- Добро. Тогда пошли к командиру отряда.
Снаружи было темно и холодно. В отдалении то тут, то там взлетали немецкие осветительные ракеты, и пока они горели, дежурные пулеметчики карателей начинали бить в сторону партизан. И это было совсем небезопасно: шальные пули залетали и в лагерь.
Вручая пакет Сережке, Андрюхин напомнил:
- Мы все надеемся на тебя, боец Корнилов.
- Все помню в точности, товарищ командир.
- Тогда выполняй приказ.
Баутин и Сережа вышли из землянки и тут встретили Шуру Чувашову.
- А я вас ищу. Командир с вечера наказал проводить Сережку.
- А он как штык, всегда готов. Сам проснулся, - пошутил Баутин.
- Молодец, - ответила Шура. - Как настроение, Корнилов? Что-то ты легко оделся, в одной телогрейке?
- Ничего. Не замерзнет. Я для него полушубок прихватил, - сказал Баутин.
- Зачем он мне, - возразил Сережка.
- А затем, в нем тебе теплее будет. Только ты его с собой не бери. Оставь на месте, когда к нашим пойдешь.
- Ладно.
- Теперь, кажется, все, - Баутин тронул Сережку за плечо. - Не будем терять время. А то скоро светать станет.
Молча они втроем направились от партизанской базы в сторону реки через густой лес.
Прошло не более получаса, когда они достигли боевого охранения, занимавшего позицию на бугре. В широком окопе пулеметного расчета передохнули и снова двинулись в путь.
Утопая в глубоком снегу, Баутин первым торил тропу. Сережка шел следом, за ним Шура; она несла две лопатки.
Наконец они вышли к лощине, по низу которой подо льдом текла лесная речушка. Свернули в сторону и остановились около большой накренившейся ели, под которой еще с вечера была приготовлена и тщательно замаскирована снегом нора.
Указывая на нее, Баутин шепнул:
- Вот здесь схоронишься.
Сережка присел на корточки и заглянул в темный лаз.
- Сойдет, - тоже шепотом ответил Сережка. - Ну так я, пожалуй, полезу.
- Постой, - сказала Шура. Она шагнула к Сережке, наклонилась, прижалась щекой к его щеке, поцеловала.
- Ты береги себя, Сереженька.
- Ладно, сам знаю. Не маленький, - недовольно буркнул Сережка.
Баутин кинул в пещерку тулуп.
- Укройся потеплее. Ну как там, не холодно?
- Нисколечко. В такой берлоге всю зиму зимовать можно.
Ну давай. Сиди да помалкивай. Сейчас мы тебя снаружи снегом закидаем и уйдем.
Шура, наклонясь к лазу, шепнула:
- Вроде метель поднимается.
- А мне-то что? - отозвался Сережка.
- Да это же хорошо. К утру все следы заметет. Держи-ка вот лопатку. Быстрей откопаешься.
- А как же вы? - отозвался Сережка и, нащупав в темноте деревянную рукоятку, положил лопатку подле себя.
- Одной обойдемся.
- Вы особенно много снегу не накидывайте, а то вдруг я ничего не услышу.
- Хорошо, - отозвалась Шура. - Счастливо тебе, Сереженька.
- Ну, Сережка, будь, - шепнул Баутин и торопливо стал закидывать снегом лаз в нору.
Закидав его и похлопав лопатой, он припорошил сверху для незаметности рыхлым снегом, чтобы совсем ничего не было приметно со стороны.
Внутри снежной берлоги - тьма-тьмущая. Жутко Сережке оттого, что глаза ничего не видят, один ледяной холод вокруг. И тишина такая, точно сидишь под водой. Не слышно никаких звуков: ни шума ветра, ни скрипа деревьев.
Сережка ощупал снежные стенки - они оказались плотные и очень холодные, под собой нашарил толстый слой елового лапника. Он воткнул лопатку рядом с тем местом, где был лаз, укутался в полушубок и прилег поудобнее, но тут же поднялся, боясь заснуть.
Сережка сел, поджав под себя ноги, и взглянул на светящийся циферблат часов - зеленые стрелки показывали пять.
