– Полковник Гарри Келсо. Лечу из Бретани на немецком "шторхе". Расчетное время прибытия двадцать минут.
– Будьте на связи. – Капрал, дежуривший в радиорубке, не верил своим ушам. Он взял телефонную трубку и позвонил Жюли Легранд.
Восходящее солнце осветило небо, внизу ходило ходуном и волновалось темное море. Макс теперь превратился в отличную мишень для любого "харрикейна" или "спитфайра". У него не было бы ни малейшего шанса. Он рассмеялся. Отличная концовка для этого гиблого дела! Но это не спасло бы ни его мать, ни Гарри, ни даже беднягу Буби.
В наушниках раздался голос Жюли.
– Гарри?
– Подлетаю к береговой черте. Да, это я, Жюли.
– Это – чудо!
– Буду через десять минут. Побитый, но непокоренный.
– Я позвоню Манро в Лондон.
– Да, разбуди старика. Вытащи его из постели.
– Господи Боже, Жюли, ты уверена? – спросил Манро.
– Я только что сама с ним разговаривала, бригадир.
Он спустился на первый этаж и растолкал Джека Картера.
– Не могу в это поверить, – сказал Картер.
– Давай двигаться, Джек. Позвони в Кройдон и закажи "лисандр".
Манро снова поднялся наверх, постучал в дверь к Молли. Она уже некоторое время не спала, она вообще стала плохо спать с тех пор, как Гарри пропал.
– Дядя Дугал? Что случилось?
– Невероятная новость, моя дорогая. – И он присел к ней на постель.
Макс зашел со стороны моря. Он опустился на поросшую травой взлетно-посадочную полосу и подкатил к ангару. Навстречу ему бежали шесть человек из аэродромной команды.
– Чертовски здорово, полковник, – сказал механик, и все они столпились вокруг него. – Судя по вашему лицу, вам не очень-то повезло, сэр.
– Это пройдет. Ударился, когда "лисандр" упал. – Макс сделал вид, будто изучает фюзеляж "шторха". – Вам придется здесь кое-что залатать. Я взлетал, так сказать, под огнем.
К самолету подкатил джип, из него выскочила Жюли и обняла Макса.
– Какое счастье видеть тебя снова, Гарри Келсо. Что с твоим лицом?
– Из-за этого я тебя и не целую. Больно. – Ему удалось улыбнуться. – Но я еще способен поглощать пищу, и, знаешь что, я умираю от голода.
– Я отвезу тебя в "Висельник". Полезай в машину.
Он сел спереди рядом с ней. В бардачке лежала пачка "синиор сервис" и зажигалка.
– Ты не против, если я сам за собой поухаживаю?
Он открыл пачку, и тут она удивленно заметила:
– Я всегда считала, что ты их терпеть не можешь. Ты, насколько я помню, всегда курил "плейерс".
Он быстро сообразил, что к чему.
– Жюли, любовь моя, после того, что мне пришлось пережить, я могу курить все, что угодно.
Она улыбнулась: "Могу себе представить".
Макс откинулся на спинку сиденья. В крови играл адреналин, все вокруг было четким и ясным.
Когда Жюли и Макс появились в пабе, Зек Экланд подкладывал в камин новые поленья. Удивлению Зека не было предела. "Помилуй, Господи, меня и всех нас, но мы, полковник, думали, что распрощались с вами навеки".
– Почти, но не совсем. Мне удалось угнать "шторх".
Макс рассказал свою историю: успешная высадка Жако, нападение "Ме-109", эсэсовцы, спасшие ему жизнь.
– Они отвезли меня в шато Морле. При падении я ударился лицом, но их врач наложил мне швы. Им приказали переправить меня в Берлин. – Он уже вошел в роль. – Я понял, что, если это случится, мне конец. Убежал я очень просто. Это было чистое везение. У дверей моей комнаты, конечно же, стоял часовой, и я притворился, что лег спать. Я решил попытаться бежать после трех часов ночи. К моей комнате примыкала ванная в старинном стиле, со стеклянной дверью, ведущей на балкон. Я спустился на землю, обогнул дом и наткнулся на штабной автомобиль. Шофер стоял рядом и курил. Я поднял с земли камень, ударил его сзади и забрал у него "вальтер". Затем я надел его плащ, пилотку и уехал.
