Этим утром в аэропорту дежурил главный инспектор Особого отдела Скотленд-Ярда Шон Райли. Чиновник кивнул, и Райли подошел к нему. Он только посмотрел в паспорт, увидел все, что было нужно, и улыбнулся новоприбывшему: "Добро пожаловать в Лондон, сэр".
Жуэль прошел через контроль и обнялся с братом. Когда они отошли от стойки, Райли бросил молодому человеку в поношенном плаще: "За этими двумя, Лейси".
– Слушаюсь, – ответил Лейси и пошел за ними.
У агентов британских разведывательных служб нет права на арест. Поэтому они всегда работают рука об руку с Особым отделом. Так получилось, что Райли обслуживал секцию Д УСО и ее главу Дугала Манро. Была половина девятого, когда он позвонил на Бейкер-стрит. Райли доложил Манро о Жуэле Родригише.
– Дело в том, – объяснил Райли, – что его ждала машина португальского посольства, и мой парень, Лейси, слышал, как шофер называл второго мужчину тоже Родригишем.
– Серьезно? – спросил Манро. – Что-нибудь еще?
– Да. Они заехали в квартиру неподалеку от Кенсингтонского сада, а затем отправились в посольство. Лейси вернулся и проверил квартиру. Она зарегистрирована на имя Фернанду Родригиша. Я уже выяснил, что он главный торговый представитель.
– Как обычно, Шон, – вздохнул Манро. – Но я думаю, что это наш клиент. Паспорт проштампован в Берлине – вот что важно. Не спускайте с них глаз.
– Я сейчас же этим займусь, бригадир.
Завтрак в Морле проходил в узком кругу. Гарри спустился по лестнице, опираясь на костыли, и сел в конце стола. Эльза сидела по левую, а Макс по правую руку от него. Буби расположился на противоположном конце. Они ели молча. Закончив завтракать, Буби посмотрел на часы.
– Сейчас девять тридцать, – сказал он. – Я вернусь в десять. К тому времени у меня должен быть ответ. – И он вышел.
– Пускай он идет к черту, – сказала Эльза по-английски и жестом подозвала солдата, который подлил ей кофе.
– Все не так просто, – произнес Макс.
– Не забывай, кто ты, Макс. Барон фон Хальдер, Черный Барон, лучший немецкий ас. Что они могут тебе сделать?
Макс покачал головой: "Ты так ничего и не поняла, мутти. В руках таких людей, как Гиммлер, мы – ничто".
– Он прав. Нам некуда деваться, – вступил в разговор Гарри.
– Вы хотите сказать, что верите в это безумное предприятие? Я презираю вас обоих, – сказала Эльза и встала.
– Мутти, мы должны думать о тебе, – сказал Макс.
Она гордо выпрямилась: "Я – Эльза фон Хальдер. Рейхсмаршал Геринг – мой друг. Они не посмеют меня тронуть". И величественно прошествовала к выходу.
В гостиной установили 16-миллиметровый проектор. Буби отпустил помогавшего ему солдата, достал из коробки пленку и вставил ее в аппарат.
– Хорошо, Буби. Что это такое? – поинтересовался Макс. Он стоял у окна, Эльза и Гарри сидели на диване.
– Прежде, чем мы начнем, – ответил Буби, – позвольте мне еще раз повторить, что я лишь выполняю приказ.
– Давайте дальше, – прервал его Гарри. – Мы хотим услышать самое худшее.
В этот момент над шато проревел самолет, который, очевидно, шел на посадку. Буби выглянул в окно и увидел "Юнкерс-52".
– Подождите здесь, – сказал он и вышел.
К нему по коридору бежал майор Мюллер.
– Рейхсфюрер Гиммлер только что приземлился на нашем аэродроме, полковник.
– Выставьте почетный караул и препроводите его в южную гостиную. Я полагаю, вы выясните, почему он здесь.
– Как прикажете, полковник. – Мюллер поспешил прочь.
Когда он вернулся, Эльза спросила: "Мы что, должны здесь сидеть все утро?"
– Извините. События принимают серьезный оборот. Через несколько минут сюда прибудет рейхсфюрер Гиммлер. Это был его самолет.
Может быть, именно в этот момент Эльза поняла всю тяжесть ситуации, в которой они оказались. Она прикрыла рот рукой, чтобы не закричать.
