– Что? Я, между прочим, тоже… – Борис замолчал, откусил сразу треть стаканчика, скривился. – Директором? Вряд ли…
– Что так?
– Да понимаешь, как-то все это не так оказалось…Что-то все время мешает, не хватает… – замялся, посмотрел на Иру.
Серо-синие глаза смотрели на него серьезно и заинтересованно, и Борис решился.
– Ты вот говоришь – директором? А я не хочу, наверное, – заторопился. – Нет, ты не думай, я не лентяй и соображаю вроде нормально. Да только это все не главное. Не главное, Ира! Я ж, когда работать начал, как думал? Мозги есть, образование, работы не боишься – достаточно. Остальное приложится…
– А что – не так?
– Черта с два! Знаешь, что главное?
– Блат? – усмехнулась она.
– Да, нет, – отмахнулся Борис. – Хотя это, конечно, тоже…Я о другом. Нужно уметь постоянно взвешивать, прикидывать. Нужно это тебе? Выгодно? Нужен тебе этот человек, что он может дать для устройства твоей жизни?.. Если может – значит, нужен, можно и поздороваться, и выпить пригласить. А уж если многое может.…О, тогда его никак нельзя упускать! Нужно стать своим – любыми методами. Втереться в доверие, хвалить, заискивать, льстить, не обращать внимания на унижения. Приятен он тебе, уважаешь или наоборот презираешь – это все неважно! Главное – нужен или нет. И ошибиться тут тоже нельзя!
– Боря, – осторожно спросила Ирина, – а разве это не везде так?
– Наверное, – уныло согласился Борис. – Везде, всегда.…Найти самого сильного и стать для него своим. Подсидеть, столкнуть, стать сильнее. Найти еще более сильного и снова стать своим.…Так и только так. И мир построен так, и не бывает по-другому и. …А я не хочу так, Ира! Противно! И вообще.…Зачем? Залезть еще на одну ступеньку? Залезть на самый верх?
– Но… – глаза уже не смеются. Заинтересовалась? – Это же только работа?
– Да? – зло спросил Борис. – Ты уверена? Во-первых, не бывает, чтоб человек на работе был одним, а дома.…Все тоже самое! А этот что может? О! Он работает на базе – надо дружить! А этот? Этот тоже нужен – у него жена в райисполкоме! А вот на того можно наплевать! И не важно, что тебе с ним интересно, не важно, что он твой друг! Его очень не любит твой начальник – значит, ты не должен иметь с ним дела. Его терпеть не может парторг, ненавидит профком – значит, и ты должен топить его вместе со всеми! А иначе – забудь про очередь на машину, смирись, что квартиры получают другие, а ты как был в конце списка, так там и будешь!
– Ты преувеличиваешь.
– Может быть.… Хочешь анекдот, из жизни? Приходят ко мне из парткома и говорят, что должен я вести политзанятия с рабочими. Международное положение, политика партии и прочая муть. Как же так, говорю, я же беспартийный. Не важно, отвечают, ведь вы руководитель, а согласно постановлению за номером…Короче, должен – и точка! А меня такая злость взяла – думал после института хоть этих маразматиков цитировать не надо будет. Нет, опять! Короче, отказался. Беседовали, уговаривали, угрожали – отказался. Молчали, молчали – я уж думал, отстали. Нет, вызывают на партсобрание заводское. Ну и давай там разбирать: как это советский руководитель может иметь такие мысли. И все парторг допытывался, почему это я собственно не желаю знакомить с партийной жизнью широкие массы. Ну, а я твержу одно – некогда, мол, работа много времени занимает, задерживаться приходится чуть не до ночи. Он опять то же самое – ждет, чтоб проговорился, гад. Я стою на своем, как оловянный солдатик. И тут он говорит: "Не пойму я никак, почему это я успеваю со своими обязанностями в рабочее время справляться, а вы нет?" А у него тогда роман был с новой секретаршей и с "обязанностями" он действительно любил справляться в рабочее время. Запрутся в кабинете и справляются. Весь завод об этом знал. Ну, я и не выдержал, сказал: "Как же я могу в рабочее время справиться, у меня же нет секретарши".
