- Скажи-ка, а старик не говорил, куда он едет?
- Этого не слышал. Только они раза три упомянули Симоносеки.
Парень улыбнулся и тихо добавил:
- Не знаю, кто вы такой будете, господин хороший, но, если вам что-нибудь надо тут насчет корейцев, я вам всегда помогу. Понятно?
Вскоре из комнаты отдыха вышел маленький щуплый старичок. Сайдзё прищурился. Черт его знает, но, кажется, это и есть Чхим Йоль!
После того как Чхим Йоль, предъявив контролеру билет, вышел на перрон, появился и Чон Су Кап. Он быстрым шагом направился к выходу. Сайдзё поспешил за ним. Он нагнал его у стоянки такси.
- Э! Послушайте…
Чон Су Кап обернулся. Несмотря на ночной полумрак, было видно, как он побледнел. Его лицо приняло страдальческое выражение.
- Чхим Йоль, если не ошибаюсь, направился в Симоносеки? Вы не скажете, с какой целью? - спросил Сайдзё.
- Опять вы! - почти выкрикнул Чон Су Кап. - Вас это совершенно не должно интересовать! Вам поручили искать Ли и Канако. Или этого вам недостаточно? - Не обращая больше внимания на Сайдзё, он быстрыми шагами подошел к такси, швырнул свое грузное тело на сиденье и захлопнул дверцу.
Машина сделала крутой поворот и, набирая скорость, помчалась по ночной улице.
- М-да… Значит, с меня достаточно Канако и Ли Кан Мана, - проворчал Сайдзё, провожая глазами такси. - Да, но где их искать?
7
Часы показывали 11 часов 40 минут. До отхода экспресса "Сакура" оставалось десять минут. Вернувшись на вокзал, Сайдзё стал искать удобный для разговора телефон. Рядом с платной камерой хранения была служебная будка, которой пользовались приемщики. Получив у них ключ, он поспешно соединился с Токио. 3-90-83-70. Это был номер телефона шефа, предназначенный для разговоров в нерабочее время и в телефонной книге не значившийся. Трубку снял сам Могами. Сайдзё коротко доложил обстановку:
- Канако где-то скрывается с одним корейцем. Зовут его Ли Кан Ман. К их бегству, по-видимому, имеет отношение некая Кэйко Такано. Сейчас она в Хаката. Чхим Йоль, о котором вы говорили, сейчас собирается ехать в Симоносеки. Между Чон Су Капом и Чхим Йолем происходил какой-то спор, но ясно одно: они тоже стараются установить местопребывание Ли Кан Мана. Поэтому мне кажется, что следует заняться этим человеком. Если мы нападем на его след, отыщется и Канако.
Могами слушал не прерывая. Когда Сайдзё закончил, он вдруг коротко отрезал:
- Возвращайся в Токио!
- Что?
- Возвращайся в Токио! Здесь все обдумаем и решим, что делать. А будет нужно - поедешь опять.
- Но через три минуты отправляется экспресс и Чхим Йоль уедет!
- Ну и пусть! - ответил шеф и повесил трубку.
Сайдзё закусил губы. Что за чертовщина! Ничего не понятно. Почему шеф его отзывает? Смысл этого приказа Сайдзё понял на следующее утро в бюро, прибыв в Токио экспрессом "Асакадзэ" в 9.30 утра.
- С приездом! Извини, что пришлось прервать твою поездку, - сказал Могами при виде Сайдзё. Тон у шефа был совсем другой, не то что вчера вечером, когда они говорили по телефону. Сайдзё дополнил свой вчерашний доклад некоторыми подробностями. Могами, с нетерпением ждавший, когда он кончит, поднялся со стула и ткнул пальцем в карту Японии, висевшую на стене у него за спиной.
- Я вот со вчерашнего вечера все время думал над тем, что ты доложил… Взгляни-ка сюда! Если принять за основание воображаемого равнобедренного треугольника линию, соединяющую Симоносеки и Хаката, то где будет его вершина?