Через десять минут дверь открылась и вошел майор Мюллер. За ним в черном мундире и форменной фуражке появился рейхсфюрер Гиммлер. Его глаза сверкали за стеклами очков в стальной оправе.
– Итак, Хартман, проблема решена?
– Боюсь, что нет, рейхсфюрер.
– Я так и предполагал, тогда давайте продолжим. – Он повернулся к Максу, Гарри и Эльзе. – Полковник Хартман, я уверен, объяснил вам, почему вы находитесь здесь.
Эльза, до последнего пытаясь сохранить достоинство, сказала с дрожью в голосе: "Вы не можете так со мной обращаться. Я – баронесса фон Хальдер и…"
– Вы – изменница рейха, – перебил ее Гиммлер. – Ваши гнусные сообщники уже заплатили за свое предательство. Была бы моя воля, вы бы уже последовали за ними.
Макс вскочил на ноги: "Черт вас возьми!"
– Участие в заговоре против фюрера влечет за собой незамедлительную кару – удушение рояльной струной. Казнь снимается на кинопленку в назидание другим. – Он кивнул Буби, и тот включил проектор.
Фильм был сплошным ужасом. Эсэсовцы вводили в помещение одну жертву за другой. С их мундиров были сорваны все знаки различия. Жертве на шею накидывали петлю из рояльной струны и подвешивали на мясных крюках. Особенно душераздирающим зрелищем была казнь двух женщин, одной из которых было по меньшей мере семьдесят лет.
Когда пленка закончилась, в комнате воцарилось гробовое молчание. Эльза неожиданно издала сдавленный крик, спотыкаясь, подошла к камину, и ее вырвало.
Первым нарушил молчание Гиммлер.
– Я против насилия во всех его проявлениях, но перед лицом измены рейх должен уметь защитить себя. – Он повернулся к Максу и Гарри. – У вас есть возможность сослужить рейху большую службу. Платой за это будет жизнь вашей матери. Если вы и дальше будете несговорчивы… – Он пожал плечами.
Эльза с трудом дошла до дивана, прижимая к лицу носовой платок. Гиммлер посмотрел на Макса.
– Я верю, барон, что вы будете разумны.
– Да, черт вас возьми, – ответил Макс.
Гиммлер перевел взгляд на Гарри: "А вы, полковник?"
Гарри молчал. Его лицо было белым как мел.
Гиммлер подался к нему и сказал, не повышая голоса: "Я должен жестко заявить, что, если высшую цену придется заплатить вашей матери, ее же заплатит и барон фон Хальдер. Вы готовы пожертвовать ими обоими, полковник?"
– Гнусный, мелкий ублюдок, – сказал Гарри, но Гиммлер понял, что он победил.
– Прекрасно, – Гиммлер обратился к Буби. – Я уезжаю. Оставляю это дело в ваших надежных руках, полковник.
Он поклонился и вышел из комнаты. Эльза тихо всхлипывала, Макс закурил, а Гарри, не мигая, уставился в стену.
– Буби, ты и вправду думаешь, что я смогу это сделать? – спросил Макс.
– С помощью своего брата. В вашем распоряжении сутки.
– Свинья, – подала голос Эльза. – Как ты можешь во всем этом участвовать?
– Я объяснил вам, что Гиммлер держит меня за горло, – сказал Буби. – Во мне есть еврейская кровь. Я думал, что он не знает, но этот дьявол знает все. Моя жена погибла, но живы мой отец и его сестра.
– Я тебе искренне сочувствую, – в голосе Макса слышалось сострадание.
– Я тебе тоже, – ответил Буби. – Мы теперь в одной лодке. – Он тяжело вздохнул. – Но дело прежде всего. У твоего брата на левой щеке шрам. Мы должны об этом позаботиться. Я скажу Шредеру, чтобы он все тебе объяснил.
– Ну так давай, – сказал Макс и пропустил Буби вперед. Когда все остальные отошли на достаточное расстояние, Макс положил руку Гарри на плечо: – Мы что-нибудь придумаем, брат.
Гарри угрюмо кивнул.
Шредер осмотрел левую щеку Гарри. "Хорошая работа и относительно недавняя. Я прав?"
– Да.
