Гарри нырнул вниз. В пике "харрикейн" мог развивать скорость около четырехсот миль в час. Он пристроился в хвост "мессеру", громыхнули четыре пушки "испано", и у немецкого самолета оторвало почти весь хвост. В ту же секунду справа к Гарри приблизился еще один "мессершмитт" и прошил его самолет пулеметной очередью от носа до хвоста. Часть защитного фонаря и лобовое стекло разлетелись на мелкие кусочки, один из которых вонзился Гарри в щеку. Он ввел самолет в крен, выполнил переворот, и второй "мессершмитт" проскочил мимо него. Инстинктивно Гарри выстрелил вдогон ему из пушки, и немецкий самолет просто развалился в воздухе.
До побережья Корнуолла оставалось пятнадцать миль. "Лисандр" летел на высоте восемьсот футов. Грант смотрел вверх, все произошло у него на глазах. За "харрикейном" тянулся шлейф дыма, и здесь появился третий "мессершмитт".
– Чудеса! – воскликнул полковник Жобер. – Я никогда не видел, чтобы так летали!
– Сейчас ему понадобится что-то большее, чем просто чудо, – ответил ему Грант и стал вызывать по радио Колд-Харбор.
Макс находился на значительном расстоянии от места боя и видел, как сначала упал один, а затем и другой самолет. Макс развернулся и направился к своей жертве.
Когда дымящийся "харрикейн" замедлил снижение, Макс решил воспользоваться запасным радиоканалом, предназначенным для радиоперехвата переговоров пилотов британских ВВС: "Эй, томми, ты здорово дрался, но пора уходить, а не то зажаришься, как бифштекс".
В ответ раздался родной голос: "Привет, Макс. Давно не виделись".
– Господи, Гарри! Это ты, – ответил Макс, а "харрикейн" тем временем начал снижаться. – Дотянешь до берега?
– Маловероятно, но я попытаюсь. Как мутти?
– Я тебя умоляю, Гарри.
– Передай ей, чтоб берегла себя. Как я слышал, Гиммлер только и ждет подходящего момента.
– Осторожно, Гарри. Твой фюзеляж разваливается. Я вижу пламя!
У Гарри в наушниках раздался голос Зека Экланда: "Говорит спасательный катер "Лайвли Джейн". Мы идем к вам, Келсо. Сообщите свои координаты".
Рация Гарри задымилась и умолкла. Он пристегнул лямку парашютной сумки к своему ремню, открыл кабину и отстегнул ремень от сиденья. Ужасно пахло паленым. Огонь уже лизал подошвы его сапог. Гарри перевернул машину вверх брюхом и вывалился наружу.
В эфире снова раздался голос Зека Экланда: "Вы меня слышите? Подполковник, вы можете сообщить свои координаты?"
В этот момент Зек Экланд услышал в эфире голос Макса: "С вами говорит дружественно настроенный пилот Люфтваффе. Ваш пилот только что выбросился с парашютом". Макс сообщил координаты и вошел в глубокое пике, следуя за парашютом, который сносило влево.
Вид огромных волн с клочьями пены был устрашающе грозен. "Все, – подумал Макс. – Они его ни за что не смогут найти". И вдруг его осенило. Он нащупал полотняный мешочек с краской, которая, попав в воду, расплывалась по поверхности огромным желтым пятном. Он развязал мешочек, сдвинул назад фонарь кабины и пошел на снижение.
Гарри плюхнулся в море и ушел под воду. Затем он надул спасательный жилет, вынырнул и попытался избавиться от парашюта. Он очутился в ложбине между волнами. Они были настолько высоки, что закрывали весь горизонт. Затем его подняло на гребень, и он увидел унылый рассветный ландшафт, над которым плыли черные штормовые тучи. "Мессер" кружил в небе по левую руку от Гарри. Он никак не мог понять, что затеял его брат, а Макс сбросил скорость почти до нуля и пошел на него на невероятной стофутовой высоте. Он высунулся из кабины и сбросил вниз мешочек с краской. Тот упал в стороне, и вокруг него стало расползаться желтое пятно.
Гарри поплыл к пятну, а Макс прибавил газу, взял штурвал на себя и поднялся до тысячи футов. Оттуда он увидел "Лайвли Джейн" всего в миле к северу от своего брата.