– Так и сказал?
– Так и сказал. Хохоту в зале было!
Ира откинула голову и захохотала. Она смеялась так весело и необидно, что Борис не выдержал тоже. С соседней скамейки оглянулась девчушка с громадным белым бантом на голове, увидела заливающихся смехом тетю с дядей и тоже засмеялась. Где-то далеко противным голосом заорал павлин.
– Ну ты даешь! – всхлипнула Ира. – И что дальше? Выговор?
– Да нет, выговора они не могут – беспартийный. Что-нибудь придумают, не простят. А ты говоришь – карьера…
– Да, похоже, карьерист из тебя не очень…. А может это потому, что поддержки нет? Разве не ради женщин мужчины совершают подвиги, делают карьеру.
– Ради женщин, – повторил Борис. – Не знаю.…По-моему, большинство мужчин делают карьеру ради самоутверждения. Потому что им самим этого хочется.
– А ради женщины – нет? Ради любимой?
– Да, нет, может, конечно… – Борис немного помолчал. – Только давай разберемся. Ради женщины – это как? То есть сам не хочет, самому ему этого не очень и надо, но ради любимой готов. И она этому не противится, даже, наоборот, поддерживает. Так?
– Ну.…Так, – неуверенно согласилась Ира.
– Тогда она его не любит, – отрубил Борис и, видя недоумение, заторопился: – Ира, ну как ты себе это представляешь? Не знаю, как там, в творчестве, а на производстве это будет выглядеть приблизительно так: "Любимый, конечно не очень хорошо, что ты сутками торчишь на работе, ведь я так тебя люблю и скучаю. Но это же для нашего будущего! Потерпим лет пять. Ох, милый, эта должность не по тебе – ты способен на большее! Ты не думай – это я не для себя, я тебя и таким люблю, и денег мне не нужно лишних. Но я хочу тобой гордиться, ведь ты лучше всех! Давай потерпим еще лет пять. Я, правда, уже забыла, когда мы были вместе, но ведь это и для наших детей – потерпим. Дорогой, нельзя останавливаться, ради будущего я готова потерпеть еще. И еще! И еще!" Это любовь, Ира? Те же самые прикидки.
– Да, – задумчиво произнесла Ира. – Как-то это действительно получается не очень…Боря, а почему ты об этом думаешь?
– Не знаю…само как-то.
– Тебя, конечно, такие "прикидки" не устраивают. Поэтому и не женат?
– А ты откуда знаешь? Кольцо.…Так кто их носит?
– При чем здесь кольцо? Ты не обижайся, но это же сразу видно. Боря…а ты бы как хотел?
– Что? А, это… – внимательно глянул в глаза. Не смеется. Сказать? – Я хочу, чтоб для обоих – для обоих, понимаешь – на первом месте был только один человек. Любимый. И на первом, и на втором, и на третьем. Важнее всего – работы, дома, может, даже детей. Всего, понимаешь? И желательно всегда.
Ира молчала.
– Что, урод? – спросил Борис. – В палату номер шесть?
Она смотрела на него, широко открыв то ли серые, то ли голубые глаза. Он не хвастался связями, не пытался удивить именами "нужных" знакомых. Не сыпал комплиментами, не пел уверенно и привычно соловьиную песню, цель которой одна – затратив минимум усилий получить доступ к телу. Не приглашал широким жестом в ресторан, чтоб потом, оглушив тайком подлитой в шампанское водкой, пытаться раздвинуть ей колени: "Ну, чего ты ломаешься? Чего из себя строишь? Тебе же хочется – вам всем только этого и хочется!" Он даже не спросил, замужем ли она! Господи, откуда он такой взялся? Как же хорошо, что она пошла на этот розыгрыш!
Ира опустила ресницы и тихонько, нараспев произнесла:
– Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало…
– Что?