"Ух ты! Время как идет, - удивился он. - Больше часа прошло, как вышли с базы. Скоро рассветет. А может, уже рассвело?"
Сережка замер, прислушался. Было так тихо, что казалось, будто нет ничего живого вокруг. Мальчик вздохнул.
"А Шура и Баутин, наверно, уже вернулись в отряд, - подумал он, - доложили обо всем командиру и пошли досыпать. Да нет, спать они теперь не станут. Шура, наверно, на кухню ушла, к тете Даше, о чем-то говорят…"
Неожиданно слух его уловил частое глухое постукивание - словно дятел долбил сухую лесину: тук-тук-тук… Тук! Сережка напрягся и даже сунулся вперед, к лазу. Постукивание повторилось раз и другой. И от этих звуков, таких, казалось бы, вялых, по телу его прошла дрожь. И с этой минуты все посторонние мысли отлетели прочь, и весь он обратился в слух.
Мало-помалу глаза стали различать полушубок, слабое очертание лопатки. Сережка взглянул на замурованный лаз - там уже обозначилось мутноватое пятно.
Вскоре раздались где-то совсем близко выстрелы. Стрельба усилилась, и вот земля вздрогнула от первых разрывов мин или снарядов. Начался новый бой.
Сережка совсем закоченел, руки зашлись от стужи, хоть реви, а он слушал и слушал, помня одно: "Услышишь три пулеметные очереди с перерывами, пережди минут двадцать, вылезай и беги…"
Не жалея сил
- Наши, - радостно прошептал Сережка, когда оборвалась последняя, третья пулеметная очередь.
Подождав сколько положено, он схватил лопатку и проворно раскопал лаз. Опираясь на локти, выполз наружу - свет ударил в глаза. Он прищурился, огляделся. Лес, высокий и хмурый, покачивался вверху под ветром, падал редкий снег, свиваясь в бесконечную белую занавесь.
Сережка поднялся, съехал по крутому заснеженному склону в лощину, насколько мог быстро зашагал вдоль нее.
"Только бы они продержались. А уж я обязательно добегу. Найду своих", - мысленно торопил он себя и прибавлял ходу.
Вскоре он разогрелся так, что уже пот стал стекать по лицу, а он все шел и шел. Когда вырвался из лощины на просеку, стало легче, Сережка даже побежал. Но очень хотелось пить. Он ладонью хватал снег и жадно глотал его на бегу.
Было уже далеко за полдень, когда Сережка почувствовал, что выбивается из сил. К тому же прибавилась непонятная тяжесть во всем теле. Его знобило, в горле саднило, и было больно глотать слюну. Он простудился, но не знал об этом и все время думал только о том, как бы быстрее добраться до какой-нибудь деревни, где бы можно было немного согреться и передохнуть.
Теперь он шагал краем поля, держась ближе к лесу, и когда поднялся на бугор, то сразу увидел впереди неширокую речку, а на том берегу - темно-серые избы. Радостно стало Сережке.
"Да это же река Сотня!" - вспомнил он пояснения командира и что было духу припустил к ней. Под берегом Сережка увидел прорубь и не удержался, чтобы не напиться. Он лег на живот, но до воды не достал. Черпая ладошкой, он все же напился и как-то сразу ослабел. По обледенелой тропе он уже не смог подняться.
К проруби шла женщина в платке и в старом ватнике, с ведрами на коромысле. Шла осторожно: снежок припорошил дорожку, а внизу-то лед, того и гляди загремишь вместе с ведрами. Вдруг женщина остановилась и чуть было не кинулась назад, в деревню.
- Ой! Да кто же это лежит? - испуганно прошептала она. - Никак мальчонка.
Подбежав к лежащему Сережке, она приподняла его голову, заглянула в лицо. Не раздумывая, женщина взяла мальчика на руки и направилась с ним к своей избе.
Положив мальчика на скамью, она стянула с него телогрейку, подсунула под голову, стала растирать его закоченевшие руки.
Сережка простонал, вздохнул глубоко и, открыв глаза, уставился на незнакомую женщину. Ничего не поняв, прикрыл веки, точно пытался заснуть, но тут же встряхнул головой, снова открыл лаза и уже осмысленно оглядел избу.
