* * *
- Их двое, - желчно усмехнулся Бергер, глядя на вошедшего Конрада хитровато поблескивающими глазами.
- Что? - не понял Бютцов.
- Я сказал, их двое, - повторил оберфюрер. - Объявился второй русский разведчик. Он приходил к нашему человеку, ведущему наблюдение за сгоревшей явкой подпольщиков. Это, кстати, ваша мысль, Конрад, сжечь дом и выставить рядом наблюдение. Поздравляю, замысел оказался недурным, и капкан у сапожника сработал, но только наполовину.
Бютцов прошел к столу, положил на тумбочку фуражку и опустился в кресло. У окна, переминаясь с ноги на ногу, топтался Клюге, видимо, недавно получивший разнос от шефа и теперь желающий как можно скорее уйти.
- Агент позвонил дежурившему у телефона Канихену, и тот распорядился взять визитера под наблюдение.
- Взяли? - прикуривая, спросил Конрад, прикидывая, какие же еще события приключились в городе.
И вообще, почему оберфюрер так уверен, что к сапожнику приходил именно второй русский разведчик? Каковы основания для такой уверенности? Мало ли кто это мог быть!
- Взяли, - вздохнул Бергер, играя ножом для разрезания бумаг. - Хотите спросить, почему я уверен, что это был второй русский инспектор? Отвечу. Местные знают о пожаре, предпочитают сами ремонтировать обувь, чтобы не тратить лишние деньги, и старательно избегают расспрашивать незнакомых людей о любых сомнительных происшествиях. Я уже подумывал прикрыть лавку, но она сыграла свою роль. Человек, приходивший к нашему агенту, не местный, не ведает осторожности, присущей коренным жителям города, и слишком ловко пытался уйти из-под наблюдения, выявив его практически сразу.
- Ушел? - заинтересовано поглядел на оберфюрера Конрад.
- Ушел, - эхом откликнулся тот. - Убил одного из наших сотрудников и ушел через чердаки. Украл у пивной велосипед и скрылся. Пока его розыски безрезультатны.
Бергер замолчал и тоже потянулся за сигаретами: к чему скрывать, доклад Клюге и рапорт начальника СС и полиции города его обеспокоили - русские инспектора, явно прибывшие из Центра, проявляют все возрастающую активность. Они роются с упорством саперов, орудующих в замке. Их двое, а не один, как полагали вначале. Клюге самым дотошным образом опросил каждого из бригады наружного наблюдения - приметы скрывшегося не совпадали с приметами уже хорошо известного Владимира Тараканова, которого видели в городе.
Посещавший сапожника человек совсем иной: старше, ниже ростом, другой цвет глаз, но хорошо владеет местным диалектом, в котором перемешались польские и белорусские слова. Наверняка свободно может говорить на польском и немецком. Судя по его действиям - изобретателен, смел, способен на расчетливый риск, и в паре с ним - Тараканов, или как его на самом деле… Поневоле забеспокоишься. Нет, не за свою голову, а за успех начатой столь успешно операции "Севильский цирюльник". Видно, подготовленная СД информация здорово задела там, в Москве, русское руководство - послали даже не одного, а двоих. А вдруг троих или четверых, и сейчас по улицам маленького городка Немежа ходят другие, пока не выявленные и не опознанные посланцы чекистов?
Стоп! Не стоит усложнять и торопить события, не надо суеты и легковесных, скороспелых решений. Подумаем, посоветуемся.
- Сапожника убрать? - приминая в пепельнице сигарету, спросил Конрад.
- Подождем, - прищурился Бергер. - Клюге, повторите приметы второго. Может быть, у штурмбанфюрера возникнут вопросы.
