Что ни говори, а вермишелевый супчик из сухого пайка Љ5 или Љ9 считался у нас самым желанным горячим жидким блюдом. А с учётом нынешних условий данное обстоятельство становилось крайне актуальным. Ведь девятый сухпай остался в далёком-предалёком прошлом… А пятый "эталон" полевого питания не обладал другими потенциальными деликатесами, которые следовало только-то разогреть… Чтобы потом с величайшим наслаждением съесть в один присест или же в два-три захода. А вот армейский суп из безликих белых пакетов мог нас сейчас порадовать очень многим. И наваристым бульончиком, особенно если в него предварительно бросить грамм эдак триста тушёночки!.. И обилием вермишелевых звёздочек, когда на один бачок полагается засыпать не менее полутора десятка пакетов!.. И многообразием мяса, будь то стандартные суповые крупинки или же добротные кусочки из дополнительной порции консервированной говядинки тире свининки!.. И непередаваемым сочетанием морковных волокон, свекольных вкраплений и отменных горошин чёрного перца!..
"М-м-м!.. А запах!.. Этот наипервейший возбудитель солдатского аппетита! О-о-о!.. Ароматный запах так и напоминает домашний суп!.. Приготовленный мамой из добротных советских продуктов! Купленных на колхозном рынке или же выращенных на личном подворье… Да на собственных огородах…"
Но солдатский суп мы обычно варили только по вечерам. Поскольку в обеденный привал катастрофически не хватало времени. Ведь эти предыдущие дни мы находились на марше, и на приём пищи отводилось не более часа, после чего наша колонна вновь трогалась в дальнейший путь. Зато теперь, когда разведгруппа старшего лейтенанта Веселкова забазировалась около подходящего холма на несколько дней… Сейчас мы располагали достаточным количеством времени, столь необходимого как для приготовления супа, так и для его последующего "безоговорочного уничтожения". И всё же… Из-за дневной жары это мероприятие было отложено на вечер.
А на завтрак теперь полагалось сварить один большой чайник чёрного чая, которого должно было хватить на всех нас. Как солдат, так и офицеров с одним прапорщиком.
За нашими разговорами незаметно подкралось время утреннего приёма пищи. По просьбе Билыка мы помогли ему побыстрее приготовить чай. При помощи пустых цинков и двух шомполов Малый с Виталиком на скорую руку соорудили подставку для чайника. Затем Билык поднялся к Це Вешке и набрал воды. За это время я успел разорвать картонную оболочку сигнального огня, достал столбик горючего состава и сапёрной лопаткой разрубил его на относительно плоские таблетки.
- Ну?.. - с удовлетворением спросил Микола. - Усё готово?
Он являлся самым опытным специалистом по приготовлению чая при помощи большого бенгальского огня. Поэтому и нынешнее священнодейство доверили именно ему. Для начала Малый подпалил кусочки картона и скрученную жгутом бумагу. Когда пламя под чайником разгорелось достаточно сильно, тогда в него аккуратно подбросили небольшие кусочки горючего химсостава. И несколько секунд мы ждали… Сначала вспыхнуло несколько искр, после чего и пошла непрекращающаяся химическая реакция с очень большим выделением тепловой энергии. Нам оставалось только подкладывать новые порции горючего. Но таким образом, чтобы оно обязательно соприкасалось с уже горящими бенгальским огнём кусочками.
И через несколько минут, когда догорала уже последняя таблетка, внезапной поднявшейся пеной в чайнике забурлила вода. И это было окончательным финалом…
- Учитесь, сынки! - горделиво заявил Коля Малый. - Как нужно одним сигнальным огнём вскипятить целый чайник! Не то, что у вас…
Лично у меня тоже иногда получалось вскипятить чайник при помощи только одного патрона фальш-феера. Но всё же иногда… Как и у многих солдат нашей группы, на такое действо мне требовалось два огня. А вот у Малого всегда получалось обойтись одним.
Тем временем Билык успел засыпать в кипяток пригоршню чая и даже размешать его солдатской ложкой. Теперь оставалось подождать, пока чай не заварится до нужной кондиции.