– Это Омар Хайям.
– Я знаю, но…
– Нет, – серьезно сказала она. – Не урод. Ну…разве что немножко.
– Да? – обрадовался Борис. – А я тоже твою фамилию помню – Баженова. Ира…а у тебя сейчас та же фамилия?
Ира засмеялась – вот и спросил.
– Это ты так спрашиваешь, замужем ли я? Между прочим, я могла бы и не сменить фамилию. Нет, не замужем.
– А почему? Ой, извини…
– Наверное, еще не встретила.
– Ни разу?
– А что, это так просто? Один раз – давным-давно – вроде показалось, что встретила… – непонятно улыбнулась, Борис затаил дыхание. – Слушай, мы тираж смотреть сегодня пойдем?
Солнце давно село, фонарь почти не пробивал густую тень, и витрину с вывешенными счастливыми номерами пришлось освещать зажигалкой. Номеров было много, не меньше сотни. Огонек колыхался под вечерним ветром, и цифры искажались, прятались, притворялись другими.
– Все! – устало сказал Борис, потушив зажигалку. – Так и знал – никогда мне не везет!
– Прямо уж никогда? А вот мне сегодня очень повезло!
– Что, выиграла? Подписку?
– Подписку?.. А, это тоже.
– А что еще?
– Еще?.. Боря, а ты очень эту подписку хотел? Хочешь, я ее тебе подарю?
– Как?
– Только с одним условием. Ты меня проводишь.
– Так я и сам собирался! Хоть до Черноречья!
– Нет, до Черноречья не надо. Только до Минутки.… Пойдем?
Продолжение разговора
Котенок взмахнул лапой, и декорации изменились. Место забора из чеченских башен и кремлевских стен сменил вид на неширокую улочку поздним вечером. Шумели густые деревья, поблескивая в неоновом свете фонарей, остывал раскаленный дневной жарой асфальт. Картинка приблизилась – на секунду мелькнула вывеска "Букинист" – и весь экран заняло высокое темное окно витрины с маленьким белым пятнышком внизу. Еще наплыв – пятнышко приближается, увеличивается и превращается в листок бумаги. На листке шариковой ручкой написано: "262".
Больше ничего.
– Узнаешь? – промурлыкал котенок. – Знаю, у тебя плохая память на числа, но это-то помнишь?
– Помню. И никогда не забывал. Это мой номерок на розыгрыше "Мира Приключений".
– А что ты по нему выиграл, помнишь?
– Ты меня за склеротика держишь? – возмутился Борис. – Все я помню! Только при чем здесь это?
– А при том! – неожиданным басом рявкнул котенок. Борис вздрогнул. – Помнит он.…А что ж ты тогда все ноешь и ноешь: "Ах, я невезучий! Ах, как мне всегда не везет!" Всегда? Тогда – тоже? Отвечать быстро – повезло или нет?! Не думать! Ну!!
– Повезло, конеч… – машинально ответил Борис, спохватился. – Перестань! Я же не это имел в виду. Что ты к словам цепляешься?
Котенок уселся на шезлонге, замер как черная статуэтка.
– С тебя пример беру, Боренька, с тебя. Это ты же у нас зануда, и если тебе говорят "все", то воспринимаешь это именно как "все" – без нюансов. Не везет ему всегда…
– Ну ладно, ладно, – пошел на попятный Борис, – не всегда, конечно. Но я же не про это говорил совсем. Я же про город. Неужели я не мог родиться в другом городе?
– А ты уверен, что там бы ты получил этот же номерок? – вкрадчиво спросил котенок.
– А что? Ира бы тоже могла там родиться, и мы бы встретились…
– Как у тебя все просто! Могли бы.…Встретились. Нет, Боренька, все гораздо сложнее, гораздо! Ты даже представить себе не можешь, насколько малы были у вас шансы. Ничтожно, бесконечно малы! – улыбнулся, обнажив клыки, и отчеканил. – И ни в каком другом городе вы бы не встретились. Ни-ког-да!