Шредер обратился к Максу: "Давайте предположим, что вы ударились лицом при падении, а это привело к ушибу левой стороны лица. Поскольку шрам у вашего брата появился недавно, будет разумно предположить, что он воспалился. Следовательно, возникла необходимость в повторном наложении швов".
– Да, но у него нет шрама, – заметил Гарри.
– Это правда, но скоро он у него будет.
Эльза пришла в ужас, увидев Макса.
– Что они с тобой сделали? – спросила она за обедом.
– Это необходимо, мутти.
Она была вне себя.
– Но твое прекрасное лицо! – Она обратилась к Буби. – Послушайте. Даже если все получится, даже если Макс сделает то, к чему он готовится, как он скроется?
Буби ответил, накладывая себе в тарелку картошку: "У него будет доступ к самолету. Он сможет улететь".
– А если такой возможности не представится?
– В Лондоне у нас есть агенты в португальском посольстве. Мы организуем его переброску в Лиссабон по морю.
– Переброску в Лиссабон? – фыркнул Гарри. – После смерти Эйзенхауэра все границы будут закрыты.
Возникла пауза, которую прервал Макс: "Ну, ты слишком многого хочешь".
Эльза гневно взглянула на него: "Ты хочешь сказать, что рассчитываешь выйти после всего этого сухим из воды?"
– У меня не очень большой выбор, мутти. Я думаю о тебе.
– Нет, – закричала она. – Не перекладывай ответственность на меня. Я этого не потерплю. – Она вскочила и выбежала вон из комнаты.
В своей спальне Эльза села у окна, нервно закурила и все рассказала Розе Штайн.
– Они посылают Макса на верную смерть. Все это предприятие – чистейшей воды безумие.
Роза осторожно возразила: "Но ведь если все находится под неусыпным контролем Гиммлера, что же можно сделать?"
– Я полечу в Берлин. Я обращусь к фюреру.
– Баронесса, фюрер будет слушать Гиммлера, а не вас. – Роза покачала головой.
Эльза посмотрела на нее: "Должен же быть какой-нибудь выход".
– Нет, никакого выхода нет, – сказала печально Роза.
В дверь постучали. Эльза открыла, и в комнату вошли Буби и майор Мюллер. Она смерила их холодным взглядом.
Буби тяжело вздохнул.
– Должен с сожалением вам сообщить, что по прямому указанию рейхсфюрера Гиммлера вас переводят в охотничий домик.
– Я отказываюсь, – вызывающе сказала она.
– В таком случае у меня есть инструкции отправить вас в Берлин, если понадобится – насильно.
Она опустилась на стул и как-то сразу постарела. "Ваша взяла. Могу я повидаться с сыновьями?"
– После того как улетит Макс, вы сможете общаться с Гарри. – Буби обратился к Мюллеру: – Проводите баронессу, майор.
– Слушаюсь, полковник.
Выйдя в коридор, Буби закурил. У него тряслись руки, и он был полон отвращения к самому себе. В библиотеке Макс и Гарри рассматривали фотографии.
– Это я и Молли в Колд-Харборе, – сказал Гарри.
– Очень хороша. Красивая.
– Я получил из Берлина материалы, – сказал Буби. – Давайте уточним, что нам нужно? Подробности о докторе Собел, Колд-Харборе, Эйзенхауэре, его штабе в Саутвике, – записывал он. Затем тяжело вздохнул. – У нас впереди тяжелый день, господа.
Братья угрюмо принялись за работу.
Главная спальня в охотничьем домике была обставлена старинной дубовой мебелью, в гостиной потрескивал камин. Пока Роза распаковывала чемоданы, Эльза не могла найти себе места.
Она выпила бренди, но он лишь усугубил ее состояние. Эльза поднялась в спальню. Роза извлекла из ее сумочки "вальтер": "Баронесса, куда его положить?"
Эльза протянула руку: "Я разберусь".
Она спустилась вниз и положила "вальтер" на диван рядом с собой. Судьба Макса была решена, а потом они прикончат и Гарри, и все это из-за нее. Она знала, что ей делать. Эльза взяла пистолет, сняла его с предохранителя, положила на прежнее место и велела Розе позвать полковника Хартмана.
