- Бегом, бля! - рявкнул Володя. Лейтенант Ван Бао, в недавнем прошлом - его ученик, был единственным, чей комбинезон налез бы на Володю. В принципе, капитан мог бы и за своим смотаться в ангары, - но время уже поджимало.
Вьетнамец, недоуменно посмотрев на инструктора, стал стягивать комбинезон. Володя помог ему, потом поспешно натянул комбинезон. Ван Бао и еще один летчик затянули на капитане шнуровку костюма, которой тот плотно подгонялся по фигуре.
- Все? - нетерпеливо спросил Володя.
- Все, готово.
- Спасибо, - капитан полез в кабину ближайшей "Балалайки".
- Э-э, товарис капитан! - протестующее воскликнул Ван Бао. - Что мне сказать командиру?
- Что я полетел искать Дунг Куана, - буркнул Володя. - А ну, все брысь от самолета! - он захлопнул фонарь и включил двигатель.
"Дунг Куаном" вьетнамцы звали майора. На их языке это означало "храбрый солдат".
Мешать взлету МиГа никто не стал. Пронизывая сумерки, Володя унесся на юг, туда, где пропал майор. Прежде чем село солнце, он успел долететь до границы и наскоро осмотреть джунгли, но не нашел ни следов поваленного или горящего леса, какой непременно остался бы от упавшего самолета, ни хотя бы расстеленного парашюта. Впрочем, второе было понятно - Хваленский, наверное, побоялся, что первыми за ним прилетят американцы. А вот первое настораживало…
Приземлялся капитан уже в темноте. Оставив самолет на рулежке, не сказав никому ни слова, он пешком ушел в лагерь.
Войдя в опустевшую хижину, Володя бросился на койку и, заложив руки за голову, уставился в потолок.
"Что же делать? - думал он. - Что делать? Звонить в Ханой, просить поисковую группу? Да и будут ли искать? Или спишут без вести пропавшим? Там же лес сплошной, не группа нужна - армия… Майор сам говорил - не ищите, если пропаду… А я что, всю жизнь свиньей себя чувствовать теперь должен? - неожиданно разозлился Володя. - Вот уж хрен! Утром еще раз полечу. Прочешу все, хоть мертвого, но найду! Нет, не так! Найду живого и невредимого! Надо будет - "вертушку" у вьетнамцев возьму! А нет, так и на "Балалайке" слетаю…".
С этой мыслью он уснул.
Утром Володя снова улетел на поиски майора. Сделав за день три вылета, он сумел осмотреть все пространство вдоль границы с демилитаризованной зоной, но не обнаружил выгоревшего или поваленного леса, какой непременно должен был бы остаться после падения самолета. Он сумел также отыскать три-четыре подходящих площадки в джунглях, где теоретически мог бы приземлиться истребитель майора, - однако и они с воздуха выглядели пустыми и заброшенными.
Остаток дня Володя провалялся в хижине, глядя в потолок. Было тошно и горько, - за какие-то сутки война как языком слизала троих его друзей. Так плохо он себя не чувствовал еще никогда.
Когда завечерело, в хижину постучался повар-вьетнамец, беспокоившийся из-за отсутствия офицера на обеде и ужине:
- Принести есть?
- Нет, - равнодушно ответил капитан.
- Ты не болеть? - с тревогой спросил повар.
- Нет. Устал…
- А-а… - кивнул вьетнамец. - Ладно.
Он ушел, и Володя вдруг вспомнил, что видел у майора какие-то запечатанные конверты. Как раз тогда, в день гибели Ашота. "Может, письма? - подумал капитан. - Давно, кстати, не писал мне никто…".
Порывшись в вещах Хваленского, Володя и в самом деле нашел там письма. Одно от бати, одно от однокашника, и еще одно, самое тоненькое - от Лили. Она почему-то молчала аж с октября, хотя он время от времени писал ей. Ее письмо капитан вскрыл первым.
