2
Их разбудила музыка: Эрвин включил "Телефункен", стоявший в гостиной.
Взглянув на часики, Дорис заторопилась.
- Мне пора. Ну что, Карл, когда снова увидимся? Когда станешь майором?
- Я надеюсь, что это удастся сделать пораньше.
Дорис исчезла, оставив на подушке следы от накрашенных ресниц.
Пока Карл лежал в ванной, Эрвин отвез девушек домой. Карл принял холодный душ и почувствовал себя бодрее. Сел в кресло перед приемником, налил крепкого пива. Международный радиокомментатор говорил об испанских событиях. Карл рассеянно слушал уже ставшие привычными названия: Гвадалахара, Валенсия и Университетский городок, где бои были особенно ожесточенными. Генерал Франко, подойдя к предместьям Мадрида, "забуксовал" у стен испанской столицы.
Вернулся Эрвин, вытирая потное лицо.
- Ну в жарища!
Радиокомментатор небрежным тоном сообщал:
- Двадцатого июня русские летчики Чкалов, Байдуков, Беляков на самолете АНТ-25 завершили беспосадочный перелет из Москвы через Северный полюс в Америку. Экипаж приземлился на американском аэродроме Ванкувер. Полет продолжался шестьдесят три часа. За это время пройдено девять тысяч сто тридцать километров.
Эрвин замер и удивленно посмотрел на Карла - не ослышался ли он? Карл раскрыл большой атлас, на полярной карте Северного полушария прочертил линию маршрута русских. Она протянулась через весь лист от Москвы, зеленеющей окраской лесных массивов, через голубую раскраску морей, через дышащую холодом вершину мира, где девственно белую шапку полярных льдов пересекала лишь паутина меридианов и параллелей, а дальше снова через безлюдные, покрытые льдом острова Канадского архипелага, тундру, озера, Каскадные горы до Ванкувера, расположенного на берегу реки Колумбия.
- Да, это впечатляет сильнее, чем перелет "Духа святого Луи", - задумчиво произнес Эрвин.
- Ты слышал, что говорил Линдберг в прошлом году? Он утверждал, что настоящая военная авиация сейчас существует лишь в Германии. В Англии и Франции она устарела, в США в зачаточном состоянии, а в отсталой России - только лозунги: "Летать дальше всех, летать выше всех и летать быстрее всех!"
- По крайней мере, два первых лозунга они выполнили. Слетали дальше всех, в Америку, через полюс. А их летчик Коккинаки залез выше всех, на четырнадцать тысяч.
- Этот перелет - красная агитация, чтобы запугать нас своими рекордами, - упрямо твердил Карл.
- Хороша агитация! Попробуй повтори их результат. На чем ты полетишь? На Ю-86 или на "Кондоре"? Упадешь без горючки еще до полюса.
- А "Дорнье Вааль" - летающая лодка До-26, которая ходила по трансатлантическим рейсам?
- У нее дальность полета шесть тысяч километров, а русские пролетели свыше девяти. Разница есть?
- И все же я верю, - Карл повысил голос, - если будет нужно, то немецкие конструкторы создадут такие самолеты, на которых мы улетим дальше всех. Фюрер не допустит, чтобы у коммунистов были самолеты лучше, чем у нас.
Глава вторая
1
В марте 1938 года в Австрии нацисты организовали путч. Главарь австрийских фашистов Зейсс-Инкварт обратился к Гитлеру с просьбой о помощи для пресечения "беспорядков "красных". На рассвете 12 марта дивизии германского вермахта вошли в Австрию, и суверенное европейское государство стало провинцией третьего рейха. Аншлюс Австрии сошел Гитлеру с рук совершенно безнаказанно.
Возвращаясь из театра по Принц Альбертштрассе, Карл обратил внимание на ярко освещенные окна Дома летчиков. Там происходил грандиозный прием по случаю присвоения "властелину воздуха" Герману Герингу звания рейхсмаршала.
Карл не успел лечь спать, когда с приема вернулся Гуго фон Эккарт.
- Вы что так рано? - удивился Карл.
- У Евы что-то голова разболелась, - ответил Гуго. - Но мы продолжим дома. Сегодня мы не имеем права не напиться.