– Почему? – растерялся Борис.
– Потому! Извини, но у тебя знаний не хватит, чтоб это понять. И твой Нефтяной институт не поможет. Так что просто поверь и все!
– И что же теперь нам делать? – не удержался Борис.
– Жить, – ответил черный котенок. – И выживать.
Глава пятая
Последний раз
Хмурым декабрьским утром Борис последний раз приехал на завод.
Не озарило его никакое политическое прозрение, не открылось внезапно будущее – просто подошел очередной отпуск. Да и трудовую книжку он решил забрать так, на всякий случай. Ольга Ивановна, уже отошедшая от случая с самолетом, вновь превратилась в идеал чиновника и книжку просто так отдавать не хотела. Вроде и понимала все, но и ответственности лишней брать не желала. Слава богу, Борис прекрасно знал начальника отдела кадров, и через десять минут книжка была у него на руках.
– Что, взяли? – как ни в чем ни бывало, спросила в коридоре Ольга Ивановна. – Ну и правильно: кто его знает, что дальше будет.
Борис по привычке зашел в цех попрощаться, там еще оставалось человек десять. Делать им было нечего – цех давно стоял – и народ откровенно маялся. Теперь не было даже привычного за последнюю неделю сомнительного развлечения – залезать на колонну и следить за самолетами. Министр обороны, наконец, вспомнил, что самолеты были не турецкие, а все-таки российские. Сделал он это мимоходом, никаких пресс-конференций на это раз не собиралось, и телевидение об этом не трубило ежечасно, что тоже можно понять – ну что тут такого. Подумаешь, не разобрался сразу: самолетов-то много – за всеми не уследишь. А что знаков отличия не было – так их, наверное, просто не успели нанести. После покраски.
Почти все оставшиеся в цехе мужчины сидели в курилке и, судя по дыму, сидели здесь давно и прочно. Бориса никто не заметил: спор был в самом разгаре, и спор нешуточный.
– Да я тебе и сотый раз скажу – это невозможно! – горячился полный мужчина. – Невозможно!
– Как же невозможно, когда все видели? – ехидно спросил лысый слесарь, которого, не смотря на почти пятьдесят лет, все звали Володей.
– Что видели?
– Ну не тебя же? – Володя довольно усмехнулся. – Танки видели с оторванными башнями.
– И что? Что из этого следует? – упрямо спросил полный.
Борис закурил сигарету, присел на краешек лавки. Этот спор он слышал уже несколько дней, он даже знал, что будет дальше. Сейчас Володя скажет про прокурора.
– Вот прокурор! – объявил Володя. В курилке засмеялись. – Что следует, что следует! Что их подбили, следует, что же еще.
– А из чего?
– Из рогатки! Из гранатомета, из чего же еще!
– А башня почему отлетела?
– Почему, почему.…По кочану! Потому что снаряды сдетонировали.
– Боекомплект.
– Вот зануда! Ну, пусть боекомлект.
– Сдетонировал?
– Сдетонировал!
– От РПГ?
– От КПСС! – захохотал Володя. – Конечно от РПГ!
– А я тебе говорю – это невозможно! – повторил полный. – Чтоб сдетонировал боекомплект заряд нужен гораздо больший, чем у разового штатного выстрела из РПГ. Да и не пробьет он броню.
– Слушай, слушай, Володя, – вмешался подзадоривая еще один. – Петрович знает, он до капитана дослужился. А ты в стройбате ничего, кроме лопаты не видел.
В курилке засмеялись. Володя порозовел.
– Из чего же их по-твоему подбили? Из пушек? А ты передачи видел, где чечены показывали, куда надо стрелять, чтоб и броню пробить и боекомплект подорвать? Капитан хренов!
– Пусть они там хоть что показывают! – отрубил Петрович. – Есть законы физики, термодинамики, и их не изменить. Бортовую броню Т-80 РПГ-7в штатным выстрелом не берет даже без фальшборта.
– Значит, невозможно?