Макс снова вышел в эфир: ""Лайвли Джейн", он в миле к югу от вас. Я сбросил мешок с краской, так что ищите желтое пятно. Я буду кружить над ним, пока вы туда не доберетесь. И смотрите у меня. Если не поспеете, я разнесу вас в щепки".
– Ладно, ты, дьявол. Я не знаю, что за игру ты затеял, но мы там будем, – ответил Зек, и Макс отлетел в сторону. Зек был так поглощен поисками, что до него не сразу дошло: пилот Люфтваффе говорил по-английски.
Желтое пятно разрослось уже до колоссальных размеров, и Гарри оказался почти в самом его центре. Когда его в очередной раз подбросило вверх, он увидел "Лайвли Джейн" в сотне ярдов слева. Его бросило вниз, затем вверх, и катер оказался уже совсем рядом, развернувшись к нему бортом.
Ох, ну и устал же он. Гарри попытался плыть, и над ним сразу же навис борт катера. К нему потянулись руки и перетащили его через леер. В следующее мгновение он уже стоял на коленях, и его рвало соленой морской водой.
Рядом с ним присела Молли. "Твое лицо мне не нравится. Давай спустим тебя в каюту".
Радиопередатчик затрещал, и из него раздался голос: "Эй, вытащили его?"
– Да, спасибо вам, – ответил Зек. – Кто бы вы ни были.
Гарри протянул дрожащую руку: "Дайте мне микрофон. – Он схватил его: – Макс, это я".
– Я люблю тебя, Гарри.
– Я тебя тоже люблю. Не забудь передать мутти, чтобы она была осторожна.
"Ме-109" ушел в сторону, взвился высоко в хмурое небо и исчез, как если бы был призраком.
– Кто это был? – спросил Зек. – По разговору – американец. – Он наморщил лоб. – У него голос на ваш похож.
– Конечно, похож. Это мой брат, Макс, мы близнецы.
Сидя в медицинском кабинете, Гарри, уже переодетый в халат, ощущал расслабляющее воздействие морфина. Молли осматривала его левую щеку.
– Только не дергайся, пока я буду тебя зашивать. У тебя будет симпатичный шрам, Гарри. Девушкам это понравится.
Открылась дверь, и в кабинет заглянул Манро: "Можно к вам присоединиться?"
– Смотрите и учитесь, – сказал Гарри. – Грант и полковник Жобер долетели?
– Конечно, долетели и проследовали далее, в Лондон. Полковник сказал, что вы истинный герой и что он собирается просить де Голля о вашем производстве в кавалеры ордена Почетного легиона.
– О нет, – простонал Гарри.
– Возьмите себя в руки. Я только что разговаривал с Тедди Уэстом и изложил ему все в деталях. Он сказал, что незамедлительно представит вас к награждению пряжкой к ордену "За безупречную службу". – Манро подошел к двери и открыл ее. – Увидимся позже.
– Видишь? – сказала Молли, накладывая последний шов. – Ты всегда ведешь себя так, как будто ты один на всем белом свете. Это не так. Сегодня вместе с тобой были и Макс, и Зек, и Манро, и вице-маршал Уэст.
– И ты.
Прежде чем она успела ответить, дверь снова отворилась и появилась Жюли Легранд.
– Как наш чудо-мальчик?
– Десять швов, и он как новенький. За исключением мундира.
– Сейчас посмотрим, что у нас есть в кладовке, – сказала Жюли.
Гарри и Молли последовали за ней, в самом конце коридора Жюли открыла дверь, и они вошли. Это была пещера Али-Бабы: на огромном столе штабелями лежали пистолеты и автоматическое оружие, британские и немецкие мундиры, французская гражданская одежда.
– Дайте ему хороший, удобный свитер и какие-нибудь брюки, – сказала Молли. – Хорошо накормите. А потом я уложу его в постель.
Жюли пожала плечами: "Действуйте сами, Гарри. Здесь есть все, что вам может понадобиться. Нижнее белье, рубашки, ботинки и носки".
– Увидимся в библиотеке, – сказала Молли и вышла из комнаты вслед за Жюли.
Они спустились на кухню, где Жюли занялась готовкой.