- Среднего роста, широкоплеч, подтянут, бородат, особых примет не имеет. На голове коричневая кепка, ботинки тоже коричневые. Голос низкий, чуть с хрипотцой, часто улыбается, умеет расположить к себе собеседника. Хорошо владеет собой. Походка сдержанная, спину держит прямо, не сутулится, руками не размахивает и в карманах их не держит…
- Хватит, - прервал его Бютцов. - Бороду он сбрил, кепку сжег, ботинки поменял, как и костюм, а все остальное для нас как мертвому припарки. Есть такая меткая русская пословица. Тем более сами вы его не видели, а основываетесь только на показаниях наружников, бездарно упустивших русского. Где его теперь искать? - он повернулся к оберфюреру. - Где второй, или, если хотите, первый?
- Известный вам как Тараканов? - уточнил Бергер.
- Да. Где их потаенные норы? Где они прячутся, с кем контактируют, на кого здесь опираются? Мы могли бы все досконально раскрутить, не сорвись с крючка посещавший сапожника, а теперь придется играть вслепую. Стоит ли рисковать?
- Какой же риск? - бледно улыбнулся Бергер. - Никакого риска. Идите, Клюге, спасибо. Но оставайтесь на месте, вы мне скоро понадобитесь.
Проводив взглядом телохранителя и дождавшись, пока за ним плотно закроется дверь, оберфюрер продолжил:
- Они все равно вынужденно пойдут по намеченному нами кругу: им просто больше некуда деваться. Понимаете? Партизаны уже выходили к известной вам деревне и к сожженному хутору. Это проверено. Зачем они там появлялись? Только по заданию прибывших из русского разведцентра, самим им там ловить некого и искать нечего. Оживленный радиообмен из леса с разведцентром русских, выходы на сапожника и к местам, где прятался беглец, - все это свидетельствует в нашу пользу, Конрад. В буйных головах разведчиков НКВД зреют фантастические планы, поскольку возвращаться ни с чем у них нет возможности, а посему они неминуемо наткнутся на нашего человека. Не на одного, так на другого! Город невелик. А когда проглотят мою новую жвачку, пусть убираются, но так, чтобы у них не возникло никаких подозрений. Тайну они вырвут с риском для себя, но не для нас. "Фройляйн" работает?
- Старается. Но я боюсь форсировать события. Надо, чтобы все вызрело.
- Хорошо, можем и подождать немного. Мне звонил Этнер, хочет отозвать в Берлин. Возможно, получится взять тебя с собой. Я это понял по его намекам.
- Что-нибудь серьезное? - забеспокоился Бютцов. Ему страшно не хотелось оставаться сейчас здесь одному, без поддержки шефа и учителя.
Бергер встал и завел патефон, поставив первую попавшуюся пластинку. Оркестр заиграл вальс Штрауса "Сказки Венского Леса".
- Очень серьезное, - подойдя почти вплотную к штурмбанфюреру, тихо ответил он. - Поэтому не стоит торопиться. Сам группенфюрер тоже, как я сумел уловить, предпочитает выждать, но… сославшись на меня.
- В чем дело? Стряслось что-нибудь?
- Кажется, рейхсфюрером затевается покушение на Черчилля, - наклонился к самому уху Конрада Бергер. - А у меня, честно говоря, нет никакого желания играть в такие опасные игры.
- Почему именно на него, а не на Сталина или калеку Рузвельта? - съежился в кресле Бютцов.
Оберфюрер редко ошибается в своих прогнозах, и если он сейчас прав, то лучше всего держаться от сомнительной истории с покушениями подальше. На этом можно заработать кучу почестей и не меньшее число неприятностей в случае неудачи, от которой никогда никто не застрахован.
- Возможно, и на них, - выпрямился Отто. - Пока удалось выторговать отсрочку, но кто знает, надолго ли? Этнер с нетерпением ждет нашего доклада об операции и, ознакомившись с ним, будет окончательно решать. Думаю, сверху его постоянно подгоняют. Доклад предложено доставить лично мне. Придется немного повозиться с бумагами.
Бергер вернулся на свое место за столом и, усевшись в кресло, тихонько начал насвистывать мелодию вальса, вторя оркестру на пластинке.