- Где я? - тихо спросил Сережка, с трудом приподнимаясь на локтях.
- Лежи, мальчик. Не бойся. У своих ты, - ответила женщина. - А ведь было чуть не замерз там, у речки.
- Что со мной?
- Ничего страшного. Утомился, видать, очень. Я тебя увидела, когда по воду шла.
Сережка вспомнил все сразу: и как бежал по лесу через поле, и как поднялся в гору, сделал несколько шагов и упал в снег.
За первым воспоминанием всплыло другое - приказ командира. Испугался, подумав о пакете. Он быстро сунул руку под гимнастерку - конверт был на месте.
Женщина наблюдала за ним, но не подала вида, а лишь спросила:
- Далече ты так торопился?
- По делу, тетя, - хмуро ответил Сережка. - Не спрашивайте.
Он посмотрел на часы.
- Долго я у вас лежал?
- Да всего с полчасика.
- Ого! - Сережка спустил ноги на пол, посидел. - Пойду я.
- Отдохнул бы, согрелся. А потом и пошел бы.
- Нельзя.
- А если хочешь, я за тебя схожу, куда накажешь.
- Я сам, - Сережка застегнул гимнастерку, потянул к себе телогрейку.
- Наши войска далеко от вас?
- Верст пять отсюда по большаку. Дорога тут одна.
- Спасибо вам, тетя, за все, - сказал Сережка, одеваясь.
- Господи, за что спасибо-то? - женщина утерла концом платка глаза и тоже встала.
Она молча проводила его до калитки и долго глядела вслед, пока он не скрылся за ветлами, росшими вдоль дороги.
И снова он бежал трусцой, в горку шел скорым шагом. Дорога хорошая, накатанная санями, бежать по ней одно удовольствие. Но скоро он почему-то устал, почувствовал, как закололо в боку и дышать стало трудней, но он старался не обращать на это внимания.
К радости Сережки, за перелеском наконец показалось село. Он прошел к центру и тут увидел группу красноармейцев в белых маскировочных костюмах и с лыжами.
- Товарищи бойцы, - обратился Сережка к красноармейцам, - где мне найти вашего командира?
- А ты кто такой будешь?
- От партизан я послан, мне скорее надо, - взволнованно сказал Сережка.
- Пошли со мной, - ответил один из бойцов в маскхалате, поняв, что у мальчика какое-то очень спешное дело.
В середине села, возле кирпичного двухэтажного дома, прохаживался часовой в белом полушубке. Пропуская вперед Сережку, боец поприветствовал часового, спросил:
- Командир полка у себя?
- Так точно, товарищ лейтенант.
Сережка удивленно посмотрел на "бойца". Тот весело подмигнул мальчику:
- Шагай вперед, партизан.
Командир полка сидел за столом и о чем-то оживленно разговаривал с тремя командирами. Увидев вошедших, они смолкли.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться? - сказал лейтенант. - Этот малец от партизан, говорит, по срочному делу.
Лейтенант легонько подтолкнул Сережку в спину и кивком головы указал на плотного, невысокого роста мужчину: мол, вот он, кого ты хотел видеть.
Сережка вскинул ладонь к шапке, выпалил:
- Товарищ командир, боец Корнилов прибыл к вам с пакетом из партизанского отряда имени Щорса.
Полковник встал, шагнул мальчику навстречу.
- Ну, что у тебя, выкладывай, боец Корнилов, - улыбнулся командир.
Сережка распахнул ватник, расстегнул гимнастерку и, выхватив из-за пазухи серый пакет, протянул полковнику.
Командир взял пакет, вернулся к столу. И тут силы оставили Сережку, его замутило, он покачнулся и упал бы, но стоявший сзади лейтенант вовремя подхватил его под мышки.
Полковник кинул на Сережку быстрый взгляд, приказал лейтенанту:
- Немедленно отправьте мальчика в санчасть, пусть сразу же осмотрят его.
- Есть, товарищ полковник, - ответил лейтенант.
Он поднял мальчика на руки и вынес его из дома.