– Невозможно!
– И нам все померещилось?
– Володя, ты что осел? – побагровел Петрович. – Я же тебе русским языком говорю – штатным выстрелом не пробить. А вот модифицированным, наверное, можно. Понял?
Володя только этого и ждал.
– И где же их мо-ди-фи-ци-ро-вали? Не иначе в секретных лабораториях завода "Красный Молот"? А чего, автомат "Борз" заделали же. Из него даже из-за угла стрелять можно. А знаете почему? Потому что дуло кривое. Ой, извините товарищ капитан – ствол!
– Ты точно дурак, Володя! На каком "Красном Молоте"? Все лаборатории сейчас за океаном!
– Ну, ты Петрович даешь! По-твоему Дудаеву американцы секретное оружие поставляют? А мы, придурки, думали, это ему Грачев оставил.
В курилке вновь с удовольствием засмеялись. Петрович обиженно замолчал, раскуривая погасшую самокрутку.
– Петрович, а скажи свою теорию, – требуя продолжения вмешался низенький мужичок с красными воспаленными глазами.
Петрович молчал.
– Ну, скажи, Петрович! Просвети нас, неучей. Вон и Борис Алексеевич послушает.
Петрович сопел, выпуская едкий дым.
– Не хочет, – объявил Володя. – Ничего мы сами скажем. Петюнь, давай – у тебя память хорошая.
Молчащий до того молодой парень сделал серьезное лицо и басом, подделываясь под Петровича, выдал:
– "Это возможно только в одном случае – если попасть сзади на башне в открытый люк выброса гильз, и чтобы заряд был приличный и чтобы БК сдетонировал. Или попасть в ствол орудия танка при открытом казеннике с теми же условиями". Короче, в дуло ему попасть нужно! – под хохот объяснил уже своим голосом.
– Теоретически! – заорал Петрович, и курилка грохнула еще сильнее. – Я говорил – теоретически! Да что вы понимаете! Салаги!
Борис тихонько вышел из курилки. Здесь конечно было интересно, но ему предстояло сделать одно очень важное дело или хотя бы попытаться. А для этого нужна была не цеховая курилка, а заводоуправление. До проходной идти минут десять, и за все время Борис не встретил ни одного человека. Цеха стояли пустые и унылые, кое-где уже были сняты окна – с завода тянули все, что можно. Зато над проходной по-прежнему красовался плакат: "Вы славно потрудились – можно и отдохнуть!"
Борис намеревался попробовать получить деньги. В кассу идти было абсолютно бесполезно: там давно висело объявление "Денег нет". Впрочем, в кассу Борис идти и не собирался, он собирался идти к директору. Когда-то они учились в одной группе института и сохранили очень хорошие отношения. Борис ими иногда пользовался. Собирался воспользоваться и сейчас.
– Здравствуй, Боря! – директор встал, протянул руку. – Присаживайся. Как дела? Чаю хочешь?
– Привет, Али! Спасибо, не хочу. Вот в отпуск собрался. – Борис выжидательно уставился на Алихана.
– В отпуск? Это хорошо. На море поедешь?
– Ага! На Канары! Вот только…
Алихан достал пачку "Мальборо", закурил, подвинул Борису. После дешевого табака сигарета показалась восхитительной. Помолчали.
– Да, вот времена настали! Борь, если бы в институте кто сказал, что так будет, не поверили бы…
– Али, денег дашь? Отпускных и зарплату.
Директор поскучнел.
– В кассе был?
– Чего я там не видел? – обиделся Борис. – Закрытого окна с объявлением?
– Окна, окна… – скривился директор. – Сколько там народу, видел? И не уходят. Ждут. Чего ждут?…
– Али! Мне деньги нужны. Может, последний раз. Понимаешь?
– Да понимаю я! Трудовую взял? Я так и думал – уезжаешь. А нам куда уезжать?
– Али, кончай, а.… Дашь денег?
Алихан выпустил кольцо дыма, затушил сигарету, взялся за телефон.