"Дорогой Володя! Прости что не писала так долго. Времени совсем не хватает. ("Ну-ну…" - равнодушно подумал Володя). Мечусь как белка в колесе. Работаю в школе учительницей младших классов, - ты не представляешь, как это интересно ("Ага…" - подумал инструктор). Детки видят в тебе вторую маму, и нужно быть ею для них. Праздники, дни рождения с ними отмечаем. Все твои письма получаю, но все не хватает времени ответить. Ты все там же, в жаркой южной стране? ("Угу, черт бы ее побрал…"). Мне, кстати, очень понравилось твое октябрьское письмо, где ты описывал полет над морским побережьем ("Было дело, летал я там… еще курсантом"). Вот эти строчки: "…раннее утро, солнце только-только выглянуло из-за горизонта, - а пара наших истребителей уже несется вдоль морского берега на бреющем полете. Мы летим всего в пятидесяти метрах над песчаным берегом, оглашая окрестности громким ревом турбин и пугая чаек. Этот участок берега обычно пустынен, поэтому мы иногда так развлекаемся. Так здорово лететь над прибоем, на самой границе трех стихий - воздуха, воды и земли, - оседлав четвертую - огонь! За спиной шумит двигатель - табун из тысяч лошадок… И я стремительно несусь мимо мелькающих за стеклом утесов и дюн туда, вдаль! Это потрясающе, - власть над пространством и даже временем! Захочу - лечу низко-низко, и земля быстро уносится назад. Захочу - набираю высоту, и земля внизу тащится едва-едва…". Просто потрясающе! Ты не думал о том, чтобы стать писателем? У тебя бы вышло.
Володь, увы, заканчиваю письмо, мне пора кормить ребенка. Да, совсем забыла написать, я ведь вышла замуж…".
Внутри у капитана что-то оборвалось, и на душе стало совсем горько. Дальше Володя читать не стал, - просто скомкал письмо и швырнул его в мусорное ведро.
- С-сука! - процедил он сквозь зубы и, подавив искушение открыть последнюю бутылку водки, завалился спать.
Утром капитан взял себя в руки и, сделав, наконец, утреннюю зарядку, пошел на аэродром. Война войной, - а учеба по расписанию. Обязанностей по подготовке курсантов с него никто не снимал. Но и о Хваленском Володя не забыл, - поговорил с Ваном, и тот обещал выслать к местам возможной посадки майора вертолет.
Успокоившись, Володя поспешил в бункер неподалеку от ангаров, где обычно проводились теоретические занятия.
…Увы, "вертушка" вернулась ни с чем. Вертолетчики облетели все намеченные капитаном площадки, - но, как доложил ее пилот, следов посадки МиГа нигде не было видно.
- А вы приземлялись там, чтобы проверить? - спросил Володя.
- Нет, - помотал головой вьетнамец. По-русски он говорил довольно сносно - как оказалось, учился в Союзе.
- А почему?
- Потому, - отозвался пилот. - С воздуха и так видно, что нет ничего там. Ни самолета, ни обломков.
- А парашют там, или лес поваленный?
- Ничего. Воронок в лесу много - американцев там нападало немало. Но все они старые. Не буду ж я над каждой зависать… - в голосе вертолетчика мелькнула злоба на непонятливого русского офицера. Володя понял, что не высаживались поисковики спешили побыстрее убраться из опасного района, где легко можно было схлопотать ракету или снаряд - и тяжело вздохнул:
- Ясно… Спасибо…
Вертолетчик ушел. Володя снова задумался, потом, тяжело вздохнув, пошел в лагерь.
Глава 3
Возвращение блудного сына
Ни на второй, ни на третий день Хваленский не вернулся. Володя еще дважды летал в те места, где мог упасть его самолет, но по-прежнему ничего не обнаружил. В Ханой он звонить не стал, решив выждать хотя бы неделю. Хотя и сомневался - может, зря? Может, лучше все-таки повиниться, но майора найдут?
