизни, постоянно велись и ведутся споры не о спорном, не о том, что заслуживало бы спора, а о бесспорном" (Опыты. 1956. № 7. С. 42–43).
Георгий Иванов, прочитавший № 6 "Опытов" с большим опозданием, ободрил Маркова в письме от 6 октября 1957 г.: "Обмолвка о Чернышевском "роскошь" сама по себе - недаром она так искренно возмутила всех Вишняков эмиграции" (Georgij Ivanov / Irina Odojevceva. Briefe an Vladimir Markov 1955–1958 / Mit einer Einl. hrsg. von H. Rothe. Koln; Weimar; Wien: Bohlau Verl., 1994. S. 79).
10
Рецензируя № 6 "Опытов", Адамович написал: ""Заметки на полях" В. Маркова меня озадачили. Из авторов, появившихся в нашей печати после войны, это один из тех, с которым связаны большие надежды. Но до чего он боек, небрежно поверхностен, многословен, с налетом "легкости в мыслях необыкновенной"! В его коротеньких заметках кое-что остроумно. Удивляет, однако, самая мысль эти заметки представить на суд читателей: это - будто крохи с некоего роскошного стола. А в данном случае никакого стола еще нет" (Новое русское слово. 1956.3июня.№ 15681. С.8).3июля 1956 г. Марков признался Г.П. Струве: "В моих печальной славы "заметках" была пародия на стиль Ад<амовича>, но Иваск выбросил, боясь обидеть" (Hoover. Gleb Struve Papers. Box 105. Folder 9).
11
Марья Абрамовна - жена Вишняка (с 1908) - тяжело заболела летом 1955 г. и 3 декабря того же года скончалась. Подробнее о ней см. в мемуарах Вишняка "Дань прошлому" (Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954). 7 сентября 1955 г. Г.П. Струве сообщил Маркову: "Жена Вишняка поправляется, и они на будущей неделе в понедельник (т. е. на неделю позже первоначально назначенного срока) улетают из Пало Альто (где уже больше недели находятся и где г-жу Вишняк пришлось поместить в больницу) в Нью-Йорк" (Собрание Жоржа Шерона).
12
Заметка Вишняка "Об "Опытах" № 6" появилась почти одновременно в "Новом русском слове" (1956. 10 июня) и "Русской мысли" (1956. 12 июня). Формально она была откликом на статью Адамовича "Опыты" (Новое русское слово. 1956.3 июня), но речь в ней шла почти исключительно о Маркове:
"Характеристика Гоголем Хлестакова, мне представляется, - не покрывает полностью того, что на своих трех страничках изобразил Заратустра из "Опытов". Я имею в виду не только выпад против Е.Д. Кусковой, сделанный сученым видом знатока, опирающегося на авторитет Маяковского, якобы "воспевшего" "г-жу Кускову" в свое время, когда эта заслуга принадлежит не Маяковскому, а Демьяну Бедному. Меня возмутила, конечно, выходка г. Маркова по адресу русской общественности.
Он пишет: Глава о Чернышевском в "Даре" Набокова - роскошь! Пусть это несправедливо, но все (?) ведь заждались хорошей оплеухи "общественной" России.
По молодости ли лет, возрастной незрелости или по эстетскому безразличию к справедливому и несправедливому В. Марков мог не знать и не ощущать "оплеухи", нанесенной российской общественности еще в октябре 17-го года единомышленниками Демьяна Бедного и Маяковского. Но как решились опубликовать эту непристойность руководители "Опытов", если они стремятся продолжать "традицию" русской литературы?" (Русская мысль. 1956.12 июня).
13
Марков В. Гурилевские романсы // Новый журнал. 1951. № 25. С. 88–120. Позже поэма вышла отдельным изданием (Париж, 1960).