Прочитав донесение, полковник обо всем доложил по телефону командиру дивизии. А оттуда тревожное сообщение партизан было срочно передано в штаб армии.
Несколько дней спустя после освобождения Красной Армией Вельского и Вадинского районов от фашистских оккупантов состоялась встреча представителя Центрального штаба партизанского движения и члена военного совета Калининского фронта с секретарем райкома партии Борисовым и командиром партизанского отряда имени Щорса Андрюхиным.
Они внимательно выслушали Андрюхина, который докладывал о боевых действиях своего отряда. Он подробно рассказал, сколько было проведено боевых операций, сколько уничтожено фашистов, захвачено и выведено из строя военной техники и взорвано вражеских эшелонов, количество поданных в центр разведданных.
Когда Андрюхин закончил свой доклад, член военного совета спросил:
- А как вам удалось выйти из окружения? Насколько мне известно, в районе вадинских лесов у вас сложилась тяжелая обстановка.
- Да. Если бы не помощь частей Красной Армии, нам бы не вырваться из котла. Да еще выручил нас связной боец Сережа Корнилов. Он стал хорошим и смелым разведчиком. А когда сложилась критическая обстановка, он добровольно вызвался прорваться сквозь кольцо, чтобы доставить мою записку командованию Красной Армии. И выполнил поручение.
- Интересно. Как он сумел это сделать?
- Мы закопали его в снег в лесу, а сами отошли с этого участка. Немцы преследовали нас, но тем самым освободили путь Сереже Корнилову. И он, не жалея сил, добежал до наших. Ну а с карателями расправился один из полков двадцать второй армии.
- Как отчество вашего бойца?
- Михайлович.
- Молодец твой парнишка. Действовал замечательно, геройски. Не забудьте написать реляцию. Будем ходатайствовать перед командованием о представлении Сергея Михайловича Корнилова к правительственной награде. Кстати, при составлении подробного отчета укажите имена особо отличившихся партизан, кто отважно сражался с немецко-фашистскими захватчиками…
В Кремле
Две недели пролежал в медсанбате Сережа Корнилов, поправился, окреп и наконец вернулся в отряд, который после зимних боев в блокаде был выведен на отдых в одну из деревень.
С радостью встретил Андрюхин своего юного отважного бойца. Справившись о его здоровье, попросил подробно рассказать, как он добирался до штаба полка. Затем начались расспросы: кто где, какие новости.
- Ну, Сергей Михайлович, готовься в путь, - сказал Андрюхин и загадочно подмигнул мальчику. - В Москву поедешь.
Сережка в изумлении смотрел на командира и не понимал - шутит он или говорит всерьез.
Сдерживая себя, чтобы не рассмеяться, Андрюхин спросил! Сережку:
- Не веришь? Все точно. Это приказ.
- А зачем? - робея, спросил Сережка. - Чего я буду делать?!
- Военная тайна, - усмехнулся командир. - Приедешь в Москву - узнаешь сам. Да обмундирование свое приведи в порядок.
Поезд прибыл в Москву утром. Сережа и Полетайкин, которому Андрюхин поручил сопровождать мальчика, вышли на Комсомольскую площадь, огляделись. Шум машин, звон трамваев, говор людей - все это было так незнакомо и неожиданно, что они оба в первые минуты растерялись.
Сережка и в метро не переставал удивляться, дергал Полетайкина за рукав, восторженно шепча:
- Здорово-то как! Вот это да!
- А ты как думал, - отвечал Полетайкин, поправляя на плече вещмешок с сухим пайком. - Она такой и должна быть. Одно слово - столица.
Они вышли на станции "Охотный ряд". Полетайкин неторопливо закурил, обдумывая дальнейшее действие и ориентируясь, как пройти на Красную площадь. Он и сам никогда до этого не был в Москве, а те напутствия и разъяснения Андрюхина при отъезде теперь от волнения совершенно перепутались в голове. Наконец он остановил женщину с девочкой, проходивших мимо, спросил:
- Извините, гражданка. Нам вот к Кремлю, на Красную площадь надобно. Не подскажете, как пройти туда.