- Пируйте без меня, - попросила Ева-Мария и, потирая виски, ушла в спальню.
- Вот так! - ликовал Гуго фон Эккарт, наполняя бокалы. - Благодаря таланту фюрера мы без крови получили Австрию. Теперь наш рейх стал еще более могущественным. С нами будут считаться все страны!
Карл был не меньше Гуго рад за фатерлянд, но сожалел, что им, как и при оккупации Рейнской области, не пришлось подраться. А у молодых летчиков так чесались кулаки!
- Мы еще покажем, что такое Великая Германия! - восклицал Гуго, охваченный приступом национального патриотизма. - Они еще попляшут под нашу музыку!..
В мае отряд, в котором служил Карл фон Риттен, во главе со штаффелькапитаном Фрицем Шраммом отправили на двухнедельный профилактический отдых в Раушен - балтийский курорт, где люфтваффе имели свою спортивно-лечебную базу.
Транспортный Ю-52 доставил летчиков из Темплина в Гросс-Диршкайм, аэродром близ Кенигсберга. У приземлившегося самолета их встретил худощавый обер-лейтенант в форме люфтваффе, но с темно-синими петлицами, говорившими о его принадлежности к медицинскому персоналу. Это был начальник раушенского профилактория. Он представился капитану Шрамму и пригласил летчиков в автобус.
Солнце пригревало по-летнему. Автобус катил по асфальтовому шоссе, с двух сторон обсаженному старыми липами. Зеленели посевы на полях, огражденных натянутой проволокой. На лужайках возле массивных коровников, на века сложенных из гранитных валунов, пасся племенной скот. В дренажных канавах, прорытых вдоль шоссейных и узкоколейных железных дорог, оживленно квакали лягушки, намолчавшиеся за длинную прибалтийскую зиму. Весна - юность года, и если замкнутый тридцативосьмилетний Фриц Шрамм не остался в стороне от ее колдовских чар, оживился и помолодел, то что говорить о других летчиках отряда, которым едва перевалило за двадцать? Охваченные радостным предчувствием отдыха и веселого безделья, они строили планы, как лучше провести эти две недели у моря.
Обер-лейтенант, начальник профилактория, выслушав их пожелания, поспешил внести ясность:
- Должен огорчить вас: жить придется по строгому распорядку дня. Подъем в семь, физзарядка в семь двадцать и так далее. Отбой в двадцать три часа, - заключил он неприятным, скрипучим голосом.
- Нужен нам ваш распорядок, как зайцу указатель поворота! - возмутился вполголоса Ганс Хенске.
- Так и к девочкам не попадешь, - вздохнул Руди Шмидт.
У обер-лейтенанта оказался хороший слух:
- Распорядок наш утвержден начальником медслужбы люфтваффе. Хочу предупредить, - добавил он, - что спортивные занятия проводить буду лично я. Моя фамилия Рунге. Запомните ее на всякий случай… В прошлом заезде были хитрецы, пытавшиеся уклониться от моих занятий. Они все уехали из Раушена в великолепной спортивной форме, но с взысканиями…
Миновав лесок, звенящий птичьими голосами, автобус въехал на улицы Раушена, небольшого курортного городка, ощетинившегося острокрышими виллами со шпилями, балкончиками и флюгерами.
- Мне здесь нравится, - сказал Карл, - тишина, зелень, великолепный воздух.
Эрвин, всю дорогу листавший японскую книжицу, взглянул в окно и согласно кивнул.
Автобус свернул на перекрестке и остановился у каменного двухэтажного здания, над которым возвышалась высокая надстройка в виде сторожевой башни рыцарского замка.
- Это курортная водолечебница, - пояснил обер-лейтенант. - Нам принадлежит вот эта половина здания, - он показал на пристройку к башне, на фронтоне которой красовался огромный орел со свастикой, исполненный из армированного железобетона.
"Не свалится на голову? - Карл с опаской взглянул на тяжеловесное украшение, нависающее над входом. - И как его туда затащили?"
- Унтер-офицеры будут жить в этом корпусе, - скрипел Рунге, - а офицеры разместятся на дачах.