Жюли принесла и поставила на один из столиков тарелку, на которой дымилась яичница с беконом и тосты.
– Я подъехал к взлетно-посадочной полосе. На площадке стоял "шторх". Шел сильный дождь, часовых не было видно. Когда я подъехал к самолету, появился часовой, пришлось его застрелить. Я взлетел так быстро, как не взлетал никогда в жизни. Двое других часовых стали поливать меня из автоматов. Большого вреда самолету они не причинили. И вот я здесь. – Он расправился с едой и откинулся на спинку стула. – Все, что мне сейчас надо, – это большая чашка кофе.
– Кофе? – переспросила Жюли. – Ты же перешел на чай.
Ошибка номер два. Макс улыбнулся.
– В последние несколько дней я пил только кофе, Жюли. В СС никогда не слыхали о чае, но ты права. Конечно же, чая!
В поместье он повел себя осмотрительнее, позволив Жюли отвести себя в комнату Гарри.
Она осмотрела его.
– Твои брюки не слишком хороши. Левая штанина порвана. Давай посмотрим, что у меня есть в кладовке.
Кладовка. Гарри упоминал о ней.
– Я пойду с тобой, – сказал Макс.
Он был поражен, увидев мундиры и оружие, но ему удалось скрыть свое удивление. Жюли выбрала для него пару брюк цвета хаки.
– Походишь в них, пока не доберешься до Хастон-плейс.
Хастон-плейс. Дом номер три. Спальня Манро справа, как поднимешься на второй этаж. Следующая комната Молли, а третья по счету спальня Гарри. В квартире на первом этаже живет Картер. Штаб УСО поблизости, на Бейкер-стрит.
Позже Манро и Джек Картер внимательно выслушали историю Макса, которую он уже успел рассказать Зеку и Жюли.
Когда он закончил, Манро изрек: "Потрясающая история, Гарри".
Джек добавил: "Жако сообщил нам о подразделении СС, неожиданно занявшем шато".
– Слава Богу, что они там оказались. Я бы сгорел среди обломков.
– Ладно, доедай свои сандвичи. Следующая твоя остановка – Кройдон. Я позвонил Тедди Уэсту.
Вице-маршал авиации Уэст. Как он выглядит?
– Как он? – спросил Макс.
– Несказанно рад. Он летит к Эйзенхауэру. Я предоставил ему возможность лично сообщить верховному главнокомандующему хорошую новость. – Манро встал. – Рад, что ты вернулся, Гарри, несмотря на то что выглядишь ты так, как будто по твоему лицу проехался грузовик. Молли передает сердечный привет. Я подумал, что сегодня вечером было бы неплохо поужинать в "Савое". Отпраздновать твое возвращение с того света.
В Кройдоне Макса спас случай. Он помогал Картеру вылезти из "лисандра", и тот вдруг сказал:
– Там стоит вице-маршал Уэст, сэр.
Макс обернулся. Уэст чуть не задушил его в объятиях: "Не вздумай меня снова так пугать".
– Постараюсь, сэр, – ответил Макс.
– Мы сегодня ужинаем в "Савое", – сказал Манро, – может быть, вы присоединитесь.
– Отличная идея.
Макс без проблем нашел спальню Гарри на Хастон-плейс. Зашел Картер и предложил отвезти его в госпиталь к Молли.
В травматологическом отделении госпиталя, как всегда, была запарка. Макса уложили на стол в рентгеновском кабинете и делали снимки. Затем его проводили к Молли.
Она сидела за письменным столом со стетоскопом на шее. Увидев Макса, она вскочила, обежала стол и повисла у него на шее.
– Гарри, не делай так больше. Никогда. Я побывала в аду.
Он прижал ее к себе и нежно поцеловал в лоб: "Прости".
Она отстранилась. На ее лице читалось легкое недоумение.
Макс сказал вкрадчивым голосом: "Знаешь, как говорят в кинофильмах? Я чудом спасся. Может быть, благодаря этому я переродился".
Принесли рентгеновские снимки. Изучив их, Молли кивнула: "Перелома нет".
Она обернулась. "Расскажи мне, как все случилось".