Через пять минут я в качестве самого старшего по должности солдата понёс чайник к офицерскому столу. Ведь сейчас мне следовало впервые продемонстрировать то, что ранее привычный порядок вещей нынче претерпел некоторые изменения. И я сам вызвался на эту роль первопроходца. Это потом всё возможно станет привычным и обыденным, но в данную минуту мне нужно было отлить из чайника только три кружки чая и затем возвратиться назад вместе с чайником.
- Товарищ старшнант… - сказал я, наливая чай в первую кружку. - Мы решили воду экономить. И теперь будем кипятить только один чайник. На всех.
Свои слова я адресовал только командиру группы, но ведь рядом с ним на плащ-палатке сидели товарищ майор и старшина роты. А значит, они тоже слышали об изменениях нашего быта.
- Это хорошо. - обыденным тоном ответил мне Веселков. - Воду надо экономить. Столько её пропало сегодня!
- Жалко! - подтвердил товарищ прапорщик. - РДВ совсем новый был. Ох, как его жалко!
Наливая чай во вторую кружку, я едва не разлил его. Как говорится… Кто о чём, а голый может говорить только о бане. С учётом существующей ситуации, старшина роты сейчас мог думать только о надорванном резервуаре.
А вот третья кружка была майорской. Зоркие взгляды наших разведчиков уже успели подметить то, что товарищ парторг выпивает на каждом приёме пищи две кружки чая. Но ведь так было раньше. А теперь… И я всё-таки разлил немного чая на плащ-палатку… Но вовсе не потому, что товарищ майор стал сердиться…
- Веселков! - строгим тоном спросил парторг. - А почему ваши подчинённые не умываются?
А командир группы только-только пригубил свою кружку. Он вообще-то любил пить обжигающий чай, но всегда делал это крайне осторожно. А после такого вопроса… Ни о каких мерах чайной безопасности не могло быть и речи. Одним словом, наш старлей умудрился одновременно и обжечься, и поперхнуться чаем…
- Да… Как бы… - начал было говорить Веселков.
Но его уже перебил грозный и начальственный баритон Болотского:
- Ходят чумазые! Лица у всех грязные! Свежих подворотничков вообще не видать! Что это такое? Они у вас солдаты или кто?
Честно говоря, я даже слегка испугался. Потому что ранее мне никогда не доводилось слышать сердитые нотации партийного руководителя. Дико орущие начальники мне уже попадались. Разъярённые прапора тоже. Про злющих-презлющих дембелей даже и вспоминать не надо… А вот рассерженные парторги - такое было впервые…
- Ну! Что молчите? - продолжал возмущаться майор. - Веселков! Я с вами разговариваю!
- Да слышу я всё! - отвечал командир группы. - Всё слышу! Солдаты…
- Ну, так объясните мне… - напирал парторг. - Почему ваши солдаты не выполняют требования Устава внутренней службы?
- Да потому что мы, товарищ майор, находимся на боевом выходе. - спокойно произнёс Весёлый.
- Ну, и что с того? - не унимался Болотский. - Если мы находимся на боевом выходе, то им не следует умываться и подшиваться?
Командир группы вздохнул и спокойно взялся за свою кружку. Но вдруг передумал её поднимать…
- Они у меня не умываются, потому что экономят воду. - бесстрастно произнёс он. - И не бреются тоже по этой причине. А подшивать подворотнички к горному обмундированию - это не предусмотрено…
Тут наш командир запнулся и посмотрел на старшину роты.
- Подворотнички подшиваются только к повседневной форме одежды. - оттарабанил Акименко давным-давно заученную фразу. - А горное обмундирование является спецодеждой. И потому к ней не положено подшивать подворотнички.
В этот миг я спохватился и быстро попросил у командира разрешения уйти. Ведь как-то неудобно находиться среди старших начальников в тот момент, когда они решают очень серьёзные служебные вопросы. Ну, разумеется, старший лейтенант Веселков не препятствовал моему исчезновению. Чем я и воспользовался…
- А чайник? - грозно произнёс парторг в мою сторону. - Зачем его забрал?
