Он брел по аэродрому и мысленно проклинал себя за то, что не пересел тогда по-быстрому со "спарки" на один из истребителей. Пока вырубил двигатель, пока отстегнул ремни и добежал до вооруженных машин, вьетнамцы уже блокировали их - и не дали ему даже сесть в кабину… Теперь, после того боя, ребята словно отдалились от него. Ну, не то чтобы поглядывали исключительно с чувством превосходства, - но что-то такое в отношениях изменилось. "Обстрелянные пилоты, блин… - размышлял лейтенант. - А я, надо думать, зелень, пороху не нюхавшая…".
- Володь… - услышал он за спиной и обернулся. Это оказался Хваленский.
- Да, товарищ капитан…
- В лагерь идешь?
- Так точно.
- Ну, пойдем…
Они прошли немного молча, и капитан спросил:
- Что такой хмурый?
- Да так… - махнул рукой Володя.
- Дома что не так? Или из-за боя так переживаешь?
- Переживаю, - вздохнул старлей.
- Не стоит так. Ты приказ об участии в боях рискнул бы нарушить?
- Рискнул бы, - без раздумий ответил Володя и добавил:
- Я хотел взлететь следом за вами, но мне вьетнамцы не дали.
- Тебя могли сбить на взлете, - отозвался Хваленский. - Может, они тебе жизнь спасли…
- Может… - неохотно согласился лейтенант.
Повисло неловкое молчание. Володя на ходу сшибал прутиком цветки, то тут, то там выглядывавшие из травы, капитан, заложив руки за спину, разглядывал деревья на холме. Наконец, он сказал:
- Пойдем, посмотрим на сбитого.
- Какого? - не понял Володя.
- Американца. Которого зенитчики свалили при налете.
- Давайте… - пожал плечами лейтенант.
Они взяли левее лагеря и вскоре оказались возле холма, на который рухнул подбитый зенитками истребитель-бомбардировщик. От него осталось немного, - кусок хвоста, да закопченное крыло со следами камуфляжа, плюс мелкие обломки. Склон холма был обуглен - тут горело топливо, хлынувшее из баков машины после падения. Когда вьетнамцы добрались до самолета, спасать было некого и нечего - все сгорело. По наличию среди обломков фрагментов катапультного сиденья и обугленного шлема стало ясно, - пилот остался в машине. То немногое, что от него осталось, похоронили тут же, на вершине холма. Теперь на ней возвышался небольшой крест с табличкой: "Неизвестный американский пилот, погиб 17 мая 1967 года".
Летчики молча смотрели на искореженные куски того, что еще неделю назад было самолетом. Потом Хваленский негромко сказал:
- Вот почему я против вашего участия в боях…
- Боитесь, что нас собьют?
- Хуже. Что вас похоронят под табличкой "Неизвестный солдат".
- Да не будет с нами такого, товарищ капитан! - раздосадовано воскликнул Володя.
- Не зарекайся! - сухо сказал капитан. - Этого хоть найдут после войны… - показал он на крест. - Сопоставят факты, документы, - и узнают, кто это был. А вас наверняка и искать никто не станет…
- Почему?
- А нас тут как бы нет… - глухо ответил капитан.
Ветер прошумел в вершинах деревьев, и снова стало тихо. Офицеры молча смотрели на крест, возвышавшийся над обугленным холмом.
Глава 13
Охота на радары
…Утро выдалось ясным и теплым. Воздух был напоен ароматами трав, перемешанными с запахами пороховой гари, бензина и пота. Радостно пели птицы, приветствуя солнце, которое величественно и неторопливо поднималось из глубин Тонкинского залива. Мычали в деревнях буйволы. Топал на юг отряд северовьетнамских солдат, которому предстояло вскоре пересечь демилитаризованную зону. Спали в подземных бункерах в глубине Южного Вьетнама их вьетконговские коллеги. Пылили по дорогам американские колонны. Работали на рисовых полях крестьяне. Летели по своим делам куда-то на северо-запад четыре камуфлированных истребителя "Фантом". Словом, стояло обычное утро, одно из многих на этой бесконечной войне…
…"Фантомы" мчались вперед, и джунгли под ними сливались в сплошной зеленый ковер, на котором то тут, то там серебристыми ниточками блистали многочисленные речушки и ручьи. Ведущий четверки, капитан Джим Уатт, осмотрелся. Слева от него летел ведомый, лейтенант Пит Джелли. Еще в полумиле левее шли самолеты лейтенантов Томми Хадсона и Рика Маккензи. Все четыре машины были вооружены ракетами "воздух-воздух", а под фюзеляжем у каждого был подвешен объемистый бак с топливом - так, про запас.
