* * *
В среду, в полдень, в "Киото" Крушинский проводил летучку с новыми коллегами. Распределяли полномочия.
– Макс, основной эффект жду от тебя. – Антон кивнул на снятую пока и лежащую на столе голову ролла. – Там ее старайся не снимать. Только если они захотят удостоверить твою личность. Вот твоя доверка. Ольга, это твоя… – он протянул документ эффектной блондинке. Та молча сунула доверенность в сумочку. Строгий брючный костюм и каблуки превращали ее сто семьдесят два в классические сто восемьдесят. Светло-голубые глаза смотрели на мир очень серьезно.
– Оль, твоя задача проще, как обговаривали – садишься, открываешь книжку и читаешь, пока Максим просит принять документы. Я буду за дверью. С вами не пойду. Больше десяти минут не тратьте, а то вас граждане в очереди линчуют. Оля! Книжку ты, конечно, не взяла? Ты читаешь что-нибудь?
– Не-а…
– На тебе… – Антон протянул ей книгу "Питер Мариц – юный бур из Трансвааля". – Ну что, тронулись, помолясь?
И они тронулись. В здании не было охраны, когда наступало время приема посетителей, просто открывалась железная дверь, внутрь мог проникнуть кто угодно. В остальное время вход в помещение закрывали.
Ребята поднялись на второй этаж и встали напротив кабинета Лапина. Перед ними ждали очереди двое: пожилой человек с ворохом бумаг в руках и молодая девушка. Никто не сказал ни слова. Мужчина вообще не обратил никакого внимания на компанию, а девушка, удивленно взглянув на ребят, вновь уткнулась в свой гаджет.
Из кабинета вышла женщина и медленно направилась к выходу. Зашел пожилой мужчина. Подошел и занял очередь кадастровый инженер Вася Васин. Крушинский знал его.
– Новые сотрудники? – спросил он, невозмутимо оглядев ребят.
– Типа того, – пробормотал в ответ Крушинский.
Вышел мужчина, громко хлопнув дверью. Зашла девушка. Появилась минут через десять. Настала очередь Ольги и ролла.
Крушинский засек время. Парочка выбралась из кабинета через четыре минуты и тридцать восемь секунд. Девушка истерично хохотала. Макс же, со снятой головой ролла, грустно ее успокаивал:
– Оленька, радость моя, заткнись…
– Ребята, успокоились – и пошли выпьем кофе.
Крушинский старался ретироваться максимально быстро. Спустились вниз и, перейдя улицу, уселись все в том же "Киото".
– Ну, как он? – спросил Антон, заказав кофе на всех.
– Да нормально. – Макс вытер пот со лба. – Вы кто, спрашивает? Я говорю: как кто? Не видишь, я – ролл с угрем, а это моя помощница Ольга Алексеевна Раппопорт. Представляем интересы Василия Георгиевича Макова в части оформления фактически используемого им земельного участка с целью устранения межполосицы, вкрапливания и вклинивания. В соответствии с сорок пятой статьей Земельного кодекса, примите, пожалуйста, заявление на утверждение схемы расположения земельного участка на кадастровом плане территории по процедуре перераспределения земель, находящихся в частной и государственной собственности…
Ольга захохотала.
– Во-во, – продолжил Максим, – на этом же месте она давай ржать, как лошадь. Ты чего ржешь, курица?
– Курицы кудахчут, – заливалась Ольга, – а лошади… А лошади… Что – лошади? – она прекратила смеяться и вопросительно посмотрела на Антона.
– Ржут, – ответил он. – Дальше?
– Попросил доверенности. Сунули ему. Попросил паспорта. Оля к тому времени уже начала читать книжку. Захлопнула, поковырялась в сумке, достала свой паспорт. Я вместо паспорта дал ему ознакомиться с рекламной листовкой Киото. Оля тут давай трястись, всхлипывать, снова ржать, книжку уронила. Там в кабинете два стола, за вторым какой-то парень в куче бумаг…
– Это студент из горного, практикант, занимается архивом, – прервал его Крушинский.