– Он не для вас, шери, – сказала Жюли, проверяя курицу в духовке.
– Он вообще ни для кого, – сказала Молли.
– Тогда зачем вся эта суета? Он уже пожил сверх отведенного ему времени.
– Идет война, Жюли. Берешь то, что есть.
Позже, после импровизированного обеда, приготовленного Жюли, Гарри полулежал на подушке в постели и курил сигарету. Дверь щелкнула и открылась, и через мгновение Молли оказалась в постели рядом с ним. Он обнял ее одной рукой.
– Что с нами будет, Гарри?
– Кто знает? – сказал он, прижимая ее к себе в безмолвной темноте.
Два дня спустя, когда Гарри и Молли приехали на Хастон-плейс, их встретил Джек Картер. Он поздоровался с Гарри за руку: "Рад видеть вас целым и невредимым".
Из гостиной раздавался смех, и Картер отвел их туда. В комнате находились Манро, Уэст и генерал-майор американец. В кресле у окна Гарри с удивлением обнаружил генерала Эйзенхауэра.
Молли подошла к генерал-майору и чмокнула его в щеку:
– Здравствуй, папа.
Эйзенхауэр поднялся и протянул Гарри руку: "Подполковник, вы знакомы с отцом Молли Томом Собелом?"
Собел был среднего роста, черноволосым и черноусым. Его рукопожатие оказалось крепким: "Большая честь – познакомиться с вами".
– Отлично. Теперь перейдем от комплиментов к делу, – сказал Эйзенхауэр. – Я дал вам неделю, – обратился он к Гарри.
В комнате повисло молчание. Эйзенхауэр произнес: "Я могу вам просто приказать".
Но тут в разговор вступил Уэст. Его голос звучал сдержанно: "По существующему между нами соглашению летчик, заступивший на вахту в британских ВВС, должен полностью отработать свой график. Подполковник Келсо только что приступил к очень важной работе в эскадрилье, выполняющей специальные миссии. Ему еще предстоит выполнить пятьдесят девять заданий. Некоторые из них связаны с вашей транспортировкой, сэр".
Эйзенхауэр долго, не мигая, смотрел на Уэста, после чего расхохотался. Даже Собел улыбнулся. "Вы хитрая лиса, – проговорил Эйзенхауэр. – И вы, бригадный генерал. Хорошо, сдаюсь, но я хочу, чтобы он сегодня же был в американском мундире. – Он повернулся к Гарри: – Это приказ, полковник".
Манро улыбнулся: "По правде говоря, мы обо всем позаботились, генерал. Мы с вице-маршалом Уэстом поговорили вчера с портным полковника Келсо. Он согласен принять срочный заказ. Как вы знаете, сегодня в три он должен быть в гостинице "Коннот" и получить из рук генерала де Голля орден Почетного легиона".
– О Боже, – простонал Гарри.
– А завтра утром, в одиннадцать часов, ему предстоит прибыть в Букингемский дворец и получить свой второй орден "За безупречную службу".
Эйзенхауэр улыбнулся и сказал Гарри: "Полагаю, что это вас практически доконает".
От портного Гарри вышел одетый в широкие кремовые брюки и коричневый походный китель, популярный у американских летчиков. Серебряные "крылышки" сияли у него на левой стороне груди, под орденами. Эмблема английских ВВС была прикреплена на правой стороне груди.
– Ты здорово выглядишь, – сказала Молли. – Очень эффектно. – Она посмотрела на часы и взяла его под руку. – Нам надо поторопиться.
В "Конноте" к ним подошел молодой французский капитан.
– Полковник Келсо? – Он с сомнением посмотрел на Молли. – Молодая леди с вами?
– Да. В соответствии с приказом генерала Эйзенхауэра. Это доктор Собел.
– А-а, понятно. – Капитан одарил ее своей самой обаятельной улыбкой. – Если вас не затруднит, следуйте за мной. – Когда они поднялись наверх, он добавил: – Полковник Жобер ожидает у генерала. Он хочет поблагодарить вас лично.
Когда они дошли до апартаментов де Голля, капитан открыл дверь и вошел первым. Генерал де Голль сидел у окна за кофейным столиком, на котором лежала сафьяновая коробочка.