В "Савое" они заняли круглый стол у окна. Манро заказал шампанского для себя, Макса, Картера и Уэста. Ждали Молли и ее отца.
– За тебя, Гарри. – Манро поднял бокал. – Полагаю, ты уже исчерпал отпущенное тебе везение.
– Посмотрим, – сказал Макс.
– Нет, не посмотрим, – вмешался Уэст. – Ты отстранен от полетов по прямому указанию Эйзенхауэра.
Максу это не понравилось, так же как это не понравилось бы Гарри.
– Он хочет с тобой повидаться, но я не знаю когда. Завтра утром я полечу с Эйзенхауэром в Саутвик.
– Вы будете пилотировать? – спросил Макс.
– Еще есть порох в пороховницах. Еще тверда рука.
В этот момент, петляя между столиками, появились Молли и ее отец. На этот раз у Макса не возникло трудностей, поскольку это непременно должен был быть генерал Собел, который к тому же широко улыбался. Он долго тряс Максу руку.
– Не могу тебе передать, как это важно. Эйзенхауэр был потрясен. – Он усадил Молли. – Он хотел с тобой повидаться, Гарри, но сегодня вечером у него не получается. Он хочет, чтобы ты прибыл к нему завтра в семь утра.
– Отлично. – Макс потянулся за своим бокалом. Его рука была тверда, но в голове творилось черт знает что.
О Боже! Так скоро?
Уже смеркалось, когда Роза Штайн вышла из сарая. Через пятнадцать минут тропинка привела ее к ферме. Из трубы поднимался дымок; в хлеву мычали коровы. На улице появилась молодая женщина с ведром молока в руках. Это была Мари, радистка Жако.
– Кто вы? Что вам надо? – крикнула она по-французски.
– Помогите мне. Пожалуйста, помогите, – зарыдала Роза. Мари показала рукой на дом, и Роза последовала за ней.
Макс и Молли танцевали на переполненной танцплощадке. Около них появился метрдотель. Он кивнул. Молли сказала: "Что-то невероятное. Каждый раз, как я прихожу сюда с тобой, происходит одно и то же. – Она отстранилась от Макса, пошла поговорила с метром и вернулась. – Мне надо ехать в госпиталь".
– Я тебя подожду, – сказал он, когда они возвращались к своему столику.
– Я бы на твоем месте не стала. Если я освобожусь после полуночи, то останусь ночевать там.
Молли уехала в автомобиле Манро, и Уэст предложил развезти всех по домам на своем. Выйдя из "Савоя", Макс сказал:
– Бригадир, вы знаете, я хочу прогуляться. Я что-то немного взвинчен.
– Это вполне объяснимо, мой дорогой мальчик, – ответил Манро. – Прогуляйся, расслабься. Ты всегда сможешь вернуться на такси.
Собел пожал Максу руку.
– Увидимся утром в Кройдоне.
– Обязательно.
Все они набились в машину Уэста и уехали. Макс остановил первое попавшееся такси и сел в него.
На Уэстборн-гроув он быстро нашел улочку, которая привела его к многоквартирному дому. Он остановился перед подъездом, прочитал список жильцов и нажал кнопку домофона. Спустя какое-то время раздался голос Сары Диксон: "Кто там?"
– Миссис Диксон? Час расплаты настал.
Она спокойно ответила: "Поднимайтесь. Третий этаж".
Макс толкнул дверь и вошел. Перри дважды сфотографировал его из подъезда напротив. Макс оказался одним из сорока восьми человек, которых он снял на пленку в этот вечер.
– Чертов янки, – пробормотал Перри. – Наверное, пришел к проститутке.
Жако приехал на ферму Мари уже за полночь. Жюль не смог добиться большого толку от немки, поэтому послали за Жако, который хорошо говорил по-немецки. На кухне Жако сел за длинный стол, пока Мари ходила за Розой. На столе сидел медвежонок Таркуин. Жако угрюмо уставился на него.
– Послушайте. Никто вас не тронет, – сказал он, когда Роза уселась за стол. – Расскажите мне все по порядку.
Пятнадцать минут спустя она закончила, а он продолжал сидеть, наморщив лоб. Первой заговорила Мари:
– Это безумие. Подменять одного брата другим, чтобы убить Эйзенхауэра? Я в это не верю.
