- Сначала боевое дежурство несли, патрулировали над островом, а как поспокойней стало - кубинцев переучивали на "Балалайки". Хуже всего в октябре-ноябре было, когда чуть до ядерной войны дело не дошло…
- Ядерной войны? - переспросил Ашот.
- Ну, неужто вам не рассказывали? - удивился капитан. - Американцы в Турции крылатые ракеты поставили и нацелили на наши города. Мы в ответ разместили свои ракеты с ядерными боеголовками на Кубе. Начнись война - мы бы ими половину Штатов за пять минут сожгли. Почти наверняка без особых последствий для себя… ну, по крайней мере, поначалу. Так вот, почуяли они, чем пахнет ядерный кулак, - и засуетились. Остров блокировали с моря и с воздуха. У нас на радарах постоянно были видны десятки целей. Да и разведчики их поначалу летали как у себя дома. А у нас приказ был - не стрелять… Зло аж брало…
- Почему не стрелять? - изумился Ашот.
- Нельзя было. Понимать надо: чуть что - и могло бы такое начаться… - вздохнул Хваленский. - Если мы с ними в воздухе встречались, они на рожон не лезли, видели, что у нас ракеты подвешены. Ну, а нашу базу в октябре часто прилетали фотографировать. Как по расписанию - в одно и то же время прилетят два истребителя, отснимут базу, крыльями покачают - и к себе. Если видят, что кто-то взлетает - уходят сразу, а так обычно делали один-два прохода. Кубинцы уже коситься начали - мол, чего не сбиваете? А нам огонь открывать запрещают… Ну, до ноября мы еще терпели, а потом накрутили янки хвосты… - Хваленский, глядя в стену, улыбнулся. - Вернее, не все мы, а один из наших пилотов. Возвращался он с тренировочного полета, из вооружения - только учебная ракета. Ей только воробьев пугать… А тут два "Старфайтера" над нашей базой проходят и собираются второй заход сделать. Опять фотографировали, небось, а может, развлекались так - хрен их разберет… В общем, он у них точно в хвосте оказался. Наш руководитель полетов ему и дал команду - атакуй и припугни. Димка не растерялся: прицел включил и тем двоим на хвост сел. Вроде как ракету наводит. У них начинает система предупреждения об облучении орать, они форсажи врубили - и к себе почесали. И больше так нагло себя не вели. И нашу базу не смели фотографировать.
- А при патрулировании встречались с американцами? - спросил Вася.
- Да. Иногда при патрулировании видели их истребители, иногда специально на перехват разведчиков летали. Поднимут нас по тревоге, выйдем в указанный квадрат, а они нас заметят - и уходят в нейтральные воды… Мы, конечно, иногда запрашивали разрешения на уничтожение цели, но нам запрещали. Да и американцам, наверное, тоже приказывали особо не выпендриваться.
- А опознавательные знаки наши были или кубинские? - сменил тему Володя.
- И так, и этак. Сначала с нашими летали, потом ихние нанесли.
- А места там красивые? - поинтересовался Вася.
- Красивые. Взлетишь - и весь остров, как на ладони. Целиком зеленый, тут и там города разбросаны… Ночью летишь - на севере зарево огней во Флориде видно, на востоке, юге и западе - чернота сплошная, - океан… Ха, вспомнилось вот еще… - внезапно усмехнулся капитан. - Было там одно местечко, над которым мы летать побаивались, - крокодилий питомник… Громадный участок джунглей, и речка по нему течет. Мой ведущий все шутил, что там, мол, крокодилов дрессируют, чтобы с американцами воевать… Шутки шутками, но над питомником не летали.
- А кубинцы к вам как относились?
- Да нормально. Рады были, что мы их защищаем. Помню, зашли как-то в магазин, - нам продавец две селедки подарил. Вроде мелочь, а приятно…
- Ага… - вздохнул Ашот. - Сейчас бы селедочки не помешало…
Хлеб для советских инструкторов вьетнамцы выпекали в специально устроенной пекарне, тщательно замаскированной в глубине леса у ручья. А вот с сельдью оказалось сложнее - ее в здешних морях не наблюдалось. Мясо вообще считалось деликатесом и появлялось на столе только по выходным. Хорошо, хоть с чаем проблем не было. Что до вьетнамцев - те вообще в большинстве своем питались рисом, приправленном рыбным соусом.