14
Полторацкий Николай Петрович (1921–1990) - славист, историк русской религиозно-философской и эстетической мысли. Родился в Турции, жил до 1944 г. в Болгарии, затем в Париже, с 1955 г. - в США. Профессор Мичиганского и Питтсбургского университетов, в то время готовил первый фундаментальный сборник статей и материалов, целиком посвященный литературе русского зарубежья: Русская литература в эмиграции: Сб. статей / Под ред. Н.П. Полторацкого. Питтсбург, 1972.
15
Бунин И. Воспоминания. Париж: Возрождение, 1950.
16
Правильно: Овсянико-Куликовский Дмитрий Николаевич (1853–1920) - литературовед, лингвист харьковской школы, публицист позитивистского толка, увлекавшийся социалистическими идеями.
17
Имеется ввиду юбилейное "дополненное и измененное" издание книги П.Н. Милюкова "Очерки по истории русской культуры" (Париж: Современные записки, 1931), в которое были включены страницы о новейшей русской литературе. Отзыв B.C. Варшавского об этой книге, а также о взглядах П.Н. Милюкова на литературу см.: Варшавский В. Незамеченное поколение. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1956. С. 196–197,210,277–278.
18
Милюков П.Н. Живой Пушкин: Историко-биографический очерк. Париж, 1937. В.Ф. Ходасевич не отозвался печатно о книге П.Н. Милюкова, но появившиеся в печати отзывы критики, в частности Адамовича (Последние новости. 1937.20 мая. № 5899. С. 2), Н.К. Кульмана (Современные записки. 1937. № 64. С. 469–470), были весьма благожелательны.
19
Сотрудничество В.Ф. Ходасевича в "Последних новостях" продолжалось с весны 1925 до осени 1926 г., когда Милюков заявил, что Ходасевич "газете совершенно не нужен" (Берберова Н. Курсив мой.: В 2 т. Нью-Йорк: Russica Publishers, 1983. Т. 1. С. 254).
20
В.В. Розанов в своих произведениях неоднократно возвращался к этой теме: в "Людях лунного света", "Мимолетном" и др.
21
В таком варианте эта "формула" у Ф.М. Достоевского встречается один раз: в романе "Идиот" Аглая говорит князю Мышкину: "Слушайте, раз навсегда… если вы заговорите о чем-нибудь вроде смертной казни, или об экономическом состоянии России, или о том, что "мир спасет красота", то…" (Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1978. Т. 18. С. 436).
22
В воспоминаниях Вишняк еще раз привел цитату из "Заметок на полях", заявив: "Эмигрант новой формации, поэт и литератор В. Марков отнесся к посрамлению Чернышевского с эстетским бесстыдством" (Вишняк М.В. "Современные записки": Воспоминания редактора. Bloomington: Indiana Univ. Publications, 1957. С. 254).
23
Вишняку не понравился употребленный Н.Н. Берберовой в полемике с Марковым оборот: "Откуда такое раздражение на "Серебряный век"?" (Берберова Н. По поводу статьи Владимира Маркова "О большой форме": В порядке дискуссии // Мосты. 1958. № 1.С. 180).
24
В своих воспоминаниях Вишняк привел две цитаты: "По мнению Г. Адамовича, Набоков-Сирин обрушился в "Даре" на Чернышевского с "капризным легкомыслием" ("Одиночество и свобода". С. 221). М. Слоним отозвался о "Даре" как о "злобно полемическом романе", в котором В. Сирин "выставил Чернышевского каким-то полуидиотом" ("Новое р<усское> слово" от 3 июля 1955 г.)" (Вишняк М.В. "Современные записки": Воспоминания редактора. Bloomington: Indiana Univ. Publications, 1957. С. 254).
25
См. написанный Г.П. Струве некролог "Памяти Е.Д. Кусковой" (Новое русское слово. 1959.5 января).
26
17 января 1926 г. З.Н. Гиппиус писала Вишняку: "Стихи Цветаевой - конечно, дело вкуса редакции, но на одной странице с моими - этот узел, - во всяком случае, бесспорное безвкусие" (Вишняк М.В. "Современные записки": Воспоминания редактора. С. 220).