– Ну да, похоже. Он книгу поднял и Оле отдал.
– У него шестой iPhone был в лапе. Нормальный такой студент! – Оля отхлебнула латте. – И похоже, в режиме видео… – заметил Максим.
– Интересно, – задумался Крушинский. – Дальше?
– Дальше он засвидетельствовал ее личность, – Макс мотнул головой в сторону Ольги, – и попросил меня показать личико. Я сказал, что не могу на это пойти, и предложил ему заглянуть в ресторан напротив, заказать себе роллов и в спокойной обстановке откручивать им головы. Он согласился, но сказал, что при таком раскладе не может воспринимать меня как представителя Макова. Хорошо, сказал я, Ольга Раппопорт – представитель Макова, а я – представитель Ольги Раппопорт. Она лично может подтвердить вам это. Она подтвердила, чего-то пробурчала, а Петр Петрович опять завел свою шарманку, мол, ничего принимать не будет. Ни от Крушинского, сказал, ни от Ольги Раппопорт, ни от Ксении, если она придет, ни даже от ролла с угрем. Идите, говорит к начальству. Будет резолюция – приму.
– Ты странный парень, – улыбнулся Антон. – Когда ты успел все эти вещи вызубрить?
– Я же студент. Память хорошая.
– Понятно. Ладно. Молодцы. Всем спасибо. Давайте ориентироваться на послезавтра. Я определюсь, как будем действовать дальше.
– Книжку можно оставить? – спросила Оля. – Интересная…
– Оставь.
Антон рассчитался с ребятами, причем пришлось подкинуть деньжат и менеджеру ресторана за использование реквизита, и поехал в офис.
* * *
Крушинский знал, что любое действие находит отклик во вселенной, но не думал, что это произойдет настолько быстро. Навигатор показывал, что до офиса еще пятнадцать минут, когда ему позвонила Григорянц. Завопила, что запись сегодняшнего приема, выложенная в сеть, видимо, студентом-горняком, и отловленная местными айтишниками, уже на компьютере у Олеси Владимировны, ее реакция пока неясна, но безопасник – Короленко – уже у нее в кабинете. Еще через десять минут позвонила секретарь Люська и попросила немедленно зайти к Васильевой.
– Хорошо, – ответил он, и, нажав на газ, чему-то улыбнулся.
* * *
– Тоша, что ты, твою мать, делаешь? – Олеся сняла очки и пристально взглянула на него. Очки, похоже, были ее фетишем, пар пятьдесят насчитывалось в коллекции, и за постоянной сменой моделей, марок и фасонов Крушинский наблюдал последние пять лет работы. Он молчал, пытаясь разглядеть марку.
– Ты со мной не разговариваешь? Почему на вопрос не отвечаешь?
– Потому что ты не те вопросы задаешь.
– А…
– Ты знаешь, что я делаю. Решаю поставленную задачу. Делаю максимально возможное. Это как прийти туда с зеркалом. Только веселее. Пусть он увидит, как смотрится со стороны.
– Ты в самом деле думаешь, что Петр Петрович поговорит с рекламой японского ресторана и проституткой – и что-то изменит в своем подходе? Тоша, мальчик мой, ты загнался…
– Во-первых, Раппопорт не проститутка. А во-вторых, слушай: ты сама учила меня принимать решения. А если принял – следовать им. Помнишь? Не отступая. Я принял решение, а правильное или нет – посмотрим.
– Твоя фамилия в ролике звучит. А так все бы ничего. Мне уже завтра станут звонить с верхушки айсберга. Придется извиняться: мол, бес попутал, больше не будем.
– Будем. На верхушку и полезем, Леська!
– Веселый мальчик… – улыбнулась Васильева. – Ты какое решение принял? Похоже, от меня уйти… Залезть на айсберг и поплыть самому…
– Мне тридцатник, пора уже…
– Попку не отморозишь? – она надела очки.