Я замер было на мгновенье, но рука уже сама по себе показывала на остальной наш личный состав…
- Так ещё никто из солдат чая не пил! - пояснил я. - Сначала вам налили, а теперь всем остальным.
Парторг что-то проворчал себе под нос, но моё тело уже понеслось дальше… Вернее, подальше…
Наше солдатское чаепитие прошло почти в безмолвной обстановке. Ведь все слышали сердитые речи партийного лидера и последовавшие за ними объяснения. Спокойные ответы Веселкова и находчивость старшины Акименко нам понравились очень сильно. Ведь жизненные позиции нашего старлея показались нам крайне оправданными. Да и старшина не подкачал. А вот идейные принципы партийного организатора… Что-то в них было не то…
Каждый из нас допил свою единственную кружку чая и на этом наш завтрак закончился. Очередная пара наблюдателей полезла на фишку. Я проследил за тем, чтобы сменившимся досталась положенная норма чёрного чая. С этим всё оказалось нормально, и я пошёл под нашу масксеть.
Однако через пять минут меня вызвал командир группы и мы вдвоём полезли к Це Вешке. Там мы провели водную ревизию. Её результаты нас не впечатлили, ибо испытывать положительные эмоции у нас не имелось достаточных оснований. Воды в Це Вешке было литров триста. Не больше…
- В ваших флягах ещё много воды? - резонно поинтересовался командир.
- Есть ещё, но не так уж много, - пояснил я. - Фляжки-то старые. Пробки протекают. Да и мало их на всех.
Командир молчал и смотрел на то, как я накрываю горловину Це Вешки куском резины, затем опускаю массивную крышку и наконец-то закручиваю откидные болты.
- Придётся экономить не только на чае, - сказал Веселков по окончанию моей работы. - Сам понимаешь…
Мне, конечно, польстило то, что командир группы разговаривает со мной очень доверительным тоном. Но всё же следовало уточнить его намерения до мельчайших деталей. А ведь речь сейчас шла о воде. И мелочей здесь не было абсолютно никаких.
- Так на чём же ещё придётся экономить? - спросил я.
- На ежедневной норме. - кратко ответил командир. - Только на ней и остаётся.
- И насколько?
Вот именно это и являлось самым главным моментом нашей беседы. Какое количество питьевой воды теперь будет получать каждый солдат.
- По одной фляге. - пояснил Веселков. - Полтора литра на нос.
- Понятно. - сказал я. - Конечно, маловато. Но вытерпеть можно.
Наши солдаты тоже всё поняли и не роптали. Полтора литра в день на каждого - это явно недостаточно для ежесуточной нормы потребления воды. Это всего лишь четвёртая часть… Но у всех бойцов ещё имелся небольшой запас питьевой воды во фляжках. У кого полтора литра. У кого-то два с небольшим. На этом личные резервы воды ограничивались.
Ну, что ж… Придётся потерпеть.
Глава 6.
ЗАБАЗИРОВАНИЕ
Место, выбранное командиром для забазирования нашей разведгруппы, оказалось довольно-таки неплохим. Ведь с одной стороны нас закрывал от постороннего взгляда высокий холм, на котором и разместился постоянный наблюдательный пункт. Да и наши боевые машины пехоты расположились в небольшой низменности с почти ровной поверхностью, лишенной как песчаных барханов, так и саксаульной растительности. Первая броня заняла позицию прямо у подножия холма, а вторая БМПешка замерла на удалении метров в сорок-пятьдесят от нас, развернувшись носом в противоположном направлении.
Но на этом процесс забазирования нашей группы не закончился. Он только-только начался…
- Тетюкин! - обратился Веселков к наводчику-оператору. - Опусти ствол пушки строго горизонтально! Чтобы не торчал… И Абдуллаеву передай то же самое!