Стоявший рядом полковник Жобер бросился к Гарри и обнял его.
– Я навсегда запомню ваш героический поступок. Вы спасли мне жизнь!
– Разрешите представить вам доктора Собел. Она находится здесь по требованию верховного главнокомандующего.
– Прекрасно. – Жобер повернулся к де Голлю, который прикуривал в этот момент сигарету и не проявлял, казалось, никакого интереса к тому, что происходит. – Вы позволите, генерал?
Генерал де Голль кивнул, и Жобер открыл шкатулку, вынул оттуда знаки отличия кавалера ордена Почетного легиона и прикрепил их к кителю Гарри. Он расцеловал Гарри в обе щеки, отступил назад и отдал честь.
Здесь заговорил генерал де Голль: "Республика благодарит вас, полковник, но теперь, надеюсь, вы нас извините. Много дел".
Гарри небрежно отдал ему честь. Капитан открыл дверь, и Гарри с Молли вышли. На лестнице у них случился приступ смеха.
– Республика благодарит вас, – сказала она низким голосом. – Этому человеку никто не нравится. Он даже не испытывает чувства благодарности.
К гостинице подъехало такси и высадило каких-то пассажиров, Молли помахала водителю рукой.
– Мне сегодня в госпиталь в ночную смену. – Она поцеловала Гарри в щеку, села в такси и уехала.
Гарри столь стремительно уничтожил два "Ме-109", что немецкий авиадиспетчер в Ферманвиле не мог понять, что же произошло. А поскольку запасная частота не прослушивалась, разговоры Макса с Гарри и Зеком Экландом не были записаны. Вернувшись на базу, Макс рассказал, как двое его товарищей первыми вступили в огневой контакт. Он видел, как они упали вместе с "харрикейном". Он не упомянул в своем отчете и "лисандр". Ему поверили. Да и кто бы осмелился сомневаться в рассказе Черного Барона?
Прибыв в Берлин, он узнал, что Эльза переехала в их загородный дом, и поспешил к ней. Как всегда, она была очень рада его приезду и много суетилась.
– Нет, мутти. Подожди, сначала послушай. Мне надо тебе кое-что рассказать.
Когда он закончил свой рассказ, Эльза сидела абсолютно потрясенная.
– Боже мой! Просто чудо!
– Да. Он вышел из этой передряги целым и невредимым, а это главное. Что же касается его слов по поводу Гиммлера… Ты что думаешь?
– Откуда он может об этом знать?
– Я могу лишь предполагать. Он прикрывал самолет под названием "лисандр". На этих машинах союзники забрасывают и вывозят агентов во Франции. А это означает, что он работает на разведку.
На лице Эльзы можно было впервые прочесть явную панику: "Что же мне делать?"
– Будь осторожна, мутти, очень осторожна. Общайся с Герингом, будь мила со всеми остальными, а если фюрер на каком-нибудь приеме заговорит с тобой, покажи ему, как ты ослеплена его величием. Все просто.
В ее глазах стояли слезы: "Прости меня, Макс. Я так виновата".
– Ничего, мутти. Мы все были не правы. Мы помогли взрастить чудовище, и теперь оно готово нас сожрать.
Три дня спустя по вызову Гиммлера Буби Хартман прилетел в Вевельсбург. На погруженном во тьму аэродромном поле его ждал "мерседес" с шофером. Рейхсфюрер уже без малого неделю как удалился в Вевельсбург. Когда "мерседес" подъехал ближе, стали хорошо видны башни и зубчатые стены замка. В окнах горел свет, а на подъемном мосту факелы. Все это напоминало декорацию для съемок исторического фильма. Буби ненавидел это место.
В вестибюле сержант-охранник помог ему снять шинель и забрал пистолет "вальтер". "Рейхсфюрер в гостиной, полковник. Вас проводить?"
Буби отрицательно покачал головой и стал подниматься по лестнице. По всему замку были развешаны нацистские флаги. Даже на потолке были свастики.
В гостиной горел камин и было еще больше флагов. Гиммлер сидел за письменным столом. Он поднял голову: "Наконец-то вы добрались".
– В Берлине туман, рейхсфюрер. Чем могу служить?