- Медведь пять ноль три - Бешеному Псу, следуем прежним курсом, встреча с Охотниками через две минуты, - произнес Уатт.
- Медведь пять ноль три, это Бешеный Пес, вас понял, - отозвался руководитель полетов.
- Я - Охотник-один, буду в точке встречи через полторы минуты, - коротко доложил ведущий "Ласок".
Секундная стрелка еще не успела описать и круга по циферблату, - а Уатт уже видел впереди два дымных следа, тянувшихся со стороны Лаоса на северо-восток, к Ханою. Судя по всему, это и были их подопечные.
- Охотник-один, вижу вас, - сказал капитан. - Не пугайтесь, мы подходим сзади.
- Угу.
Истребители довернули правее, ложась на один курс с теми двумя самолетами. Они летели чуть быстрее и вскоре поравнялись с ними. Еще издали Уатт узнал очертания истребителей-бомбардировщиков "Тандерчиф", а вскоре разглядел и зубастые акульи пасти, намалеванные на их носах. Это был отличительный знак "Диких Ласок", - эскадрилий "охотников за радарами", уничтожавших вьетнамские зенитно-ракетные комплексы. Самолеты "Ласок" были оснащены специальным оборудованием, позволявшим определять местоположение работающих локаторов, и вооружены ракетами "Шрайк", наводившимися на их излучение. "Охотничьи" "Тандерчифы" в отличие от большинства своих собратьев были двухместными - вооружением ведал летчик-оператор, сидевший в отдельной кабине позади пилота. Так же было и на "Фантомах" - летчик вел самолет, оператор управлял вооружением, а в случае необходимости подменял пилота, поскольку в обеих кабинах имелись все необходимые для этого приборы.
- Привет, ребята, - поздоровался Уатт. - Что там у нас на радарах?
- Привет, парни. Пока все чисто, - деловито отозвался "охотник". - Может, кто-нибудь подразнит "Сэмы"?
Все умолкли. Негласное правило охоты на радары гласило: если враг молчит, его надо раздразнить. То бишь, одному самолету надо было оторваться от основной группы и лететь впереди, провоцируя вьетнамцев включить локаторы наведения своих ЗРК, для краткости прозванных "Сэмами", и тем самым обнаружить себя. Тогда "Ласки" могли засечь позиции ЗРК и уничтожить их. Но самолет-приманку легко могли сбить, - поэтому дразнили зенитчиков лишь самые опытные пилоты, способные увернуться от ракеты. И то им это удавалось не всегда - история "охотников за радарами" пестрела именами погибших на задании…
Уатт быстро перебрал в уме кандидатуры "приманок". Самый опытный из всех четверых, конечно, он сам - семьдесят восемь боевых вылетов из ста необходимых. Но он командир, рисковать собой права не имеет. Тогда кто? Маккензи? Совершает лишь тридцатый вылет в зону боевых действий, женат, есть маленькая дочка - незачем лишний раз гнать его под ракеты. Хадсон? Этот еще менее опытный, делает лишь тринадцатый боевой вылет. Джелли? Видимо, именно он, - сорок семь боевых вылетов, самый опытный пилот, ветеран налетов на Ханой и Хайфон…
- Эй, парни… - с иронией произнес ведущий "Ласок". - Что вы там притихли? Мне, что ль, "Сэмы" дразнить?
- Джелли, вперед, - приказал Уатт.
- Есть… - с неохотой отозвался ведомый, прибавив скорость. Его "Фантом" начал выбиваться из строя и вскоре ушел вперед, оставляя за собой черный дымный след - двигатели самолета здорово коптили на форсажном режиме.