Женщина махнула рукой.
- Идите вот так прямо. Потом направо, там будет музей Ленина, а за ним сверните налево и сразу выйдете на Красную площадь.
- Спасибо, - поблагодарил Полетайкин. - Мы приезжие, в Москве еще ни разу не приходилось бывать. У вас ведь тут и заблудишься.
Девочка, которая слушала молча и искоса поглядывала на Сережу, одетого в солдатскую шинельку, вдруг вмешалась в разговор:
- Мама, а можно, я их провожу? Потом домой вернусь.
- Хорошо, Люся. Проводи, - согласилась женщина. И, попрощавшись с Полетайкиным и Сережей, пошла дальше. А девочка повела их на Красную площадь.
До назначенного часа еще было далеко. Идти сразу в бюро пропусков Сережка не решился, и потому они вместе с Полетайкиным и Люсей несколько раз прошлись по Красной площади.
Оглядели здание Исторического музея, Никольскую башню, храм Василия Блаженного и голубые ели около Кремлевской стены. Взволнованные увиденным, молча постояли напротив Мавзолея Ленина, наблюдая смену караула.
- Эва! Здорово-то как! - сказал Сережа Полетайкину.
- Безукоризненно! - вставил Полетайкин. - Одно слово, почетный караул. Однако, Сергунька, тебе пора идти. - Полетайкин посмотрел на часы на Спасской башне и добавил - Ты там в Кремле держи себя солидно. Отвечай, если что спросят, не робей. Товарища Калинина увидишь, от меня ему… Да нет, что там от меня… От всех наших бойцов партизанский привет передай и пожелание доброго здоровья. Понял?
- Передам.
В бюро пропусков Сереже выдали разовый пропуск и рассказали, как пройти в здание Верховного Совета СССР.
С замирающим сердцем прошел Сережа по широкой площади кремлевского двора, которая сразу же открылась ему за Спасской башней. Пройдя сколько-то, он увидел огромный колокол с отколотым краем, а чуть поодаль заметил Царь-пушку и огромные чугунные ядра, сложенные пирамидой.
"Вот это орудие, - восхищенно подумал Сережа, с удивлением разглядывая ядра и пушку. - И как его только в старину заряжали? Чудеса!"
Раздался мелодичный перезвон курантов - Сережа вспомнил о времени и заспешил к светлому зданию с высокими окнами. В центре его находился широкий парадный вход, по бокам которого на медных, до блеска начищенных табличках красовалась лаконичная надпись: Верховный Совет Союза ССР.
Сережа старательно потопал сапогами при входе, поправил шапку со звездочкой, расправил складки шинельки под ремнем, глубоко вздохнул и, не без робости открыв высокую дверь, осторожно переступил порог.
И только он оказался внутри просторного вестибюля, как к нему сразу подошел высокий стройный мужчина в штатском костюме. Он обратился к Сереже просто и очень уважительно, будто давным-давно и хорошо знал его:
- Товарищ Корнилов Сергей Михайлович?
- Так точно, - ответил Сережа.
- Прошу вас, вот там разденьтесь и пройдите наверх.
Потом мужчина проводил Сережу по широкой лестнице, устланной мягким красным ковром, на второй этаж. Перед высокими светлыми дверями с золотым орнаментом мужчина остановился, взглянул на Сережу, открыл дверь и, указав рукой, сказал:
- Прошу! Проходите.
- Спасибо, - ответил Сережа и шагнул в просторный, весь залитый солнечным светом Георгиевский зал.
Сережа сделал несколько шагов и остановился, пораженный величественностью и красотой зала. Мальчик вначале растерялся, но быстро взял себя в руки. Осторожно ступая новенькими до блеска начищенными сапогами по сверкающему полированному паркету, он отошел от входа в сторону, заложил руки за спину! стал с любопытством разглядывать вновь прибывающих людей.
А были они все разных воинских званий, и на груди у многих сверкали боевые ордена, медали и даже Золотые Звезды Героя Советского Союза. На них Сережа смотрел с особенным восхищением и думал: "Вот это действительно герои. С чего это меня-то сюда вызвали?"