– Я просмотрел почту. Меня заинтересовала информация о брате барона фон Хальдера. Он выполнял миссию прикрытия для Манро и сбил два наших самолета, а затем выбросился с парашютом над морем, где очень удачно оказался спасательный катер. Все это смахивает на мелодраму.
– Да. – Буби не знал, как еще можно на это отреагировать.
– А теперь Келсо получает звание подполковника американских ВВС и становится пилотом для особых поручений, он перевозит Эйзенхауэра. Странно, не правда ли?
– Да, странно, – пролепетал Буби.
– Еще более странным, полковник, представляется обстоятельство, которое вы упустили из виду. Третий самолет. Тот, который не пострадал. Вам не интересно узнать, кто им управлял?
Буби весь похолодел и проглотил образовавшийся в горле ком: "Рейхсфюрер?.."
– Это был барон Макс фон Хальдер. Знаменательное совпадение.
Буби удалось справиться с удушьем: "Каковы будут указания, рейхсфюрер?"
– Зачем? Никаких указаний, полковник. Абсолютно никаких. Есть еще один вопрос, который я желал бы с вами обсудить. Вы помните, что фюрер интересовался, возможно ли убить Эйзенхауэра? Мы можем внедрить в его окружение кого-нибудь из наших людей?
– Не думаю, рейхсфюрер. У меня есть в Англии несколько человек, но они не составляют сеть. Забросить туда агента на парашюте слишком рискованно.
– Вы так думаете? Ну, что же, попробуйте что-нибудь изобрести, полковник. Я не хочу разочаровывать фюрера.
Жизнь Гарри стала на какое-то время относительно упорядоченной. Он выполнял курьерские полеты и часто летал с Эйзенхауэром из Лондона в Саутвик. Не менее часто он летал с Манро и Джеком Картером в Колд-Харбор, иногда к ним присоединялась Молли. Подготовка высадки союзников во Франции шла полным ходом. Манро засылал туда все новых и новых агентов.
Погода стояла замечательная, и, когда Молли приезжала в Колд-Харбор, они с Гарри гуляли по берегу, ели в "Висельнике", где им составляли компанию Зек Экланд и команда спасательного катера.
Конечно, это не могло продолжаться долго, и однажды Гарри получил предписание явиться в штаб УСО. Когда он прибыл на Бейкер-стрит, он увидел разложенную на столе у Манро крупномасштабную карту Ла-Манша.
– Зачем это? – спросил Гарри.
– Морле, двадцать миль вглубь от французского побережья. К полуночи мне нужно доставить туда агента. Оттуда забирать никого не надо. Это очень важная миссия. Агент – Жако, руководитель Сопротивления всего этого района. Лететь должен был Грант, но этот болван свалился с мотоцикла и сломал руку. Для этой операции нужен кто-нибудь твоего калибра.
– Не надо лести. Когда лететь?
Низкого роста, в очках в круглой стальной оправе, твидовом костюме и мягкой фетровой шляпе, Жако был больше похож на школьного учителя, чем на секретного агента. В Кройдоне они с Гарри говорили по-французски.
– Эта история, – сказал Жако, – о вас и вашем брате, мне ее рассказал Манро. Я бы осмелился предположить, полковник, что она больше похожа на роман.
– Кажется, Оскар Уайльд сказал, что жизнь в своих наивысших проявлениях напоминает дурной роман, – ответил Гарри.
– Такие понятия, как "хороший" и "дурной", значат очень мало в жизни, которой я живу. – Жако закурил "житан". – Из Колд-Харбора обещают хорошую погоду?
– Отличную.
Наконец прибыли Манро и Джек Картер. "Прошу прощения за задержку, – обратился к ним Манро. – Если вы не против, Гарри, мы можем отправляться".
– Конечно, бригадир. Я готов.
– Молли просила передать, – вступил в разговор Картер, – что она хотела бы вас проводить, но в госпитале, как обычно, что-то экстренное. Вы знаете, как это бывает.
– Она напрасно беспокоится, – сказал Гарри. – Завтра вечером я приглашу ее в "Савой". Хорошая еда, хорошая музыка – кто может требовать большего?
– Молли, – ответил Картер.
– Ну да. Пути женщины неисповедимы. Поехали.