- Охотник, работайте, - бросил Уатт. - Остальным - смотреть в оба, нет ли МиГов.
- Есть!
- Понял!
- Выполняем!
Снова в эфире повисло напряженное молчание. Мерно ревели двигатели, тянулись за самолетами черные следы выхлопов, ярко светило солнце…
Внезапно в наушниках Уатта раздался нарастающий писк. Капитан вздрогнул.
- Облучают!!! - заорал его оператор. - "Сэмы"!!!
- Не ори, Билл! - выдохнул Уатт. - Сейчас их пристукнут! Смотри в оба!
Он узнал этот тошнотворный визг, предупреждавший о том, что его самолет облучается локатором наведения зенитно-ракетного комплекса. "Ария Сэма" - так они это называли. Когда в наушниках звучала "ария", - это означало, что вскоре прилетит вьетнамская ракета, наводящаяся по лучу этого локатора. Дальше все зависело от того, с какой стороны она прилетит. Если спереди - еще есть небольшой шанс поднырнуть под нее и остаться живым. Она тогда подорвется на встречном курсе, и ее осколки не так сильно повредят самолет, - если вообще заденут его. А если сзади… нет, об этом лучше не думать, там шанс выжить еще меньше…
Впервые "арию" Уатт с оператором слышали еще в начале своей командировки - их эскадрилья тогда бомбила порт Хайфон, который был особенно хорошо прикрыт зенитными пушками и ракетами. Одна ракета на глазах Уатта попала в самолет командира эскадрильи, летевший поблизости - и "Фантом" разнесло в клочья. А потом и его, капитана, самолет поймали в прицел зенитчики - и Уатт едва успел поднырнуть под летевшую в него ракету. И все равно самолет был сильно поврежден - вырубился один из двигателей, и Уатт с трудом дотянул домой на втором. С тех пор любой писк вызывал и у него, и у оператора нервную дрожь.
- Готово! Ракета пошла! - воскликнул один из охотников. Уатт бросил быстрый взгляд на "Тандерчифы" - от ведущего отделилась белая черточка, за которой тотчас потянулась струйка белого дыма. Обогнав самолет, она, набирая скорость, понеслась вперед, к цели.
…В нескольких десятках километров к северо-востоку, прямо в густом лесу, располагался в засаде вьетнамский зенитно-ракетный комплекс. Расчет его состоял из советских солдат и офицеров, а также вьетнамских стажеров. Все они прибыли на эту позицию накануне днем - и уже к вечеру все было готово, опробовано и замаскировано. Три кабины с аппаратурой зенитчики разместили прямо между деревьев, а чуть поодаль, в чаще, установили четыре пусковые установки с ракетами. Вьетнамцы сразу обложили кабины тростниковыми матами, - для защиты от осколков на случай бомбежки. А потом обвязали ракеты свежесрезанными ветками. Когда командир дивизиона, майор Горелов, увидел это, его чуть удар не хватил:
- Да вы что делаете, черти?! Не взлетит же!!!
Можно было только предположить, как закувыркается ракета после старта со всей этой маскировкой… А ведь ракета - это взрывчатка, это осколочные элементы, это ядовитое топливо, наконец! Так бабахнет, что пустырь с деревню будет!
- Взлетит, командир, - успокоил его вьетнамский замполит. - Я видел, так делали. Взлетит.
Спорить не приходилось - вьетнамцы были тут хозяевами, и окончательное решение оставалось за ними. Тяжело вздохнув, майор отдал приказ следить за воздушной обстановкой.
- По одиночкам работать не будем, - объявил он. - Ждем группу и бьем в упор.
Все кивнули. Не первый раз уже дивизион находился на "свободной охоте", и не в первый раз его расчет бил одной - двумя ракетами по самолетам, идущим в плотном строю. Одна ракета при этом нередко причиняла ущерб сразу нескольким машинам, а то и сбивала их.
Через несколько часов после того, как был включен локатор, мимо позиции торопливо просвистел одиночный "Фантом", а потом на дисплее радара появилось еще пять отметок. Судя по небольшой скорости, это были бомбардировщики или штурмовики.