27
Наиболее враждебно В.Ф. Ходасевич относился к М.И. Цветаевой во второй половине 1920-х гг. 27 марта 1925 г. Ходасевич в письме Вишняку привел шуточную "рецензию" на № 23 "Современных записок", в которой было опубликовано стихотворение Цветаевой "Двое": "Цветаева - вывихнутая бабенка; у нее неправильное положение матки, это можно вылечить; напишите ей, чтобы не носила высоких каблуков" (Ходасевич В. Собр. соч.: В 4 т. М.: Согласие, 1997. Т. 4. С. 485–486). В начале 1930-х гг. Ходасевич составил для Вишняка списки "Кого я хвалил" и "Кого я бранил", включив Цветаеву в оба: в первый четыре раза, во второй - два. К середине 1930-х гг. былая вражда сменилась дружбой, и Цветаева с Ходасевичем даже устраивали совместный вечер стихов (2 февраля 1935 г.).
28
В предисловии к книге: Цветаева М. Проза. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953. С. 11.
29
Она же. Крысолов: Лирическая сатира // Воля России. 1925. № 4–7/8, 12; 1926. № 1.
30
12 мая 1934 г. М.И. Цветаева писала Ю.П. Иваску: "Достоевский мне в жизни как-то не понадобился, обошлась" (Русский литературный архив / Под ред. М. Карповича и Дм. Чижевского. Нью-Йорк, 1956. С. 216).
31
Переиначенные строки из стихотворения А.С. Пушкина "Поэту" ("Поэт, не дорожи любовию народной…") (1830). У Пушкина: "…пускай толпа его бранит / И плюет на алтарь".
32
Этот "апокриф" неоднократно пересказывался бывшими "молодыми" писателями в ходе дискуссии, вспыхнувшей после публикации глав из книги B.C. Варшавского "Незамеченное поколение" (Новый журнал. 1955. № 41. С. 103–121; Опыты. 1955. № 4. С. 65–72). Публикация глав из книги B.C. Варшавского "Незамеченное поколение" (Новый журнал. 1955. № 41. С. 103–121; Опыты. 1955. № 4. С. 65–72) вызвала длительную полемику, преимущественно на страницах газеты "Новое русское слово": Аронсон Г. Новый журнал. Книга 41 // Новое русское слово. 1955. 24 июля. № 15793. С. 8; Слоним М. "Незамеченное поколение" // Там же. 31 июля. № 15800. С. 8; Кускова Е.Д. О незамеченном поколении // Там же. 11 сентября; Яновский B.C. Мимо незамеченного поколения // Там же. 2 октября. № 15436. С. 2, 5; Терапиано Ю. По поводу незамеченного поколения // Там же. 27 ноября. № 15492. С. 8; Трубецкой Ю. Недооцененное поколение // Там же. 11 декабря. № 15506. С. 8; и др. Основная полемика развернулась после публикации книги отдельным изданием (Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1956).
33
Петр Бернгардович Струве (1870–1944) редактировал в эмиграции журнал "Русская мысль" (1921–1924,1927), разоблачая, по словам Вишняка, "эсеров и народников <…> и утверждая, что марксистское истолкование истории имеет все преимущества перед народничеством" (Вишняк М.В. "Современные записки": Воспоминания редактора. С. 261).
34
Лидер "левого центра" партии эсеров Виктор Михайлович Чернов (1873–1952) в эмиграции был редактором журнала "Революционная Россия" (1920–1931; № 1-78), в котором неоднократно публиковал статьи, критикуя редакцию "Современных записок" за "реакционность" и измену идеалам социализма, интернационализма и революции.
35
Марков в это время готовил диссертацию о В. Хлебникове, защита которой состоялась в 1957 г. и которая позже вышла отдельной книгой: Markov V. The Longer Poems of Velimir Khlebnikov. Berkeley; Los Angeles: Univ. of California Press, 1962; переиздана: Westport (Ct): Greenwood Press, 1975.