- Не совсем понимаю…
- Построй треугольник, обращенный вершиной к северу. Где будет эта вершина?
- На Цусиме?
- Правильно. На Цусиме. На пограничных островах, которые, словно камни, положенные для перехода через речку, лежат в море и издревле связывают нашу территорию с материком. Теперь, если мы увеличим углы треугольника, куда переместится вершина?
- Возможно, на остров Кочжедо… а то и на Корейский полуостров? - ответил Сайдзё.
- Верно. А теперь прочти вот это… - Могами взял со стола и швырнул Сайдзё фотокопию какой-то газетной статьи.
На фотокопии была пометка, что статья помещена в отделе происшествий утреннего выпуска газеты "Сэйбу нити-нити" от 17 сентября, Сайдзё стал читать:
"Стоят ясные дни. Но море Гэнкай, как всегда, неспокойно. Высокими волнами вскипают и пенятся его просторы. Загадочная и трагичная история недавно произошла у северной оконечности островов Цусима, близ Круглого Мыса, который находится всего на расстоянии человеческого голоса от Корейского полуострова.
Пятнадцатого сентября работавшая в море ама, собирая раковины на глубине десяти с лишним морских сажен, обнаружила под водой труп юной кореянки. Не подлежит сомнению, что девушка нелегально направлялась к берегам Японии и в пути внезапно скончалась. За последнее время все больше и больше эмигрантов переправляется на лодках через бурный Цусимский пролив и тайно приплывает к нашим островам.
Поскольку, согласно международным правилам, погребение под водой не допускается ближе чем на расстоянии десяти миль от территориальных вод страны, местное отделение полиции и отделение охраны морской безопасности утром 16 сентября приступили к розыску трупа. Однако розыски не дали результатов: труп, очевидно, был подхвачен течением и унесен назад, к берегам Кореи. Обескураженные полицейские и пограничники ни с чем возвратились на свои базы".
- А не Канако ли это? - задумчиво произнес Могами, когда Сайдзё закончил чтение заметки.
- Вы полагаете, что Канако после своего бегства порхнула в Корею, а затем пыталась нелегально вернуться назад? - ответил Сайдзё вопросом на вопрос и изумленно поднял брови… Шутит он что ли? Большего абсурда, кажется, не придумаешь.
- Тебе это кажется невероятным? Что ж, может, прав ты. Мне приходилось жить в Корее. Я немного знаю корейцев и в данном случае доверился просто своему чутью. Но возможно, я ошибаюсь. Это было бы даже лучше. А заметку эту на всякий случай запомни.
Шеф с необычной легкостью отказался от своего предположения. Кстати, ему не было свойственно и полагаться только на чутье. Необычной была также и его откровенность: ни с того ни с сего приоткрыл кусочек своего прошлого, сказав, что когда-то жил в Корее. Странно, подумал Сайдзё, странно и даже подозрительно. Похоже, что он хочет замести какие-то следы. Но, сделав вид, что он ничего не заметил, Сайдзё громко сказал:
- Да, мне кажется, что одно к другому не имеет никакого отношения.
- Ну и прекрасно, - заключил Могами и спросил: - А что ты думаешь делать дальше?
- Право, не знаю, - уклонился от прямого ответа Сайдзё, невольно сделав огорченное лицо. - Мне с большим трудом удалось напасть на след Чхим Йоля, но моя работа была прервана. Теперь я даже не знаю, с чего начать.
- А если пойти по следу Такано?
- Время упущено. Но я вообще хотел бы отказаться от этого дела.
- Отказаться? Это ты серьезно? - переспросил Могами, насупившись. В глазах у него блеснул холодный огонек. - Не забывай, что ты подписал контракт, в котором сказано, что в случае беспричинного отказа от выполнения какого-либо задания ты можешь быть подвергнут любому взысканию.
