ПОЛОЖЕНИЕ XXVIII
Высшее благо души есть познание Бога и высшая добродетель души – это познавать Бога.
Доказательство
Самое высшее, что может понимать душа, есть Бог, т. е. (по опр. 6 части 1) абсолютно бесконечное существо, без которого ничто не может существовать и ничто не может быть представлено. Поэтому (по пол. 26 и 27 этой части) высшая польза души, или (по опр. 1 этой части) высшее добро, есть познание Бога. Далее, душа, поскольку она понимает, постольку лишь и действует (по пол. 1 и 3 части 3) и постольку лишь (по пол. 23 этой части) можно безусловно сказать, что она действует по добродетели. Итак, безусловная добродетель души есть понимание. Но самое высшее, что душа может понимать, есть Бог (как мы уже доказали). Следовательно, высочайшая добродетель души – это понимать или познавать Бога, – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XXIX
Каждая отдельная вещь, природа которой совершенно отлична от нашей, не может ни содействовать, ни стеснять нашей способности к деятельности, и вообще никакая вещь не может быть для нас доброй или злой, если она не имеет чего-нибудь общего с нами.
Доказательство
Могущество каждой отдельной вещи, а следовательно (по короля, пол. 10 части 2), и человека, по которому они существуют и действуют, определяется только другой отдельной вещью (по пол. 28 части 1), природа которой (по пол. 6 части 2) должна быть понимаема под тем же атрибутом, посредством которого представляется человеческая природа. Итак, наша способность к деятельности, каким бы образом она ни представлялась в уме, может определяться, а следовательно, поддерживаться или сменяться способностью другой отдельной вещи, которая имеет что-нибудь общее с нами, а не способностью вещи, природа которой совершенно отлична от нашей. И так как мы называем добром или злом то, что бывает причиной радости или печали (по пол. 8 этой части), т. е. (по схол. пол. 11 части 3) что увеличивает или уменьшает, поддерживает или стесняет нашу способность к деятельности, то, следовательно, вещь, природа которой совершенно отлична от нашей, не может быть для нас ни доброй ни злой, – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XXX
Никакая вещь не может быть злой посредством того, что она имеет общего с нашей природой; но она есть зло для нас постольку, поскольку она противоположна нашей природе.
Доказательство
Мы называем злом то, что бывает причиной печали (по пол. 8 этой части), т. е. (по схол. пол. 11 части 3) что стесняет или уменьшает нашу способность к деятельности. Итак, если бы какая-нибудь вещь могла быть для нас злом через то, что она имеет общего с нами, то она могла бы уменьшать или стеснять то самое, что она имеет общего с нами, а это (по пол. 4 части 3) абсурдно. Следовательно, никакая вещь посредством того, что она имеет общего с нами, не может быть злом для нас; но, напротив, поскольку она зло, т. е. (как мы уже показали) поскольку она может уменьшать или стеснять нашу способность к деятельности, постольку (по пол. 5 части 3) она противоположна нам, – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XXXI
Поскольку какая-нибудь вещь согласна с нашей природой, постольку она необходимо есть добро.
Доказательство
Ибо если какая-нибудь вещь согласна с нашей природой, то она (по пред. пол.) не может быть злом. Следовательно, она будет необходимо или доброй, или безразличной. Если мы предположим это, а именно, что она не есть ни добро, ни зло, то (по аксиоме этой части) из природы ее не будет вытекать ничего, что служит сохранению нашей природы, т. е. (по предположению) что служит сохранению природы самой вещи. Но это (по пол. 6 части 3) абсурдно. Следовательно, поскольку она согласна с нашей природой, постольку необходимо есть добро, – что и требовалось доказать.