При входе в охотничий домик стоял часовой. Остальные охранники находились неподалеку. Эльза видела в окно, как к дому подъехал автомобиль. Она села на диван, спрятала "вальтер" среди подушек и проинструктировала Розу: "После того как впустишь полковника, иди на кухню и не мешай".
– Слушаюсь, баронесса.
Буби прибыл в сопровождении Мюллера и Шредера.
– У вас какие-то проблемы, баронесса? – спросил он.
– Единственная проблема заключается в самом факте моего существования. Если меня не будет, вы не сможете шантажировать моих сыновей.
Она подняла руку с пистолетом. Буби сразу понял, что она хочет сделать, и закричал: "Нет!"
Он метнулся в сторону, и две пули угодили в стоявшего позади него Мюллера. Шредер молниеносно выхватил "маузер" и выстрелил три раза. Эльзу отбросило на спинку дивана.
Буби наклонился над Мюллером: "Мертв".
Шредер осмотрел Эльзу и произнес: "Она тоже. – Он ошарашенно посмотрел на свой "маузер". – Никогда прежде мне не приходилось никого убивать".
– Вы не виноваты. Она хотела умереть.
В дверь начали барабанить, и Буби пошел открывать. За дверью стоял ошеломленный сержант.
– Майор Мюллер и баронесса мертвы, – сказал ему Буби и обратился к Шредеру: – Все должно быть тихо. Ни барон, ни полковник Келсо не должны знать об этом.
Шредер кивнул и, подумав, спросил: "А что делать с горничной, полковник?"
Буби чертыхнулся и бегом бросился наверх, но Розы Штайн нигде не было.
– Здесь была еще одна женщина, горничная. Скажите охране, чтобы нашли ее, – приказал он сержанту.
Дверь на кухню была приоткрыта, и Роза видела и слышала все. Она была до смерти напугана, ее единственной мыслью было бежать. Схватив с вешалки старый плащ, она напялила его на себя и открыла дверь на улицу.
Охранники, привлеченные выстрелами, бежали к дому. Роза быстро пересекла лужайку и оказалась у ворот. Набрав в легкие побольше воздуха, она пустилась бежать что есть силы.
Макс и Гарри все еще сидели в библиотеке, когда туда вошел Буби. Он натужно улыбнулся: "Макс, ты чувствуешь себя уверенно?"
– Смеешься, Буби? – ответил Макс. – Ты слишком многого от меня хочешь.
– Знаю, знаю, но при удачном стечении обстоятельств все это скоро будет позади. Можно управиться за пару дней. Португальские дипломаты, которые работают на меня, позаботились о твоей эвакуации.
Макс кивнул.
– Когда я вылетаю?
– Около четырех утра. Ты крадешь мой "шторх", и через час с небольшим ты уже в Колд-Харборе.
– Пара автоматных очередей, выпущенных по фюзеляжу, смотрелась бы очень неплохо, – саркастически заметил Гарри.
– Отличная идея. – Буби встал. – На вашем месте я прошелся бы по всей легенде еще раз. Ужин в девять.
– Пойду попрощаюсь с мутти, – сказал Макс Гарри.
– Боюсь, это невозможно, – сказал Буби. – У меня четкие инструкции Гиммлера держать ее отдельно от вас, пока не начнется операция. Ты не сможешь с ней повидаться, Макс. И это не обсуждается.
– Да ладно тебе, Буби, – сказал Макс.
– Когда ты улетишь, я позволю твоему брату ее навестить. – Буби чуть не поперхнулся своей собственной ложью. – Это максимум, что я могу для вас сделать.
В воздухе повисло молчание, затем Макс пожал плечами: "Ладно, продолжим. Не мешай нам, Буби".
Братья Родригиш зашли в гости к Саре Диксон. Лейси и Перри, фотограф из Скотленд-Ярда, не выпускали их из виду и фиксировали на пленку каждый шаг. Затем они вели их по Уэстборн-гроув до итальянского ресторанчика.
– Где-то я видел эту женщину, – сказал Лейси. В ресторане оказалось довольно много народу. Встав у конца стойки бара, Лейси заказал стакан вина. Когда мимо проходил метрдотель, он притянул его к себе, показал свое удостоверение и спросил имена двух мужчин и женщины, сидевших за столиком у окна.