Пожалуй, все не так плохо - город заперт на замок, и русским инспекторам, прибывшим по заданию своего Центра, не удастся уйти в леса, если он этого не захочет. Люди начальника СС и полиции начнут прочесывать квартал за кварталом, отыскивая притаившихся чужих разведчиков. Нет, никто не станет пересчитывать жителей по головам, обыскивать квартиры или устраивать облавы. Зачем? Просто придет в действие вся сеть шпионов и доносчиков, расползутся по городу соглядатаи, перекроют любые подозрительные места - никто и шагу не ступит без ведома тайной государственной политической полиции и службы безопасности рейха.
Активируются и специально подготовленные провокаторы, готовые дать прибывшим с той стороны фронта нужные им сведения - не полностью, упаси Господь от этого, чтобы не вызвать у тех никаких подозрений, - а так, фрагментами, из которых сложится нужная оберфюреру картина. И в довершение всего он подарит русским лакомый кусок на прощание, а после их можно и отпустить с миром восвояси. Пусть несут добытое своему руководству.
Здесь все обстоит нормально. Больше беспокоил разговор с группенфюрером - его довольно прозрачные намеки вызывали глухую тревогу и заставляли искать выхода из сложившегося положения. Обнадеживало одно: сам Этнер непременно станет союзником Бергера и фон Бютцова по увиливанию от приготовленной для них наверху жуткой "дезы" с покушениями. Вряд ли он кровно заинтересован в работе, что может стоить ему головы. А что русских двое, даже прекрасно - хоть один, да непременно наткнется на нужного человека в городе, а когда ищут ответа на вопросы двое, то шанс такой встречи неизмеримо повышается.
- Выше нос, мой мальчик, - покровительственно улыбнулся Бергер уныло сосавшему сигарету за сигаретой Конраду. - Здесь мы хозяева, и старый Отто не даст себя провести. Переверните, пожалуйста, пластинку, я хочу дослушать вальс.
* * *
Новая квартира Волкову сразу понравилась - почти в центре городка, но тихо, кругом зелень старых деревьев и кустов, а рядом маленькие, узкие, запутанные улочки с проходными дворами. А хозяева - молчаливые пожилые люди, не проявляющие излишнего любопытства. Разговаривал он с ними на польском.
Старого гробовщика звали Брониславом, а его жену - Барбарой. Аккуратные, седые, в одинаковых вязаных кофтах, удивительно похожие друг на друга, они весь день хлопотали по хозяйству: Бронислав трудился в мастерской, размещавшейся на первом этаже, а Барбара - на кухне. Антону отвели маленькую угловую комнату с двумя окнами - светлую, чистенькую, пахнущую свежими стружками и ванилином. Завтракали и ужинали вместе, а обедал Волков вдвоем с Барбарой - хозяин днем питался в мастерской, не поднимаясь наверх. Жена относила ему пищу в кастрюльке.
- Много работы? - доедая тушеную капусту, спросил вечером Волков. - Немцы дают большие заказы?
- Хватает, - вытирая застиранной салфеткой седые усы, лаконично отозвался гробовщик.
- Обслуживаете и госпиталь? - решил не отставать Антон.
- Бывает, случается и такое.
- Ваш… - майор немного замялся, подбирая нужное слово, - ну, товар, отвозите сами или они забирают? И как часто?
- Эсэсманы не любят, когда в замке появляются чужие, - ответила вместо мужа Барбара. - Они заказывают то, что им нужно, а потом приезжают на грузовике. Хоронят и солдат, тогда приезжают из частей, тоже на машинах. Пан хочет еще что-нибудь спросить?
- Да, - не унимался Волков. - Хочет. Где и как хоронят казненных?
- Не знаю точно, - Бронислав почесал мизинцем бровь, - я для них ни разу ничего не делал. Пан слышал про старый ров в Калинках? Кому там нужен мой "товар"?
- То Калинки, а если здесь, в городе или в тюрьме?
- Тогда в мешках, - авторитетно пояснил гробовщик. - Отвозят на старое кладбище, - знаете, которое за варшавским шляхом? - и в яму.
- Всех в одну?