– Я вот что думаю, – сказал Жако. – Элен спит с этим эсэсовским доктором, Шредером. Пусть Жюль пойдет к ней. Если немец там, приведите его. Он может подтвердить рассказ этой женщины.
Спустя двадцать минут капитан Шредер, который крепко спал в обнимку с любимой Элен, проснулся от того, что рядом с кроватью стоял Жюль, а в горло ему упирался "кольт".
Убежденный, что ему грозит смерть, Шредер охотно пошел на сотрудничество.
– Вы должны понять, она желала умереть, – говорил он. – Я лишь защищался, когда она пыталась убить полковника Хартмана.
– Хорошо. Давайте все сначала. О братьях, обо всем.
Когда он закончил свой рассказ, Мари спросила по-французски: "Ну что, он помог?"
– О да, – ответил Жако. – Я напишу донесение. Ты передашь его Манро.
Туман над Кройдоном закрыл взлетно-посадочную полосу. Том Собел пил кофе и недовольно поглядывал в окно.
Макс вышел из штурманской комнаты: "В Саутвике хорошая погода. Сядем без проблем".
– Да, это хорошо, но где же, черт возьми, Тедди Уэст?
Именно в этот момент к зданию подъехал автомобиль Эйзенхауэра. Затем из штурманской вышел старший лейтенант с листком телефонограммы, которую он отдал Собелу.
Собел прочел ее и посмотрел на вошедшего Эйзенхауэра.
– Плохие новости, генерал. Тедди Уэст по дороге сюда попал в автомобильную аварию. Ничего страшного, но ему необходимо отлежаться в госпитале.
– Черт! – выругался Эйзенхауэр. – У нас важное совещание, Том. Вы можете быстро найти другого пилота?
Макс понял, что это судьба: "У вас есть пилот, генерал. Я поведу самолет", – отрапортовал он.
Эйзенхауэр повернулся и протянул ему руку. На его лице сияла знаменитая улыбка: "Рад снова вас видеть, полковник".
Макс вернулся в переднюю, надел летную куртку, переложил "вальтер" из плаща в карман куртки и вышел на улицу.
Манро и Джек Картер приехали на Бейкер-стрит без четверти семь. Джек обнаружил на стуле около своего кабинета Перри.
– Что-то вы рано, – приветствовал Манро детектива.
– Лейси сказал мне, чтобы я лично доставил вам с утра все вечерние фотографии Диксон, бригадир.
Манро первым вошел в кабинет: "Давайте посмотрим".
Перри по одному выкладывал снимки на стол.
– В общем, ничего необычного. – Он рассмеялся. – Представляете, у них там, судя по всему, филиал публичного дома. Вот отличный снимок какого-то американского офицера. Сделан в десять вечера.
Манро посмотрел на фото и чуть не лишился дара речи.
– О Боже!
В этот момент в кабинет вошел Картер. В руке он держал бланк радиограммы: "Только что получена от Жако, бригадир. – Картер был крайне взволнован. – Открытым текстом, сверхсрочно".
Манро прочитал радиограмму, затем сказал:
– Взгляните на эти фотографии, Джек. Это не Гарри Келсо у подъезда дома Сары Диксон. Это Макс, его брат, и он прибыл сюда, чтобы убить Эйзенхауэра.
Через секунду он говорил с командным пунктом в Кройдоне.
– Генерал Эйзенхауэр уже улетел? – Он выслушал ответ и положил трубку. – Самолет только что взлетел. За штурвалом барон фон Хальдер. Закажите мне самолет, Джек. Я лечу в Саутвик. Дело крайней важности.
– Но, сэр, что, если…
– Что, если он застрелит во время полета Эйзенхауэра и Тома Собела и сбежит во Францию? Нам остается лишь надеяться, что он этого не сделает. Я полечу за ними. Вы свяжитесь с фортом. Возьмите братьев Родригиш, Райли пусть арестует Диксон.
Макс летел на высоте пять тысяч футов. За бортом "лисандра" проносились рваные тучи. Собел и Эйзенхауэр сидели сзади и разговаривали, пытаясь перекричать шум двигателя.