Карла с Эрвином отвезли на автобусе в особняк, перед входом в который лежала пара жалких сфинксов, похожих на бездомных котят, продрогших под дождем.
Вилла принадлежала обер-егерю Восточной Пруссии. Этот чиновник из ведомства, подчиненного рейхсминистру Герингу, занимал нижний этаж. Второй этаж и мансарду он сдавал курортникам.
Приятели поднялись по винтовой лестнице и разместились в соседних комнатах.
- Недурно, - резюмировал Карл.
- Если бы не дурацкий распорядок, - согласился Эрвин, - здесь было бы замечательно.
- Не думаю, что Рунге будет давить сок из нас. Пусть он отыгрывается на летчиках - унтер-офицерах. Этот вопрос мы сегодня решим с командиром отряда. Уверен, Фриц Шрамм поймет нас. Видел, как он встрепенулся, сбежав от своей фрау Марты за Данцигский коридор?
2
Летчикам разрешалось в личное время ходить в штатском платье, но никто даже не подумал воспользоваться этой привилегией. Не так просто им достались голубовато-серые мундиры. Сняв их, они затерялись бы в толпе штатских. Мундир же летчика в Германии гарантировал всеобщее уважение даже среди мужчин, а что касалось разбитных девиц из ДМБ, фланирующих по улицам Раушена, то в их глазах читались восторженное преклонение перед пилотами рейха и готовность пойти навстречу их пожеланиям.
Карл и Эрвин подолгу бродили по улицам Раушена, знакомясь с городом. Вода в море была еще холодная, но друзья узнали, что на окраине есть озеро, уже прогретое майским солнцем, и стали ходить туда.
Однажды они загорали у чистенького озера, берега которого были укреплены диким камнем, когда от купальни, построенной на бетонных сваях, донеслись исступленные крики. Два голоса, женский и мужской, взывали о помощи.
- Кто-то тонет, - сказал Эрвин. Он был пловец неважный и вопросительно посмотрел на Карла, чемпиона отряда.
- Помогите! - Крик повторился, но теперь молил о помощи лишь мужчина.
Подбежав к купальне, приятели увидели, как из воды на секунду показалась голова в розовой резиновой шапочке и тут же исчезла. Молодой парень в купальных трусах бросился к офицерам, умоляя помочь:
- Спасите! Ее судорогой свело!
- А сам почему не спасаешь? - поинтересовался Карл.
- Я плохо плаваю, а там глубоко.
- Прыгай скорее, - поторопил Эрвин.
Карл нырнул и поплыл к тому месту, где скрылась купальщица. Здесь было не очень глубоко. Дно, выложенное ровной брусчаткой, хорошо просматривалось. Карл искал вокруг взглядом, но тщетно. Запас воздуха в легких кончался, он хотел уже выныривать, когда слева у валуна заметил красно-белое пятно. Еще несколько энергичных взмахов руками, и Карл оказался возле тела девушки в красном купальнике. Сорвав с головы резиновую шапочку, он схватил ее за светлые локоны и потянул наверх.
На берегу их обступили Эрвин и набежавшие неизвестно откуда люди. Девушку положили на дощатый пол.
- Делай искусственное дыхание! - прикрикнул Карл на Эрвина.
- Сначала нужно ее избавить от воды, - возразил приятель и, перегнув тело девушки через колено, надавил на спину. Изо рта и носа утопленницы хлынула вода. - Вот теперь можно. - И Эрвин стал делать искусственное дыхание. Через минуту девушка закашлялась и застонала.
- Будет жить твоя подружка! - хлопнул Эрвин по спине парня, суетившегося рядом. - Только все отойдите в сторону, ей нужен ветерок.
Потом Карл и Эрвин осторожно переложили спасенную на скамейку и укрыли пиджаком парня. Ее сотрясал озноб. Наконец девушка пришла в себя. Карл внимательно посмотрел на нее. Черты мертвенно-бледного лица показались знакомыми. Определенно он где-то видел ее…
- Эрвин, пока я одеваюсь, поищи транспорт. Она слишком слаба, чтобы передвигаться.
- Хорошо. - Эрвин надел фуражку. - Я зайду в пожарное депо. Думаю, брандмейстер не откажет в помощи фрейлейн.