Долговязый Лёнька взобрался на башню и всё с той же ленцой опустился в свой люк. Я исподтишка смотрел на командира группы, который тоже наблюдал за медлительными движениями своего подчиненного. Хоть Тетюкин и являлся единственным на первой броне представителем дембельского состава, однако он вовсе не считался борзым дембелем. А потому его можно и нужно было поторопить. Пока он не обурел ещё больше. Во всяком случае, так следовало поступить с солдатом, который нарочито медленно и с большим таким одолжением выполняет приказание командира боевой разведгруппы, находящейся на выполнении вполне реального задания.
Но старший лейтенант Веселков спокойно смотрел, как постепенно опускается длинный ствол скорострельной пушки и, судя по всему, ему было вполне достаточно того, что его приказ всё же выполняется. Пусть не так быстро, но выполняется.
- Ещё ниже!
Это командир крикнул наводчику, уже переставшему вручную крутить механизм опускания и подъёма ствола.
- Давай ещё! - уточнил Веселков. - Градусов на десять-пятнадцать.
Из открытого люка послышалось невнятное бормотание недовольного своей судьбой Тетюкина. И всё же орудийный ствол продолжил своё движение вниз.
- Вот теперь хватит. - распорядился Весёлый. - И кусок маскировочной сети набрось на пушку. Но не закрепляй…
На этом мероприятия по маскировке группы можно было считать законченными. Полчаса назад командир отошел метров на сто от нашей днёвки и с разных точек осмотрел месторасположение своего подразделения. По возвращению он отдал ценные указания по маскировке наблюдательного поста, расположившегося на самой вершине холма. Затем старший лейтенант Веселков занялся орудийным стволом нашей БМПешки, как обычно торчащим в небо под углом в 45 градусов. Когда и эта демаскирующая напасть оказалась побеждённой, то теперь можно было заняться и бытовыми мелочами.
- Та-ак… Зарипов! - спросил меня командир. - Дежурство по фишке уже распределено?
- Так точно, товарищ старшнант! - быстро ответил я. - Ещё вчера вечером.
Уж что-что, а этот немаловажный момент следует решать в самую первую очередь. Именно это я и сделал ещё вчера, когда наша группа остановилась около этого холма и стала размещаться у его подножия. При первой же возможности я распределил весь личный состав по равным временным интервалам.
- Это хорошо. - произнёс Веселков. - Скажи кому-нибудь, чтобы вытащили из десанта кусок масксети. И пусть принесут её мне.
Я подумал, что Лёнька Тетюкин вообще-то смог бы и собственноручно пошарить в десантном отделении БМПешки в поисках требуемой масксети. Однако я не стал возражать командиру, а собственной персоной отправился выполнять его приказ. Ведь весь наш личный состав сейчас был занят обустройством своего проживания на данном участке местности. Двое связистов растягивали свои антенны и противовесы, уже согнув раздвижную мачту в полторы погибели. Вовка Агапеев вместе с Бахтиёром расстилали большой кусок брезента у самого борта боевой машины. Затем им же предстояло натянуть сверху маскировочную сеть, чтобы она защищала бойцов от жгучего и безжалостного солнца. Шпетный с Катком готовили походный очаг, на котором можно было бы варить вкусную и здоровую пищу. Механик Лукачина с деловым видом возился около своего водительского люка. Дедушка Леонид по причине своей старческой немощи всё никак не мог выбраться из башни на белый свет, благоразумно предпочитая отсидеться внутри и занимаясь протиранием тряпочкой оптических приборов наведения… Тогда как сейчас есть работа практически для всех желающих потрудиться…
Ну, а Коля Малый с Витькой Билыком выполняли боевой приказ командования, осуществляя неусыпное наблюдение за окружавшей всех нас враждебно настроенной местностью. Честь им и хвала!..