- Переживем, - хмыкнул Вася. - А с кубинцами трудно общаться было?
- Ну, не сказал бы… - пожал плечами Хваленский. - Как и здесь, часть офицеров по-русски понимала, а так переводчик всегда рядом был. У них там язык основной - испанский, - мы быстро навострились по-ихнему… Простенькие фразы и сами выучили, и понимали немного, когда говорили при нас. Радиообмен чаще всего по-испански вели. На прицел бумажку с командами приклеил - и полетел. А если запутался, и не можешь объясниться, - на русский переходишь. РП с пониманием относились.
- А Фиделя Кастро вы видели? - спросил Володя.
- Ага. Даже фотографировал. Он к нам на аэродром приезжал несколько раз, - то посмотреть на самолеты, то своим кубинцам вручать дипломы… это уже когда мы их переучили на "Балалайки". Один раз на пляже его видел.
- И как он?
- Бородатый, крепкий, взгляд - точно рентген, глянет - как насквозь тебя видит, - усмехнулся Хваленский. - Простой очень мужик, свойский, охраны почти нет, - так, три-четыре автоматчика на джипе, и все. Общался с людьми по-простому, никогда не стеснялся поговорить с кем угодно и где угодно… При мне на пляже рядом с простым народом купался.
- А когда вы кубинцев переучили - что потом было?
- Да ничего… Оставили им свои самолеты, а сами в Союз улетели. Там в карантине две недели - и все, обратно в Кубинку, дальше служить…
Мало-помалу разговор сошел на нет. Капитан снова углубился в книгу, Ашот стал что-то напевать себе под нос, лежа на койке и глядя в потолок, Вася с Володей сражались в шахматы…
Наконец, Хваленский выключил свет:
- Баста, летуны! Всем в люлю!
- Товарищ капитан, - попытался протестовать Вася. - Мне ж три хода осталось сделать…
- Утром доиграешь! Вдруг война, а ты усталый?!
Против такого железного аргумента Вася возразить не смог - и вскоре все четверо уже видели разноцветные сны.
Глава 11
Реванш
…Утром неожиданно развиднелось, - все облака дружно уплыли куда-то прочь, и солнце торопливо карабкалось в зенит. Полосатый конус-"колдун", по которому определяли силу ветра, возле КДП едва трепыхался - стоял почти полный штиль.
- Будем летать, - решил Хваленский. - Базилио, займешься облетом собранных машин. Володя, Ашот, летаете с курсантами. А я оружие испытаю…
- Есть.
Пока стояло ненастье, техники собрали последние МиГи и отладили мишени. А заодно установили на две уже облетанных "Балалайки" несколько дополнительных фотокинопулеметов, которые при включении фиксировали действия пилота и маневры машины. Из получившихся кадров капитан рассчитывал смонтировать небольшой учебный фильм для летчиков-вьетнамцев. Камеры были установлены на фюзеляжах и в кабинах и включались отдельным тумблером перед началом "боя" - пленки в них надолго не хватало.
МиГ-21 помимо пушки мог вооружаться еще и ракетами с тепловым наведением или блоками неуправляемых реактивных снарядов, поэтому Хваленский приказал подготовить по одной машине с каждым типом вооружения. К десяти утра самолеты в полной готовности стояли на рулежке в ожидании вылета. Рядом с ними стояли МиГи-мишени; чуть поодаль выстроились три "Балалайки", которые должен был облетывать Базилио, а еще дальше - спарки Володи и Ашота. С другой стороны полосы, на рулежке, как всегда маячило вьетнамское дежурное звено. "Спарки" заправили первыми, потом наступил черед истребителя капитана и МиГов-мишеней, и только после - машин Базилио.