В небольшой металлической кабинке операторов, набитой приборами и индикаторами, было тесно и жарко. Конструктора, создавая ее, рассчитывали, что больше пяти человек там зараз присутствовать не будет. Места было оставлено соответственно. Однако теперь в кабинку набилось аж семеро - четыре вьетнамца-оператора (трое - ручного сопровождения, один - автоматического) и три советских офицера (командир расчета и два инструктора, стоящие за спинами операторов). Жара была неимоверная - градусов, пожалуй, под шестьдесят. Поэтому все сидели в одних трусах - и касках. Никто не жаловался, - уже привыкли.
Американские самолеты приближались. Горелов пока не давал разрешения на открытие огня, подпуская самолеты поближе.
- Удаление тридцать километров… Удаление двадцать… - докладывал оператор ручного сопровождения.
- Высота - ноль восемь, - говорил его сосед. - Высота - ноль восемь.
- Скорость - восемьсот. Скорость - восемьсот.
- Еще четыре цели, с северо-востока, курс три-два-один! Высокоскоростные - под тысячу с гаком чешут! Высота ноль и три… - раздался чей-то голос.
- Цель номер три, взять на ручное сопровождение! - приказал Горелов.
- Есть.
Операторы ручного сопровождения начали крутить маленькие штурвальчики, поворачивая антенну станции наведения. Первый определял удаление до цели, второй - высоту ее полета, третий - направление по азимуту. Цель, разумеется, все время двигалась, и задачей операторов было постоянно удерживать ее в перекрестиях прицелов с помощью штурвальчиков. Четвертый оператор, сидевший рядом с командиром, осуществлял уже автоматическое сопровождение, но без ручного порой все-таки было не обойтись.
- Цель захвачена!
Внезапно один из операторов увидел, как отметка одной из целей увеличилась в несколько раз. С перепугу вьетнамец забыл все русские слова кроме одного. Обернувшись к стоявшему за спиной инструктору, он спросил, ткнув пальцем в индикатор:
- Пиздец???
- Угу, - кивнул инструктор, старший лейтенант Москаленко, и, обернувшись к командиру, крикнул:
- Миша, "Шрайк"!
- Подними антенну вверх! - сразу отозвался командир.
- Есть!
Вьетнамец потянулся к пульту и замер, пытаясь вспомнить, как это сделать, - и тогда старлей оттолкнул его руку и быстро крутанул штурвальчик ручного сопровождения по азимуту. Антенны локатора отклонились в зенит, и их излучение теперь уходило в сторону от прежнего направления.
… "Шрайк" быстро разматывал белый след в сторону вьетнамских позиций. Визг наконец-то стих, и Уатт, позабыв обо всем, зачарованно следил за улетающей вдаль ракетой. Внезапно ведущий "охотников" сердито воскликнул:
- Дерьмо! Мы промазали!
- Как так? - спросил Уатт.
- Срыв захвата! Наверное, они выключили станцию, ракета их потеряла…
- Понятно. Отходим. Джелли, возвращайся!
- Есть, - радостно отозвался Пит. Сейчас он для Уатта выглядел лишь темной точкой на горизонте.
- Есть, - с неохотой подтвердил "охотник".
Закончив разворот, американцы легли на обратный курс.
…В маленькой тесной кабинке обливались холодным потом операторы и инструктора. "Шрайк" - это не смертельно для расчета, это только антенне локатора кирдык… но за "Шрайком" могут и штурмовики прилететь, и вот тут уже кирдык, скорее всего, именно расчету. Заодно с уцелевшей техникой…
"Раз… Два… Три… Четыре…" - неторопливо считал про себя Москаленко. Дойдя до десяти, он приказал операторам вновь взять самолеты на сопровождение.
Спустя несколько секунд на экране опять возникли отметки целей.
- Уточнить параметры целей! - приказал Горелов.
- Курс три-два-ноль, цель групповая, малоскоростная, удаление двенадцать, высота ноль семь, скорость восемьсот, следует курсом три-два-один… - доложил один из операторов. В переводе на обычный язык это означало: "Несколько самолетов уходят на юго-запад со скоростью восемьсот километров в час на высоте семьсот метров".