Королларий
Отсюда следует, что чем более какая-нибудь вещь согласна с нашей природой, тем более полезной и доброй она будет для нас; и наоборот, чем полезнее для нас какая-нибудь вещь, тем она более согласна с нашей природой. Ибо поскольку она не согласна с нашей природой, постольку она необходимо будет отлична от нашей природы или противоположна ей. Если она отлична, то (по пол. 29 этой части) не может быть ни добром, ни злом; если же противоположна ей, то будет также противоположна и тому, что согласно с нашей природой, т. е. (по пред. пол.) противоположна добру или злу. Значит, может быть добром только то, что согласно с нашей природой; и потому чем более какая-нибудь вещь соответствует нашей природе, тем она полезнее, и наоборот, – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XXXII
Поскольку люди подчинены страстям, постольку о них нельзя сказать, что они схожи (между собой) по природе.
Доказательство
Когда о чем-нибудь говорится, что оно схоже по природе, то разумеется, что оно схоже своей силой (по пол. 1 части 3), а не бессилием или отрицанием, а следовательно (см. схол. пол. 3 части 2), и не страстью. Поэтому поскольку люди подчинены страстям, постольку о них нельзя сказать, что они схожи (между собой) по природе, – что и требовалось доказать.
Схолия
Дело ясно само собой. Ибо кто говорит, что белое и черное схожи между собой лишь в том, что ни одно из них не есть красное, тот просто утверждает, что они не схожи между собой ни в каком отношении. Так же точно, если кто-либо скажет, что камень и человек схожи между собой лишь в том, что оба они конечны, бессильны или что не существуют по необходимости своей природы, наконец, или что их бесконечно превосходит могущество внешних причин, тот конечно утверждает, что человек и камень не сходятся между собой ни в чем. Ибо то, что сходится в одном только отрицании или в том, чего в нем нет, то на деле не сходится ни в чем.
ПОЛОЖЕНИЕ XXXIII
Люди могут различаться между собой по природе, поскольку они волнуются аффектами, которые суть страсти, и постольку также один и тот же человек может быть различен и непостоянен.
Доказательство
Природа или сущность аффектов не может быть объяснена одной только нашей сущностью или природой (по опр. 1 и 2 части 3), но должна определяться силой, т. е. (по пол. 7 части 3) природой внешних вещей сравнительно с нашей природой. Вследствие этого происходит то, что столько есть видов каждого аффекта, сколько видов предметов, которые оказывают на нас действие (см. пол. 56 части 3), далее, то, что люди от одного и того же предмета испытывают различные впечатления (см. пол. 51 части 3) и постольку они разнятся природой; наконец, то, что один и тот же человек (по тому же пол. 51 части 3) испытывает по отношению к одному и тому же предмету разные аффекты и постольку бывает различен и проч., – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XXXIV
Поскольку люди волнуются аффектами, которые суть страсти, постольку они могут быть взаимно противоположны.
Доказательство
Человек, например Петр, может быть причиной печали Павла вследствие того, что он имеет нечто схожее с той вещью, которую ненавидит Павел (по пол. 16 части 3), или вследствие того, что один Петр обладает какою-нибудь вещью, которую любит также и Павел (по пол. 32 части 3 с его схол.), или вследствие других причин (главные из них см. в схол. пол. 55 части 3). Отсюда следует (по опр. 7 афф.), что Павел ненавидит Петра и, значит, легко может произойти (по пол. 40 части 3 с его схол.), что и Петр будет ненавидеть Павла, и поэтому (по пол. 39 части 3) они станут стремиться делать зло друг другу, т. е. (по пол. 30 этой части) будут противоположны друг другу. Но аффект печали всегда есть страсть (по пол. 59 части 3), следовательно, люди, поскольку волнуются аффектами, которые суть страсти, могут быть взаимно противоположны, – что и требовалось доказать.