- Вряд ли. Помнится, Вацек однажды рассказывал, что ему заранее приказывали вырыть несколько могил. Он, на случай всякий, ведет учеты, так, для себя.
- Вацек? - недоуменно посмотрел на старика Волков. - Кто это?
- А-а, - пренебрежительно махнула рукой Барбара, прибиравшая со стола. - Проше пана, то кладбищенский сторож. Дурной человек, если занят таким делом. Мой муж помогает отправлять на тот свет немцев, чтоб им… Вацек отправляет своих.
- Помолчи, - буркнул гробовщик. - Этим тоже должен кто-то заниматься. Пану нужен Вацек?
- Нет, - протянул Антон, - но я буду весьма признателен, если вы мне заранее сообщите о прибытии машины из какой-нибудь расквартированной вне города части или госпиталя. Грузите вы сами?
- Сам, а то соседи помогают, - старый гробовщик встал. - Немцы не любят моего "товара". Спокойной ночи. Мне завтра рано вставать.
- А я пройдусь, - сообщил хозяевам Волков.
- Пусть пан не забудет, что скоро полицейский час, - в спину ему сказала Барбара…
Спустившись по лестнице черного хода во двор, Антон немного постоял, любуясь теплым вечером и раздумывая, куда повернуть: в проходное парадное или податься в переулок? Выбрав переулок, он пошел к костелу - сегодня очередная встреча с Ниной.
Они уже виделись в парке, на рыночной площади, в парикмахерской, и вот новая встреча в храме Святой Терезы - вести девушку на явку Волков не хотел, но и место встречи ему не очень нравилось. Тем более что рядом с ним он чуть не столкнулся нос к носу с немцами, ехавшими по узкой улочке в черном автомобиле. Не вызовут ли у кого-нибудь подозрение посещения Ниной костела? Он специально спросил у нее: бывала ли она раньше в храме? Узнав, что да, немного успокоился, но ненадолго - опять вставал тот же вопрос: где встречаться в следующий раз?
Городок очень мал, податься просто некуда, как ни вертись, да еще природа наделила Нину броской внешностью, просто-таки притягивающей взгляды мужчин; с ней опасно заходить в здешние злачные места - обязательно какой-нибудь немец привяжется или все запомнят спутника красивой девушки. Вот уж когда привлекательная внешность, прямо скажем, не во благо!
Надо шустрить мозгами, придумывать нечто новенькое, не то быстро попадешь на зубок осведомителям Бергера, Бютцова или Лидена, начальника СС и полиции Немежа - засекут твое неоднократное появление в обществе парикмахерши и грош тогда цена вашей головушке, Антон Иванович.
Нина немцам хорошо известна - через день она стрижет и бреет аэродромную обслугу и летчиков, а установить слежку за ее кавалером для эсэсманов не составит никакого труда. Пиковое положение, а придумать пока ничего стоящего не удается. Может, потихоньку посоветоваться с Барбарой - старушка прожила тут всю жизнь, знает город, как собственную кухню, на которой она вдохновенно колдует, стряпая из скудных продуктов вкусные блюда. Глядишь, присоветует нечто толковое, чтобы глаза никому не мозолить и дело делать.
Остановившись неподалеку от костела, Антон быстро и незаметно огляделся. Вроде вокруг, как обычно, малолюдно, почти нет мужчин, если не считать стариков, ласково светит низкое вечернее солнце, золотя черепичные крыши и заставляя ярко сиять белизной башни костела. Тихо, тепло, хочется снять пиджак и перекинуть его через руку, но этого делать нельзя - во-первых, здесь не принято ходить по улице в рубашке, а во-вторых, под пиджаком спрятано оружие.
Несколько минут он наблюдал за улицей, потом вошел в костел, аккуратно придержав тяжелую дверь, чтобы она не хлопнула. Отыскав взглядов Нину, сидевшую на задних скамьях, Антон на цыпочках - уже началась служба, - подошел ближе и устроился позади нее.
- Добрый вечер! Не оборачивайтесь. Что нового?