Потом Володя вспомнил, что говорил прошлым летом Хваленский: "В такую глушь упрячут, что проще сразу застрелиться". И понял, что майор не зря велел не докладывать о его пропаже - наверняка опасался, что его и упрячут за самодеятельность.
Мысль о том, что Хваленский переметнулся к американцам, Володя сразу отогнал. Не из тех людей был майор, которые при первом удобном случае предают свою страну. Да и руки у него уже по локоть были в американской крови…
На пятые сутки капитан вернулся к работе. Прислали десять новых МиГов, которые предстояло облетывать; никто также не отменял занятия с новичками-курсантами, а из четырех инструкторов остался он один. Пришлось впрягаться…
…Шел восьмой день с того момента, как пропал Хваленский. Капитан вел занятие с курсантами, и как раз объяснял им основы теории воздушного боя, как вдруг в кабинет вошел незнакомый плотный офицер. Судя по погонам - полковник.
- Добрый день, - поздоровался он. - Где я могу найти майора Хваленского?
- В лагере, - ляпнул Володя, а сам почувствовал, как в животе стремительно холодеет. "Приехали… И кто это? Лицо незнакомое…".
- Хорошо, я сам найду, - вежливо улыбнулся полковник и исчез.
- На чем я остановился… - произнес Володя, собираясь с мыслями. - Ах да… Так вот, выходите в хвост вражеским самолетам…
Он продолжал рассказывать, а сам все ждал, что вот сейчас снова появится полковник и спросит: а где же все-таки товарищ майор?
Полковник не появился. Закончив занятие, Володя попрощался с вьетнамцами и, выйдя из бункера, направился в лагерь на обед. Чтобы попасть в барак-столовую, ему надо было пройти мимо своей хижины. Возле нее стоял запыленный "газик" с незнакомыми номерами. Не удержавшись, капитан вошел в бунгало - и остолбенел: за столиком, спиной к нему, сидел тот самый полковник и беседовал с… Хваленским.
- Товарищ майор… - радостно начал Володя, но Хваленский вдруг бросил на него убийственный взгляд: мол, заткнись, - и капитан поспешно умолк. Полковник неторопливо обернулся.
- А, это вы, капитан… - усмехнулся он. - Ну что ж, раз появились - заходите. У нас тут разговор есть… Вас тоже касается.
- Слушаюсь… - кивнул Володя. Пододвинув табуретку, он присел рядом с офицерами. Про себя отметил, что перед полковником лежат какие-то фотографии.
- Меня зовут Дмитрий Иванович, - представился полковник. - Я из военной разведки. Сейчас мы с товарищем майором как раз говорим об одном американском самолете. Слышали, быть может, о таком? F-111 называется.
- Нет, не слышал.
- Вот его снимок, - полковник пододвинул капитану фотографию остроносого самолета. Капитан глянул на нее и прикинул, что американец больше их МиГа, пожалуй, раза в полтора. - Машина новая, сейчас проходит испытания в войсках. Американцы решили опробовать их в боях, поэтому прислали несколько таких сюда, во Вьетнам. Нам поручено добыть летный экземпляр этого самолета. Подчеркиваю - летный.
- А почему обломки не сгодятся? - спросил Володя.
- Обломки у нас уже есть, - вздохнул полковник. - Позавчера зенитчики завалили одну такую тварь под Ханоем. Но уцелела только кабина, которая при катапультировании летчиков отделяется от самолета целиком. А наши ученые хотят изучить весь самолет и его электронику.
- Понятно… - кивнул капитан.
- Операцию планирую я, - продолжал Колотилов. - Мне разрешено использовать все возможные методы для осуществления захвата. В том числе и привлекать к сотрудничеству смежные, так сказать, ведомства… Мы с товарищем майором уже прикинули все варианты, от угона самолета прямо с его базы до принуждения к посадке в ходе полета. Пока наиболее реальным остается вариант с вербовкой пилота…
- А почему принуждение его к посадке не реально? - спросил капитан.