Макса раздирали противоречивые чувства. Он познакомился с верховным главнокомандующим, жал ему руку, узнал в лицо, но сам человек не значил для него ничего. Было бы проще простого вытащить "вальтер", повернуться и выстрелить Эйзенхауэру между глаз. Но в этом случае пришлось бы убрать и Собела, отца Молли, а это и ее превратило бы в жертву. Как бы чувствовал себя Гарри, если бы прилетел в Морле с двумя трупами, один из которых принадлежал бы отцу женщины, которую он любит?
С другой стороны, если он не убьет Эйзенхауэра, погибнет мутти. Что же ему делать? Лететь в Саутвик и ждать другого случая? Повернуться и прямо сейчас сделать это?
Неожиданно раздался рев, и "лисандр" попал в спутный след, который оставила черная тень, пронесшаяся у них над головой. Затем она ушла влево.
– Бог мой, что это было? – спросил Эйзенхауэр.
– Ночной истребитель "юнкерс", – ответил Макс. – Прилетел из Франции и рыскает в поисках добычи над югом Англии. Держитесь, господа.
Макс бросил самолет вниз на тысячу футов. "Юнкерс" зашел сзади и открыл огонь. Снарядом "лисандру" пробило левое крыло и разбило ветровое стекло. "Юнкерс" отошел, чтобы еще раз зайти на цель.
Новая атака. Макс резко нырнул, и снаряды прошли мимо. Полет захватил его. Он начал снижение. Две тысячи футов. Тысяча. Внизу показались заросшие лесом склоны Даунса. "Юнкерс" опять и опять промахивался и снова заходил на цель. Макс снизился до шестисот футов, а затем внезапно выпустил закрылки. Это был старый трюк, "лисандр" почти завис в воздухе, и пилот "юнкерса", избегая столкновения, в спешке нырнул вниз. Здесь он не справился с управлением и врезался в лес. Взметнулось пламя, а Макс потянул на себя штурвал, поднялся до высоты тысяча футов и выровнял самолет.
Он обернулся: "Вы там целы?"
Эйзенхауэр и Собел еще не пришли в себя. У него еще было время вытащить пистолет, застрелить их обоих и улететь во Францию.
Но что-то изменилось за последние несколько минут. Он принял решение, даже не думая об этом. Когда в его крови циркулировал адреналин воздушного боя, он понял, он – пилот, а не убийца. Он связался с Саутвиком: "Буду у вас через пятнадцать минут".
Седой мужчина в синем костюме быстро пересек тротуар и опустился на сиденье рядом с Джеком Картером. Это был полковник да Кунья, глава службы безопасности португальского посольства. "Давно не виделись, Джек. Вы сказали, это срочно".
– Да. Фернанду и Жуэль Родригиши находятся на содержании у нацистов.
Да Кунья открыл было рот, но Картер поднял руку: "Я могу предоставить вам доказательства".
Да Кунья достал из портсигара сигарету и закурил: "Они объявят о своем дипломатическом иммунитете, Джек".
– Вы имеете в виду, что это сделаете вы? Ну что ж, законно. Они нам не нужны. Посадите их на ночной рейс до Лиссабона и передайте им, чтоб не возвращались.
– Спасибо, Джек. Вы очень добры.
– Я могу себе это позволить. Мы выигрываем войну.
Он наклонился и открыл дверь. Да Кунья вылез из машины и пошел прочь.
Когда Джек вернулся к себе на работу, Сара Диксон подписывала протокол допроса. Шон Райли сидел рядом с ней, а Лейси у окна.
Сара Диксон спросила: "А что теперь? Суд?"
– Да нет же, Господи, – ответил Картер. – Кому вы нужны? Мы, конечно, вас посадим. Ну, а после войны посмотрим.
"Лисандр" остановился на взлетно-посадочной полосе Саутвика. К нему устремилась большая группа встревоженных офицеров Генерального штаба.
Эйзенхауэр поднял руки и успокоил их.
– Со мной все в порядке, как и с генералом Собелом. – Он повернулся к Максу. – Полковник Гарри Келсо, властью верховного главнокомандующего я награждаю вас Крестом за боевые заслуги. – Он пожал Максу руку и повернулся к Тому Собелу. – Нам лучше поспешить.