В половине одиннадцатого взлетел Ашот, спустя четверть часа поднялся в воздух Володя. Еще через пять минут Ашот, закончив выполнение своего полетного задания, приземлился, и на старт начали выруливать капитан с напарником-вьетнамцем. Базилио уже сидел в кабине первой своей машины, дожидаясь, пока командир освободит полосу.
Первым взлетел вьетнамец, следом - капитан. Едва он оторвался от земли, и под самолетом промелькнул конец полосы, как тревожно зачастил руководитель полетов:
- Внимание, внимание! Воздушная тревога! Я - "Тигр", всем кто в воздухе - немедленно посадка! Я - "Тигр", всем кто в воздухе - немедленно посадка! "Лев-четыре", готовность к взлету! Воздушная тревога! Как поняли, прием?!
- "Тигр", я "Леопард-один", понял, - Хваленский мысленно выругался, прикинув, что теперь придется разворачиваться и садиться с полными баками и не истраченным боекомплектом.
- "Тигр", я "Леопард-три", понял, - голос Володи был спокоен, словно все шло, как надо.
- "Тигр", я "Пантера-два", понял, - столь же невозмутимо ответил вьетнамец, летевший на МиГе-мишени.
- "Тигр", сажайте вначале второго и третьего, - произнес Хваленский. - Повторяю, второго и третьего сажайте первыми, у них мало топлива и оружия.
- "Леопард-три", "Пантера-два", вам посадка. Ветра нет, заходите курсом один-восемь-три…
- Вас понял, выполняю…
- Есть, выполняю…
Чуть выше капитанского МиГа пронеслась встречным курсом Володина "спарка", потом далеко впереди развернулся вьетнамец на своем МиГе. Разминувшись и с ним, Хваленский также лег на обратный курс.
- "Тигр", я "Леопард-один", как далеко американцы?
- Около тридцати километров. Успеете сесть.
Далеко впереди Хваленский видел "спарку" и МиГ-мишень, которые уже бежали по полосе. За их хвостами трепыхались тормозные парашюты.
Истребитель Хваленского быстро приближался к полосе. Капитану оставалось только выпустить шасси и закрылки и потом притереть машину к бетонке.
Он потянулся к крану выпуска шасси, но на полпути вдруг замер - а потом, так и не попытавшись выпустить шасси, решительно двинул вперед рычаг управления двигателем.
- Я "Леопард-один", шасси не выпускаются! - произнес он. - Повторяю, я "Леопард-один", шасси не выпускаются! Сесть не успею! Сообщите количество целей, курс, высоту и скорость.
- "Леопард-один", запрещаю вступать в бой! - ответил РП. - Не сметь! Уходите на запасной аэродром! Курс три-ноль-два… - вьетнамец еще что-то приказал перехватчику с позывным "Лев-четыре", но Хваленский не смог разобрать ни слова. Он пронесся над полосой и, включив форсаж, продолжал лететь на юг. Двигатель теперь жрал топливо десятками литров в минуту, зато самолет быстро набирал скорость. Под крылом стремительно проносились верхушки деревьев - капитан летел на минимальной высоте, чтобы до поры до времени оставаться незамеченным американскими локаторами.
- "Тигр", сообщите количество целей, курс, высоту и скорость! - потребовал он. - Прием.
- Удаление двадцать четыре, высота один и пять, скорость тысяча двести, четыре цели типа "истребитель", - решился вьетнамец. - Идут курсом три-три-ноль. Прием.
- Понял. Наводите меня на них! Прием!
Капитан довернул к юго-востоку, откуда приближались американцы. Скорости и расстояния, дальности обнаружения целей и дистанции пуска ракет - все эти цифры быстро сложились в его уме в четкую и ясную формулу. Тысяча двести километров в час - это двадцать километров в минуту, до американцев чуть больше двадцати - следовательно, через минуту с гаком они будут над аэродромом… Дальность пуска их ракет средней дальности "Спэрроу", - около пятнадцати, значит, через несколько секунд его МиГ будет в зоне их досягаемости…
Значит, надо быть внимательным. Очень внимательным…
…Техники как раз заправляли "спарку" Ашота, а сам старлей в это время объяснял только что летавшему с ним курсанту его ошибки. Базилио сидел в кабине первого из своих МиГов и готовился запускать двигатель. Возле его самолета уже стоял АПА - аэродромный пусковой аппарат, или, проще говоря, электрогенератор, установленный на грузовике. Обычно с его помощью и запускали двигатели самолетов. Вот и теперь техники разматывали кабеля, чтобы подключить генератор к самолету, как вдруг над аэродромом разнесся тоскливый вой. Все остолбенели.