Могами, разумеется, не сказал, что за такой отказ можно поплатиться жизнью. Такие случаи уже бывали. Не раз агент, после того как на полпути бросал какое-либо важное дело, неожиданно кончал с собой. То бросался вниз головой с крыши какого-нибудь здания, а то - под колеса электрички. И что это было - самоубийство или замаскированное убийство, - никто определенно сказать не мог.
Судя по всему, у Могами рука не дрогнет. Намек шефа был ясен. Но почему Могами придает такое важное значение этому делу, почему так придирчиво следит за каждым его шагом и непосредственно вмешивается в его действия, молодой сыщик пока не мог понять. А ему очень хотелось найти ответ на все эти "почему". Как же все это выяснить? И Сайдзё пошел на попятную.
- Я вас понял, - ответил он. - Я буду продолжать расследование, но разрешите мне впредь действовать более самостоятельно.
- Хорошо. Только где бы ты ни был, связь со мной не прерывать, - сказал Могами, снова обретая вид благодушного старичка. - И еще. Особенно в дебри не забирайся. Учти, что это опасно.
- Слушаюсь… - Сайдзё отвесил учтивый поклон.
"В дебри не забирайся". Что это значит? Сайдзё вышел из кабинета, без конца повторяя про себя эти слова.
В дверях он столкнулся с каким-то стариком корейцем. Несмотря на преклонный возраст, тот держался еще довольно прямо и шагал твердо и уверенно. Его присутствие в этих засекреченных комнатах, куда посторонние почти не допускались, казалось странным.
- Как зовут этого старика?.. - спросил Сайдзё у директора бюро Амати с таким видом, будто эта фамилия только что выскочила у него из головы.
- Разве ты с ним еще не встречался? Это же Цой Пхиль Сон - дядя фабриканта Цоя. Он приехал из Сеула и живет в гостинице "Тото".
Глава вторая
Охотники пролива
1
Станция Симоносеки. 9 часов 59 минут утра. От платформы отходит дополнительный экспресс Токио - Хаката. И вот уже черные багажные вагоны проносятся мимо продуктовых палаток и неподвижно стоящих станционных служащих, провожающих поезд. В стороне остается лес мачт на судах, и поезд мчится все дальше под хмурым, дождливым небом вдоль мутного ржавого моря.
Сайдзё, ехавший в вагоне второго класса, вслушивался в несмолкающий рокот волн. Потому ли, что экспресс этот был дополнительный, или по другой причине, но колеса вагонов стучали, как в обыкновенном скором поезде, да и трясло тут так же, как там. Особенно раздражал и не давал уснуть шум от вентилятора. Сайдзё не выспался, голова у него была тяжелая, а тут еще ему все время слышались какие-то странные крики.
Чхим Йоль сейчас укрылся где-то в этом угрюмом портовом городе. На платформе Сайдзё видел стоявших кучкой несколько корейцев. Сразу же вспомнился Чхим Йоль, и теперь мысль о нем не давала покоя. Это было похоже на зубную боль. Зачем он здесь, этот нелегально проживающий в стране эмигрант, которому на каждом шагу угрожает арест? По личным делам? Нет, это исключено.
Тридцатого сентября… По словам того шалопая, на вокзале в Токио Чхим Йоль несколько раз называл эту дату. Если Чхим Йоль ведет розыски Ли Кан Мана, то, возможно, он опередил Чон Су Капа и уверен, что сможет поймать сбежавшего до тридцатого сентября. Может быть, как раз об этом у них тогда и шла речь? Разумеется, цель этой охоты - пятнадцать миллионов иен, которыми завладели Ли Кан Ман и Канако.
Поезд въехал в Каммонский подводный туннель. За окнами выросли черные стены. Сайдзё сомкнул веки. Открылась дверь, и из тамбура в вагон вошло несколько пассажиров, севших, по-видимому, еще в Симоносеки. Один из них занял место против Сайдзё.