- Цель два, взять на сопровождение!
Быстро закрутились штурвальчики ручной наводки.
- Есть захват цели!
- Цель на автоматическом сопровождении!
- Четыре цели с северо-востока, идут прежним курсом, высота ноль и пять!
Две пусковые установки с ракетами, похожими на телеграфные столбы с крылышками, уже развернулись в сторону самолетов.
- Цель номер четыре, очередью из двух, уничтожить! - приказал командир дивизиона. "Что там с северо-востока чешет, интересно? Похоже, вьетнамские перехватчики… Хорошо бы, если так… Если американцы - нам амба… А, ладно, была не была…".
- Есть!
- Первая пуск!
- Есть!
С оглушительным грохотом заработал стартовый ускоритель, из сопла хлестнула огненная струя, поднявшая над позицией грандиозное облако пыли - и ракета сорвалась с направляющей. Пронизав листву над собой, она унеслась вдогонку самолетам. На землю посыпались сбитые ею ветки и сорванная набегающим потоком воздуха маскировка.
- Вторая пуск!
Ушла вторая. В окопе неподалеку от кабинки операторов чихали солдаты, готовившие ракеты к пуску. Инструктор распахнул дверь кабины и тоже чихнул, потом выглянул наружу, - посмотреть на пусковые установки. Потом бросил взгляд на тающий в небе огонек удаляющейся ракеты.
- Миш, а все-таки они летают! - восхищенно сказал он.
- Даже с ветками? - ухмыльнулся командир.
- Да, вон они, ветки твои… падают… апчхи!
- Чудесно! Будь здоров… Что там на радаре?
…"Ария Сэма" прозвучала, как гром с ясного неба. Во главе колонны летел Маккензи, чуть правее и позади него шли "Тандерчифы", а замыкали строй Хадсон и Уатт, следовавшие в сотне метров позади и выше "охотников". И именно замыкающие, как обычно, попали под удар.
- Меня облучают, кэп, "Сэмы"! - вдруг вскрикнул Хадсон. - "Сэмы", "Сэмы", черт, где они?! - он вертел головой, пытаясь заметить приближающиеся ракеты.
- Расходимся! - рявкнул Уатт, уходя влево и вверх, подальше от обреченного ведомого.
- Тупица, уйди, сгинь!!! - завизжал оператор капитана. - А-а-а-а, идиот!!!
Время вдруг стало растягиваться, словно жевательная резинка. Медленно, как во сне, Уатт повернул голову и увидел, что Хадсон отвернул следом за ним. Его истребитель подныривал под машину капитана, и разминуться они могли только при очень большом везении - расстояние между ними составляло всего несколько метров, да и эти метры стремительно таяли. Сделать что-либо уже не представлялось возможным.
- Черт, нет! - услышал капитан. В следующий миг самолет Хадсона поочередно нагнали обе ракеты. Первая превратила его в огненный шар, из которого во все стороны брызнули обломки вперемежку с огнем и дымом, а вторая разнесла в клочья самый крупный кусок самолета - отвалившееся крыло. Оказавшийся слишком близко "Фантом" Уатта сильно тряхнуло - часть осколков попала и в него. На панели приборов тревожно замигало табло "Пожар правого двигателя". Потом угрожающе вспыхнуло другое: "Отказ левого двигателя". Ручка управления стала какой-то неподатливой - капитану приходилось прилагать огромное усилие, чтобы сдвинуть ее хотя бы на миллиметр. И в этот момент время для Уатта вновь потекло нормально. Шум турбин за спиной быстро стихал, превращаясь в бессильный свист, а самолет быстро терял скорость и высоту.
- Хадсон, черт тебя дери… - бессильно выругался Уатт и нажал кнопку связи. - Эй, парни, кто-нибудь слышит меня?
Никто не отозвался. Уатт еще раз повторил свой вопрос, потом вызвал по внутренней связи оператора, но и тот не отозвался.
"Рация сдохла, - понял капитан. - И самолетное переговорное устройство тоже…".