- Че за нахер? - пробормотал кто-то.
Теплилась где-то внутри надежда, что это учения, и не более того. И лишь когда пронесся над полосой МиГ Хваленского, да стали выруливать на взлет дежурные "семнадцатые", все поняли, что тревога не учебная.
- Приехали… - внезапно охрипшим голосом сказал кто-то.
Базилио, чья рация была в это время уже включена, проорал:
- Чапа-а-а-ай! У командира шасси не вышло, он янки бить полете-ел! Живей за мной! Серега, запускай!!!
Кабель АПА уже был присоединен к его самолету, и потому почти сразу взвыла раскручивающаяся турбина. Ашот, не раздумывая, метнулся к соседнему самолету, на ходу надевая шлем. "От бортовых аккумуляторов придется запускаться, - подумал он, птицей взлетая по стремянке в кабину, - не успеют до меня кабель дотянуть…".
На МиГах, как и на любых военных самолетах, имелись бортовые аккумуляторы, позволявшие пару-тройку раз запустить движок без АПА. Обычно ими старались не разбрасываться - вещица была хоть и занятная, но дорогая и капризная, - однако теперь выбирать не приходилось. Затянув привязные ремни и захлопнув фонарь, старлей щелкнул тумблерами и с радостью понял, что аккумуляторы на месте и заряжены.
- Поехали! - ухмыльнулся Ашот. Несколько томительных секунд - и вот, наконец, ожили стрелочки индикаторов. "Кнопочку нажать, РУД чуть вперед…", - самолет слегка тряхнуло, раздался нарастающий рев - двигатель набирал обороты. "Уф! Живем!".
- Чапай, я Базилио, - раздался в наушниках Васин голос, слегка искаженный рацией. - Прикрывай меня, попробуем командира выручить. Поехали!
- Понял! - бросил в ответ Ашот и знаком приказал техникам убрать из-под колес колодки. "Ох, черт, у нас же только пушки…" - мелькнула запоздалая мысль. "Ну, да хрен с ним… выкрутимся!".
Руководитель полетов отдавал приказания своим только что взлетевшим перехватчикам, и потому не сразу заметил два серебристых истребителя без опознавательных знаков, которые без доклада пошли на взлет следом за ними. А когда на командно-диспетчерском пункте спохватились, было уже поздно. Страшно выругавшись, руководитель полетов рявкнул в микрофон:
- Внимание, кто сейчас взлетел? Немедленно вернитесь назад! Повторяю…
- Да пошел ты! - отозвалась рация. РП остолбенел от удивления.
- Я "Леопард-один", сообщите удаление!
Офицер, наводивший Хваленского на цель, вперился взглядом в экран радара, беззвучно шевеля губами. На темно-зеленом экране быстро сближались ядовито-зеленые метки, обозначавшие самолеты.
- "Леопард-один", удаление двенадцать, скорость, высота, курс - прежние…
…По какому-то счастливому стечению обстоятельств самолет Хваленского американцы не заметили. Зато Ашоту с Васей досталось по полной - лейтенанты после взлета стали слишком быстро набирать высоту, и их тут же засекли. Вслед за тем американцы, не раздумывая, выпустили по МиГам несколько ракет.
Едва в наушниках лейтенантов раздался тревожный визг системы, предупреждавшей их об облучении вражеским локатором, Вася заорал:
- Расходимся, ракеты!