Поезд уже прошел туннель и подходил к станции Модзи. Открыв глаза, Сайдзё оцепенел от удивления. Человек с красным лицом, который сидел напротив него и, повернувшись к окну, рассматривал станцию, был, несомненно, кореец. Искривленный и приплюснутый нос, какие встречаются у боксеров, придавал его лицу свирепое выражение. Но когда он повернулся к Сайдзё, оказалось, что у него довольно приветливое лицо не то приказчика, не то коммивояжера. Лишь небольшое лукавство, свойственное людям этой профессии, светилось в его глазах.
- Вы едете из Токио? - спросил он Сайдзё.
- Да.
- Должно быть, устали?
Говорил он с сильным корейским акцентом.
- Конечно. Целых шестнадцать часов в пути! - ворчливо ответил Сайдзё.
- А далеко едете?
- Пока в Хаката. А вы куда?
- Тоже в Хаката. По торговым делам. Всегда с удовольствием езжу туда. Хорошие там женщины, нежные, умеют любить. А здесь вот плохо, много бродяг и всякого пришлого народа… - Кореец презрительно кивнул подбородком в сторону окна, за которым проплывал черный от копоти город.
Сайдзё усмехнулся. Нервы, что ли, стали шалить? Если это действительно кореец, то… Его вдруг словно ударило электрическим током. Да нет, чепуха! Простая подозрительность, вошедшая уже в привычку.
- Значит, плохо, что много пришлых? - сказал он, еще раз взглянув на соседа.
- Ну да. Тут много пришлых корейцев. Но я совсем другое. Я уже тридцать лет живу в Симоносеки, на Бакане, - выпячивая грудь, самодовольно заявил кореец. - Вы знаете там район Хигасиоцубо? Не знаете? А Нагато-Нитё? Тоже не знаете? Хигасиоцубо - это корейский район. Там даже тюрьма есть. В ущелье, где раньше была свалка, стоит множество старых домов под цинковыми крышами. А на Нагато-Нитё находится корейский рынок. Только это грязные и вонючие места… И работа там грязная и вонючая. Когда шла война, люди там мерли как мухи. Трупы валялись прямо на улицах. Я сам это видел. Но есть там и хорошие вещи. Корейские свадьбы и похороны у нас там пышнее, чем на родине. И кухня у корейцев хорошая, и товары дешевые. Радио, телевизоры, фотоаппараты, одежду, даже автомобили и всякие новинки можно купить там за полцены. Обязательно побывайте там.
- Как-нибудь побываю.
- Да вот будете ехать обратно и заезжайте. Найдите меня, я вам там все покажу. А вы по какому делу направляетесь?
- Я сотрудник газеты и еду в служебную командировку, - ответил Сайдзё, снова внимательно разглядывая соседа. Внезапно ему пришла в голову мысль "проговориться" насчет цели своей поездки, и он добавил:
- Пропал без вести один человек, вот об этом нужно достать материал. Еду на розыски, да вряд ли чего добьюсь.
- А этот человек не кореец? А то, может, я бы мог вам помочь?
- Нет, это японец, - ответил Сайдзё.
- А мне почему-то показалось, что вы имеете дело с корейцами. Да не кореец ли вы сами-то? И лицом похожи… Неужели я ошибся?
- Странное предположение! - Сайдзё смущенно улыбнулся. Ему вспомнился парень, с которым он имел дело в Осака на вокзале. Здесь тоже много корейцев - не меньше, чем в Осака. Разобраться в их среде трудно. Это все равно что блуждать по лабиринту. Конечно же, ему понадобится "проводник". А этот "боксер", пожалуй, для такой роли подойдет, хоть, видно, и плут. Надо только в руках держать…
Кореец подался вперед и, понизив голос, сказал:
- Среди корейцев есть очень плохие люди…
- Вы кого имеете в виду?