– Да не должен. Самое теплое место. После сердца.
– Ну, тогда с богом! – набрала телефон секретаря. – Люсь, сделай нам с Антоном по кофе, а… На посошок…
Крушинский ухмыльнулся.
Natali
Удивительное дело: за три майских дня в наше агентство устроились сразу две девчонки. Ну как девчонки. Одна – Наташа Фролова, лет двадцати восьми, агент, по слухам, одна из лучших в городе по земле. Другая – Наташа Правдик, дама лет сорока. Марк Антонович, управляющий, лично дважды беседовал с ней, после чего взял советником по корпоративным вопросам. Почему удивительно? Костяк фирмы сформировался несколько лет назад, и новых сотрудников брали нечасто. А уж двух сразу – такого не было никогда. И девчонки непростые.
Оформить их трудоустройство пришлось мне. Кадровичка Елена Михайловна укатила в отпуск, а другие юристы болтались по сделкам. Я оказался единственным в офисе, кто был способен сделать все нужные бумаги. И слава богу!
Фролова двенадцатого мая в десять, как и было сказано, принесла трудовую книжку и другие документы. Оставила их мне для подготовки договора и ушла обустраивать рабочее место. Заполнив стандартную форму контракта, я открыл ее трудовую книжку. Всего две записи: ИП Андрианов – ведущий технолог, ООО "Первое агентство" – агент. Семь лет стажа. Казалось бы, ничего удивительного: два рабочих места за семь лет после окончания университета. А окончила она ПГУПС, экономика и менеджмент на предприятии железнодорожного транспорта. Я повертел в руках диплом – в основном пятерки. Несколько четверок и один трояк по экономической географии. Обычный, в общем-то, набор регалий.
Удивительной для меня была ее внешность. Я, грешным делом, признаюсь, обращал внимание на внешний вид людей и нет-нет да и поглядывал на себя в зеркало, проверяя, все ли в порядке. И после работы два раза в неделю таскался в тренажерный зал. У Фроловой что-то было с ногами. То ли одна короче другой, то ли какая-то детская травма: она передвигалась, подволакивая левую ногу. И лицо. Поначалу не мог понять, что такое, потом понял: ни одного сантиметра симметрии. Правый глаз чуть скошен в сторону. Большие очки только подчеркивают это. Светлые волосы скромно зачесаны назад. Зубы прикрыты корректирующей пластиной. До сегодняшнего утра я не встречался с ней, только слышал, что Антоныч переманил к нам лучшего агента у конкурентов, и, если честно, представлял лучшего агента чуть-чуть иначе. Ну как чуть-чуть… Когда она явилась ко мне с документами, я, видимо, задержался взглядом на особенностях ее внешности дольше, чем требовал этикет. Покраснел, кровь прилила к голове, заставил себя отвести глаза. Но все изменилось, когда Наташка заговорила:
– Красотка, да? – И улыбнулась, продолжив: – Не смущайтесь. Редко кто реагирует по-другому. Господь – большой шутник, поэтому и нам желательно относиться ко всему полегче. С юмором.
– Давайте документы, – нашелся я, не понимая, где здесь искать юмор. Она протянула прозрачную голубую папку, еще раз улыбнулась и ретировалась, оставив меня наедине со смущением и недоумением.
Я поплелся к кофемашине, которая стояла через два кабинета, у главного кофемана агентства – рекламщика Володи, и по дороге заскочил в туалет помыть кружку. На выходе из санузла на меня, как торнадо, налетела вторая пришелица и, сунув мне в руки пару бумажек, умчалась по коридору, выкрикнув:
– Некогда… Я попозже…
Пока аппарат молол колумбийские зерна, я просмотрел, что же мне сунула Правдик. Два документа: вид на жительство и разрешение на работу. Правдик оказалась гражданкой Украины. Родилась в Донецке. Час от часу не легче, подумал я и вернулся в кабинет.