– Дама – миссис Сара Диксон. Тот, который повыше, – синьор Родригиш из португальского посольства. Второго я раньше не видел.
Лейси похлопал метра по плечу и вышел. Фотограф ждал его на другой стороне улицы.
– Все в порядке? – спросил тот.
– Отлично. Оставайся здесь и следи за ними. Я отвезу пленку в Ярд и отдам проявить. – Он уже собрался уходить, но что-то его остановило, и он вернулся обратно. – Бог мой, вспомнил, где я ее видел.
Манро сидел у камина в своей квартире на Хастон-плейс и наслаждался горячим пуншем. Зазвонил телефон.
– Манро слушает, – сказал он в трубку.
– Это Картер, сэр. У нас проблема, бригадир.
– Серьезная? – спросил Манро.
– Очень серьезная, сэр. У меня находится главный инспектор Райли и один из его людей. Я полагаю, вы должны нас принять.
– Чем быстрее вы будете у меня, тем лучше, Джек.
Через пять минут Райли уже рассказал Манро о прибытии Жуэля Родригиша в Кройдон, о его проколе с берлинскими штампами. Райли извлек из папки снимки.
– Братья Родригиш и женщина, бригадир.
– Сара Диксон – она работает на Бейкер-стрит, бригадир, – добавил Лейси.
– Ее опознал детектив Лейси, из Особого отдела Скотленд-Ярда, – взял слово Картер. – По делам службы он бывает в УСО.
– Так. – Манро встал, подошел к серванту и налил себе виски. – Рассказывайте уж все.
Картер кивнул Райли, и тот начал докладывать:
– Сара Диксон, вдова, родилась в Лондоне, отец – англичанин, мать – ирландка. Ее дед был активистом ИРА, его расстреляли англичане. Она работала в военном министерстве, а с год назад была переведена в УСО.
Манро покачал головой: "Неужели ее не проверяли?"
Картер вздохнул: "Вероятно, ее просто… проглядели".
– Мы должны их взять, сэр? – спросил Райли.
– Нет, пока ограничимся наблюдением. Поставьте на это дело своих лучших людей.
Когда Буби вышел к ужину, он испытал шок: на какой-то момент он поверил, что у камина в американском мундире стоит Гарри. Потом до него дошло, что Гарри сидит рядом в летной куртке Люфтваффе. Около него на полу валялись костыли. "Невозможно поверить", – сказал Буби.
– Ты уж поверь, – ответил Макс. – А что, Мюллер к нам не присоединится?
– Нет. Его вызвали в Сент-Мало. Шредер тоже занят. – Он повернулся к стоявшему у двери солдату. – Ладно, теперь давайте поедим.
Роза брела по лесу. Ей было плохо, и она насквозь промокла. В небе сверкнула молния, на мгновение осветив все вокруг, и Роза разглядела проселочную дорогу и домик. Пошатываясь, она пошла к нему, нашла дверь и открыла ее. Ей показалось, что внутри тепло, а когда молния сверкнула еще раз, она увидела сено. Она улеглась на него. Сено хорошо пахло. Роза закрыла глаза и моментально заснула.
Старший сержант СС выпустил из "шмайссера" очередь по фюзеляжу "шторха", а затем еще одну по левому крылу.
– Превосходно. – Буби повернулся к Максу. – Я думаю, достаточно.
– Момент истины. – Макс протянул руку. – Дай мне свой "вальтер", Буби, и запасную обойму. – Буби нахмурился, и Макс терпеливо объяснил: – Я скажу, что снял его с оглушенного охранника и застрелил еще одного.
Буби вынул из кобуры "вальтер", достал запасную обойму и отдал их Максу.
– Пора. – Буби протянул Максу руку. – Извини.
– Ты не виноват, Буби.
Он подошел к самолету и забрался в кабину. Эсэсовец закрыл за ним люк. Макс включил зажигание. Спустя мгновение пропеллер начал вращаться. "Шторх" стронулся с места и развернулся против ветра. Самолет помчался по взлетно-посадочной полосе и взмыл в темное небо.
На протяжении первых сорока минут Макс соблюдал радиомолчание, а затем вышел в эфир: "Колд-Харбор, Колд-Харбор, вы меня слышите?"
Ему почти сразу же ответили: "Колд-Харбор. Слышу вас хорошо. Кто вы?"