- Этих северных лазутчиков, которые действуют против Юга.
- Лазутчиков? Какое старое слово вы употребляете. Однако, если они и есть в Японии, как их передашь в руки южнокорейских властей?
- Очень просто. Они же нелегально приехали в Японию и ведут здесь работу по объединению Южной и Северной Кореи. Так что стоит лишь сообщить японской полиции, и все будет в порядке. Японская полиция обязательно отошлет их в Южную Корею. А там с ними не церемонятся. Ведь они нелегально покинули страну, а за нелегальный выезд дают минимум три года. Когда же попадается крупная "рыба", ей по закону об охране государственной безопасности прямой путь на виселицу. Это уж непременно.
- Значит, среди вас есть и такие, кто выдает своих соотечественников и посылает их на виселицу. Ведь это же предательство!
- Этому есть и другое название - сотрудничество с военной революцией, помощь в строительстве корейского государства.
- Так, по-вашему, это патриотический поступок?
- Да. Именно так поступают патриоты.
- Что-то от таких патриотов дурно пахнет, - сказал Сайдзё, зевая и поднимаясь с места. - Извините, я еще не завтракал, пойду в вагон-ресторан, перекушу.
Но в ресторане он заказал только чашечку кофе. За окнами проплывало все такое же пасмурное, задымленное небо, но пейзаж изменился: экспресс мчался теперь среди полей и садов. Выпив в два глотка кофе, Сайдзё почти бегом вернулся назад. Не доходя до своего отделения, он остановился и стал осматриваться с видом человека, забывшего, где его место.
В проходе вагона к оконным рамам вверху приделаны небольшие прямоугольные зеркальца. Это сделано не только для удобства пассажиров, зеркальца расположены так, что проводники вагонов, проходя мимо, видят все, что происходит в отделениях. Сайдзё посмотрел в зеркальце, висевшее напротив наискосок. "Боксер" не спеша закрывал его дорожную сумку. Это была небольшая сумка, какими обычно пользуются пассажиры самолетов. Задернув молнию, "боксер" встал на нижнее сиденье и закинул сумку на багажную полку. В зеркальце промелькнула разочарованная - столько провозился, и зря! - физиономия. Сайдзё достал сигареты и с незажженной сигаретой в зубах вошел в отделение.
- Как вы быстро позавтракали! - как ни в чем не бывало приветливо заулыбался кореец. - Скучно что-то! Но ничего: через полчаса будем в Хаката.
"Ну и хамелеон! Видно, опытная бестия!" - подумал Сайдзё. Он, разумеется, не сомневался, что этот человек не дорожный вор.
- Так скоро? А вы не знаете там района Исидогава? - спросил Сайдзё.
- Знаю. Там тоже живет много корейцев, особенно между мостами Эбису и Тиё. У них там бараки на сваях.
В 11 часов 20 минут, точно по расписанию, экспресс прибыл в Хаката. Сайдзё на вокзальной площади сразу же взял такси. Он попросил шофера ехать как можно медленнее, ему хотелось проверить, не увязался ли по его следу "боксер". Подозрительный тип! Но неужели ему известна цель его поездки? Тогда кто же он? Но кто бы он ни был, такой "хвост" Сайдзё не устраивал. Если этот тип увяжется за ним, он может все испортить. Однако вопреки ожиданию слежки за собой Сайдзё не обнаружил.
Было еще тепло, но чувствовалось, что душное южное лето уже на исходе. У моста Тиё Сайдзё остановил такси. В этом месте Исидо несет свои мутные воды прямо в Хакатский залив. По берегам в этом месте тянутся здания пароходных компаний, конторы по морским перевозкам, различные склады. Значит, где-то совсем близко и гавань.
За широкой улицей, по которой ходит трамвай, вверх тянется лабиринт узких улочек, застроенных разной величины домишками. Позади этого столпотворения крыш и кровелек, близ берега, наверно, и торчат те бараки на сваях…