Схолия
Я сказал, что Павел ненавидит Петра, потому что воображает, что последний обладает тем, что любит также сам Павел. На первый взгляд может показаться, будто из этого следует, что они двое наносят вред друг другу из-за того, что любят одно и то же и, следовательно, из-за того, в чем они согласуются по природе. А если это верно, то, значит, ложны положения 30 и 31 этой части. Но если мы рассмотрим дело как следует, то увидим, что все это совершенно согласно между собой. Ибо они враждебны друг другу не поскольку они согласны между собой по природе, т. е. поскольку тот и другой любят одно и то же, но поскольку они разнятся между собой. Действительно, тем, что они любят одно и то же, поддерживается любовь их обоих (по пол. 31 части 3), т. е. (по опр. 6 афф.) тем самым поддерживается радость обоих. Поэтому они враждебны друг другу вовсе не потому, что они любят одно и то же и согласны по природе; но причина этого, как я сказал, не иная, как та, что они предполагаются разнящимися по природе. Именно мы предполагаем, что Петр имеет идею любимой вещи, которой он уже обладает, а Павел – идею любимой вещи, которой он лишен. Вследствие этого первый испытывает радость, а второй печаль; и постольку они взаимно противоположны. Этим способом мы можем легко показать, что и все причины ненависти зависят от того одного, в чем люди разнятся по природе, а не от того, в чем они согласны.
ПОЛОЖЕНИЕ XXXV
Поскольку люди живут по руководству разума, постольку лишь они необходимо всегда схожи между собой по природе.
Доказательство
Поскольку люди предаются аффектам, которые суть страсти, постольку они могут быть различны по природе (по пол. 33 этой части) и взаимно противоположны (по пред. пол.). Но о людях говорится, что они действуют лишь постольку, поскольку они живут по руководству разума (по пол. 3 части 3), и потому все, что вытекает из человеческой природы, поскольку она определяется разумом (по опр. 2 части 3), должно быть объясняемо одной человеческой природой как своей ближайшей причиной. Но так как каждый по законам своей природы имеет влечение к тому, что он считает добром, и стремится устранить то, что считает злом (по пол. 19 этой части), и так как то, что мы по предписанию разума считаем добром или злом, есть необходимо добро или зло (по пол. 41 части 2), то люди, поскольку они живут по руководству разума, постольку лишь то необходимо делают, что для человеческой природы и, следовательно, для каждого человека необходимо есть добро, т. е. (по короля, пол. 31 этой части) что согласно с природой каждого человека. Поэтому люди необходимо всегда сходствуют между собой, поскольку они живут по руководству разума, – что и требовалось доказать.
Королларий I
В природе вещей нет ничего отдельного такого, что могло бы быть более полезно для человека, чем человек, живущий по руководству разума. Ибо для человека всего полезнее то, что наиболее согласно с его природой (по короля, пол. 31 этой части), т. е. (как ясно само собой) человек. Но человек действует вполне по законам своей природы тогда, когда живет по руководству разума (по опр. 2 части 3), и постольку лишь всегда необходимо схож с природой другого человека (по пред. пол.). Следовательно, между отдельными вещами для человека нет ничего полезнее человека, – что и требовалось доказать.
Королларий II
Когда каждый человек наиболее ищет своей пользы, тогда люди наиболее полезны друг другу. Ибо чем более каждый ищет своей пользы и стремится сохранять себя, тем более он одарен нравственной силой (по пол. 20 этой части) или, что то же (по опр. 8 этой части), одарен тем большей способностью к деятельности по законам своей природы, т. е. (по пол. 3 части 3) к жизни по руководству разума. Но люди тогда наиболее схожи между собой по природе, когда живут по руководству разума (по пред. пол.). Следовательно (по пред, короля.), люди тогда будут наиболее полезны друг другу, когда каждый из них будет наиболее искать своей пользы, – что и требовалось доказать.