Через несколько минут пожарная машина стояла у купальни.
- Как вы себя чувствуете? Можете подняться?
Девушка отрицательно покачала головой.
- Держитесь за шею. - Карл взял на руки девушку, дрожащую от холода и нервного потрясения. Ее спутник сел в кабину рядом с шофером, чтобы показывать дорогу.
Поднявшись по улице в гору, машина остановилась у крутых ступеней, ведущих к вилле на вершине холма.
Карл спрыгнул на землю и присвистнул: чтобы подняться к дому, нужно было преодолеть не менее ста ступенек.
- Пусть он и тащит ее, - посоветовал Эрвин, кивнув на юношу.
Теперь, когда парень натянул на себя костюм и водрузил на нос очки, Карл вспомнил, где их видел: год назад на стадионе, во время Олимпийских игр.
Нет, роль спасителя ему нужно доводить до конца.
- Он ее не донесет, - возразил Карл и повернулся к парню. - Сходи-ка побыстрее за врачом - это самое нужное, что ты сможешь сделать.
- Да, да! - растерянно согласился парень и побежал вниз по улице.
- А ты, Эрвин, сходи в ближайший гаштет, принеси "растирание".
Поблагодарив шофера, Карл отпустил машину и снова взял девушку на руки. Ей было плохо, она кашляла и еле держалась за его шею. Карл донес ее до двери виллы в посадил на скамейку.
- Дома никого нет, - сказал он, толкнув закрытую входную дверь.
- Ключ под ковриком, - с трудом произнесла девушка.
Карл открыл дверь, внес девушку в комнату и уложил в постель.
- Где сухая одежда?
- Посмотрите в шифоньере.
Карл снял с плечиков махровый халат и подал ей.
- Снимите мокрое.
- Не могу, - прошептала девушка, лязгая зубами. - Помогите надеть халат сверху купальника.
- Нет, так не пойдет! Вы не согреетесь. Вас нужно как следует растереть шерстяной тканью. - И он начал расстегивать купальник.
- Не смейте меня раздевать! - запротестовала девушка.
- А ну, лежать тихо! - прикрикнул Карл. - Я вас не за тем тащил со дна озера, чтобы вы загнулись от воспаления легких. Никто не съест ваши прелести!
Расстегнув купальник, он стянул мокрую, словно приклеившуюся ткань. Девушка закрыла лицо руками. Бросив мокрый купальник в угол комнаты, Карл надел на нее халат и укрыл до подбородка пуховой периной.
- Как вы чувствуете себя теперь?
- Получше. Но все равно холодно, кружится голова и тошнит.
- У вас есть что-нибудь из крепких напитков?
- Что вы, я ничего такого не пью.
- А сейчас не мешало бы… А кофе сварить можно?
- Когда придет хозяйка.
В коридоре раздался голос Эрвина:
- Карл, ты где?
- Заходи сюда. Что принес? О, коньяк! Отлично. - Карл налил в кофейную чашку. - Выпейте за свое спасение, - сказал, поднося к ее губам.
- Я не могу… Мне противно. - Она отстранила лицо.
- Пейте, непослушная девчонка! Это лекарство, а лекарство редко бывает приятным.
Карл заставил ее сделать несколько глотков. Поперхнувшись, она закашлялась до слез.
- Вы… вы не спаситель, а какой-то грубиян! Почему вы насильно напоили меня? - Через минуту она отдышалась и, вытерев слезы, сообщила: - А ведь мне и правда стало лучше. - На лице ее начал пробиваться румянец.
Карл разлил коньяк в чашки и одну протянул Эрвину:
- За ваше спасение, фрейлейн.
В коридоре раздались торопливые шаги: это парень привел врача.
- Добрый день, доктор! - приветствовал его Карл. - Мы сделали все что могли. Теперь передаем фрейлейн в ваши руки. До свидания. - Летчики поставили на стол пустые чашки.
- Это приключение стоило нам обеда, - недовольно заметил Эрвин.
- Зато какую девушку я встретил снова! Помнишь Олимпиаду?
- А я-то думал, чего это ты так стараешься? Хоть узнал, как ее зовут?
- Не до того было. И это не столь важно. Раушен - не Берлин.