Пока я вытягивал из десанта кусок маскировочной сети, командир группы уже успел сориентироваться с передвижением солнца по небосклону и выбрал самое лучшее место для расположения офицерско-прапорщицкого состава. Веселков вместе со старшиной Акименко расстелили под носом БМП одну плащ-палатку и установили у изголовий свои рюкзаки со спальными мешками. И получилось у них очень неплохое жилище. Ведь с утра и до самого солнцепёка надёжную тень им будет создавать корпус боевой машины. А если повезёт, то солнышко не потревожит командование ещё парочку часов пополудни. Ну, а затем Веселкова и Акименко должна была спасать от палящих лучей принесённая мной масксеть.
Положив свою ношу рядом с плащ-палаткой, я хотел было отправиться на помощь Вовке и Бахтику, однако меня окликнул командный голос. Это Веселков с ходу озадачил меня просьбой-приказом закрепить один край маскировочной сети на волноотражательном щитке. Минут пять-десять мне пришлось повозиться на выполнении полученной задачи, втыкая кромку тяжелой масксети в узкую щель между бронекорпусом и прижатым к нему щитком. Справившись с этим поручением, я испросил высочайшего соизволения тире разрешения пойти проверять работу остальных тружеников афганской войны. Получив "добро", я тут же пошел выполнять свои обязанности заместителя командира группы.
Володя Агапеев и Юлдашев Бахтиёр уже самостоятельно справились как с тяжеленным брезентом, так и с маскировочной сетью. Теперь они выкладывали у самых гусениц рюкзаки со спальниками. Лёха Шпетный тоже сидел со спокойной совестью и безмятежно перекуривал, посчитав свою работу выполненной полностью. Он вырыл сапёрной лопаткой необходимое углубление в пологом склоне, после чего укрепил поверх импровизированного очага две длинные железяки, позаимствованные у домовито-запасливого Луки. И в качестве завершающего трудового аккорда на эти железки был водружен пустой чайник. Разведчик Катков тем временем шастал по пустыне…
- Дрова ищет, - рассмеялся Шпетный. - Типа саксаула.
- А что?! - возразил ему я. - Саксаул горит очень даже хорошо.
- Ага… - согласился Лёха. - Только вот разгорается очень уж долго.
- Это да-а, - вздохнул я. - А чем же топить?..
Шпетный подумал немного, затем затушил бычок в песке.
- Надо было сухпай брать в коробках, - сказал он с заметным сожалением. - А не сваливать консервы в одну кучу. И тогда картонные коробки пошли бы на растопку.
- Да я уж сам жалею, что мы Билыка послушались, - ответил я. - Каждый получал бы утром свою коробочку и всё тут!
Правда, в этом случае одна из половинок десантного отделения оказалась бы полностью забитой большими картонными ящиками с сухим пайком. Именно это обстоятельство и сыграло свою роль в решении вопроса по уменьшению объёма перевозимого внутри брони груза.
- А сейчас всё общее и никакого учёта нету, - продолжал выговаривать Шпетный. - Бардак сплошной получается. На фишку берут харч, там и едят.
Я с явным неудовольствием покосился на вершину холма, где сейчас и находился Билык. Этот инициатор всеобщего равенства и пищевого братства. Но что-либо менять уже было слишком поздно и теперь нам следовало смириться с имеющимся положением вещей… То есть с тем, что все мясные консервы свалены в один большой картонный ящик.
- Ну, ладно! - со вздохом произнёс я. - Что есть, то и будем есть! Хорошо, что сгущенку и шоколадки остались у каждого свои.
- Ещё бы! - усмехнулся Алексей. - Это же деликатесы! Если бы они были в одной куче, то закончились бы дня за два. Или три. Не больше!
- Это зимой… - вяло возразил я. - А сейчас… Жарко! После них пить хочется… Так всю воду за один присест можно выхлебать.
- И потом хрен сосать! - грубовато пошутил Шпетный, затем поднялся на ноги и негромко крикнул в пустыню. - Эй, Каток! Где ты там?
Но ему никто не отвечал. Только шелестели на ветру ветки саксаула. Зато на повторный окрик Шпетного отозвалась наша фишка.
- Он уже идёт сюда! - сообщил сверху Малый. - Метров пятьдесят до него. Такую охапку тащит, что самого не видать.