- Есть! - Ашот заложил крутой разворот и спикировал, выровнявшись над самыми верхушками деревьев. Ракеты, уже нацелившиеся на самолет, потеряли его из виду на фоне земли и улетели в джунгли, не причинив никому вреда. Васе повезло меньше - он также попытался резко развернуться навстречу ракетам, чтобы сорвать им захват, но одна все-таки достала его. Лейтенант увидел что-то вроде дымящегося полена, летящего ему навстречу, после чего МиГ сильно тряхнуло, будто по нему от души вдарили кувалдой. Визг системы предупреждения сразу стих.
- Блядь! - вскрикнул от неожиданности Вася, бросая взгляд на приборы. Двигатель работал нормально, да и управление ничуть не затруднилось.
- Вася, впереди! - закричал вдруг Ашот. - Видишь?
Базилио различил далеко впереди и выше себя четыре инверсионных следа, тянувшихся с юго-востока на северо-запад, и жирную дымную полосу, почти вертикально перечеркнувшую небо.
- Кто-то сбит! - догадался он.
- Точно! Ты где?
- Слева от тебя. Глянь, у меня там ничего не течет?
Повернув голову, Ашот и в самом деле увидел слева и выше МиГ Васи.
- Ща! - Ашот довернул в сторону Васиного самолета и, пристроившись чуть ниже и сзади, осмотрел его машину. - Нет. Все чисто.
- Дырки есть?
- Вроде нет, - Ашот пристроился позади и правее МиГа Базилио, и еще раз осмотрел самолет друга. - А, не, вижу одну небольшую в крыле… Все нормально?
- Кажись, да. Лечу, тьфу-тьфу-тьфу. "Тигр", я второй, прием! - Вася перешел на вьетнамский. - Наводите нас…
- Вернитесь на базу! - потребовал РП. - Запрещаю…
- Вась, они кажется, уходят… - пробормотал Ашот, глядя на дымные следы выхлопов, расчерчивающие небо впереди. Американцы и в самом деле разворачивались, видимо, собираясь уйти к себе на юг. Судя по следам, не просто разворачивались, а бросились врассыпную.
- Точно… "Леопард-один", ответьте "Леопарду-два"! - по-вьетнамски произнес Базилио.
- Какого хрена взлетел, второй? - прохрипела рация.
- Вас прикрыть. Идем на выручку, держитесь! Чапай, форсаж!!!
…Почти разминувшись с американцами, Хваленский взял ручку на себя и начал выполнять боевой разворот. Янки пронеслись над ним, и он оказался позади и ниже их самолетов. Быстро набирая высоту, капитан одновременно с этим разворачивался, оказываясь у них в хвосте. Правое крыло МиГа задралось в небо, левое накренилось к земле, которая медленно поворачивалась далеко внизу. Сильная перегрузка вдавила летчика в кресло, - в глазах аж потемнело из-за отхлынувшей от головы крови. Сжав зубы, Хваленский продолжал доворачивать следом за четверкой американских самолетов, - и вдруг словно в полусне увидел, как два из них пускают ракеты в сторону аэродрома.
- С-суки! - прорычал он, ловя в прицел ближайшую машину. Судя по скошенным вниз стабилизаторам, это был старый знакомый, - "Фантом". Тяжелая двухместная и двухдвигательная машина, вооруженная дальнобойными ракетами, оснащенная более мощным радаром, нежели у МиГа, но куда менее маневренная - поскольку весила вдвое, а то и втрое больше русского самолета.
Врагов разделял сейчас едва ли километр, и солнце ослепительно сияло за спиной капитана, - условия для пуска ракет были почти идеальными. Хваленский нажал кнопку "Захват", расположенную на ручке управления, - и почти сразу в его наушниках взвизгнул зуммер, предупреждавший, что ракета захватила цель и готова к пуску.
- Н-на!!! - выдохнул капитан, плавно нажимая на гашетку. Тонкое белоснежное жало сорвалось с пилона и унеслось вслед американцу, оставляя белый дымный след. Спустя какую-то секунду летчик увидел, как прямо за "Фантомом" вспухло белое облачко разрыва, - а потом американец клюнул носом и стал падать, оставляя за собой расширяющуюся полосу черного дыма.