* * *
В начале июня на корпоративе, посвященном дню рождения агентства, ко мне подсел Вася Пронин – агент, жилищник, с бокалом Bacardi, уже немного навеселе, и спросил своим тихим басом:
– Юра, ты с новенькими общаешься?
Я не общался. Фролова нечасто появлялась в офисе, все на объектах да с клиентами, а когда появлялась, я ее избегал, только смущенно здоровался, если сталкивались в коридоре. Правдик же, которая ураганом проносилась по офису, от директора к своему кабинету и обратно, была для меня вне досягаемости. По служебным функциям мы пока не пересекались Я – юрист. Земельщик. Поэтому контактировал в основном с ребятами, если возникали межевые споры при сделках. А сам вел блок работы, связанный с взаимодействием с государством. Оформление, приватизация и тому подобные вещи. Фролова – чистой воды агент. Правдик занималась клиентурой. Ответил честно:
– Нет.
– Ром будешь?
– Давай, половинку…
Вася потянулся за бутылкой и налил мне полстакана. Он был на очень хорошем счету у руководства, долгое время лидировал по проданным квартирам. Потом уступил первенство Люсе Тимофеевой, потом вернул его, когда Люся ушла в декрет, а теперь они вновь соперничали, изредка вставляя друг другу шпильки.
– Слушай, – сказал Вася, вытирая рукав пиджака от капель, – я уже десять лет работаю в недвижимости, из них семь здесь, но такого раньше не видел…
– Ты о чем?
– О новеньких…
– А что с ними?
– У нас отдел коммерческой недвижки всю жизнь, как будто в спячке: в лучшем случае раз в месяц выходили на сделку. Понятно, объекты подороже, чем в жилье, но все же в базе объектов – около пятисот. Есть агентства, где бывает активнее…
– И чего? – я поморщился, отхлебнув из стакана.
– А сейчас сделки – каждую неделю. Прикинь? На прошлой – две, на этой – одна. Причем Фролова – понятно, она была заявлена как профи, и, видимо, так и есть. Но ведь и эти клуши зашевелились… – Вася кивнул в сторону соседнего стола. Там вместе с финансистами сидели тетя Галя, как мы ласково ее называли, и Маша Золотницкая – агенты, которая также занимались коммерческими объектами и землей.
– Причем Фролова через неделю после прихода продала пятно, которое два года болталось и в базах, и в открытых источниках, – продолжил Вася.
– На Пугачева?
– Ага…
Земельный участок в Полюстрово на улице Пугачева площадью два гектара был с виду очень неплох, но при более глубоком изучении документов от него всегда отказывались. Смотрели от нас за два года раз двадцать.
– Финнам каким-то. Причем все нюансы показала сразу. Наши обычно их в конце выкладывали, и объект гражданской обороны – федеральная собственность посередине участка, и кладбище рядом. А про ограничения в строительстве вообще старались умалчивать. Милый мой, хороший, догадайся сам… Она же по-другому как-то…
– Откуда эти финны взялись? – объект был мне интересен: я сам грешным делом пытался его продавать и даже организовал один показ для московских девелоперов.
– Ее какие-то… По старому агентству… – Вася подлил себе рому. – И вот еще что странно. Новый советник генерала, Наташа, начала подтаскивать новых клиентов. Как, откуда – непонятно. Она же с Украины, с Донецка. У нее там завод был. Производство.
– Да ладно!
– Точно! Сама говорила! Утеплитель делали. Для окон. Лучший в Европе. Бизнесвумен. Разбомбили. Она с ребенком в начале марта приехала, а к маю уже все бумаги сделала. Огонь-девка. Добавить? – Вася потянулся за бутылкой.
– Давай. Половинку.
* * *
В середине июля девчонки из коммерческого пригласили меня и моего коллегу юриста Саню Морозова к себе на сабантуй. Мы были вдвоем в кабинете, и Саня яростно рассказывал мне про очередной выход в город.
– Удивительное дело! – кричал он. – Еще полгода назад за два-три телефонных звонка я мог решить почти любые вопросы. Личная встреча требовалась для сдвига только какой-то о-очень серьезной задачи. Теперь же входящий номер на бумагу не могу получить две недели. Две недели!