Схолия
То, что мы сейчас доказали, подтверждает ежедневно и опыт многочисленными и настолько ясными свидетельствами, что почти у всех на слуху выражение: человек есть Бог для человека. Однако редко бывает, что люди живут по руководству разума, но большей частью случается так, что они бывают завистливы и тягостны друг для друга. Тем не менее они с трудом могли бы выносить уединенную жизнь, и потому многим очень нравится то определение, что человек есть животное общественное; и действительно, дело обстоит так, что из сообщества людей проистекает больше выгод, чем невыгод. Итак, пусть сатирики смеются, сколько хотят, над человеческими делами, пусть богословы питают отвращение к этим делам, пусть меланхолики восхваляют, насколько хватит сил, простую деревенскую жизнь, пусть презирают людей и восхваляют животных; однако же они по опыту знают, что люди при взаимной помощи гораздо легче могут достать себе все, в чем они нуждаются, и только объединенными силами могут избегать опасностей, повсюду угрожающих им, не говоря уже о том, что гораздо лучше и достойнее нашего познания созерцать дела людей, чем зверей. Но об этом подробнее в другой раз.
ПОЛОЖЕНИЕ XXXVI
Высшее благо тех, которые следуют добродетели, обще для всех, и им все одинаково могут наслаждаться.
Доказательство
Действовать добродетельно, – значит действовать по руководству разума (по пол. 24 этой части), а все то, к чему мы стремимся по разуму, состоит в понимании (по пол. 26 этой части). Поэтому (по пол. 28 этой части) высшее благо тех, которые следуют добродетели, состоит в познании Бога, т. е. (по пол. 47 части 2 и его схол.) оно есть благо, которое обще для всех людей и которым все люди одинаково могут обладать, поскольку имеют одинаковую природу, – что и требовалось доказать.
Схолия
Если же кто-нибудь спросит: а что, если бы высшее благо тех, которые следуют добродетели, не было обще для всех? Не следовало ли бы из этого, как выше (см. пол. 34 этой части), что люди, которые живут по руководству разума, т. е. (по пол. 35 этой части) люди, поскольку они схожи по природе, взаимно противоположны? На это можно ответить, что не случайно, а из самой природы разума проистекает то, что высшее благо обще для всех людей потому, что оно выводится из самой человеческой сущности, поскольку она определяется разумом и потому, что человек не мог бы ни существовать, ни быть представлен в уме, если бы не имел способности наслаждаться этим высшим благом. Ибо (по пол. 47 части 2) к сущности человеческой души относится то, чтобы она имела полное познание вечной и бесконечной сущности Бога.
ПОЛОЖЕНИЕ XXXVII
Блага, которого желает себе каждый, следующий добродетели, он будет желать также и прочим людям, и тем больше, чем больше он будет иметь познания о Боге.
Доказательство
Люди, поскольку они живут по руководству разума, наиболее полезны человеку (по короля. 1 пол. 35 этой части), и поэтому (по пол. 19 этой части) по руководству разума мы необходимо будем стремиться сделать так, чтобы люди жили по руководству разума. Но благо, которого желает для себя каждый, живущий по предписаниям разума, т. е. (по пол. 24 этой части) следующий добродетели, есть понимание (по пол. 26). Следовательно, блага, которого каждый, следующий добродетели, желает для себя, он будет желать и другим людям. Затем, пожелание, поскольку оно относится к душе, есть сама сущность души (по 1 опр. афф.); сущность же души состоит в познании (по пол. 11 части 2), которое заключает в себе познание Бога (по пол. 47 части 2) и без которого она (по пол. 15 части 1) не может ни существовать, ни быть представлена. Поэтому чем больше сущность души содержит в себе познания Бога, тем больше будет и то пожелание, по которому человек, следующий добродетели, желает и другим того блага, которого он желает для себя, – что и требовалось доказать.
Другое доказательство
Благо, которое человек любит и которого желает для себя, он будет любить постояннее, если увидит, что и другие его любят (по пол. 31 части 3). Поэтому (по королл. того же пол.) он будет стремиться к тому, чтобы и другие любили то же благо. И так как это благо обще всем (по пред. пол.), и все могут им наслаждаться, то, следовательно, он будет стремиться (на том же основании) к тому, чтобы все наслаждались им, и (по пол. 37 части 3) будет стремиться тем больше, чем больше он пользуется этим благом, – что и требовалось доказать.