- Ярослав готов встретиться завтра, у часовни по дороге к аэродрому, - чуть повернув голову, шепнула девушка. - В руках будет держать цветок одуванчика.
- В котором часу?
- В полдень. На нем словацкая форма, рост высокий, над левой бровью небольшой шрам поперек лба. Ответит, если передадите от меня привет.
- Он говорит на польском или русском?
- Плохо, но хорошо понимает немецкий. Есть еще новость, - Нина немного помедлила, делая вид, что перелистывает лежащий перед ней молитвенник. - Появился выход на замок.
- Кто? - насторожился Антон.
- Уборщица, зовут Анна, родом из Минска. Познакомились случайно, но по моей инициативе. Рассказывала, что работает в госпитале и ей часто приказывают мыть полы в другой половине замка, на лестницах и в коридорах. Приходится иногда выносить мусор, мешки с бумагами и старой копиркой. Может незаметно взять несколько листков.
- Она сама предложила?
- Нет, я спросила.
Волков задумался: Нина проявляет инициативу и неоправданно рискует. Кто эта Анна, откуда вдруг взялась, почему пошла на знакомство, да еще сразу начала откровенничать?
Незаметно скосив вниз глаза, он поглядел на часы - сколько осталось до конца службы, успеют они поговорить или нет? Оставалось минут пятнадцать. Маловато! Потом костел закроют, а гулять по улицам нет возможности - скоро комендантский час.
- Где вы познакомились?
- В парикмахерской. Мы делаем и женские прически, - по голосу чувствовалось, что Нина обижена начавшимся выяснениями.
Перед встречей ее распирала гордость, что она быстро нашла такой интересный и долгожданный выход на замок, а тут вдруг проявление полного недоверия, хотя и хорошо скрытого за равнодушным шепотом.
- Как она выглядит?
- Лет двадцати трех, худенькая, темненькая. Одета просто. Говорит на белорусском. Рассказывала, что эта работа спасла ее от угона в Германию: мать отнесла золотое кольцо чиновнику с биржи труда и тот посодействовал. Живет Анна в замке, при госпитале, но в город ее иногда отпускают.
- Понятно, - протянул Антон.
Новая знакомая Нины ему уже не нравилась, хотя он ее еще ни разу не видел. Слишком все как-то один к одному: сама из Минска, а работает здесь, живет в замке, но моет полы в коридорах апартаментов Бергера и фон Бютцова, да еще выносит мешки со старой копиркой.
Обычно копирка уничтожается тут же, немедленно, а немцы большие педанты в соблюдении секретности. У них секреты утекают только тогда, когда они сами этого захотят или когда их насильно вырвешь, перехитрив врага, а тут сопливая девчушка просто возьмет копирку - и читай через зеркало, о чем пишут Бергер и его эсэсовская команда! Неужели Анну отпускают в город без "хвоста"?
- Договаривались о новой встрече? - спросил Волков.
- Да. Она зайдет ко мне, когда будет свободна, и принесет, что удастся добыть.
- Куда придет? - уточнил майор, чувствуя, как легко начинает кружиться голова от нервного напряжения. Ну, Нина, что же ты медлишь, отвечай?
- В парикмахерскую.
Уф, даже выступил на лбу пот - если бы она ответила "домой", это все - провал. Потому, что связь с подпольем у парикмахерши не через работу, а по месту жительства. Но все равно, опасное знакомство - своей неожиданностью, возможностями, открывающимися при использовании Анны, слишком бурным развитием событий.
Немцы вполне могли вычислить Нину по месту жительства, но подослать к ней своего человека в парикмахерскую. Тогда дело плохо - люди Лидена и Бютцова докопаются до словака, причем быстро докопаются, найдут Антона и будут тянуть за нитку дальше. Неужели Нина под наблюдением?! Что делать?
- Точно не сказала, когда придет?
Ксендз уже заканчивал читать проповедь, и прихожане набожно крестились - времени для разговоров оставалось совсем мало.
- Нет.