Действительно, в начале года в имущественном блоке администрации города произошли изменения. Два самостоятельных органа – комитеты, отвечающие за землеустройство и за распоряжение имуществом, – объединили. И город взвыл. Точнее, взвыли те его части, которые по долгу службы или по личным нуждам сталкивались с этими вопросами.
Девчонки же отмечали завершение сделки, которую вели с начала июня.
Саня сразу пошел к ним, а я сбегал в магазин напротив за бутылочкой виски. За столом собралась добрая половина агентства. Некоторые сидели с обеда, поэтому в скором времени народ начал разбегаться. Через час после нашего прихода засобиралась домой тетя Галя. Убежала на показ Золотницкая. К шести за столом остались мы с Васей, Фролова и Правдик. Девушки пили вино, а мы завершали бутылку Grant’s.
– И все-таки, как ты это сделала? – допытывался Вася. – Нашла, показала, уговорила, свела, вышла на оформление. И всего за неделю! Но как? Ведь это Шушары! Коммуникации тащить – фиг знает сколько! Как? Открой личико!
Он улыбался. Но я разглядел в улыбке и зависть, и искреннее непонимание. Но правда, думал я, а если бы она орудовала на моей территории – смеялся бы я? Искренне? Хотя, может, это глядел не я, а Grant’s…
– Видишь – там, на горе, возвышается крест, – засмеялась Фролова.
– Ага… Под ним десяток солдат… – допел Вася. – Плавали – знаем. А ты как их нашла? – обратился он к Правдик. – Ты же здесь без году неделя…
– Слушай, я-то – да, но друзей у меня сколько здесь…
Дело было так. Правдик привела в агентство ливанского бизнесмена, какого-то торговца коврами. Он в начале двухтысячных купил землю в Шушарах, а теперь ему срочно понадобилось ее продать. Собирался жениться и переезжать в Москву. А Фролова все это провернула за полтора месяца: в недельный срок чудом нашла какого-то Петра Григорьевича из Кемерово, которому так же срочно понадобилось переносить производство. Не обошлось здесь, по правде, и без меня: документы застряли на регистрации, пришлось подключиться и вытащить их на свет божий.
У Васи брякнула смс, и он засобирался домой. Вскоре после него ретировалась и Фролова. Мы же с Натальей, выпив еще по стаканчику каждый своего нектара, решили прогуляться. Вышли из офиса на Караванную и не спеша направились к Невскому. Слева заманивал афишами Дом кино, справа искрами радовал глаз фонтан на Манежной, Невский же сверкал огнями прямо по нашему курсу. Но идти абсолютно прямо у меня не получалось: чуть покачивало. Правдик взяла меня под руку.
– Натаха – удивительный человек, – вдруг заявила она, опередив мой вопрос. – Удивительного обаяния и юмора. Ты зря от нее шарахаешься. Кто хотя бы день с ней пообщается – по работе или так, вообще перестает обращать внимание на внешность. У меня так было. У девчонок так. Я сейчас вообще только плюсы ее вижу. Ты как-нибудь посмотри, какие у нее руки. Какие длинные, красивые пальцы…
– Да я не шарахаюсь вроде, – все, что я смог ответить.
– У нее новая мазда, пятерка, так она ее у метро оставляет, на перехватывающей парковке, и до офиса на метро едет, если нет дальних показов. Тренирует взаимодействие с людьми. И ногу разрабатывает – пешком ходит. Другой вообще не вылезал бы из дома… Мы подружками стали. В театр по пятницам ходим. Сатиры. На Васильевском. Знаешь?
– Знаю.
– Пошли с нами как-нибудь?
– В пятницу? – я ухмыльнулся.
– Да.
– Давай как-нибудь. Необычно!
– Цельная очень девочка. Цели ставит удивительные и удивительно их достигает. У нее на каждый день своя цель есть. На месяц. На год.