- Смотри, - Хваленский придвинул Володе листок с цифрами. - Это его летные характеристики. У земли он даже с бомбами летит быстрее МиГа… На высоте тоже превосходит в скорости… Дальность полета тоже значительно выше… Плюс способен летать на предельно малых высотах - метров сто-двести. А то и меньше. И это все в темноте. Мы попросту не сможем его посадить, как "Фантом" - рядом не удержимся.
- Ясно, - кивнул Володя.
- Но даже если мы сумеем завербовать кого-то из американцев, все равно остается риск, что он передумает и не приведет машину на аэродром, - продолжал Колотилов. - Вы с товарищем майором нужны, чтобы гарантированно обеспечить посадку этого самолета в указанном нами месте. Ваша задача - сопровождать американца на конечном отрезке пути, вывести его на аэродром и… если, конечно, понадобится, силой принудить к посадке. Учитывая, что на подлете скорость его будет ниже обычной, у вас будет время. Я верно понимаю?
- И все это ночью… - задумчиво пробормотал майор.
- Именно. Сумеете?
- Дайте подумать… - вздохнул Хваленский и, придвинув к себе блокнот, взял карандаш и стал что-то рассчитывать.
Несколько минут в хижине стояла тишина. Володя разглядывал хищный тяжеловесный профиль американской машины, запечатленной, очевидно, на своей базе в Таиланде; полковник вертел в руках карандаш, глядя в окно; Хваленский что-то черкал в блокноте и беззвучно шевелил губами. Наконец, он поднял голову и произнес:
- Встречать его где будем?
- Километрах в ста от аэродрома, думаю… - пожал плечами Колотилов.
- Понятно. Значит, нам нужно взлетать не с аэродрома, а с временной взлетной полосы где-нибудь в районе точки встречи. Обязательно с подвесными баками - чтобы горючего хватило на все форсмажоры…
- Можно поподробней?
- Без проблем, - кивнул Хваленский. - Наши вьетнамские друзья уже давно практикуют взлет перехватчиков с временных площадок. Расчищается участок в джунглях или на пустошах в стороне от аэродрома, самолет перевозится на позицию по земле или грузовым вертолетом - и при надобности взлетает с временной полосы при помощи реактивных ускорителей. Связано это с тем, что особенно мощных радаров у вьетнамцев нет, и приближающиеся самолеты противника они засекают с опозданием. Чтобы поднять с аэродрома перехватчик и навести его, надо несколько минут, за которые американцы нередко успевают отбомбиться. Поскольку приходят они обычно со стороны Лаоса или Южного Вьетнама, чаще всего по одним и тем же маршрутам, - на пути следования их ударных машин создаются временные площадки, с которых при надобности и стартуют истребители. Время реагирования сокращается до полуминуты где-то. Заметил - взлетел - догнал - сбил - вернулся на базу. Примерно такая схема вырисовывается…
- И где можно устроить такую полосу?
- Да где угодно. Асфальтированное шоссе, пустырь, просека в лесу… Шоссе тут мало, поэтому обычно на просеках и устраивают.
- А если просто взлететь с этого же аэродрома? - почесал кадык полковник. - Вроде попроще будет… Не надо полосу готовить, самолеты перевозить и охранять…
- Не будет, - помотал головой Хваленский. - Есть чисто техническая сложность, товарищ полковник. Искать в ночном небе самолет - все равно, что в темной комнате штаны. Нужно твердо знать, где они находятся в данный момент, иначе будешь на все налетать в темноте. В нашем случае твердо знать, где находится американец, можно только с помощью локатора. Кроме того, лучше всего нам сразу после взлета оказаться рядом с янки, чтобы не тратить время на его поиск в темноте. Если я взлечу и наберу скорость, когда он будет на подходе к полосе, и мы окажемся рядом - это уже сильно повысит наши шансы на успех. А Володя пойдет сзади, чтобы в случае чего пригрозить американцу оружием.
- Ладно, раз вам проще взлетать из леса - будете из леса. Обеспечим такую возможность, - полковник уселся поудобнее. - Скажите, майор, каковы, по-вашему, шансы на успех?
- Стопроцентных не гарантирую. Процентов семьдесят-семьдесят пять.
- Уже неплохо, - Колотилов выложил на стол подробную карту прилегающих к демилитаризованной зоне территорий, а затем и карту самой ДМЗ. - Рассчитайте место для вашей взлетной полосы, и сегодня же я отдам приказ о начале работ.
- О как… - потер затылок Хваленский. - Мне нужно провести кой-какие расчеты сначала…
- Считайте, - пожал плечами полковник.
Майор снова углубился в расчеты. После нескольких минут он протянул Колотилову листок, испещренный цифрами:
- Тут указаны параметры взлетной полосы, а также необходимые нам материалы.
Затем провел по карте жирную черту:
- А вот тут было бы неплохо расположить взлетную полосу… Сориентировать ее следует так, чтобы она совпадала с курсом американца, и мы бы гарантированно оказались рядом после взлета.
Полковник внимательно изучил список и карту, после чего убрал все в портфель и встал из-за стола.
- Готовьтесь, мужики, - сказал он, крепко пожимая летчикам руки. - Сейчас мы этого засранца еще обхаживаем, но на днях все должно решиться. И еще… Просьба к вам будет: по возможности не стрелять в него… Он, конечно, может там начать ерепениться, но вы все-таки постарайтесь не слишком его покоцать, ладно?
- Постараемся, товарищ полковник, - кивнули летчики.
- Да, кстати, Дмитрий Иванович, - вдруг спохватился Хваленский. - Мне нужна возможность поддерживать связь с американцем в полете.
Увидев, что Колотилов удивленно приподнял одну бровь, майор поспешил пояснить:
- Темнота затруднит визуальный поиск, а мой локатор будет забит помехами из-за близости земли. Поэтому мне нужно в полете иметь прямую связь с американцем.
- Well (Хорошо), - неожиданно согласился разведчик. - Do you speak English? (Вы говорите по-английски?).
- Yes, I do (Да), - пожал плечами майор. - I think, I could order Yankee to follow me (Думаю, я смогу приказать янки следовать за собой).
- Not bad, not bad (Неплохо, неплохо), - усмехнулся полковник. - Where did you study to speak English, Major, if it's not a secret? (Где вы изучали английский, майор, если не секрет?).
- My mother is a teacher in Moscow State University (Моя мама - преподаватель английского языка в МГУ).
- Really? (В самом деле?).
- Yes, Colonel (Да, полковник), - кивнул Хваленский.
- And what about you, Captain? (А вы как, капитан?) - обратился Колотилов к Володе. Тот пожал плечами:
- My English is not so well, but I could say "Hey, you, follow me, or I will shoot! if it will need…" (Мой английский не столь хорошо, но я могу сказать "Эй, ты, следуй за мной, или я буду стрелять").
- Oh! Nice! Very nice! We will provide a contact with Yankee pilot (О! Прекрасно! Мы обеспечим вам связь с американскими пилотами).
- Ok, thanks (Спасибо), - поблагодарил Хваленский. - Just say that he should follow me and do what I say (Просто скажите им, чтобы следовали за мной и выполняли мои команды).
- Будет, будет! Все, мне пора, прошу прощения… - Колотилов еще раз торопливо пожал летчикам руки и выбежал из бунгало.
Когда шум мотора его "газика" стих вдали, Володя вопросительно посмотрел на майора. Тот усмехнулся, доставая початую бутылку из холодильника:
- Хочешь услышать, где я шлялся? Ну, тогда давай на стол накроем сначала, а то голоден просто зверски…